По длинной дороге

- Андрей, - раздался в телефоне взволнованный голос жены, - Мишка не у тебя? - Нет, - Князь почувствовал, как руки-ноги моментально похолодели. - А что? - Он уже полчаса как должен быть у репетитора по английскому, так и не появился, - растеряно, так, как никогда раньше, произнесла Нигровская. - и на звонки не отвечает. Андрей чувствовал, как начинает подниматься паника. Самый сложный возраст -14 лет, ребенок, вечно находящий неприятности на свою пятую точку, время к вечеру, Питер - это было не очень хорошее сочетание. - Так, - он оглянулся, растерянно, на музыкантов, что уставились на него. Саундчек накрывался медным тазом. Концерт, похоже, тоже. Ибо сейчас у Андрея было только одно желание - немедленно пойти искать своего бедового. Богатое воображение уже рисовало различные ужастики, что могут случиться с вот такими вот потеряшками на темных улицах. Но, к счастью, тут открылась дверь и вошла администратор клуба Галочка, ведущая за руку...Мишку, который, низко опустив голову, вопреки обыкновению не вырывался, что уже явный показатель, что все плохо. Ведь ежик этот то и дело иголочки выпускал, когда считал, что с ним обращаются, как с ребенком. - Андрей Сергеевич, к вам ваш Мишка. - немного странным тоном заявила девушка. Хорошо, что не первый раз они уже здесь выступают, сотрудники - кто лучше, кто хуже – но более-менее знают и музыкантов, и членов их семей. - Отбой, Агата, нашелся, - выдохнул облегченно Андрей, подходя к сыну, - я разберусь, не волнуйся. Мишка поднял, наконец, голову и Андрей еле сдержался, чтоб не выругаться. Царапины, синяк на скуле, немного расквашенный нос. Да и в целом весь вид - оглядел с ног до головы - запыленная одежда, в некоторых местах чуть порванная, - говорил о хорошей драке. - Миш, - он аккуратно притянул его к себе, - что случилось? - Ну, поспорили с пацанами, - глухо выдавил отпрыск, уткнувшись ему в плечо - длинный, нескладный, он уже почти с батьку ростом, но по-прежнему ласкучий, нуждающийся в утешении, когда внутри эмоции переполняли, хоть и ершился, хорохорился, что все эти нежности не для него. Только в моменты душевного смятения и проявлялась вот эта надобность. - Домой не поехал, - несчастно пробормотал ребенок, - мама убьет же. - Она волнуется. - Андрей не мог не сказать, - хоть позвонил бы. Мишка практически шмыгнул носом, попытавшись замаскировать под кашель: -Телефон все, па, ещё один в этом году почил смертью храбрых. Андрей только вздохнул: - И из-за чего на этот раз? В прошлый, помнится, подрался, потому что какие -то подростки гоняли кошку, кидаясь камнями. Агата тогда действительно сердилась, не на поступок, а на решение, скорее. Вроде бы Мишка это понял, так что тогда? Из-за телефона, что ли, боится домой? За этот год уже третий. Так вроде и не ругали особо... Мишка, это Мишка. Горит у него все в руках. С самого начала так и повелось: игрушки, книжки, телефоны – все ломалось, терялось, переставало работать. Медвежонок их каждый раз смотрел несчастными глазами и неуверенно бормотал, что оно как-то само. - Они твои песни говном назвали, - совсем уж тихо сказал сын, - вот я и... Вот уж чего Андрей не ожидал, точно ведь, не этого. - Ох, Мишка, - аккуратно погладил по голове, заодно проверяя, нет ли шишек и не надо ли в больничку свозить, - наплюй на них, хейтеры и провокаторы всегда были и будут. Не твоя это война. - Не могу. – И вот это уже было сказано так же тихо, но очень уверено. Характер, да. За свои убеждения всегда стоял до последнего. Князев в эти минуты словно в прошлое заглядывал – очень уж его Мишка в подобных случаях другого Миху напоминал. - Сердишься? – подросток оторвался от плеча и взглянул отцу прямо в глаза. - Скорее расстроен, - Андрей не стал лукавить, - и обеспокоен. И за маму обидно. Я не удивлюсь, если она уже всех на уши подняла, мне-то, наверняка, последнему позвонила. Мишка вздохнул глубоко. - Ладно, разберемся, - Князь прищурился, - к тому же думаю, что тебе на эту тему предстоит еще неприятный разговор с Алисой, она наверняка уже в курсе всего. Подросток явственно вздрогнул: сестра, хоть и любила брата, но за материнские нервы не раз уже грозилась всыпать некоторым медвежатам по первое число. - Ну, - протянул, - что уж там, натворил дел, отвечу. - Миш, ты ж понимаешь, что мама не за драку будет злиться? – Андрей внимательно посмотрел на сына, - мама очень испугалась, потому что ты пропал неизвестно куда. Она тебя очень любит и, судя по голосу, была очень близка к нервному срыву. Чтобы ни случилось, ты всегда можешь прийти домой, к нам. Мы точно можем выслушать, мы поможем, понимаешь? Даже если мы сердимся или обеспокоены каким-то твоим поступком, мы – семья, у нас нет незначительных проблем, нет ненужных мнений. - Знаю, - Мишка потупился, - но мне иногда кажется, что от меня слишком много шума, понимаешь, да? Андрей немного помолчал, крепче прижимая к себе ребенка, стараясь не словами даже, а жестами показать, что все, что говорил – правда, что Мишку всегда поймут и примут, вот таким, какой есть. - Не много, медвежонок, столько, сколько нужно. – сказал тихонечко, чтоб только сын один и слышал. Да, эту тему точно придется обсудить позднее. О важности и нужности – ведь где-то же зародилось в лохматой голове это чувство отстраненности, нельзя позволять ему разрастаться, постепенно разрушая их отношения. Мелкие трещины нужно замазывать сразу, не дожидаясь, пока стена рухнет. И о драке этой придется поговорить. И не один раз – научиться реагировать на подобные вещи не так остро, не пропускать через себя очень сложно. Если, конечно, такое в принципе возможно. Говорить нужно, однако в данный момент это может чуть подождать. Сейчас же Князь озаботился больше небольшим лечением-обработкой боевых ран и очищением своего младшенького от пыли и грязи, убалтыванием, обниманием и отпаиванием чаем. Концерт все-таки состоялся. А после, вернувшись в гримерку, нашел сына мирно спящим на диванчике, головой на коленях у Агаты. Жена медленно поглаживала его по волосам и тихонько улыбалась. Очевидно, не выдержала, приехала. О чем говорили – не понятно, но, судя по открывшейся картине, прояснили некоторые сложные моменты. Все было в относительном порядке, все еще можно было исправить.