Твое сердце будет разбито

Маша мчалась на байке по свободным вечерним улицам, ловя отблески фонарей. Ветер бил в защитное стекло шлема, мимо проносились машины, мелькали огни ночного города. Первые права категории А1 Маша получила еще в шестнадцать, хотя водить научилась гораздо раньше. А как ей стукнет восемнадцать в октябре, получит новые права — чтобы управлять тачкой. Правда, тачки пока у неё не было. Был легкий мотоцикл — малокубаторный Aprilia RS 125. Всего сто двадцать пят кубов, зато разгон — до ста семидесяти километров! Мощная итальянская машинка. Такие уже не выпускаются. Дизайн офигенный, а по разгонной динамике даст фору даже четырехсот кубовым. К тому же Маша апгрейдила байк. И тот стал еще мощнее. Она купила его по дешевке у какого-то лоха, который разбил байк, а где достать запчасти, не знал. Зато Маша знала. Поэтому и купила. Сама отремонтировала. И теперь гоняла. Скорость она любила, а главное — она любила её . И никогда не подводила. В отличие от людей. Но повышать ее на дорогах города Маша не могла, хоть и хотелось втопить по полной. От скорости она кайфанет за городом, на заброшенной трасе, где сегодня состоятся очередные гонки. И кайфанет, и заработает. Брать бабки у Старика не будет. Пошел он. Губа все еще саднила, а на теле появились синяки, но ей было плевать. Привычное дело. Старик иначе не может разговаривать. Только с другими детьми. Отребье вроде него не заслуживает этого. После встречи с отцом Маша была зла. А после того, как встретила эту ненормальную, просто начал кипеть от ярости. У нее, оказывается, дружок есть. И клюнул же кто-то на эту идиотку. Почему она злился, Маша и сама не очень понимала. Просто увидела Катю, которую обнимал какой-то левый чел, и вспыхнула. Опять эта девчонка. Она её преследует, что ли? Идиотка. И глаза у нее синие-синие. А губы — пухлые. Какого черта она постоянно думает о ее глазах и губах,Рома не понимала. Нет, она точно ей не нравится. Когда ей нравится девчонка, она думает о ее заднице, а не о глазах. Это последнее, что ее заводит. На заброшенную трассу она приехал спустя минут двадцать. Когда-то она вела к санаторию, где отдыхали и лечились круглый год минеральной водой. Однако источник иссяк, санаторий закрылся, и трасса стала заброшенной. Тут даже фонарей не было. Кругом тьма. Это место любители ставок и скорости облюбовали несколько лет назад. Тут устраивали гонки и веселились. По большей части — детишки богатых родителей, местные мажоры, которым было скучно. Или такие, как Маша — которым нужны были бабки. Музыку и гул моторов Маша услышала издалека — до того, как увидела огни. Ярко светили прожекторы, блестели бока отполированных спортивных тачек и хромированные детали спортбайков. В воздухе привычно пахло жженной резиной. Народу собралось прилично. Многие называли себя стритрейсерами. И жить не могли без гонок, азарта и ставок. Маша считала их идиотами. Она, например, жить не могла без денег. Как и все на этой долбанной планете. Только кому-то бабки давали богатенькие предки, а кто-то зарабатывал их сам. Кто-то бухал, кто-то ржал, кто-то дрифтил с визгом шин. Какие-то девки в коротких клетчатых юбках танцевали на багажнике тачки с шампанским в руках. Несколько идиотов прыгали под музыку рядом с колонками и трясли башками. Наверняка чем-то закинулись. Ничего нового. Маша за руку поздоровалась с оргами — челами из универа, которые, как и она, пытались подзаработать. Но Маша точно знала, что за ними кто-то стоит. Иначе были бы проблемы с ментами. — Твой заезд — последний. Соперник — Ден, — сказал один из оргов. Маша поморщилась. Быть последним ему не нравилось. Придется проторчать тут пару часов. Да и Ден бесил. Вечно недовольный, с высокомерной рожей, которая просила кулака. Рома для прикола стала звать его Кислым. Остальные подхватили, и Даньку это нехило бесило. Он же себя крутым считал. А тут стал Кислым. — Почему он? Я же его в прошлый раз сделала, — поморщилась Романова, жестом отказываясь от протянутой бутылки пива. — Реванша хочет, — усмехнулся орг, которого все звали Гремлин, а настоящего имени не знали. — Сделай его, Ромка, на тебя большинство ставит. Маша промолчала. Разумеется, сделает, даже если Кислый будет на летающей тарелке, а не на байке. Водить он умеет, но машинку не чувствует. Тупой. — Когда тачку купишь, другие бабки будут, — продолжал Гремлин. — Будем играть по-взрослому. — Права получу и сразу куплю, — усмехнулась девушка, хотя это было не так. На тачку надо копить. Ничего, заработает. Руки есть, ноги есть, так что это дело времени. — Может, уже сейчас начнешь? Я бы тебе отличную тачку по дешевке подогнал. Ставки другие будут и люди другие. Обещаю, ты бабла срубишь дофига! — Глаза Гремлина загорелись алчным огнем. Бабла и он хотел срубить. Гонки на байках считались нижним уровнем — для малолеток, а вот тачки — уже серьезнее. И люди в них участвовали серьезные. Но Маша покачала головой. Не хотела. И дело не в том, что закон нарушает — она и так нарушала, участвуя в гонках. Дело в том, что хотела послать все это на хрен. Ему нравилась скорость, и кровь бурлила от адреналина, но быть клоуном для всей этой толпы надоело. ‍ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌ ‌‍Её очередь пришла не скоро. Прошло больше получаса, прежде чем встала на своем железном коне у старта — белой линии на потрескавшемся асфальте. А ведь обещала себе, что бросит. Рома ненавидела пустые обещания. Мать тоже обещала бросить пить. Но так и не бросила. Вперед вышла грид-герл. Потрясающая девчонка с потрясающими буферами, которые едва не вываливались из крохотного лифчика. Не менее потрясающую задницу едва прикрывали короткие шортики. В руках у нее были флажки. Грид-герл называли королевами гонок, но эту крошку называли королевой совсем другого. На нее западали многие, но она держала расстояние. А вот с Барсом заигрывала, хоть тот и был младше. Ден и Маша вырулили на линию старта почти одновременно. Переглянулись. Во взгляде первого читалась угроза. Во взгляде второй — насмешка. Маша знала— она победит, несмотря на то, что у соперника байк дороже. Потому что мастерство не купишь. И ровные руки — тоже. — Я тебя сделаю! — пообещал Данька глухим голосом, а Маша даже не стала ему отвечать. Просто показала средний палец. И тотчас вспомнила ненормальную. Она ей тоже показывала. Бесстрашная, блин. Грид-герл опустила флажки, толпа заорала, и соперники сорвались с места. Им нужно было доехать до основной трассы, промчаться по ней несколько километров, повернуть и вернуться обратно. Все просто. Маша гнала вперед, крепко удерживая руль. Теперь она наслаждалась скоростью. Кровь кипела от нахлынувшего адреналина. В голове стало легко и свободно. Байк казался продолжением её тела — так легко управляла им девушка. Ветер. Скорость. Свобода. Это помогало ей забыться. Вместе с драйвом обрести успокоение. Но ненадолго. Когда Ден начал её нагонять, Рома решила поиграть с ним. Поддалась и дала сопернику возможность опередить её . Парню нравилась игра в кошки-мышки — пусть жертва почувствует себя победителем на мгновение. Дена бомбанет, когда он в итоге придет вторым. Те, кто был в шаге от победы, разочаровываются в себе еще больше, когда проигрывают. Маша знала, на что давить. Ликуя, Ден еще сильнее втопил вперед, но его триумф длился недолго — Маша опередила его. И вернулась первой, да с таким отрывом, что когда Ден остановился, то вскочил со своего байка и в ненависти кинул шлем на землю. Его просто разрывало от ярости. А Роме было смешно. Мажор тупой. Не знал, с кем связался? — Я тебя в следующий раз сделаю, сука ! — заорал Ден, злой как черт. — Ты уже это говорил, — хмыкнула Маша, забирая бабки у Гремлина. Ехать на тусовку после гонок она отказалась. Что там не видел? Пьяные рожи? И поехала домой, все еще чувствуя волны адреналина, которые поднимались к солнечному сплетению. Была глухая ночь. Во дворе никого. Маша припарковалась и отправилась домой, где дома его ждали Лорд и Обед. Они оба сидели у порога, когда она открыла дверь. Лорд тотчас бросился к хозяйке , радостно лая, и девушке пришлось успокаивать пса — ночь же. Соседи спят. А вот котенок настороженно наблюдал со стороны. Маша проверил воду и корм — эти двое умудрились опустошить свои миски, хотя он вечером наполнял, перед уходом. А еще проверил кошачий туалет — Обед на удивление быстро понял, куда нужно ходить. Девушке стало смешно. Она типа крутая и все дела, а вынуждена мыть кошачий туалет. Классно. А еще офигенно — у этих двоих жратва есть, а у неё— нет. Из еды какие-то крупы, которые она, конечно, варить не будет. Утром пожрет, купит шаурму возле школы. Маша открыла окно на кухне и сел на подоконник. Бабок она сегодня срубила нормально, на форму хватит, и не только на нее. Осталось заказать. Когда она уже закончит эту дурацкую школу? Нужно работать, а не протирать штаны. Условие Старика — получить полное школьное образование. Как будто это имело значение. Оксана как-то обмолвилась, что Старик хочет отправить его учится заграницу, поэтому ему нужно, чтобы она закончила одиннадцать классов. Но Маша точно знала — это ей не нужно. Ее взгляд равнодушно скользнул по дому напротив и вдруг остановился. Маша подобралась и хищно прищурилась. Ненормальная! Она стояла на балконе с телефоном в руках и снова что-то снимала. Кажется, небо. Чего она там увидела? Маша выглянула в окно и увидела, что небо усеяно звездами. Красивыми, крупными, перемигивающимися. Вот оно что, звезды снимает. Странная. Рома любила ночное небо и интересовалась астрономией, но никогда не видела, чтобы кто-то фотографировал звезды. И чтобы пялился на самолет в небе. И чтобы помогал другим. Как ее там? Катя? Странная эта Катя. Она вдруг слишком сильно высунулась с балкона в попытке сделать очередной кадр. И Маша вдруг заволновалась. А вдруг упадет? Ей тогда кранты. Высота большая, а внизу асфальт. Синеглазая высунулась еще сильнее, сжимая в тонкой руке телефон. Она готова уже была орать, чтобы эта идиотка перестала высовываться, но она, слава богу, ушла с балкона. И через полминуты появилась в окне рядом. Загорелся свет, и Маша увидела девичью фигуру — должно быть, это ее спальня. Там раньше висело требование отдать кота. Зачем-то она достала телефон, включила камеру, увеличив в несколько раз и навела на Катю. Она стояла у окна, пританцовывая, и ей стало смешно. Забавная. Двигается неплохо. Интересно, под какую музыку? Наверняка под сопливую попсу. А потом Катя подняла руки вверх и стала стягивать с себя футболку. От изумления Маша едва не подавилась. Чего-чего, а этого он точно не ожидала. Под футболкой у нее был черный лифчик. И Маше на мгновение стало жаль, что его при свете Катя снимать не стала. Но потом она отмахнулась — сказала сама себе, что ей плевать. Она её не интересует. Катя в своем черном лифчике выглянула в окно и вдруг пропала. А когда появилась, то прижимала к себе одеяло. Черт, она, кажется, заметила её . Девушка гневно погрозила ей кулаком, и Маша засмеялась. Она надеялась, что ненормальная прикрепит к стеклу очередное послание, но Катя просто выключила свет, занавесила окна и больше не появлялась. Разочарованная Рома завалилась на диван, и Обед залез ей на грудь. Пришлось его гладить — котенок замурлыкал, как трактор. А Лорд снова устроился в ногах и положил морду ему на голень. Ночью Маше снилась синеглазая. И то, что ей снилось, ей бы вряд ли понравилось. А для неё все было так реалистично, будто между ними действительно что-то было. Когда она проснулась, то в первые секунды не поняла, куда Катя исчезла из её кровати. А когда поняла, что ее и не было рядом, откинулась на постель и прикрыла глаза.