heavy rain.

На теле тёплый плед, чашка горячего кофе на столе. Виктория прижимается щекой к стеклу пассажирского поезда, слушая как он уверенно едет по рельсам. По картам до вокзала осталось минут тридцать, и она прикрывает глаза, зевает, хочет окунуться в сон, но сдерживается, потому что скоро будет на месте назначения. Вике неуютно. Осознание это приходит так резко, что сбивает сонливость. Что для неё уют? Ещё в четыре часа утра ей было хорошо, она смогла уснуть. Может, сказки стали для неё уютом?

Я хочу чувствовать, насколько я важна.

Насколько важна для всех или для отдельного человека – тоже остаётся вопросом, на который Райдос не может дать точный ответ. По крайней мере, пока что, не может. Сердце уже устаёт от осени. Есть люди, которые расцветают с этой порой, как, например, Марьяна. Для неё каждая пора года раскрывается по-своему, дарит новые возможности, а она никогда их не упускает. Виктория не раз анализировала жизнь своей подруги и поняла, что каждая пора года – новый этап для неё.

Подруги.

Удивительно, что Райдос подружилась с кем-то на таком конфликтом проекте. Знающие её люди были шокированы этим. Только вчера, когда она сказала всем знакомым, что едет в Москву к Романовой, они поняли, насколько дружба между женщинами серьёзна. Виктория выходит из поезда с небольшой дорожной сумкой. Достаёт из кармана куртки телефон и звонит Марьяне, чтобы предупредить о своём скором приезде. Идёт вперёд, не оглядываясь по сторонам, когда позади себя слышит мелодию, стоявшую на телефоне Романовой. — Вика, ты даже не заметила меня! — Она хихикает игриво, оббегая женщину, чтобы показаться перед ней. Указывает на телефон и демонстративно отклоняет звонок, когда Райдос обнимает и целует в щёку, приветствуя. — Почему ты не сказала, что встретишь меня? — На её лице появляется смущённая улыбка, из-за чего она опускает глаза в пол, покрепче сжимая сумку в руке, продолжает путь. — Если бы ты не заснула утром, слушая легенду, я б обязательно тебе рассказала. Улыбка с лица не сходит, только сильнее растягивается. Перед глазами возникает зарисовка из сновидения. Виктории, взрослому человеку, приснились не какие-то бытовые вопросы, а феи, кружащие над ней в танце. Она слышит отдалённое "Вик?", замечает непонимание Марьяны и тотчас становится серьёзной. — Отвлеклась на мысли. Я всего лишь хотела сказать, что ты могла бы уже днём предупредить меня. — Райдос никому не расскажет о последнем сне. Он кажется глупым, потому что не по возрасту, потому что не принято так в обществе. Люди считают, что ночные видения могут раскрывать всю человеческую личность. — Не придирайся к моим поступкам. Замолкают. Тишина перерастает в нечто большее. Кажется, если прислушаться, можно услышать мысли друг друга, но этого не произойдёт. Никто не прислушается. Никому это не нужно. Райдос молчит. Она недовольна ответом Марьяны и будет молчать. Романова это понимает, но тоже ничего не скажет. Запутанный круг, из которого сложно выйти, но кто-то должен, и это Вика. — Ты такси уже заказала? — Так, словно не было той мучительной трёхминутной паузы, спрашивает она, а Марьяна в ответ кивает, обгоняя Викторию.

И снова игра в молчанку, но Вика за Марьяной идёт.

Располагаются в такси, но так друг от друга далеко. Между ними дорожная сумка Вики – преграда, препятствие для контакта. Романову это не удивляет и не расстраивает. Даже сегодня она попыталась радостно встретить Райдос, но между ними вновь образовалось сильное напряжение. Марьяна привыкла, пусть это и оставляет новые царапины на сердце, покрывая старые, не до конца зажившие раны. Тема для диалога появляется уже в квартире. Виктория убрала свою сумку, умыла руки, мельком осмотрев комнаты. — Опять ты выгнала всех своих родных, да? — С улыбкой произносит она, вновь прикрывая ею прошедшую в тишине поездку. А Марьяна злится. Её тоже не всё в Вике устраивает. Такие слова тоже не по душе приходятся, но она же не строит из себя униженную и оскорблённую. Ощущает жар на кончиках ушей и кусает свой язык, выдавая затем тихое саркастичное "Конечно". Кажется, будто Виктория уже загладила свою вину за тишину улыбкой, однако это совсем не так. На пальцах не сосчитать, сколько раз эти женщины ругались, что на проекте, что в жизни. Обе себе дали негласное правило – извиняться открыто, если обидел. Пока что никто не делал первого шага для примирения. — Ты голодна? — На сей раз тишину прерывает Марьяна, опираясь на кухонный стол. — Нет, я в поезде перекусила, но у тебя всегда отменная еда. Романова прикусывает губу, едва заметно улыбаясь. Этот стиль общения: "нет, но да", всегда был в стиле Райдос. Женщина поддаётся воспоминаниям и плавно оказывается в недалёком прошлом, когда в отношениях с Викой всё было прекрасно. Крепкая дружба, поддержка, стабильность. Теперь Марьяна иногда задаётся вопросом: "Чего ей не хватало?". — Я хочу кексы. Домашние. — Резко произносит Виктория, как будто услышала вопрос в голове Марьяны. Быстро-быстро добавляет: — От тебя. — У меня на готовку настроения не имеется, а кексов в доме нет. — Пожимает плечами и собирается выйти из комнаты, но останавливают её следующие слова Вики: — Тебе всё равно на меня? — Что? — В голове всё переворачивается. Странный вопрос, неожиданный, скорей. Звучит, как манипуляция. Марьяна понимает это, но всё равно ведётся, как ребёнок. Глупый и маленький, хрупкий и беззащитный ребёнок. — Когда желания не исполняются, человеку свойственно расстраиваться. — Ты в очередной раз ставишь свои желания выше моих. — Романова старается не идти на поводу, но с трудом держится. Она идёт по тонкому канату, который может за долю секунды оборваться. Идёт по тонкому льду, который вот-вот надломится. — А чего ты хочешь? — Вика не любит медлить и првыкла спрашивать прямо, чем сбивает с толку. Нет несовместимых людей. Астрология уверяет, если несовместимые встретились, значит они имеют общую прошлую непроработанную жизнь. Противоположности связаны одной кармической судьбой. — Вика, ты ведёшь себя так, как влюблённый подросток. При малейшем моём неверном высказывании обижаешься, при ссорах удаляешь отовсюду, закрывая доступ. Напомни, зачем мы снова собрались вместе вне камер? — Чтобы наладить отношения. Искренне, не понимаю, что не так. Тебе свойственно что-то придумать и раздуть из этого скандал. — Райдос задевают слова Марьяны, но она в крепком положении и не покажет этого. Виктория полюбила эту женщину. Как подругу, конечно. Долго она так считала, пока сама не начала замечать за собой странности. Доступ к странице ведь ограничевает даже не для того, чтобы Романова не видела ничего, а для того, чтобы самой не заходить на страницы Марьяны при первой же мысли и не пересматривать её фото раз за разом. — Не видишь за собой никакой вины? — Она скрещивает на груди руки, показывая этим жестом свою готовность к серьёзному диалогу. Но готовность – иллюзия. Страшнее всего сейчас услышать "нет". Это как в бездну провалиться. — Нет. Ломает. Всё ломает опять. Не даёт ни малейшего шанса построить что-то. Знает ведь, что женщина, стоящая перед ней, хрупкая, ранимая, но бьёт решительно, несмотря ни на что. Отворачивается, чтобы включить чайник. Достаёт чашки, распределяет кофе, как любят обе. Поворачивается, а Марьяны уже нет. Её будто и не было здесь никогда. Тело окутывает резкий холод, и оно расслабляется. Больше не нужно притворяться сильной, строгой, но, стоит перестать себя контролировать, как переживания закрадываются в мозг сильнее. — Что ж ты со мной делаешь?.. — Тихо шепчет Вика, убирая от себя чайную ложку. По квартире перемещается незаметно. Доходит до спальни и, беззвучно отпирая дверь, осторожно заглядывает в комнату. Марьяна сидит в кресле, прижав к себе ноги, а к ним – голову. Она не дрожит, будто заснула. Дыхания тоже не слышно. Райдос наблюдает молча, оценивающе, пока на кухне шумит чайник. Наверняка, Романова уверена, что подруга не вернётся, пока не заварит кофе, а это значит, что у неё есть минуты свободного времени, чтобы побыть наедине с собой.

Ещё немного, и мы перестанем ссориться. Нужно больше времени. Нельзя так быстро всё решить. Не может быть всё хорошо.

Мысли её тусклые, энергетика от неё идёт слабая, и это сразу же замечает Виктория. Такая жизнерадостная ведьма резко, как свечка, потухла на глазах. Марьяна шмыгает носом, и Вика понимает: плачет. Убираясь из дверного проёма, она прячется за стеной, пока чайник всё сильнее кипятит воду. Прижимает ладонь к лицу, злится на себя. С самого начала понимала, что поступает неправильно с Романовой, но продолжала, догадываясь, к чему может привести. Не сдерживается, заходит. — Марьяна... — начинает было, но её сбивают: — Да? Я думала, ты нам кофе завариваешь. — Вскочила с места женщина, сумевшая успокоить себя моментально. Эмоции она скрывает как-то чересчур тщательно. — Марьяна... — Чайник закипел, я пойду заварю. — Бодрым шагом она направляется на выход из комнаты, однако Вика успела крепко ухватить за запястье, заставив остановиться. — Марьяна, выслушай. — Пока я буду тебя слушать, чайник остынет, а мы не хотим пить холодный кофе или заваривать его вновь, чтобы просто насладиться прекрасным вечером и прекрасной компанией, понимаешь..., ты меня зря держишь... — И вероятно, она бы продолжила говорить всё, что приходит в голову, но её заткнули поцелуем, который, из-за неожиданности, Марьяна прервать не смогла. — Успокойся. — Виктория прижимает её к себе, и Романова укладывает голову на её плечо. — Тебе следует успокоиться. — Теперь Райдос слышит, как сильно бьётся чужое сердце. Она медленно поглаживает её спину, касаясь плеч, проводя по ним круговыми движениями. — Я правда зря вспылила вновь. Мне жаль. — Слышит, как Марьяна вновь шмыгает носом, утыкаясь в плечо Вики. — Я не хотела портить тебе этот день. Если ты пожелаешь, я могу прямо сейчас уйти отсюда, но... — Но она молчит. Боится сказать то, что на уме, хотя с минуту назад без лишних слов поцеловала эту женщину, сбив всю её уверенность в себе и растопив её холод. — Но? — Шёпотом повторяет Романова, потому что переживает, что, сказав громче, может выдать свои слёзы, которые так нарочно стремятся наружу. — Но я не хочу оставлять тебя. — На выдохе отвечает Райдос, пробираясь сквозь густые пряди рыжих волос. Гладит кончиками пальцев макушку головы, но тут Марьяна отстраняется. Сама отстраняется. — Я не выгоню тебя, Вик. — Потому что любишь? — Совершает ошибку: спрашивает первое, что приходит в голову. Романова молчит и смотрит непонимающим взглядом. Она обнимает себя руками, неуверенно переминается с ноги на ногу. — Для начала, Вика, я не люблю женщин. — коротко отвечает она, ставя точку в этом вопросе. — Я тоже, Марьяна. Садись в кресло, я заварю кофе и принесу сюда. Посидим в тепле и уюте.

Марьяна не понимает, зачем Вика и про себя сказала.

Вика осознаёт, что сказала про уют. Ей уютно с этой женщиной.