Родственник из Смуты

      Утром первого июня, Фёдор первым делом проснулся. Точнее начиная с четырёх часов утра он не спал. Снились ему вообще непонятные сны: портрет Грозного, чье-то тело, Мария Нагай, которая, казалось, смотрела на Федю глаза в глаза.       Он чувствовал себя неуютно, хотя женщина была неагрессивной, скорее, вдове Грозного было всё равно на какого-то там Федю из 6 «Б».       Еле отлепившись от кровати, мальчик поплёлся в ванную, затем на кухню. Родители уже были на работе, придут вечером.       Разогрев остатки вчерашней овсянки с кусочками груши, Федя решил выпустить своего гостя, который по его словам провалился из самой смуты. Конечно, Федя сомневался в этом.       Это как сказать, что видел живого дракона в парке. Чушь и детские россказни.       Взяв ключи, он полез на чердак. Вдоволь накашлявшись от пыли, Федя наконец спросил: — Григорий вы здесь?       Раздался торопливое шаркание ног и на плечо Феди опустилась рука. — Да, я думал, что ты обо мне забыл, — нервно хихикая сказал Григорий. Он всегда так делал, когда его что-то сильно пугало, но страх показывать нельзя, — этот твой Снежок всё время за мной ходит, на твоей кровати в этом чердаке неудобно. Жёсткая больно. — Хм, я могу вам рассказать кое о чём, — загадочно начал Федя, — но сначала выйдите на свет Божий. Обещаю, всё с вами будет в порядке. Не волнуйтесь.       Федя решил его обходными путями отвести вглубь городского парка. Там они поедят яблоки в карамели и Федя расскажет судьбу Григория. Конечно, он не знал чем это может кончится. Но школьник хотел верить, что после такой новости Отрепьев не убьёт его.       Поев кашу с какао, Федя повёл Григория в парк.       «Хорошо, что мало людей. Иначе он бы испугался, вот как нервничает», — думал Федя, чувствуя, как рука Григория дрожит. До парка идти минут десять, но обходным путём придётся тратить ещё десять минут.

***

— Два яблока в карамели, пожалуйста! — сказал Федя, протягивая семьдесят рублей продавцу.       Получив яблоки, Федя пошёл к дальней скамейке, где сидел Григорий. — Странно, но мне нравится, на вкус не отрава, — задумчиво сказал Отрепьев, поедая яблоко.       А Федя решив, что терять ему нечего, начал рассказывать о правлении самозванца и его не самом красивом конце.        Отрепьев напряжённо слушал, его глаза бегали, кажется, он испуган. Такая участь ему не нравится. Неужели, вся его мечта закончится смертью? И не от болезни или врага, а убийство своим же народом? Какой ужас… — Ты не врёшь? — спросил мальчика Отрепьев, — Мне не хочется верить в эти россказни.       Федя покачал головой. А как он может врать если это исторические факты? Даже если очень хочется, но пусть лучше Лжедмитрий знает правду, чем он будет врать ему. А то совсем неестественно будет звучать если он будет рассказывать, что правление Лжедмитрия успешно так же, как у Петра Великого. — И что делать? Шуйский, эта мерзкая крыса который должен был сгнить ещё во время Иоанна! А я его жалел, вернул из ссылки! — с каждым словом экс-монах всё больше злился, если всё это правда, то вся его мечта стать лучшим царём пойдёт прахом.       Фёдор лишь пожал плечами. А что делать-то? Он не Гарри Поттер и в его мире не существует магии. Да даже хронодыр, как в книге Акунина он не замечал. Иначе были тут всякие Петры Великие, Генрихи, Валуа и Декабристы впридачу.       А сам Федя слишком обычный, чтобы ради какого-то мальчишки вселенная делала исключение? Такое только в глупых книжках жанра фэнтези бывает.       Начал накрапывать дождь.       «Тащился двадцать минут, чтобы промокнуть? Ну спасибо!» — думал Федя, вставая с витой скамейки. Это был не грибной дождик, а ,кажется, самый настоящий ливень.       Федя побежал как можно быстрее домой, утягивая за собой самозванца. Мужчина еле-еле поспевал за ним, что ещё больше раздражало Фёдора. Он тут заболеть в первый день лета не планирует!       Федя выбрал самый короткий маршрут, плевать на машины и психику самозванца. У них в семнадцатом веке то же все не чаёк пили и шутки шутили. По крайней мере видеть отрубание головы в живую страшнее, чем видеть машину.

***

      Пришёл Федя домой весь мокрый, похожий на курицу, упавшую в воду. Надо было высушиться и найти сухую одежду.       Раздевшись, он пошёл переодеваться в серую футболку и клетчатые бордового цвета брюки. Покопавшись, в шкафу он нашёл одежду отца. Должна подойти по размеру.       Заварив чай с мёдом, они молча сидели за столом. Кажется, дождь кончится лишь к вечеру. К приезду родителей уж точно.       Попивая сладкий горячий чай, Федя думал. Его интересовало, куда девать Григория. На работу не устроишь, вряд ли в семнадцатом веке существовали понятия «документы» и «паспорт», а оставлять его на чердаке до скончания веков так себе идея.        Ему захотелось, чтобы можно было переместиться во времени, оставить Григория в его родном тысяча шестьсот шестом и также быстренько сбежать. Но в реальности люди просто не додумались об этой машине.       Только лишь в фильмах и книжках. А жаль, Феде сейчас бы это очень понадобилось.       Чай тёплый, дождь стучит по крыше и окнам, успокаивая. Было в это что-то уютное.