«Людей берегут друзья»

— Тебе, наверное, не слишком интересно со мной, — сказал я после долгих раздумий. Шерлок только что поделился со мной какими-то нововведениями из области органической химии, которые сам открыл пару часов назад в нашей кухне. Запах гари и влажный туман до сих пор там оставались. И вот, нарушив теперь и мой покой, он решил поделиться своим очередным открытием. Также было и в день нашей первой встречи: Холмс открыл вещество, которое осаждает только гемоглобин, и не мог тогда нарадоваться, и даже, кажется, не замечал тогда ни меня, ни Стэмфорда. Именно это тогда и зацепило меня в нем более всего. До сих пор помню его поистине ребяческий вид и полные восторга глаза. Однако я решительно ничего не понимал в важности очередного открытия Шерлока. Я действительно хотел понять, и мне до безумия нравилось его слушать. Но к моему собственному сожалению я не мог поддержать никак ход его мыслей. И самому мне было так горько и противно от этой мысли, противно от самого себя и своей невежественности... Я улыбался и смотрел, скорее на него самого, нежели слушал его цепочку химических реакций. Но я не хотел никого обманывать. К тому же Шерлок и сам знал, что я не такой, как он. Да, мне было даже жаль его, когда каждый раз его светлые глаза устремлялись на меня в ожидании хоть какой-то реакции на его, разумеется, гениальные рассуждения, а я только улыбался, кивал и говорил, что это очень здорово. Мне было правда жаль его. Я не чувствовал вину за свою тупость — нет, я понимал, что на самом деле это проблема Шерлока, а не моя. Это он не может принять мир таким, какой он есть. А потом уже мир не принимал его. — Да, Джон, ты совершенный идиот, — услышал я его фразу, которая заставила меня отчаянно вздохнуть и подняться с места. — Мне жаль, что я не могу оценить твоей гениальности и поддержать с тобой эту беседу о твоём новом открытии, — извинился я и встал, чтобы уйти. — Но я и не прошу поддерживать, как ты выражаешься, со мной эту беседу, — закончил Холмс и этим заставил меня остановиться. — Иногда мне кажется, что я совсем не могу называться твоим другом, — признался честно я и отчего-то попытался улыбнуться. Мы стояли в гостиной. Я в полной растерянности, а он, как всегда, самоуверенный и гордый знанием всей ситуации. Я и правда чувствовал себя идиотом. — Я хочу, чтобы ты считал меня своим другом, — проговорил он четко и медленно, после чего сделал шаг навстречу ко мне, — Я не определяю друзей по уровню интеллекта, Джон. То, что ты восхищаешься моими навыками и не называешь меня дурацкими прозвищами, уже это как минимум выделяет тебя из всего моего окружения. То, что тебе хочется разобраться, хотя ты пока и не можешь, заставляют меня думать, что не так уж все и плохо с тобой. К тому же... — Шерлок отвернулся к окну и заложил руки за спину, — Хватит и одного умного в этом доме. Мне нужен был не соперник в играх разума, нет. Для такого я развлекаюсь с иными людьми, и они совершенно ни коим образом не близки мне, более того, их принципы и нравы вызывают у меня отвращение. Но иначе будет уж слишком скучно. Я просто хочу снимать с тобой квартиру. Я просто хочу каждый вечер с тобой пить чай. Я просто хочу продолжать свои дела с тобой. Потому, что мне нравится твое присутствие. Потому, что ты мой друг. Я хочу считать тебя своим другом. И хочу, чтобы ты считал меня своим тоже, — он говорил так очевидно, так четко и понятно, что мне хотелось верить в эту очевидность, и в то же время на меня эта речь произвела впечатление. Хотя Холмс не сказал ничего нового. Совершенно ничего. — Да. Я всегда знал это. Спасибо.