Без единого слова

Воскресенье для Минхо началось с того ещё веселья. Он проснулся от звука, которого не слышал последние лет… ну, пять, может? С тех пор, в общем, с каких съехал из дома и принялся готовить сам: сработала пожарная сигнализация. Или нет, или Джисон пару лет назад пытался что-то приготовить в качестве сюрприза, сжёг содержимое кастрюли подчистую и чуть было не устроил пожар в квартире. Извиняться тому пришлось за содеянное долго, а убираться за собой — ещё дольше, учитывая, что Минхо разрядил прямо в открытый огонь чудом валявшийся в те дни у него дома, а не в машине, после перезарядки огнетушитель. Даже не потрудившись одеться до конца, он в одной футболке и трусах вывалился из спальни, спотыкаясь спросонья, и замер перед открывшейся ему картиной. На кухне, в чаду, ковырялся лопаткой в сковороде Чан, а Феликс, распахнув окно, панически махал разделочной доской, пытаясь выгнать лишний дым. Над ними, раздражённо моргая красной лампочкой, верещал пожарный датчик. Судя по немытой посуде и нараспашку стоявшей рисоварке, эти два паршивца попытались приготовить не то жареный рис с кимчи, не то нечто в том же духе, но не смогли справиться даже с такой простой задачей. В следующее мгновение, заметив незакрытый вентиль на плите, Минхо всплеснул руками и кинулся перекрывать газ. Решение Феликса открыть окно, по-видимому, спасло жизнь как минимум им двоим, и, возможно, не сработай сигнализация, Минхо встретили бы только два трупа. Или, более чем вероятно, Минхо просто тоже не проснулся бы, а потом искра, взрыв и новый сюжет в новостях. Подтащив стул под датчик, Минхо раздражённо забрался на него и, с трудом балансируя, принялся вытаскивать из того батарейки. На попытавшегося придержать его за голые ноги Чана он зыркнул так, что тот мгновенно отступил обратно к сковороде и принялся снова независимо ковырять её лопаткой, делая вид, что очень занят и ничего страшного не случилось. Феликс продолжал по-прежнему махать доской, разгоняя дым, и Минхо, спрыгнув со стула, в наступившей тишине распахнул вторую створку и с облегчением вдохнул свежий воздух. — Ну что? — развернулся он, сложив руки на груди. — Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? *** Завтракали молча и в тишине. Утро явно не задалось. Очень недовольный Минхо, так и не добившись от них внятного ответа, какому идиоту пришло в голову не следить за готовкой на открытом огне — тут братья неожиданно объединились, не желая сдавать друг друга — приготовил было омук только на себя любимого. Потом, правда, пожалел Феликса — а следом пришлось жалеть и Чана. Но над наказанием он всё ещё думал, не собираясь и здесь сдаваться так легко. Как минимум ему необходимо было стребовать с Чана новую сковородку, потому что эта, судя по тому, что Чан ковырялся в ней в том числе ещё и железными палочками, восстановлению не подлежала. — Минхо-я… — начал Чан и поёжился под острым внимательным взглядом, — можно с тобой поговорить наедине? — Нет, — пожал плечами Минхо, по большей части потому, что вредничал и злился, чем по какой-либо ещё причине. — Говори так. У меня нет никаких секретов от Феликса. — У меня есть, — буркнул Чан себе под нос, но его, кажется, услышали они оба. Феликс скорчил недовольную физиономию. Плевать, решил Минхо и принялся равнодушно доедать омук по кусочку. Не хочет говорить — не надо. Чан кашлянул. — Я хотел извиниться… — начал он. — Сковорода, — перебил его Минхо. — Той же фирмы, того же диаметра, с антипригарным покрытием. — Сейчас? — жалобно уточнил тот. Подумав, Минхо смилостивился: — Нет, но сегодня. Или, в крайнем случае, завтра. Нам с Феликсом надо что-то будет есть, а это что-то ещё приготовить нужно. Только сейчас, услышав вздох облегчения и ощутив чужие пальцы на своих собственных, он осознал, что в своем раздражении, направленном сугубо на Чана, совсем забыл про самого Феликса, обречённо молчавшего всю дорогу. Феликс подсунул ему телефон: «Ты меня не выгоняешь?» — Тебя нет, а вот твоего братца стоило бы, — буркнул Минхо, но уже куда с меньшим раздражением, потому что на жалобную моську Феликса он злиться физически не мог. Даже если бы узнал, что это он выступил инициатором злосчастной попытки приготовить завтрак. — В любом случае, никто из вас к плите больше не подходит, ясно? «Я пеку вкусный брауни: (», — надулся тот. — Только под моим присмотром, — мгновенно передумал Минхо, которому как раз выпечка не удавалась никогда. Не то чтобы он любил сладкое, но брауни… м-м-м… звучало привлекательно, в общем. — Что насчёт денег, Минхо-я? — снова встрял Чан. — Сколько ты хочешь за комнату? Смирившись, Минхо поднялся и шагнул к шкафу. Большая часть его документов, включая налоговые декларации и рабочие расчёты, хранилась именно в нём. И договор об аренде, разумеется, тоже. — Вот, — он глухо бухнул стопку перед Чаном. — Смотри сам, сколько я плачу и сколько может стоить субаренда. Оформление строго официальное, другого я не приму. Фыркнув, привставший Феликс бесцеремонно передвинул всю стопку к себе и уставился в верхний, морща лоб от усердия. Прожестикулировал что-то Чану. — То есть «у тебя хватит»? — переспросил тот. — Ты что, собрался платить сам? Ещё жесты. Пауза. Отмахнувшись, Феликс снова полез за телефоном и почему-то показал написанное не только брату, но и Минхо. «Всё равно мне большую часть компенсирует правительство, как и обучение». — Ликс… — растерянно выдохнул Чан. В этот момент Минхо стало его даже жалко. Секунд на десять. Пока тот снова не раскрыл рот: — Ты не справишься сам. «Да, я инвалид! — набрал Феликс; Минхо видно было, что именно тот печатает, ошибаясь и яростно стирая опечатки, а потом начиная заново. — Но я не беспомощный! Я смогу и научусь!» — Вот именно что ты инвалид, Ликс! — Чан, кажется, снова начинал злиться. Ощущая неожиданную усталость от всего этого безобразия, Минхо перебил их обоих: — Феликс совершеннолетний и дееспособный, поэтому он может принимать решения самостоятельно. Всё, хён, у меня на сегодня вообще-то куча дел была запланирована, да и работу ещё работать. Займитесь лучше перевозкой вещей, с агентством свяжитесь, оформите субаренду — когда нужно будет, я подойду и продиктую свои данные. Чан набрал воздуха… и выдохнул молча под ожидающим взглядом Минхо. Хотелось не то что сорваться на него — хотелось отчего-то просто выставить за дверь; в этот момент он в принципе начинал сомневаться, нужно ли ему всё это. С другой стороны, если бы Феликс не остался здесь, то, вероятно, принципиально жил бы какое-то время на улице — здорово тот его этим подцепил. Мрачно пытаясь уверить себя, что не подкаблучник — хотя каблуками здесь и не пахло — а Феликс не манипулирует им с помощью собственного состояния, Минхо поднялся из-за стола и, игнорируя обоих братьев, отправился к себе в комнату. Недовольно устроившись в кровати поверх покрывала — что-то ему подсказывало, что в гостиной, как обычно, поработать ему не дадут — он погрузился в код, пытаясь найти ошибку. Нет, решительно невозможно существовать в таких условиях, решил он, когда из-за двери послышался грохот. Не-воз-мож-но! То ли недосып повлиял, то ли дурацкое пробуждение раньше срока, но Минхо почему-то раздражало и бесило уже, считай, всё вокруг. Хотя кофе он и… кстати, так и не выпил, отвлёкшись на еду и на звонок из управляющей компании, которой поступил сигнал о срабатывании датчика. Недовольно зевнув, Минхо отставил ноутбук и с трудом заставил себя подняться. Ожидая уже очередную аварию, трагедию и разруху, он распахнул дверь — но в гостиной оказалось пусто. И даже, кажется, всё на своих местах. Ладно, хорошо. Минхо прошёл на шум и выглянул в коридор. Опустив руки, в одной из которых была зажата ручка от чемодана, Феликс огорчённо смотрел на этот самый чемодан, лежавший вверх колёсиками на полу. Огорчение его с лёгкостью объяснялось не только оторвавшейся ручкой, но и треснувшим пластиком лицевой части: видимо, падение оказалось слишком сильным. Над всем этим разорялся Чан: — … Как ты вообще собрался жить один, если даже здесь справиться не можешь? А, ну да, Минхо только-только забывать начал, чем Феликс был так недоволен. Вселенная будто задалась целью не дать ему отыграть собственное решение назад, несмотря на возникшее было раздражение. Впрочем, жалобный, молчащий Феликс одним своим видом это раздражение каким-то сверхъестественным образом умудрялся усыплять — а Чан, впрочем, лишь будил его заново. Особенно громкой мелодией для этого самого метафизического будильника стало резкое изменение его поведения: Чан выпрямился, невинно улыбнулся Минхо и тут же сменил тон: — Ликс-а! Я просто забочусь о тебе и мог бы сам донести твои вещи! «Подкаблучник», — вновь повторил себе Минхо, уже банально констатируя факт. Практически не испытывая стыда, он, наклонившись, подхватил чемодан за ручку и охнул, чуть не надорвавшись от неожиданности. Как Феликс пёр-то его, такой мелкий? Неудивительно, что ручка оторвалась. Феликс под его говорящим взглядом виновато пожал плечами и, косо глянув на Чана, подцепил Минхо под руку и настойчиво повёл в сторону уже почти своей комнаты. Ревнует, предположил Минхо. И поразился теплу, которое возникло в груди при этой мысли. Неужели он настолько отчаялся, что готов был даже на такие подобия знаков внимания? Никто, в конце концов, не говорил, что он Феликсу тоже нравился. Как человек — скорее всего да, иначе бы тот не вцепился в него так, ни в него, ни в комнату. Как мужчина — а нравились ли Феликсу вообще парни? Против шутки про романтическое свидание тот вроде бы не протестовал, но… Минхо вдруг задумался: а знает ли про его собственную ориентацию сам Феликс. Теоретически Джисон мог что-то сболтнуть такое… Хотя Чан явно знал, а, следовательно, должен был знать и Феликс, судя по тому, что Минхо они обсуждали. Что же ещё могло скрываться под «ты тот самый Минхо?», не про актера же тот спрашивал? Поставив чемодан у кровати, он развернулся к Феликсу и, пользуясь отсутствием Чана, это и спросил: — «Тот самый Минхо» — это какой? Усмехнувшись, Феликс покачал головой, поднял руку… и со вздохом опустил её в карман. Минхо не сразу сообразил, что тот хотел показать ответ жестами, и раздражённо напомнил скачать себе самоучитель или поискать на ютубе. Хотя… Хотя. — Ты научишь меня языку жестов? — попросил он, пока Феликс увлеченно печатал что-то в телефоне. — Не сейчас, потом, когда будет свободное время? Пальцы Феликса замерли, и он вскинул голову. Мгновение тот изучающе разглядывал лицо Минхо, а потом вдруг засветился улыбкой, засиял и быстро закивал. Ощущая, как начинает светиться в ответ сам — непроизвольно, автоматически, не в силах ничего с этим поделать, — Минхо дождался, пока тот допишет, а потом уставился на повёрнутый в его сторону экран. Феликс держал телефон слишком далеко, рука его подрагивала; пришлось протянуть свою и пододвинуть поближе. Пальцы тот не разжал, просто шагнул вплотную, прислонился щекой к плечу и из своих рук дал всё же прочитать ответ. Непроизвольно приобнимая его за талию, Минхо всмотрелся в хангыль. «Хён рассказал мне, что встретил парня, с которым он хотел бы встречаться, и я за него обрадовался, потому что хён вечно одинокий. Подумал, что смешное совпадение: я познакомился с Минхо и он тоже. Он рассказывал о новых друзьях, но не называл имён, и я понял, что он говорил тоже о тебе, только тогда, когда он упомянул Джисони». — Встречаться?.. — нахмурился Минхо. Феликс стрельнул в него виноватым взглядом и принялся печатать снова прямо там же, позволяя сразу видеть появляющийся на экране текст. «Тебе не нравится хён, да?». Минхо подождал ещё немного, но на этом Феликс закончил — и теперь выжидающе смотрел на него снизу вверх, запрокинув голову. Из-за того, что в такой позе Феликс находился так близко, так… почти провокационно, первая мысль, всплывшая в разуме Минхо, ожидаемо абсолютно никак не касалась Чана. Если бы он сейчас сделал шаг вперёд и влево, развернулся всем корпусом, то оказался бы лицом к лицу с Феликсом, и в такой позе было бы очень удобно наклониться и поцеловать его, притянуть к себе ближе и толкнуться пахом навстречу. Пришлось очень заметно зажмуриться, чтобы взять себя в руки. — Пойдём присядем, ладно? — глухо, не узнавая собственного голоса, предложил он и подтолкнул Феликса к кровати. Опустился на самый край — и тот всё равно устроился рядышком, прижался горячим бедром и снова сунул под нос телефон. Забыв вопрос, Минхо снова взглянул на экран. Нравился ли ему Чан? — Нет, Ликси, прости, — качнул он головой. — Ничего не могу с собой поделать, твой хён… просто не моё, понимаешь? Не мой тип, не мой человек, мне с ним неуютно. Феликс помедлил и утешающе потёрся носом о его плечо. «А кто тогда твой человек? Джисони?» Непроизвольно рассмеявшись, Минхо замотал головой: — Нет, нет! Он мне как брат, фу, Ликс! Мы с ним потому и шутим про родственные души, что росли вместе и знаем друг друга чуть ли не с пелёнок! Да мы даже целоваться пробовали лет в пятнадцать и не стали, фу! Как-то успокоенно вздохнув, Феликс продолжил допрос: «А кто тогда? Каким должен быть твой человек?» — Безопасным, — пожал плечами Минхо, выдавая первое, что пришло в голову. — М-м-м, не знаю, открытым? Надёжным? Не хочу, чтобы на меня давили, так что тебя понимаю. Хочу просто доверять, знаешь? И не бояться, что в три часа ночи зазвонит телефон и пьяный Джисон жалобно скажет, что он вышел из квартиры парня, с которым познакомился в клубе, и не знает, где он. «А GPS?» — вскинул брови Феликс. — Пьяный. Джисон, — раздельно повторил Минхо и не выдержал, усмехнулся: — Джисон — это тот человек из анекдота, который, когда спрашивает дорогу с похмелья с утра, начинает с вопроса, в каком он городе. «А остальные твои друзья?» — Я тебя потом познакомлю, — торопливо пообещал он. — Это всё те же люди, что сидели тогда за соседним столом, помнишь? Чанбин — тот, который весь из мышц, он большая добрая панда, хотя и выглядит немного пугающе. Хёнджин — высокий блондин, драматичный хорёк. Высокий темноволосый парень — это Чонин, он младший, но самый спокойный и умный, мой любимый ребёнок среди всего этого сборища хулиганов. Твой брат неплохо вписался, на удивление. Они любят музыку, и наконец-то нашёлся человек, готовый их безвозмездно слушать. «Кто-то из них твой человек?». Минхо взволнованно и одновременно очень подозрительно прищурился. — Феликс-а, — медленно начал он. — Это ты так аккуратно пытаешься узнать, есть ли у меня кто-то? Почему-то он думал, что Феликс будет смущаться — но тот лишь уверенно задрал подбородок и поймал его взгляд. Вопросительно вскинул брови. «Что, если да?» — было написано в телефоне. Кажется, вслепую, то есть Феликс не сводил с него глаз, а потом, не дождавшись реакции на мимику, подсунул под нос вместо себя экран. — Не знаю, — засмеялся, снова переводя взгляд с телефона на Феликса, Минхо. — Я тут пригрозил одному парню романтическим свиданием, но он мне ещё ничего не ответил и никак не намекнул, нравлюсь ли я ему. Технически, учитывая, что Минхо вообще мог сейчас это сказать и быть правильно понятым, то парень вполне себе намекнул — но их игра состояла не в этом. Несколько секунд Феликс переваривал его ответ и мрачнел, а потом его явно осенило. «Возможно, этот парень до сих пор ждёт сообщения?» — широко и довольно улыбаясь, предположил тот. — Думаешь? — напоказ засомневался Минхо. — Я боюсь, что он мне не ответит. У него сейчас сложный период в жизни, столько событий, может быть, он просто не хочет, чтобы я навязывался? Возмущённо отстранившись, Феликс ткнул его кулаком в плечо и ущипнул. Потом, спохватившись, ущипнул снова. — Нет? — усмехнулся Минхо. — Ну хорошо, я попробую, но знай, что я очень боюсь. Наконец вытащив свой телефон, он раскрыл их переписку, состоящую всего из одного вчерашнего сообщения. Напечатал кое-что, стараясь, чтобы не увидел Феликс, и мгновение спустя телефон у того завибрировал. Конечно же, Минхо прищурился, пытаясь разглядеть, под каким именем тот записал его номер. Цундере-хен Хочешь пойти со мной на свидание? Цундере?! Минхо собирался убить Джисона. Кажется, у него было очень говорящее выражение лица — настолько, что Феликс, смутившись, немедленно потянулся к его нику над перепиской и открыл окно редактирования контакта. Стёр то, что было, поколебался несколько мгновений — и быстро впечатал новый ник, который сохранил, прежде чем Минхо успел осмыслить и отреагировать. Теперь над их перепиской красовалось не менее ошеломляющее, но куда более приятное «Хён-похожий-на-кота». Феликс открыто и почти с вызовом встретил его изумлённый взгляд, но долго Минхо серьёзное выражение лица не продержал, сломался — и продемонстрировал тому свой экран, открытый на той же самой странице, чтобы Феликс оценил то, как записан был он сам. Возмущённо приоткрыв рот, Феликс снова отклонился, ткнул его в плечо и широко, довольно рассмеялся. — Вот вы где, — заглянул в комнату к ним Чан. — Минхо-я, посмотри бумаги, если тебя устраивает сумма, можешь оформлять. Феликс опять цапнул протянутые листы вперёд не успевшего среагировать Минхо и зло зашебуршал ими. — Ликс-а? — не выдержал Минхо, протягивая к нему руку; окончательно отодвинувшись и игнорируя его совсем, с какой-то яростной ухмылкой Феликс, не сводя глаз с Чана, медленно, с явным удовольствием, по сантиметру, разорвал все листы пополам. — Какого хрена, Ликс!.. — возмутился Чан и сник, замер, увидев очередную серию жестов. — Ликс, я просто хотел, чтобы ты ни в чём не нуждался и был в безопасности… Всплеснув руками — кажется, это был не значимый, а просто эмоциональный жест — Феликс уставился тому в лицо, а потом разочарованно покачал головой. «Хён, я оформлю всё сам. И впишу те дополнительные условия, которые сам захочу, ясно?» Что там такого было в версии договора Чана, задумался Минхо, которому Феликс снова тоже показал ответ ещё до того, как повернуть телефон Чану. Аккуратно, пытаясь казаться незаметным, он подобрал с пола половинки листов и вгляделся в дописанные черной ручкой кривые строки. «Арендатор обязуется не вовлекать субарендатора в неформальные отношения». «Арендатор обязуется передавать информацию о состоянии и поведении субарендатора опекуну по его требованию». «Арендатор обязуется сохранять в тайне лицо, оплачивающее проживание субарендатора, и сообщить субарендатору, что тот проживает бесплатно». И — как вишенка на торте: «Арендатор обязуется разорвать текущий контракт о проживании с субарендатором в одностороннем порядке по требованию опекуна». М-да. Минхо как на качелях качался: только он начинал непроизвольно Чану сочувствовать, как тот выкидывал очередной фортель. Такой договор бы Минхо подписал, только будучи в очень глубоком опьянении. И то не факт: если бы прочитать не смог, то и ручку держать, скорее всего, тоже. Ради любопытства он долистал до суммы. Здесь Чан не поскупился: вписал цифру, приблизительно вдвое большую той, о которой навскидку думал Минхо. Да он сам, считай, столько и платил за всю квартиру! Нет, Чан точно перегибал палку. Теперь уже не только в отношении Феликса, но и самого Минхо, и вот это уже Минхо ему спускать просто так с рук не собирался. — Чан-хён, — перебил он их молчаливый диалог на языке жестов — как будто Чан не хотел при нём говорить о чём-то вслух: — Это что? — Договор, — вскинул брови тот. — Повезло, что Ликс его порвал, — пожал плечами Минхо. — Я бы подписал, а потом пошёл бы с ним в полицию и посмотрел бы на твоё выражение лица, хён. Преследование, сталкинг, нарушение частной личной жизни… Или стоило бы начать с журналистов? Что там насчёт диспатча? Тут же побледнев, Чан настолько явно отступил — и физически, и морально, — что это стало очевидно всем им. — Минхо-я, ты не станешь… — начал он, но Минхо его перебил на полуслове. — Стану, — пообещал он. — Если ты хоть на миг перейдешь ещё раз допустимые границы, то стану. — Понятно, — Чан помедлил и задумчиво уточнил: — А какие границы являются допустимыми? — Законодательные, хён! — поражённо выдохнул Минхо, удивленный тем, что ответ на этот вопрос вообще оказался не очевиден сходу и сразу. — Ты буквально приказываешь мне сталкерить Ликса! Ты знаешь, что это запрещено в нашей стране? — Я не думаю, что всё настолько плохо… — попытался поспорить тот. — Настолько. Хочешь сталкерить — делай это сам, но учти, что я сдам тебя в полицию, как только узнаю, — предупредил его Минхо. И — почувствовал двойной щипок за предплечье, один за другим. — Нет, Ликс-а? А что тогда? «Тогда я просто порву с ним все отношения», — уверенно напечатал тот. И, кажется, этот аргумент Чана сразил ещё сильнее, чем упоминание про диспатч. — Ладно, — согласился с Феликсом Минхо и потянул ближе, в свои объятия. — Тогда я приберегу этот вариант на крайний случай. Если границы действительно будут перейдены, хён. Чан зло зыркнул в его сторону, особое внимание уделив руке на талии, но всё промолчал, видимо, не желая делать ситуацию ещё хуже, чем она уже была. Повисла раздражённая тишина.