Твое сердце будет разбито

Второй день Маша пропадала на подработке. Со склада они перетаскали несколько гребанных тонн всякой фиги, у некоторых мужиков в конце второй смены спины отваливались, а она ничего, держалась. Только мышцы на руках забило, как будто весь день в тренажерке качалась. Ничего, полезно. Гипермаркет торжественно открылся, и по словам старшего, народу было — не протолкнуться. Гремела музыка, раздавался веселый голос ведущего, который разыгрывал призы. Роме тоже хотелось попасть в торговые залы, посмотреть, что происходит. Говорили, там еще и хавчик бесплатный раздавали. Барс уже рвался домой, однако к ним подошел тот самый типа с сутенерскими усами и велел перенести в один из торговых залов пару ящиков с алкашкой и расставить бутылки. Кто-то из сотрудников, работающих в зале, в запаре что-то забыл. И теперь срочно нужно было это сделать. — Мы не должны товар в торговых залах выкладывать, — нахмурилась девушка. — Ты мне еще поговори. Быстро пошла! Тут дел на пару минут. И приходите за бабками. — Если на пару — может, сам отнесешь? — прямо спросила Маша, и кто-то из грузчиков тыкнул её в спину. Мол, молчи. — Ты как, баба, со мной разговариваешь? Да ты знаешь, кто я?! — По барану, кто ты. — Хватит мне тыкать! Я неясно выразился? Быстро в зал. Времени мало! Бегом, мать вашу! Идиоты тупые! Еще и спорят со мной! — заорал тип с усами. — Ладно-ладно, начальник, идем мы, — примирительно поднял руки один из мужиков. — Все сделаем. Машка, давай! Усатый умчался, на ходу выкрикивая новые указания другим работникам и сетуя на то, что в этом месте собрались только придурки, которые ничего не понимают. А Роме пришлось идти в торговый зал с ящиком. Тяжело не было. Он из принципа возникать стал. — Ты бы потише была, малая, — сказал грузчик, когда они быстро расставляли бутылки. — Этот козлина злопамятный. — Да пошел он… Рома вдруг почувствовал на себе взгляд и увидел Оксану — жену Старика. Рядом с ней стояла Вера, его старшая дочь. А в специальной корзинке сидела младшая — Эмма. Она смотрела на Машу с улыбкой и махала ему. Узнала. Выросла немного, а волосы все такие же — беленькие. Заплетенные в два хвостика, и на каждом — заколочка в виде вишенки. Маша улыбнулась ей против воли. А ведь не должна была. Она ей чужая. Они все ей чужие. Оксана выбирала дорогой коньяк. Одна бутылка стоила, как последний айфон про макс. — Так, папа вроде бы такой пьет, да? — спросила она у Веры, рассматривая этикетку. — Вроде бы такой, — пожала та плечами. — Мам, да какая разница? Бери любой. Вера была немного младше Маши и совсем на нее не походила. Светлоглазая, длинноволосая, с тонким одухотворенным лицом. Маша слышала, что Вера — художница. Старик как-то хвастался при ней по телефону своему корешу. — Нужно не любой брать, а тот, который папа пьет, — отозвалась Оксана. — Мы ему должны угадить с подарком. Так, наверное, эту бутылку возьмем. И поедем за основным подарком в салон… Договорить она не успела. Эмма весело закричала: — Мама, мама, смотри, сестренка! Оксана и Вера резко повернулись к Маше. На лице жены Старика появилось замешательство. На лице Веры — отрешенность.Рома досадливо поморщилась — не хотела, чтобы они видели её в спец форме грузчика. Доложат отцу, а ему это на фиг не надо. — Маша? — недоверчиво спросила Оксана. — А ты что тут делаешь? — Подработка, — одним словом ответил она. Жена Старика огляделась по сторонам, чтобы убедиться — рядом никого нет. Никто не сможет подслушать их разговор или увидеть вместе. — А отец знает? — спросила она. — Без понятия. — И кем ты работаешь? Грузчиком? — Ага. Во взгляде Оксаны появилось что-то среднее между непониманием и неодобрением. — Тебе же отец деньги дает… — А я не беру, — усмехнулась девушка. — Что же. Понятно. Мы пойдем, спешим очень. — Оксана положила бутылку в тележку и развернула ее. Эмма закапризничала. Ей хотелось к сестричке, но Оксана не разрешала.Дочку мужа она боялась. — Ты придешь на день рождения папы? — спросила Вера тихо. — Нет. А надо? — на лице Ромы появилась веселая улыбка, едва только она представил, в какой ярости будет Старик, когда она появится в крутом ресторане, который тот снимет для праздника. Глаза гореть алым станут, как у демона. — Ты же его дочь… — Он так не думает. Маша развернулась, но Вера окликнула его: — Маш! — Что? — Подари папе что-нибудь. Он будет рад, — выдала Вера. — Ты дура? — прямо спросила Рома. — Нет, правда, я думаю, ему будет приятно… — Вера, нам пора! — закричала Оксана, и девушка, тихо попрощавшись с Магой, пошла следом за матерью. Эмма начала реветь — потому что ей не дали пообщаться с братиком. Из зала Маша вернулась на склад, оттуда попала в раздевалку, переоделась, пошла за деньгами. Однако получила меньше, чем рассчитывала — почти в два раза. Из-за козла с сутенерскими усами, с которым она была слишком дерзкой. Это так взбесило её, что перед глазами появились алые всполохи. Был бы рядом этот козлина, Маша ему бы вмазала по лощеной морде. Два дня горбатилась, чтобы получить как за один! Урод! Разумеется, по морде ему Маша не вмазала, однако на парковке нашла его тачку и нацарапала проволокой «Козел». И только потом пошла домой, где её ждали Обед и Лорд. После прогулки с псом, Маша пошла к друзьям. Они втроем погнали гулять. Оказались неподалеку от школы. — Что в школке было? — спросила девушка. — Да ничего, — провела по коротко остриженным волосам Света. — Хотя я себе девчулю нашла, которая мне с матешей помогать будет. — Это как? — хмыкнула Мага, зная, что адекватная девчонка на такую, как Света, не западет. У неё всегда такой вид, будто она только из колонии вышла, хотя девчонка неплохая. — Эта лошара ее защитила от местных петухов, — хмыкнул второй друг Маши — блондин по кличке Вал. Вал — потому что Костя Валуев. — Они к ней приставали? — нахмурилась Маша. Она ненавидела, когда к девчонкам пристают. Насмотрелась, как бухие мужики к матери приставали. Ее от этих мразей трясло просто, а однажды один и к ней приставал. — Вот знаешь, надо в беседе с одноклами сидеть, чтобы в курсе всего быть, — наставительно сказал Вал. — Нафига мне беседа с дебилами? — пожала плечами Маша. — Во-во, — подхватила Света. — Манала я всякую дичь читать про то, как много домашки училка задала. Они обе вышли из всех бесед класса — и в соцсети, и в мессенджере. Им и слово никто не сказал. Боялись. — Мне хватает читать родительский чат у малого, — продолжала Света. У неё был брат— второклассник, который учился в их же школе, только в корпусе для младших классов. Мать их одних воспитывала, все время на работе была, а она этот чат вместо нее читал. Маша ее за это уважала. — Короче, у нас в классе крыса завелась. Новенькая, — начал Вал весело. — Лебедев стал к ней клеиться, а Даша взбесилась. Всех на нее натравила. Ну а потом новенькая всех подставила… И он стал рассказывать обо всем, что произошло за последние два дня, пока Маши не было в школе. Она слушала молча, однако кровь внутри кипела. От одной только мысли, что синеглазку могут обижать, внутри все стягивало жгутом. Рома ненавидела такое. Ненавидела трусливых уродов, которые толпой идут на одного. Хочешь разборок — давай один на один. Маша вдруг представила , какие глаза были у Кати, когда ее объявили крысой. Ярость обожгла ее будто огонь. Вал все говорил и говорил, а у Маши внутри каждая вена, каждая жила натягивалась все сильнее. Каждая ее мышцы напряглась, ныла, требовала разрядки. Челюсти плотно сомкнулись. Хотелось найти обидчиков синеглазки, и каждому от души вмазать. Твари. — Короче, ее подружка защитила — Айдарова, с которой я сижу, — с уважением в голосе закончила рассказ Вала Света. — Ну я и велела петухам от них отвалить. Достали. Че за цирк устроили, непонятно. — Да зачем ты встряла, — поморщился Вал. — Если новенькая крыса — ее надо наказывать. Весь класс заложила. Дискача не будет. Мне в субботу придется территорию убирать. Дура, мать ее. Маша не сдержалась и вдруг ударила Вала — в пол силы и не в лицо. Но тот все равно от неожиданности не устоял на ногах и повалился на землю. Удар у Маши был сильным. Хорошо поставленным. — Ты че?! — заорал Вал, не понимая, что происходит. — Завали, — прошипела девушка. — Еще раз услышу, кости переломаю, понял? Вал поднялся и со страхом уставился на неё . Знал, что та сильнее, да и девчонок бить не хорошо. — Ты рофлишь, что ли?! — Я серьезно. Еще раз скажешь про нее что-нибудь — зарою. — Да ты че,Машка? Че я сделал-то?! — Вот именно — ничего, — сквозь зубы выплюнула Рома. — Весело тебе было, да? — Да какая тебе разница? — заорал Вал. — Подумаешь, новенькая! Ты че так кипишуешь? Она твоя подружка или как? На лице Маши появилась недобрая ухмылка. — Или как. Не трогай ее, усек? — Усек-усек, успокойся только. Да и не трогал я ее. Вообще ничего не делал! Мага, ты псих! Просто греьанная психушка! — А вон она и сама, — вдруг прищурилась Света и кивнула в сторону — по школьному двору действительно шагала Катя. Джинсы, кроссовки, кофта с горлом — как их там девчонки называют? У них же для каждой кофты свое название есть. Свитшот, лонггслив, кардиган и прочая фигня, в которой она не шарит. Волосы Кати были распущены — доходили до самой талии, и Маша почувствовал странное желание коснуться этих волос. Наверняка мягкие. Катя печатала что-то, не замечая их, стоящих в стороне. А Рома смотрела на нее и чувствовала, что хочет улыбаться. Света заметила, что глада её полпуги стали другими — в них больше не было ярости. Лишь теплота. И улыбнулась. А Вал продолжал ныть, отряхивая спортивные штаны. — Иди к ней, — хмыкнула Света. — Пообщайся и все такое. — Нафиг? — пожала плечами Маша. — Она не в моем вкусе. — А чего защищаешь тогда? — Ненавижу, когда толпой не одного. Особенно если это девчонка. — Да ладно тебе! Николаева хорошенькая. Закадри ее и будет счастье. А это кто? — вдруг прищурилась Света. Мага увидела, как из-за угла школы выходят Поцелуева и ее подружки — из их класса и из параллельного. Они тоже увидели новенькую и направились к ней. Окружили. Утащили за собой. — идите без меня, — вдруг решила Маша. Света внимательно на него взглянул. — Уверена? — Уверена. Валите. Маша хлопнула ее по плечу и направилась следом за компанией. А Света и Вал направились прочь со школьного двора. — А че она? — ничего не понимал Вал. — Дебил ты, Костян, — хмыкнула Света. — Новенькая Маше понравилась. — У неё же Ди есть! — Маша ее кинула. — Ради крысы?! То есть, как ее… Николаевой? Она реально псих… По сравнению с Дианкой Николаева убогая. Даже задницы нет нормальной! — Да завали ты, а? Переговариваясь, скрылись в темноте.