And it's evil

      — Я думала, ты сбежал. Информация в новостях была именно такой. Фургон перевернулся, и Тайлер Галпин исчез без вести. Ксавье врал мне пару месяцев, только потом я поняла, что он знал, где ты. Видела у него рисунки с тобой. Со мной. Я поставила ему условие, либо он говорит, где ты, либо я сдаю его шерифу. Твой отец… он всё это время беспокоился о тебе. Его отстранили от службы. Шло судебное разбирательство. Я забрала документы из Невермора и украла его блокнот из общежития. В моих планах было найти тебя, но именно в дороге со мной стали происходить странные вещи. Видения становились всё сильнее. Я каждую ночь просыпалась в холодном поту от ощущения, что ты раздираешь меня на куски. Сначала я думала, это правда. И только потом поняла, что что-то не так. Видения стали приходить только после ссоры с ним. Будто кто-то…       — Будто кто-то их навязывал… — продолжаю я за неё.       — Да, — соглашается она, глядя на меня. — Я не врала тебе о нас.       — Зато врала обо всем другом, — говорю я, впадая в изумление от ее пламенной речи.       — Возможно, и так. Но уже нет выбора, — говорит ее тонкий голос, и я открываю шкаф, швыряя ей вещи, чтобы она оделась. Если быть честным, меня просто раздирает чувство обиды и отрицания от случившегося.       — Нам нужно серьезно поговорить, — говорю я, залезая в какие-то треники и футболку. Она тоже одевается и прожигает меня недовольным взглядом. Я, конечно, понимаю, что ситуации могут быть разными. Но она врала мне буквально насчет всего… Кроме секса… Наверное.       — Садись, — указываю я на кресло и сажусь в одном метре от нее, прямо напротив. — Я задаю вопросы. Ты отвечаешь. Никакой лжи больше, никаких недомолвок. Только чистая правда и уважение.       — Ладно, — говорит она максимально выдержанно, хоть при том и выглядит весьма раздраженно.       — Сколько ты пролежала в клинике? — задаю я вопрос. Пожалуй, это первое, что я хочу знать.       — Около полутора месяцев. Может, больше, — отвечает она сразу же. Не ведёт бровью, не дёргается. В этом всём меня поражает её умение врать, поэтому верить ей опасно для меня же самого.       — Как удалось сбежать? И как с этим всем связан Торп? — продолжаю я задавать вопросы.       — Я проделала в матраце дырку и складывала туда таблетки, — отвечает она. — И Ксавье… Приходил ко мне. Я не помню, зачем, но четко помню, что он знал, что я там.       — Значит, он один из них?       — Его семья богата, возможно, они — одни из тех, кто держит клинику. Я не знаю. Но он — сновидец. Они лишь видят сны о будущем и переносят их на бумагу. Могут оживлять. Некоторые сильнее. Он довольно слабый представитель своего рода, — отрезала она, рассуждая вслух.       — Допустим… Но зачем ты врала? Почему сразу не могла сказать "Тайлер, я и сама там была, сбежала и решила помочь тебе"? — спрашиваю я, ощущая, как напрягается каждая мышца на моем лице.       — Потому что ты бы не поверил, — говорит её самоуверенный тон, и она смотрит на меня с таким видом, словно знает меня наизусть. Будто я реально повёлся на всё, как она и планировала. И, в первую очередь, на это притворство в виде отношений.       — А сейчас, по-твоему, я должен верить? — возмущаюсь я, вцепившись пальцами в подлокотники. От злости, от негодования. Она встает и направляется ко мне с надменным взглядом, заставив меня откинуться назад и вжаться в спинку кресла. Её колени становятся по краям и сдавливают мои ноги, вынуждая меня подвинуться. Она смотрит с ноткой дерзости, залезая на меня сверху и прикладывая ладони к моей груди.       — Сейчас ты обязан верить. Ведь я отдалась тебе, — говорит она, опускаясь губами к моей шее и лаская мою кожу языком. — Сними эти тряпки.       Когда она делает это, я не могу думать, не могу говорить, да даже дышать не могу. И я знаю, что это специально.       — Мы договорились поговорить, — приговариваю я, закрыв глаза, и терплю ее возбуждающие поцелуи. Такие, от которых каждый волосок на теле встаёт дыбом, от которых бегут мурашки, и я каждой клеткой своего тела чувствую свою привязанность к ней.       — Мы разговариваем, — отвечает она мне, трогая меня через ткань этих штанов, но я хватаю её настойчивые руки.       — Хватит! Давай мы реально всё решим, — в бешенстве выдаю я, громко и напряженно дыша через нос. Я настолько зол, что не могу хотеть её, будто мы — два самых злейших врага.       — Тайлер, что ты хочешь еще услышать?! — спрашивает она агрессивно, пока я удерживаю ее от неуместных движений.       — Что Ксавье говорил тебе? Когда вы общались?! — продолжаю я нервничать. Если честно, меня всерьез задело услышанное.       — Дьявол, — утыкается она лбом в мою ключицу. — Тебе обязательно нужно всё испортить? Почему ты постоянно мучаешь меня вопросами про Ксавье? Я его не перевариваю, особенно после его выходок.       — Выходок?       — Отпусти, — слезает она с меня и становится напротив, скрестив руки. — Сейчас ты напоминаешь мне его.       — Да ну, и чем же? — спрашиваю я, глядя на нее с обидой.       — Всё портишь, — отвечает ее озлобленный тон.       — Портить нечего, Уэнсдей. Всё, что было — чертова ложь, — говорю я, сцепив зубы.       — Ммм… Как удобно, — отвечает она сарказмом.       — Я не ухожу от ответственности. Я просто не понимаю. Ты реально влюблена в меня. Допустим. Тогда какого черта говорила мне, что я могу валить куда хочу? Почему вела себя как сука? — спрашиваю я, и уже жалею, что спросил. У нее такой взгляд, словно она реально может убить голыми руками.       — Проваливай, куда ты там хочешь, — отвечает холодный тон, и она разворачивается, уходя из комнаты, но я иду за ней.       — Нет, нет, стой, Уэнсдей! — кричу я, пока плетусь за ней, как дурак.       — Не намерена слушать, — говорит она, даже не оборачиваясь.       — Я был неправ, когда сказал так. Можешь выслушать? — спрашиваю я, одергивая ее за плечо.       — Выслушать, что я сука? — возмущается она и сверлит меня взглядом, словно дрелью.       — Нет, конечно, нет. Я ляпнул это зря. Просто ты груба. Вела себя со мной неадекватно. А теперь говоришь другое. Я тоже не железный, — отвечаю я, размахивая руками, и уже думаю, что мы с ней ведем себя как два идиота из бразильского или турецкого сериала.       — Никто и не говорил, что ты железный, тут речь о другом. Я ничего не знаю о Торпе. Не нужно спрашивать меня. Я такая же жертва, как и ты, Галпин, и мечтаю выбраться! — рявкает она на меня чуть ли не с пеной у рта.       — Я понял. Не ори на меня, — говорю я, успокаивая её.       — Бесишь, — хлопает она дверью и выходит на крыльцо.       Я стою в гостиной и понимаю, что перегнул. Реально перегнул. Всё шло так хорошо. Она соврала, но, наверное, у нее действительно не было выбора. Вряд ли я бы поверил в это… Не знаю.       Но теперь точно чувствую себя как идиот.       На улице уже темнеет, и я выхожу к ней на крыльцо.       — Давай пойдем в дом, — зову я её, глядя на её безэмоциональный вид. Она сидит и читает книгу на лавочке.       — Тебе надо, ты и иди, — молвит холодный голос, отрезвляя меня.       — Уэнсдей, прости. Я перегнул. Мне не следовало так говорить. И вообще… Ты права, — говорю я, и она поднимает взгляд.       — Права? — спрашивает она, хлопая ресницами.       — Ты отдалась мне… Как уже сама сказала. Черт. Извини, — затыкаюсь я, понимая, что несу пургу.       — Галпин, ты вот на таком расстоянии от смерти, — показывает она пальчиками расстояние в миллиметр.       — Я понимаю. Давай зайдем в дом, — прошу я её, и она, всё же, заходит, хоть и смотрит на меня, словно готова удушить на месте без суда и следствия.       Она снимает ботинки и куртку и садится на диван, а я протягиваю ей плед.       — Погрейся немного. Я пошел, принесу дров и затоплю, — говорю я, оставляя её одну.       И когда прихожу, она стоит у плиты и что-то готовит. Мама дорогая. Аддамс готовит передо мной. Я просто застываю, глядя на это, пока сижу у камина и разжигаю его. Она молча накладывает еду в две тарелки, но не зовет меня, а просто смотрит. Я боюсь идти, хоть и пахнет потрясающе. Наши взгляды встречаются и вроде я понимаю, что должен к ней подойти, но, вместе с тем, я вообще не знаю, как вести себя с ней. Я, всё же, иду туда и мы молча ужинаем, сидя друг напротив друга. И, пожалуй, эта паста — лучшее, что я ел за последние пять лет точно. Я и не думал, что она умеет так вкусно готовить.       — Хватит пялиться на меня. Я не инопланетян, — отрезает она, доедая еду.       — Я просто хотел поблагодарить тебя. Я давно не ел ничего более вкусного, — признаюсь я честно, взглянув на нее.       — Мммм, — не смотрит она на меня, царапая вилкой тарелку, словно нарочно.       — Прекрати, — говорю я, вызвав у нее недоумение.       — Ты про что? Про это? — спрашивает она, назло издав громкий скрежет металла о стекло.       — Аддамс, — сжимаю я в руке вилку и скриплю зубами.       — Не нравится? Странно, — издевается она, остервенело глядя на меня.       Я моментально вскакиваю и хватаю её со стула, усадив задницей на кухонный стол и вжав её в него с силой. Она нервно сглатывает слюну, пока я стягиваю в кулак край её футболки, натянув её так, что вижу её грудь.       — Я… хочу по-хорошему. Я не плохой парень в этой истории. Но ты специально меня провоцируешь, — говорю я, сжав челюсть в тиски.       — Провоцирую на что? Что ты сделаешь, Галпин? — сидит она с гордым видом, будто ничего не боится. А ведь она даже не знает, что такое истинная боль. Не знает значения слова "пытки".       — Тебе лучше не знать, — отвечаю я шепотом, и она вгрызается мне зубами в мочку уха до крови и зажмурившихся глаз.       Я очень громко шиплю. Твою мать, как же больно…       — Ты совсем уже ебанулась?! — выкрикиваю я, отстраняясь от нее.       — Не смей угрожать мне, — прерывает она мои возгласы одной короткой фразой.       — Ты же в курсе, что меньше меня в два раза и, если я отвечу по-настоящему, то ты будешь мертвой, — вытираю я от крови ухо.       — Тебя ничему не учит ситуация. Я еще раз говорю — не смей угрожать мне, и останешься целым, — встает она со стола и демонстративно проходит мимо. Я абсолютно не выдерживаю и дергаю ее за руку, придавив к себе спиной и обхватывая ладонью хрупкую шею. Одно маленькое движение, и я могу сломать её.       — Уэнсдей, прекрати провоцировать, ты понимаешь, что я только учусь это контролировать? Я, блядь, сам не знаю, в какой момент это выстрелит, а ты делаешь всё назло, — говорю я, пытаясь не сжимать пальцы на её горле, хотя соблазн так велик, что что-то жадно сосёт под ложечкой.       — Ты жалок. Если не способен держать себя в руках, то рискни, Тайлер. Посмотрим, чем закончится, — говорит она жестоким тоном, и я проскальзываю второй ладонью на ее живот под ткань футболки.       — И что бы ты ни говорила — тебе страшно. Я чувствую твой страх, но не понимаю, для кого ты так усердно показываешь его отсутствие?       — Если я чего-то и боюсь, то явно не тебя, Галпин, — стальным голосом отвечает она, поставив меня на место. Каждая её новая фраза всегда бьет больнее предыдущей.       — Мы можем упростить всё. Я убиваю тебя и возвращаюсь в психушку, как тебе такой порядок действий? — спрашиваю я, поглаживая дрожащую кожу на её животе.       — Пфффф, придумай что-нибудь пооригинальнее, — говорит она, реагируя на мои касания мелкими мурашками, которые я отчетливо ощущаю.       — У меня чувство, будто мы играем в какую-то нездоровую игру, — шепчу я ей в район уха и чувствую, как встает мой член. Думаю, она тоже сейчас это почувствует. У меня это впервые. Всё это. — Ладно. Извини меня за угрозы. Я бы не хотел причинять тебе боль. Никогда.       — Уже лучше, — говорит она, слегка наклоняя голову, и я зарываюсь носом в ямочку на её шее, вдыхая запах чертовых абрикосов и корицы… Наверное, она создана, чтобы приручать таких, как я. Садить на поводок.       — Успокоился? Больше мне не придется ничего объяснять? — спрашивает она ровным тоном.       — Последний вопрос, — убеждаю я её, убирая свою руку.       — Задавай.       — После того, как мы отсюда выберемся. Найдем родителей. Что ты хотела делать дальше? Без вранья, — спрашиваю я, и она оборачивается.       — Я хотела раскрыть их деятельность, засадить всех причастных и больше никогда не вспоминать о тебе. Без вранья, — отвечает она, глядя своими бесстыжими глазами.       Ауч. А это больно.       — Значит, это ничего для тебя не значит? — показываю я на нас с ней по очереди.       Она громко выдыхает.       — Даже если и значит, ничем добрым это не закончится. Мы обречены, Тайлер. Так что, смириться проще сейчас, чем разрываться перед выбором, когда он возникнет.       Когда я слышу это, параллельно раздается скрип двери.       Я быстро хватаю её и дергаю вниз, пряча нас за кухонным шкафом.       — Что это было? — шепчет она, глядя на меня со страхом на лице.       — Тсссс, — отвечаю я, аккуратно отодвигая её за себя.       — Мари? Джонатан? — звучит обеспокоенный мужской голос. — Вы тут?       Я медленно двигаюсь по кухне и встаю за межкомнатную дверь, слыша его приближающиеся шаги.       И как только он заходит, я в секунду обхватываю его вокруг шеи рукой и со всей имеющейся силы сдавливаю горло.       — Кто ты и что тебе здесь нужно? — спрашиваю я, пока он пытается разжать хватку.       — Спокойно, парень, — кое-как произносит он сдавленным голосом.       И внезапно из-за стойки появляется Уэнсдей.       — Ты… — шепчет он, глядя на нее, и она втыкает ему кухонный нож в правое бедро. Твою мать. Он начинает ужасно громко вопить, опуская руки к ноге, а я отпускаю его на автомате от испуга. Кровь сочится сквозь его джинсы, и я смотрю на нее с ужасом в глазах.       — Добро пожаловать в Ад, доктор Эндрюс, — произносит она с полным злобы голосом, заставляя меня неистово нервничать…