Пророчество

Кончался месяц расцвета и начинался месяц веселья. С момента поездки Стевриана в Сталлионград вместе с носителями элементов прошло чуть больше недели. И всё это время я размышляла над тем, что произошло тогда. Прочитав отчёт Стевриана и Рэйнбоу Дэш, опросив носителей элементов, а также воспроизведя воспоминания своего друга, я пришла к выводу, что всё произошедшее было тщательно спланированной операцией. По своему жизненному опыту, я знала, что подобного рода события искусственно создавались для того, чтобы заманить в засаду. Слишком уж своевременно было появление красноармейцев. С другой стороны они не стали никого захватывать в плен. Более того: они поблагодарили носителей и Стевриана, а затем сопроводили до границы. Это было странно. Единственным объяснением, которое пришло мне в голову был то, что они просто испугались моего друга. Впрочем, я бы не удивилась, будь это так. Всё таки его репутация, внешность и принадлежность к лунной гвардии не может не пугать простых смертных. Книги, которые мы со Стеврианом обнаружили в библиотеке Сомбры я смогла расшифровать лишь частично. Это не дало мне много знаний, но позволило создать для моего друга артефакт, что стабилизирует его силу. Заодно кристалл, который я ему дала позволял ему выдерживать значительные перегрузки, что было Стевриану жизненно необходимо, если он хочет выжить. Рэйнбоу же придется ещё некоторое время восстанавливаться. Её крылья были серьезно повреждены и лишь чудом не оказались ампутированы на сгибах суставов. Были бы ледяные колья толще, она могла бы лишиться крыльев, но всё обошлось. Вскоре я хотела навестить её в больнице лично, точнее вместе со Стеврианом, но вмешались обстоятельства. Яки, что долго вели политику изоляции соизволили обратиться к Эквестрии с предложением о торговом договоре. Это был хороший знак. Я хотела послать на переговоры одного из дипломатов, но обнаружила в одном из дневников сестры под номером тысяча сорок четыре кое-что. Конкретно запись о том, что Моли планировала послать на переговоры одну из носителей элементов. Причем сестра указала конкретно кого она хотела послать: Пинки Пай. Поразмыслив над этим, я пришла к выводу, что у Моли, вероятно были на то причины. Решив пересмотреть документы из базы данных секретной службы, я поняла, почему она хотела так поступить. Пинки и вправду была идеальным кандидатом. Добрая, отзывчивая, веселая кобыла. Она обладала сильной эмпатией и могла рассмешить кого угодно. Найти подход к кому угодно. В итоге, решив, что воле сестры перечить нет смысла, я дала добро на поездку носительницы элемента в Якикистан. Вот только я не могла отпустить её просто так. Поскольку у меня было предчувствие чего-то нехорошего, я решила замаскироваться под обычную пони. Благо сил на это у аликорнов хватало. Мы с сестрой не могли изменить вид на кого-то другого, например стать грифонами. Мы не могли менять пол, ибо не существует и не существовало ни заклинаний, ни зелий, которые могли бы это сделать. Однако подарить дар оборотничества, как Стевриану было в наших силах, пускай я и не была уверена, что это сработает. Тем не менее, аликорны могли менять размеры своего тела и пропорции, но лишь в определенных пределах. Стать в два раза меньше было возможно, но не выше, чем мы на самом деле есть. Убрать крылья или рог было также невозможно, однако скрыть под заклятием — вполне. Этим я и решила воспользоваться, чтобы проконтролировать ситуацию. Став размером с единорога, сменив цвет шерсти на белый, гриву на красную с черными полосами, цвет глаз на красный, спрятав крылья под заклинанием, а также привязав их веревкой к телу, я набросала на бумаге свою поддельную личность. Я взяла в качестве псевдонима имя Эбони Петал. Это имя мне понравилось. Кьютимарку замаскировала под другую. Вместо ночного неба с месяцем на моем крупе теперь красовался рисунок черного кольца для рога с красным рубином. Годом рождения я выбрала девятьсот восемьдесят шестой. Этот год вполне себе соответствовал новому физическому облику. Родным городом избрала Хуффингтон. Я посчитала, что Пинки вряд ли знает здешних пони поименно. Род деятельности, что, выбрала была охрана правопорядка. Последнее вполне могло бы объяснить владение оружием в случае, если что-то пойдёт не так. В один момент, пока я набрасывала и составляла всё, что пришло мне в голову, я поймала себя на мысли, что этим же я занималась ещё за два века до того, как мы с Моли поссорились. Я не любила перекладывать работу на других. Я тогда и до сих пор считала, что без личного контроля ничего хорошего не выйдет, то часто делала всё сама. Лишь иногда, когда не могла физически, не знала или работа была чрезмерно сложная для моего ума, я давала добро на то, чтобы работу делали другие. Тысячу с лишним лет назад я в последний раз маскировалась, чтобы выведать сведения у грифонов. Я притворилась охранником дипломата, которую же сама и послала на миссию. Правда я никого не предупредила о своем присутствии, дабы не сорвать операцию. В один момент я думала, что ситуация выйдет из-под контроля, но всё обошлось. Однако, не будь меня рядом, дипломат бы пострадала и не видать Эквестрийской империи мирного договора с грифонами. Вот и теперь я хотела проконтролировать ситуацию от и до. Я не сомневалась в Пинки Пай, но предчувствие не давало мне покоя. Предупредив своих гвардейцев, дабы не спутали меня ни с кем иным, я телепортировалась в Понивилль. Там я подстерегла розовую земнопони у поезда в Якикистан и вошла вслед за ней. Пинки села в отдельное купе под номером три в вагоне номер три от кабины машиниста. Я проследовала за ней и спустя полминуты вошла туда же. И, словно случайно столкнувшись с носительницей элемента, я извинилась и попросилась разделить с ней купе. Кобыла с улыбкой на мордашке разрешила мне и мы сели друг напротив друга. В этот же момент поезд двинулся. — Спасибо, что разрешила мне разделить с тобой купе, — поблагодарила я Пинки, — Впрочем, моё посадочное место и вправду здесь. — Я очень рада! — воодушевлённые воскликнула розовая земнопони, — Будет с кем поговорить! Может быть мы даже станем подругами! Я была бы очень рада! — Аналогично, — ответила я, смущённо ухмыльнувшись, а затем выдвинула ногу перед собой, — Меня зовут Эбони Петал. А как зовут тебя? Я решила проявить инициативу, чтобы заработать дополнительное доверие у этой пони. К тому же инициативу зачастую проявляла именно я. — Меня зовут Пинки Пай! — широко улыбнулась собеседница и стукнулась своим копытом о моё, — Я лучший организатор вечеринок в Эквестрии! Я живу в Понивилле и обожаю радовать окружающих! А ты кем работаешь? «Всё таки не зря говорили, что она та ещё болтунья. Не успеваешь слово вставить» — Я работаю в полиции, — ответила я, — слежу за охраной правопорядка Хуффингтона. Я оттуда родом. — Как интересно! — с неподдельным восторгом ответила земнопони, — Это очень важная работа! Скучная, но очень важная! Без таких как ты, окружающим было бы не до веселья! — Спасибо, — хихикнула я, улыбнувшись в ответ, — Но я не согласна, что работа скучная. Впрочем, веселье понятие не универсальное. — Не могу не согласиться, — задумчиво сказала кобыла, — К каждому пони нужно находить подход. Впрочем, почти все любят вечеринки! Я очень мало за свою жизнь видела тех, кто их не любит! Кстати, а ты любишь вечеринки? «Уф! Ну и вопросы!» — Я больше люблю не быть в центре внимания, — ответила я честно, — Для меня наблюдение со стороны и посиделки в узком кругу близких мне пони вполне достаточно. Я и вправду не любила шумные компании и званые вечера. Конечно, я ввиду своего статуса могла и принимала участия в шумных и многопоневых мероприятиях, но удовольствия от этого не получала. Зато наедине с сестрой мне было хорошо, просто отлично. Вспомнив о сестре, я хотела было убрать улыбку со своей мордашки, но взяла себя в копыта. Однако Пинки Пай это заметила. — Всё нормально, Эбони? — спросила розовая земнопони, — Я спросила что-то не то? «До чего же она чуткая! Сестра не зря выбрала послом именно её!» — Всё нормально, Пинки, — ответила я, — правда. Не волнуйся. — Хорошо, поверю тебе, — сказала собеседница, — подружка. — Подружка? — переспросила я. — Ну да, — широко улыбнулась розовая, — Мы же подруги? — Да, я согласна на нашу дружбу, — согласилась я. — Вот и замечательно! — воскликнула та, постучав копытами на передних ногах друг от друга, — Я так счастлива, что у меня появилась новая подруга! «Ну, думаю, что ничего плохого в этом нет. Может быть из этого выйдет что-то хорошее» — Ты бы хотела пойти на вечеринку, если её устрою я? — неожиданно спросила Пинки. — Я не уверена, — несколько растерявшись, ответила я, — Может быть. Посмотрим. Пока мы ехали до границы, успели многое обсудить. Например интересы, любимую еду, актеров театра и прочее. С одной стороны с Пинки было приятно болтать, но порой она не позволяла и слова вставить, что раздражало. И я подумала в один момент, что, если она будет так вести себя с яками, то ничего хорошего не выйдет. За десять минут до выхода, поезд сильно дёрнулся и моя сумка упала на пол, а из нее вывалилось ружье. Его я взяла на случай, если что-то пойдёт не так. Благо оно не было заряжено, щелчок и ничего не произошло. — Эбони, — взволнованно покосилась на оружие Пинки, — зачем тебе оружие? Тебя прислали, чтобы со мной ничего не случилось, верно? — Ты меня раскусила, — ответила я, — Да, принцесса послала меня помочь тебе в случае, если ситуация начнет выходить из-под контроля. — Но почему она так думает? — задала вопрос земнопони, — Я уже была в Якикистане и меня там прекрасно приняли. Что могло измениться за пару лет моего отсутствия? — Уже была? — спросила я, — Когда это? — Года три назад уезжала на недельку, — ответила собеседница, — но не с дипломатической миссией, как сейчас, а просто так. Заодно подружилась с яками и их вождём, точнее принцем Резерфордом. Он такой серьезный, что капец! Мне еле удалось его рассмешить, но ему понравилось, а это главное! «Значит, она уже была там и знакома с правителем? Вообще замечательно! Может быть, я зря беспокоюсь? Хотя чувство, что что-то нехорошее произойдет всё ещё есть» — В любом случае спасибо, что присмотрите за мной, — улыбнулась Пинки Пай, — но принцесса зря волнуется. — Тем не менее, я должна быть рядом, — ответила я, убрав ружье обратно в сумку, — Просто не обращай внимание на оружие, подруга. — Оки-доки! — весело рассмеялась розовая. Оставшуюся часть пути мы доехали без происшествий. Однако, когда мы сошли с поезда, то выяснилось, что до ближайшего поселения, где нас встретят, было три десятка километров. Учитывая почти постоянный снегопад и высокие сугробы, добираться до места пришлось бы несколько дней. Однако до нашего прибытия дорогу расчистили автотранспортом, который нас любезно ожидал около вокзала. Сев в автомобиль, первым делом я обратила внимание на водительское место. Вместо сидения там был некий прибор, подогнанный под анатомию пони. Когда водитель устроился на нем, я была не мало удивлена. Конструкция сильно отличалась от того, что я в своё время узнала из памяти Стевриана. По сути тот не сидел, а находился в положении полусидя, передними ногами упираясь в углубления, где располагались нажимные педали. Задние ноги тоже были вставлены в подобные углубления, но не такие глубокие. Сама конструкция была подвижной и позволяла водителю ограничено двигаться вправо или влево. Голова же пони всё время находилась на полголовы ниже зеркала заднего вида, но всегда на уровне лобового стекла. Но это не мешало водителю смотреть и на боковые стекла по необходимости. Пока мы ехали, я поинтересовалась работой этого прибора. Впрочем, много выяснить не смогла. Разве что отметила про себя, что автомобильный транспорт может быть полезен в военной промышленности, переброске войск и поставке припасов. А вот Пинки Пай, что без умолку говорила всю дорогу, я наслушалась вдоволь. Я делала вид, что слушаю её внимательно. В это же время водитель не разделял моего спокойствия. Вероятно, что его что-то сдерживало от того, чтобы послать кобылу на три буквы. К вечеру мы приехали на окраину небольшого городка яков, огороженного высокой деревянной стеной из обработанных бревен. В поле видимости также были видны массивные деревянные ворота, которые могли бы пропустить полторы моей сестры без каких-либо проблем. «Всё фактически так, как я помню. Разве что яки научились обрабатывать древесину, да и то ленятся. Суровые и гордые до абсурда создания. Ничего про них сказать больше нечего» — Идём, Эбони! — окликнула меня Пинки, дойдя до ворот пока я размышляла, — Тебе понравится у яков! — Не сомневаюсь, — ответила я, направившись вслед за розовой пони. Не успели мы постучаться в ворота, как они отворились и взору предстало то, что располагалось за ними. Я даже немного удивилась тому, что увидела. Город на несколько десятков больших одноэтажных хижин из камней, крыш из досок и соломы. Вывесок или окон в самих хижинах не было. Однако были трубы или нечто похоже на них. Также была крупная дорожка улицы, что вымощена крупными камнями, без пешеходных дорожек. А на холме, который не был виден из-за близости к стене, стояла большая двухэтажная хижина целиком из камня. К ней также вела дорожка, но по виду уже, чем здесь. «Видимо, это хижина принца. Для вида, что предпочитает суровость и минимализм, Резерфорд неплохо устроился. Даже слишком неплохо. Тысячу лет назад его сородичи назвали бы его идиотом, что бесполезно растрачивает ресурсы. Наверное, яки всё-таки немного поменялись» — Впечатляюще, подружка? — весело спросила Пинки, выведя меня из раздумий — Да, — честно ответила я, повернув голову к носительнице элемента, — Однако наслаждаться видами у нас особо не выйдет. — Это почему? — спросила кобыла, склонив голову набок. — У нас всего два дня, — сказала я то, что написала ранее Пинки Пай в письме, — Ты не читала то, что написала тебе принцесса. — Агась! — кивнула земнопони и достала из гривы письмо, развернув его, — Однако про два дня я ничего не нашла. — Прочти в самом низу, — указала я на письмо. — И вправду! — ойкнула розовая спустя пару секунд чтения, а потом посмотрела на меня, — Но, я думаю, у нас достаточно времени, чтобы покорить сердца яков! Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы это произошло! — Ага, — кивнула я, — Веди к принцу Резерфорду. — Оки-доки! Мы прошли до самого дома на холме, встретив на пути несколько яков, что смотрели на нас с удивлением и интересом. Вероятно, они не были в курсе, что мы приедем. Як-стражник после того, как поздоровался с Пинки Пай и поговорил со мной, впустил нас внутрь. Впрочем, я отметила, что этот гвардеец отлично знает свои обязанности. Дотошность, стойка и серьезность меня приятно удивили. Внутри хижины находилась широкая каменная лестница, ведущая немного выше. Там посреди помещения находился длинный костер, который, видимо достаточно горячий, чтобы отапливать всё помещение. У стен стояли длинные столы с массивными высокими стульями. Напротив лестницы же восседал сам принц Резерфорд, на большом каменном троне, на котором было сено. — Приветствую вас, принц! — с улыбкой обратилась к нему Пинки, — Как же давно я вас не видела! — Як испытывает взаимные чувства, — спокойно ответил принц, а затем посмотрел на меня, — Як интересуется, кем вы приходитесь розовой пони. — Телохранителем, — ответила я, сурово и четко. — Розовой пони требуется охрана? — спросил як. «За этой шерстью невозможно прочесть его эмоции. Только пасть открыта. Всегда удивлялась, как яки умудряются видеть сквозь такой толстый слой шерсти» — Принцесса считает, что необходима. Принц задумался. В это время мы с Пинки терпеливо ждали. «Интересно. Я думала, что Пинки будет без умолку говорить, а она спокойно ждёт, пока принц ответит. Это хорошо» — Хорошо, — после долгого молчания ответил як, — Белая пони может остаться. Только пусть не творит глупостей. — Без проблем! — козырнула я и отошла к стене, — Считайте, что меня здесь нет. Я сидела смирно пока Пинки Пай и принц Резерфорд разговаривали и взглядом осматривала убранство помещения. И я вновь отметила про себя, что по сравнению с тем, что я видела тысячу лет назад и тем, что видела сейчас разница огромна. Всё таки мир изменился за время моего отсутствия, а я до сих пор пыталась подстроиться под современные реалии. В конце концов розовая земнопони вместе с принцем и его охраной направились к выходу. Как я поняла, они направились на главную площадь для того, чтобы отметить местный праздник. По обрывкам фраз я также поняла, что традицию «топтания» за тысячу лет они всё-таки сохранили и хотели заняться её реализацией. Я тоже в стороне не осталась и направилась вслед за всеми. К тому же мне было любопытно поглядеть, осталась ли традиция без изменений или всё же изменилась. На главной площади, когда собралось не менее тридцать яков, принц объявил начало «топтания» и все яки начали, собственно топтать ногами каменную кладку. От топота такого количества ног у Пинки задёргался левый глаз, а саму её словно начало трясти, словно от небольшого землетрясения. Впрочем, так оно и было: одновременный топот создавал достаточную вибрацию, чтобы стоять было тяжеловато. Однако меня это не волновало и я продолжала спокойно стоять вопреки тряске. Яки любили проводить такие «праздники» ещё с тех времён, когда я не ссорилась с сестрой. Да, с точки зрения пони, впрочем как и других разумных это выглядело мягко говоря странно, но это часть культуры яков. Откуда бы она ни пришла, на эти действия явно была причина. Внезапно моё правое ухо уловило громкий хлопок, который из-за общего шума было почти не слышно. Спустя несколько секунд, когда я повернула голову, то увидела, как с горы скатывается лавина и идёт прямо на город. Я уже готовилась притянуть Пинки к себе магией, но в этот момент перед лавиной встала деревянная стена выше уровня падающего на нас снега на несколько метров. Она остановила лавину и не позволила той разрушить город. — Ух ты! — воскликнула розовая земнопони то ли от страха, то ли от удивления, — И часто у вас сходит снег? — Частенько, — ответил принц, — Яки с этим прекрасно справляются. Розовая пони, не волнуйся за яков. Яки сильные и сами справятся со всеми невзгодами. «Радует, что они догадались до строительства таких инженерных сооружений. Тысячу лет назад они бы ждали пока снег растает и ели снег» — Тогда ладно, — сказала Пинки, — Полагаю, мы продолжим праздник? — Як согласен, — ответил Резерфорд, а затем обратился к сородичам, — Яки, продолжаем! Не останавливаться! И они продолжили топтать каменную дорогу. Это выглядело даже забавно, особенно Пинки Пай, что пыталась им подражать. Однако спустя минуту я вновь услышала хлопок и с горы стали скатываться остатки снега. Он быстро стал превращаться в новую лавину, которая прорвала стену и направилась прямо на город. Я не стала терять времени и притянула розовую земнопони за задние ноги к себе. После этого я накрыла нас магическим барьером как раз перед тем, как нас накрыло лавиной. Спустя полминуты я мощным импульсом оттолкнула снег во все стороны и мы вместе с Пинки вылезли из образовавшейся ямы. Та была довольно глубокой, хотя и не настолько, чтобы нельзя было самостоятельно вылезти. Осмотревшись, я констатировала, что на поверхности остались лишь верхушки городских стен, крыши хижин и хижина вождя на горе. «Так и знала, что произойдёт что-то плохое. Чуйка не подвела! Хотя странно, что такие предчувствия стали проявляться всё чаще и чаще у разных разумных. Разве что мировой дух переходит в дисбаланс, что плохо. Ладно, потом об этом подумаю! Надо сосредоточится на яках и Пинки Пай!» Пока я размышляла, жители города начали вставать из-под снега и оглядываться. Одним из первых вылез принц Резерфорд и стал оценивать ущерб. — Какой кошмар! — охнула розовая, — Что же мы будем делать? — Пока ничего, — спокойно ответил главный як, — Яки подождут, пока наш знающий оценит ущерб и лишь потом яки примут решение. — А это долго? — задала новый вопрос Пинки. — Як не знает, — ответил Резерфорд вновь, — Розовая земнопони и её телехранительница тоже подождут. Судя по его тону, это была не просьба, а констатация факта. Яки не терпели препирательств в свою сторону, как и нарушение установленными ими рамки. Это было тысячу лет назад и, видимо имелось сейчас. Ближе к ночи, оценив ущерб, принц сказал, что сегодня яки ничего сделать не смогут. Пинки попыталась возразить, но я посоветовала ей помолчать. Заодно, вспомнив о странных хлопах со стороны горы, я попросилась отлучиться на пару часов по делам. Пинки, как и принц против не были. Подождав, пока они и остальные яки отойдут подальше, я телепортировалась за стены города. Тем ещё несколько раз и оказаласьу подножья горы. Внимательно о осмотрев её, я поняла, что сама по себе сойти лавина не могла. Причина точно была искусственная, но кто смог такое провернуть и как, идей не было. Взрывчатка была бы слишком громкой, а личное участие диверсанта было бы для него опасным, если, конечно он не смертник. Пока я размышляла, краем уха услышала речь на смутно знакомом языке. Их источник был недалеко. Телепортировавшись ближе, я изменила цвет гривы и глаз на белый, чтобы слиться со снегом. Только затем я стала ползти по снегу к источнику шума. Смена внешности на камуфляжную заняло доли мгновения и было сделано на автоматизме. Это заставило меня улыбнуться, ибо я осознала, что не потеряла свои навыки за тысячу лет заточения из которых восемьсот пробыла в этаком анабиозе. Когда я взобралась на пригорок, то взглянула вниз и удивилась. Подо мной и десятке метров находился крупных размеров танк серого цвета вокруг которого суетились чейнджлинги. На самом танке был нарисован символ, описать который я смогла бы с трудом. Но не это привлекло моё внимание. Самих же чейнджлингов было шестеро и один из них был в светлой и более вычурной униформе, чем все остальные. Она закрывала всё тело и из-под неё виднелся утеплитель. Кроме того на его голове была фуражка под цвет униформы, с дырой для рога на козырьке. Вероятно, это был офицер. Остальные же бойцы были либо без головного убора, либо их головы закрывали шапки, которые использовались у людей для смягчения звуков выстрела из орудия. Они использовались для защиты ушей экипажа внутри танка. Униформа же солдат была тёмно-серой, но утеплённой, закрывая всё тело вплоть до копыт. Впрочем, ни у кого из солдат не было видимых знаков отличия, которые могли бы идентифицировать их по званиям. Лишь у офицера были погоны, но расшифровать звание я не могла. Пока я осматривалась, из люка танка вылез ещё один чейнджлинг в шапке, который что-то громко сказал офицеру, но что именно я не поняла. Чейнджлинги говорили на аналоге немецкого языка в человеческом мире, но, к сожалению знания языка Стевриана были отрывочными. Он изучал его в своё время и довольно плотно, но за годы забыл почти всё. И это было плохо, так как знать о чем говорят противники было порой жизненно необходимо. «Неприятно, что я не понимаю их речь. Ну да ладно, бывало и хуже» Вновь осмотрев окружение, я подметила, что чейнджлинги смотрят только в одну сторону, которая была слева от меня. Если точнее, они смотрели куда-то в ледяную пустыню. Тем же временем танк остаётся вне поля их видимости. Этим можно было воспользоваться, чтобы подкрасться с тыла. «Зайду к ним в тыл, а дальше что? Разве что перестрелять их в упор. Благо их реакция значительно медленнее моей, а боевой опыт никчёмен. Я достаточно тренировалась с огнестрельным оружием, чтобы управляться с ним не хуже, чем с оружием ближнего боя» Вдохнув воздух один раз, я начала приводить план в исполнение. Для этого я телепортировалась к противоположной стороне танка и прислонилась к его гусеницам. Спустя минуту, я вылезла из укрытия и приставила ружье к голове чейнджлинга, что всё это время торчал из люка. Мгновение и его голова превратилась в груду осколков хитина и жучиного мяса. Тут же запрыгнув на танк, я сделала ещё четыре выстрела во врагов, которых застала врасплох, поочередно. Их постигла та же участь, что и товарища, но крови было немного меньше. Пятый и шестой пытались вытащить телекинезом из кобуры пистолеты, но я быстро телепортировалась к ним с свернула обоим головы на сто шестьдесят градусов. Пока те не успели упасть, я приблизилась к офицеру, но тот уже наставил на меня пистолет и выстрелил. От пули я увернулась и попыталась ударить его по голове прикладом, но тот избежал удара и попытался в ответ ударить меня копытом. Я отскочила назад и наставила ружье ему на передние ноги, чтобы выстрелить последним патроном и обездвижить противника. Однако тот оказался не так прост и попытался выхватить у меня оружие. Я полагала, что легко смогу вернуть контроль обратно, но его телекинетическая хватка была настолько сильной, что ему чуть-чуть не хватило, чтобы довести ружье до моей головы. Но, приложив усилия, я смогла вновь навести на него ствол. Однако я по инерции непроизвольно нажала на курок и голова офицера вместе с туловищем превратились в груду мяса и хитина. Враг был мертв. «Блядь! Я хотела захватить его живым и выпытать сведения! Ладно! Будем исходить из того, что есть» Я с самого начала своих завоевательных походов запомнила, что рядовые солдаты ничего не знают. Запомнила, что брать в плен есть смысл только офицеров. Простые же бойцы подвергались смертоубийству в первую очередь, либо же служили обменной валютой при переговорах. Ни на что больше они не годились в качестве военнопленных. Именно поэтому я в первую очередь убила всех остальных чейнджлингов и лишь потом напала на офицера. Выдохнув, я задавала к танку, чтобы обследовать его внутренности. И пока шла, я размышляла о том, как у меня всё плохи дела с магией. Я в магии, в отличие от сестры была плоха. Она могла стереть почти кого угодно в пепел одной силой мысли Но двое обычных гвардейцев, даже не из личной гвардии в честном бою смогли бы легко обезвредить Моли. И это даже несмотря на то, что она аликорн. Я же была непобедима в ближнем бою и лучшей в дальнем. Арбалетами, луками, пращами я умела пользоваться в совершенстве, а теперь ещё и с огнестрельным оружием. Однако то, что произошло всего-лишь минуту назад заставило меня задуматься о том, что в магии я очень плоха. Если меня чуть не ранил в голову чейнджлинг в звании офицера, используя обычный телекинез, то это плохой знак. От выстрела в голову я бы, вероятней всего не умерла. Да, потерять плоть на голове крайне болезненно и неприятно. Однако для аликорнов это не было смертельным. Когда тысячу с лишним лет назад Моли решила надо мной подшутить и чуть не сожгла целое замковое крыло, я оказалась в центре этого пожара. Меня охватило пламя и начало быстро пожирать мою шерсть, плоть и добираться до костей. Я горела неестественно быстро, а боль была невыносима. И, если бы не сестра, то возможно, я бы умерла. Моли тогда полностью искупила свою вину, отдав мне часть своих жизненных сил, чтобы я поправилась. Она проводила со мной сутками и не отходила ни на шаг. Для того, чтобы быть со мной даже переложила все свои обязанности на слуг. Сестра много со мной говорила и читала. Сама же я не могла ответить из-за сожженных голосовых связок, поэтому приходилось её слушать. Порой Моли даже плакала и часами молила о прощении. И, когда я вновь смогла говорить, то сказала, что простила её. Предавшись воспоминанию я чуть было не врезалась в танк. Слишком уж сильно я задумалась. Однако, когда я вновь вернулась в реальность, то решила подумать о делах насущных, прежде, чем залезть в танк. Хорошенько поразмыслив, я решила, что по прибытию в Кантерлот я обязательно найму себе личного тренера-единорога. Да не просто единорога, а лучшего из лучших, сколько бы на это денег не потребовалось. В конце концов, знания, практика и потенциальная сила, которую я могла бы обрести со временем стоила любых денежных вложений. Забравшись на танк, я скинула труп чейнджлинга на снег и забралась внутрь. Там я стала осматривать внутреннее убранство, усевшись на боковое сидение. Танк изнутри не был просторным, скорее даже наоборот. Хотя я и заметила четыре места под экипаж, хранилище под боеприпасы и заднюю полку, места всё равно было мало. Земнопони бы на креслах не поместился точно. Место водителя в точности копировало то, что я видела в грузовике, кроме того факта, что у водителя была лишь передняя смотровая щель. В середине салона немного на возвышенности находилась платформа. На ней, вероятно, должен был стоять командир танка, когда было необходимо выглянуть из люка. Немного справа от него было кресло на котором должен был сидеть наводчик орудия. Впереди него были рычаги, держатели для копыт и линзы нечто похожего на перископ. По крайней мере я это сравнила на основе памяти Стевриана. У самой стены, справа от наводчика находилось место заряжающего. Про него сказать были нечего, кроме того, что сидение было повёрнуто в сторону орудия. За водителем же находилось место для связиста, на котором сидела я. Сидение на нем было повёрнуто к стене на которой стояло крупногабаритное радио и ещё какая-то машина. Из последней торчала длинная бумажка с каким-то текстом. Последнюю я взяла, чтобы прочесть, но увидела там лишь точки и длинные линии в различной последовательности. Вероятно сообщение было зашифровано, но как именно, это ещё предстояло выяснить. Пока я пыталась прочесть знаки, из прибора с повторяющимся писком стала медленно вылезать бумага со схожим текстом. Пока она печаталась, я предположила, что это могли быть зашифрованные приказы. Это было бы логично для руководства, посылать распечатки приказов, ведь радиопереговоры можно проследить. Да и неизвестно, как далеко была радиостанция, с которой бы велась трансляция. Когда сообщение закончилось, я извлекла бумагу и подождала ещё пару минут. Однако, не дождавшись новой распечатки, я нашла провод, который подключался к машине и извлекла его вместе с прибором, положив в свою сумку. Радио же я точно также отключила. Однако оно не помещалось в мою сумку, поэтому я решила поискать какой-нибудь мешок или контейнер в салоне. И я таки нашла большую сумку, как раз под размер радиостанции. Когда я собиралась вылезать из танка, то поняла, что оставлять его на открытом пространстве будет глупо. Его могли забрать обратно чейнджлинги, а это было в высшей степени глупо. Единственным выходом, который пришёл мне в голову: завести его и отогнать в безопасное место, где его никто не найдёт. И для этого мне пришлось устроится на место водителя. Провозившись с механизмом управления, наверное час по моим внутренним часам, я смогла завезти танк и заставить тот двинутся вперёд. Однако для поворотов и разворотов пришлось не только наклоняться и крутиться, но и использовать магическое зрение, чтобы видеть, куда я еду. Такого рода зрение было очень удобным. Единственное, что для сравнения приходило мне на ум, так это видеоигры от третьего лица из памяти Стевриана. Единственное, что меня смущало, так это небольшая дезориентация, так как я давно не использовала эту способность. В итоге, проехав, наверное метров восемьсот и вдоволь насладившись мощью стальной машины, я увидела широкую пещеру. По взгляду она была достаточно широкой, высокой и глубокой, чтобы спрятать танк целиком. Туда-то я и направила стального монстра. Туда я заехала задом и заглушила мотор. После этого я вылезла через люк и поняла, что у меня кружится голова. Всё из-за того, что двигатель так сильно шумел и сотрясал танк, что не будь я алирном, а обычной смертной кобылой, меня бы стошнило. Впрочем, наверное, это было делом привычки, коль чейнджлинги умеют управлять этой машиной войны. Накрыв орудие брезентом, который я также нашла в танке, закрыв смотровую щель и плотно прикрыв люк, я вышла на улицу, где во всю валил снег. Причем валил очень густо. Подумав, каким образом замаскировать вход, я ничего лучше не придумала, как при помощи своей внутренней энергии и магии разморозить снег у входа, направить его ударом копыт в сторону входа и заморозить обратно. Таким образом вход оказался надёжно запечатан. К тому же, если снега окажется достаточно, то внешне пещера станет похожа на холм. Это мне и было нужно. После всего произошедшего я вернулась в город яков когда луна уже была высоко в небе. На улицах я, ожидаемо никого не встретила. Однако, когда я зашла в хижину принца, то обнаружила, что там собрались все яки и все они спали кто где. Также там была Пинки, что спала прямо у огня в центре зала. Я не стала никого будить и осталась на улице. Стоя у двери, словно на страже, я успела о многом подумать перед тем, как взошло солнце. Например о своем народе. О том, как мне пришлось выбивать у администрации Балтимейра право фестралов на сохранение их земли. В качестве альтернативы мы договорились, что строительство расширенного порта и цеха под производство кораблей будет перенесено на пару сотен метров дальше. Но и это ещё не всё: я добилась права на то, чтобы у фестралов появилась работа на этой самой верфи и стабильный заработок. Также я вспомнила, что помимо передачи найденного мною радио и прибора шифровки в нужные копыта, мне придется ехать в Мейнхеттен. Там я должна была ознакомиться со схемой метро, которую нарисовал Нейсей. Там же я должна была посетить строительную площадку радио и телебашни. Ещё после того необходимо будет поехать на секретную базу Мейрпоза для ознакомления и тестирования новой системы военного радиовещания. Последнее улучшалось быстрыми темпами благодаря наработкам Санчоуса. Как ни странно, но простой пегас-радиолюбитель смог самостоятельно изобрести и применить на деле технологию, что могла расширить радиус радиовещания почти в два раза. И что самое главное, эта технология была проста, подходила для любой модели радиостанции и не увеличивала затрат на оборудование, почти. И, хотя этот пегас был несносным, жадным, ворчливым и тем ещё матершинником, но приходилось его терпеть. Такой гений как он был просто незаменим. Впрочем, как только он начал со мной общаться лично, его негативные качества пропадали и он становился милым и покладистым. Особенно его радовали деньги, тем более, если я ему их выделяла. И, учитывая всё это, надавить на Санчоуса было довольно просто, чтобы он делал то, что нужно мне. Танк же, который я реквизировала лунная гвардия должна была тайно переправить через границу и доставить в Мейрпозу для изучения. Всё таки за те минуты, что я управляла танком, я успела оценить перспективность этой технологии. Не изучить её было бы преступлением. Когда солнце показалось на горизонте, двери хижины открылись и из неё вышли все яки вместе с Пинки Пай. Последняя была сонная, но всё такая же добродушная. — Эбони? — удивлённо спросила та, когда меня увидела, — Что ты здесь делаешь? Ты всю ночь здесь стояла? — Да, — честно ответила я, — размышляла. — Над чем? Можно узнать? — Это личное, — ответила я, слегка улыбнувшись, дабы не обидеть земнопони, — Не обижайся. — Я понимаю, — опустив глаза в пол, вздохнула Пинки, а затем посмотрела на меня, — В любом случае спасибо. — За что? — спросила я, повернув голову на бок. — Ты всю ночь охраняла яков и меня. Я ценю это, как и нашу дружбу! Далее мы помогли якам расчистить главную площадь. Большего принц Резерфорд нам не позволил, слишком упрямый. Впрочем, кроме Пинки Пай никто не возражал. Когда же кто-то из яков спросил о еде, то принц заявил, что они будут есть снег. От этого я чуть не пробила копытом себе лоб — удержалась от этого жеста. Пинки всячески пробовала убедить его расчистить снег до хижины с едой, но Резерфорд был непреклонен. Впрочем, он согласился, когда я тайком надоумила маленьких яков-жеребят обратиться к принцу лично. После этого он согласился, но запретил нам помогать каким-либо способом. Таким образом мы провозились до полудня и затем хорошо поели. Принц хотя и ворчал, но согласился с тем, что расчистить хижину с едой и дорогу к ней было хорошей идеей. Правда всё это время мне пришлось удерживать и затыкать пасть Пинки, чтобы всё не испортить. Когда мы нормально поели, то Пинки попыталась мягко намекнуть принцу, что якам пора бы начать торговые отношения с Эквестрией. Сначала Резерфорд её не понял, а потом разозлился, заявив, что яки сами по себе. Его заявление меня озадачило. Если сами яки попросились наладить с Эквестрией отношения, то почему они отказывались от торговли мне не было понятно. Яки были слишком прямолинейными, чтобы вкладывать второе дно в свои планы. Если они что-то хотели, то они это делали. Вот только в этом случае что-то было не так. Однако следующее сказанное принцем огорошило и меня и Пинки. Конкретно обвинение в адрес Эквестрии в саботаже. После минутного расспроса об обвинениях стало ясно, что яки обнаружили некого пони, который сломал механизм заслона от лавины. Однако, я уже знала в чем было дело и настойчиво попросила Резерфорда привести того пони. Допрашивать его я решилась тут же, но без лишних ушей. Точнее кроме меня, Пинки и Резерфорда больше никого не было. Диверсантом же оказался крупный жеребец-земнопони с коричневой шерстью и оранжевой гривой. — Значит, ты вот так быстро признался, что устроил саботаж? — спокойно спросила я у земнопони, который был выше меня на голову. — Я не хотел, чтобы они мне кости переломали! — ответил жеребец. — Тебе-то? — усмехнувшись, спросила я, — Такому-то здоровому лбу? Не спеши мои подковы! Несмотря на внешний вид и мощное телосложение, мне казалось, что в этом земнопони что-то не так. Я не могла точно объяснить, в чем дело, но в его глазах я словно не видела ничего, кроме своего отражения. Обычно простые смертные вблизи для меня было как открытая книга. Через глаза я могла оценить их, прочесть эмоции и даже предугадать мысли. Однако в этот раз я ничего не могла увидеть. Вспомнив отчёт Стевриана о хитине чейнджлингов, я решила провести небольшой эксперимент. Как бы невзначай и бесшумно я пододвинула скамейку с помощью телекинеза, разместив её сзади жеребца. — А что мне ещё было делать? — фыркнул собеседник, — Да и вообще, какое право ты имеешь право меня допрашивать? Пока он говорил, я поместила позади скамейки несколько металлических подков и тарелки. — Я прислана сюда по поручению самой принцессы Луны, — ответила я, — Если ответишь на мои вопросы правильно, то не пострадаешь. — В смысле, не пострадаю? — переспросил он, слегка испугано. — С чего это он должен пострадать? — недоуменно спросила Пинки, которая находилась позади меня. — Это мне решать, — ответила я, не поворачиваясь, — Говори, почему ты это сделал и кто тебя послал саботировать переговоры? Жеребец молчал, рыская взглядом по помещению, словно ища что-то. «Вот ты и попался!» Вместо нового вопроса я просто вытащила ружье из сумки и прицелилась прямо в морду жеребца. Тот от испуга широко раскрыл глаза. Однако вместо оправданий и попыток убедить меня в своей невиновности, он развернулся и запнулся об устроенную мною ловушку. Прислушавшись, я услышала вместо характерного удара плоти о дерево, железо и мрамор, какой-то хруст. Словно нечто полое и твердое удалялось о те же предметы. «Чейнджлинг. Как и думала» — Что тут происходит?! — возмутился Резерфорд, — Як требует объяснений! Сейчас же! — Это не пони, — ответила я, быстро сократив расстояние до чейнджлинга, — Вот, смотрите! Я несколько раз ударила диверсанта прикладом по морде и затылку, а затем ещё пару раз копытами, чтобы тот вырубился. И как только он потерял сознание, то маскировка спала и вместо земнопони на полу валялся чейнджлинг. Чейнджлинг на вид был совсем не тот, который я встречала ранее. Он был крупный, массивный, без крыльев и с очень толстым хитином, закрывающим, наверное всё его тело, словно танковые пластины. Ещё на его голове не было рога, характерного для всех жукопони. — Як не понял, — после недолгого молчания сказал принц, — Як требует объяснений! — Это — чейнджлинг, — ответила я, посмотрев на него, — Наполовину жуки, наполовину пони. Они умеют мимикрировать под другие расы и виды разумных. Они в прошлом году напали на Кантерлот и убили множество хороших пони. Вероятно и здесь они хотели настроить вас против Эквестрии. Принц Резерфорд надолго задумался. И мы с Пинки терпеливо ожидали его вердикта. — Як всё понял, — наконец ответил он, — Як должен принести извинения за обвинения в адрес Эквестрии и в ваш адрес в частности. — Мы не сердимся, — ответила я, — Здесь почти любой бы повёлся на удочку. Вот только непонятно, зачем чейнджлингам это делать. На самом деле я говорила неправду. В моей голове постепенно складывалась картина того, почему это происходит. Тем более, благодаря жизненному опыту и особенностям физиологии аликорнов я могла одновременно думать и разговаривать. Картина и вправду складывалась печальная. Чейнджлинги не просто так устраивали склоку и размолвку между яками и Эквестрией. Здесь стояла куда более глобальная цель, возможно даже массовое внедрение, дабы настроить яков ещё сильнее против нас. Однако, это было лишь теорией и гадать на кофейной гуще было бы глупо. Впрочем, последнее я любила делать, буквально. Кофе я полюбила с тех самых пор, как впервые попробовала года три назад. Мне его дала сестра и я так восхитились им, что хотела ещё и ещё. Тогда я за раз выпила, наверное чашек семь, пока Моли меня не остановила. И до сих пор, спустя столько лет я всё ещё его любила. Это было не удивительно, учитывая тысячу лет в изгнании там, где нет ни еды, ни воды, ни кислорода, не даже тепла. Со временем я уменьшила аппетиты на кофе до пяти чашек в день. Благо организм аликорнов был настолько совершенным, что это никак не могло ему повредить — только бодрость, никаких последствий. Идеально для таких как я. А вот дела у смертных были плохи. С одной стороны кофе их бодрило и поднимало настроение, но не часто и кратковременно. Со временем наступает сонливость и становится хуже, чем было до этого. Более того, большое число выпитого кофе в течение долгого времени негативно сказывается на здоровье и вызывает сильное привыкание. Видя всё это, я решила принять промежуточное решение для решения проблемы распространения и злоупотребления этим напитком. Недавним указом я приняла объявила ограничение продажи кофе для несовершеннолетних. Теперь кофе можно было приобрести лишь с шестнадцати лет. Кроме того, количество продаваемого кофе стало строго лимитировано. На одного пони отпускалось не более пятисот грамм кофейных зёрен вне зависимости от расы. Для грифонов не более семисот. Для крупных разумных, вроде яков, бизонов, минотавров и прочих не более восьмисот. И всё это на срок не менее двадцати дней. Разумеется, это вызвано у многих недовольство, но этот указ, как и принятый закон был временной мерой. Пока мы с советом не придумаем более гуманное решение, приходилось действовать жёстко. В конце концов, я планировала отменить эти ограничения. — Так мы снова друзья? — спросила у принца Пинки, пока я размышляла. Тот посмотрел на неё, хмыкнул и улыбнулся краями губ. — Да. Розовая пони и яки друзья. — Вот здорово! — Пинки запрыгала от радости. — Мы можем рассчитывать на торговые отношения, принц Резерфорд? Як вновь задумался. — Як согласен, — после долгого молчания, ответил тот, — Однако як не сможет подписать бумаги, пока розовая и белая пони не помогут якам убрать снег в городе. Честно, як не хочет, чтобы нам помогали, но без этого договор заключить невозможно. Мы с Пинки согласились и пошли чистить снег. В свою очередь, чтобы чейнджлинг не сбежал, к нему приставили охрану из трёх вооруженных яков и ещё двоих снаружи хижины. Снег мы убирали до самого вечера, периодически общаясь с яками на отвлечённые темы. Однако в один момент в центральные ворота постучались и пришлось их открыть. Там, снаружи стояли Твайлайт, Рарити, Флаттершай и Эпплджек. — Здравствуйте, — обратилась ко мне Твайлайт, — Вы не видели Пинки? Розовую такую, всегда позитивную земнопони… — Я здеся! — выпрыгнула сзади меня Пинки, — Я рада видеть вас, кобылки! — Мы тоже рады тебя видеть, — улыбнувшись, сказала Эпплджек, а затем посмотрела на меня, — А это кто? — Это Эбони Петал, — ответила розовая, — моя новая подруга! — Я приставлена к Пинки Пай в качестве телохранителя по просьбе Принцессы Луны. — Вон оно как! — присвистнула Твайлайт, — А есть на то причина? — Как оказалось, да, — ответила я, кивнув, — Переговоры пытался сорвать чейнджлинг, устроив диверсию и пытаясь выдать себя за пони. Я его разоблачила и обезвредила. — Ого! — воскликнули Твайлайт, Флаттершай, Эпплджек и Рарити одновременно. — Эбони вообще классная! — добавила Пинки, — Такая профессиональная, спокойная и достаточно общительная. Прямо как моя сестра. — Которая из? — спросила Эпплджек. — Как какая? Мод, разумеется! «Не знала. Надо будет снова поднять сведения по семье Паев. А то про саму Пинки узнала не мало, а про её семью упустила из виду. Непростительная халатность с моей стороны» — Не хотела бы вас прерывать, — обратилась я ко всем, — но у нас есть проблема. — Какая? — спросила молодая аликорн. — В городе огромное количество снега! — ответила Пинки, обрисовав копытами в воздухе «огромное количество». — С горы сошла лавина, — добавила я и указала на гору, — она должна была задержаться специальной перегородкой, но она была намерено сломана и в итоге город оказался полностью занесён снегом. Мы за полутора суток вместе с яками расчистили много, но ещё половина города остаётся в ледяном плену. — Мы ещё за два дня не справимся! — добавила Пинки, — Вы как раз вовремя приехали! — Мы сможет справится к середине завтрашнего дня… — Боюсь, что нет, — перебила меня Твайлайт, — Водитель сказал, что приедет завтра утром и это крайний срок. — В таком случае не будем терять времени! — сказала розовая земнопони, — Пойдёмте, договоримся с принцем и… — Сначала проверим чейнджлинга, — возразила я, — Надо решить, что с ним делать и лишь потом займёмся расчисткой снега. — Ну, ладно, — сказала Твайлайт, — Полагаю, это логично. — Ничего, Сахарок, — обратилась к подруге Эпплджек, — Мы, Эпплы часто убираем снег на своей территории и в Понивилле. Я отлично знаю, как оптимизировать уборку. Мы успеем всё сделать до утра. — Да? — со скептицизмом в голосе спросила я. — Агась! «Ну, раз так, то мы и вправду успеем. Да и Стевриан хорошо отзывался об Эпплах, как и племянник» Решив сразу проверить пленного диверсанта, мы двинулись к хижине, где его держали. Однако, когда мы подошли, то охраны нигде не было. Впрочем, они нашлись быстро, за хижиной, без сознания. Более того, сам чейнджлинг исчез, сбежал. Сказать как давно это произошло я не могла. Просто не могла понять. Впрочем, это уже не было важно. Главное, что я захватила чейнджлинский танк. Он мог, фигурально выражаясь, рассказать куда больше, чем пленный. Поскольку времени у нас было не так уж и много, мы все попросились у принца Резерфорда помочь ему и его якам. На удивление присутствующих, он согласился, пусть и сделал это через силу. Особенно сильно этому удивились яки. Видимо, Резерфорд был суровым правителем и упрямой личностью, коль готовность принять помощь шокировала его соплеменников. Да и я была этому приятно удивлена, видя реакцию яков. Как и говорила Эпплджек, к утру мы справились со снегом. Однако ночь мы не спали совсем. Но это того стоило, ибо договор о торговле был подписан. И это случилось в последние полчаса перед приездом автомобиля, который должен был нас забрать обратно на границу, на вокзал. Я хотела побыть на обратном пути одной, но пришлось много разговаривать с носительницами элементов. Уж больно те были настырные. Впрочем, меня никто разоблачить так и не смог. По приезду в Кантерлот, я сменила облик обратно на свой естественный и рассказала гвардейцам о том, что произошло. Я также передала радио и машину из которой выходили листы с шифровкой. Однако их я решила временно оставить у себя. Кроме того, я отдала приказ капитану Вульпе о том, чтобы они забрали танк и тайно его вывезли в Эквестрию, указав координаты, где его искать. Лишь после этого я попросила привести ко мне Пинки Пай для разговора. Пока ждала эту кобылу, я пыталась понять, что обозначает шифр на листе бумаги, который извлекла из танка. Вертев лист перед собой в телекинезе, я перечитывала его снова и снова, но так и не могла понять закономерность. Но, когда за дверью тронного зала послышались шаги, я убрала лист и села на троне нормально, приняв снисходительную позу. Пинки вошла в зал и медленно подошла ко мне, встав в пяти шагах от меня. Затем она поклонилась и обратилась ко мне: — Задача выполнена, Ваше величество! Пусть и с большим трудом, но торговый договор между яками и Эквестрией был подписан. Вы не представляете, каких нервов мне стоило всё это провернуть. Спасибо, что прислали Эбони. Без неё я бы не справилась. — Я знаю, — ответила я спокойно, — Она мне всё рассказала. И про лавину, и про чейнджлинга. Ситуация ещё хуже, чем я думала. — Ещё хуже? — спросила розовая земнопони. — Да, — кивнула я в ответ, — Не бери в голову, юная Пинки. Ты хорошо поработала. Да и Эбони о тебе хорошо отзывалась. — Правда? — оживилась кобыла, — Она и вправду хорошо обо мне говорила? — Да, — сказала я, улыбнувшись, — Может быть и на вечеринку придет. — Погодите-ка минуточку! — возразила Пинки Пай, подняв копыто вверх, — Я предлагала ей это и она не была уверена, что придёт! — О да, Пинки, я приду, не волнуйся, — улыбнувшись шире, сказала я. От моих слов розовая земнопони широко раскрыла глаза, открыла пасть и резко села на круп. От такой реакции я тихо рассмеялась. Именно этого я и ожидала, когда решила сказать об этом. — Всё это время, — медленно, словно не веря своим ушам, говорила носительница элемента, — Всё это время вы лично были рядом со мной? И вы согласились быть моей подругой? В ответ я лишь кивнула. — Я поверить не могу, — шепотом произнесла Пинки после долгого молчания, — Я подруга принцессы… — Так и есть, — подтвердила я в очередной раз. — Вот здорово! — воскликнула розовая земнопони и стала прыгать на месте. — Пинки, — обратилась я к ней чуть повысив голос, чтобы она успокоилась. — Я так счастлива! Так счастлива! Мои навыки дружбы вышли на новый уровень! Я такую вечеринку устрою, что никому и не снилось! Она будет лучше любого королевского бала! Вы будете на седьмом, нет, на восьмом небе от счастья! Я… — Пинки Пай! — громко сказала я так, что мой голос отдался эхом от стен залпа. Земнопони остановилась и прижала уши. — Извините, принцесса. — Я понимаю, ты взволнована. Но пойми, ничего в этом невероятного нет. Пускай я и аликорн, но как личность я от тебя мало чем отличаюсь и очень ценю дружбу. У меня сотни лет ни с кем не было общения, поэтому для меня быть твоей подругой честь, а не наоборот. — Но мне всё равно кажется… — Не волнуйся, юная Пинки, — сказала я и встала с трона, направившись к ней, — не беспокойся. И, пожалуйста, обращайся ко мне по имени, когда никого нет рядом. — Хорошо при… Луна, — улыбнувшись, ответила розовая земнопони, когда я подошла и нежно приобняла её крылом. В моих объятьях молодая кобылка значительно расслабилась. Я это чувствовала через крыло по её энергии и биению сердца. Однако, та была всё ещё взволнована. Дабы та перестала нервничать, я решила погладить носительницу элемента Гармонии по голове крылом. И, когда та ровно задышала, я прошлась перьями крыла по её груди и животу. Это успокоило её окончательно и я отпустила объятья, отойдя на пару шагов в сторону. — Тебе лучше? — спросила я. — Да, мне спокойнее. Спасибо, Луна. — Вот и хорошо, — улыбнулась я, — Я приду на вечеринку. Ты сообщи, когда она будет. А теперь извини, мне нужно поработать. — Спасибо, Луна, — ещё раз поблагодарила меня розовая земнопони. Когда та покинула тронный зал и двери закрылись, я тяжело вздохнула. «Порой пони успокаивать и воодушевлять бывает тяжело. Но с Пинки получилось уж больно легко. Это хорошо. Очень хорошо» Я направилась в свою спальню, точнее к письменному столу. Мне необходимо было написать пару писем…