Люди, попавшие в шторм

      Кага явно не обрадовалась, когда увидела переступившую порог покоев служителей Сильвануса чародейку. Не испугалась — какую угрозу может представлять всего лишь один человек, пусть и одарённый магией, здесь, в самом сердце её Круга? — но едва заметно напряглась и подозрительно сощурилась, обводя чародейку снисходительным и властным взглядом:       — Надеюсь, ты здесь затем, чтобы возвестить о том, что с чужаками покончено?       Чародейка не ответила. Интересно, она заметила, как по гладким камням пола скользнула ближе ручная гадюка Каги и замерла на расстоянии одного-единственного смертоносного удара? Заметила, как насторожились Ратх и иные из друидов вокруг неё? Даже несколько мерзких крыс, из тех, что в изобилии водились в Роще, любопытно высунули свои наглые морды из-под каменного стола.       Если чародейка и заметила хоть что-то из этого, то виду не подала. Сунув руку в сумку, она, без лишней суеты, достала найденную в тайнике Разбитого святилища записку и протянула её Ратху. Друид непонимающе вскинул брови, но записку взял. Прочёл бегло и с ужасом воскликнул:       — Кага! Что всё это значит?! То, что здесь написано, правда? Ты действительно вознамерилась отдать наш Круг и Рощу теневым друидам?!       На миг Кага словно бы растерялась. Скривилась, как от зубной боли, но быстро взяла себя в руки. И отрицать очевидное или юлить не стала. Гордо вскинув голову, она наградила пронырливую чародейку взглядом, не сулящим той ничего хорошего, и произнесла:       — Правда, Ратх. Пойми, у меня не было другого выбора. Это всё ради Изумрудной Рощи. Ради нас, нас всех. Лишь в Тени мы найдём очищение, и лишь очищение от скверны, что принесли с собой все эти паразиты, вновь возвеличит нас и.!       — Довольно, — холодно и удивительно спокойно оборвала её чародейка. — Какими бы ни были твои намерения, Кага, ты не имела права распоряжаться судьбой этого Круга. Лишь Верховный друид…       — Верховный друид теперь я! — яростно выплюнула Кага, и змея у её ног зашипела, извиваясь, готовясь нанести тот самый один удар.       Чародейка осеклась. А ведь ещё вчера она искренне надеялась решить конфликт между хранителями Изумрудной рощи и беженцами-тифлингами миром. Надеялась, что ей удастся поговорить с Кагой наедине и образумить ту, и лишь в случае неудачи перейти к последнему средству — банальному шантажу и угрозам.       Но то было вчера. Вздохнув, чародейка сама сделала шаг вперёд. И, глядя Каге прямо в глаза, с неожиданной злостью выпалила той прямо в лицо:       — Драконом мнит себя змея,       Грозится город сжечь дотла,       Но тщетны все её потуги:       Плюётся ядом лишь она.       Кага побагровела. И одним решительным движением обнажила свои скимитары.       Но Астарион всё равно был быстрее.       Кинжал рассёк горло Каги легче, чем нож — масло. Пошатнувшись, она выронила один из скимитаров и непонимающе коснулась собственной шеи. И, лишь увидев на ладони кровь, много крови, захрипела и повалилась лицом вниз. Чтобы больше уже никогда не подняться. А рядом, пригвожденная маленьким метательным ножом к земле, в предсмертной агонии извивалась её гадюка.       Остальные друиды потрясенно замерли в нерешительности. Медлили, не зная, что делать и как поступить. И чародейка любезно им «подсказала». Достав из сумки свиток из тонкого пергамента, перевязанный золотой нитью, она так же отдала его Ратху и произнесла всё тем же холодным и отстранённым голосом:       — Когда я разыщу Верховного друида Хальсина, он решит судьбу отступницы Каги. А до тех пор… заприте её где-нибудь. И остановите этот ваш дьяволов ритуал.       Сказав это, она решительно и быстро направилась к выходу. Всё кончилось даже быстрее, чем они предполагали…       — …Дорогуша, ты продолжаешь разбивать мне сердце! Какого мефита ты разбрасываешься свитками воскрешения направо и налево?! — едва они оказались за пределами покоев друидов, не преминул упрекнуть её Астарион.       Чародейка вздрогнула от звука его голоса, словно на миг забыла, что он всё это время был рядом с ней, а потом потянула за незримые нити Плетения, и заклинание невидимости сползло с Астариона как старая змеиная шкура.       — Не волнуйся, Астарион, это был мой свиток, — вздохнув, чародейка хотела коснуться собственного лица, словно на нём тоже была иллюзия или маска, которую надо снять, но в последний момент одёрнула себя и сжала пальцы в кулаки. — Если ты забыл, друид Хальсин — пока что наша единственная зацепка в поисках исцеления. И, возможно, наш единственный шанс. Убийство его ученицы — не лучшее начало для сотрудничества, не находишь?       Астарион скептично фыркнул. Хальсина ещё предстояло найти и отбить у орды гоблинов, если, конечно, они ещё не пустили его на рагу и не сварили в котле. И, если на то пошло, разве спасение Рощи от Круга Теней — недостаточно веский аргумент, чтобы склонить друида на их сторону? Если нет, то есть, в конце концов, и другие.       На одном из них кровь Каги ещё даже не успела свернуться.       Подавив желание облизнуть лезвие кинжала, Астарион поискал глазами что-то, чем его можно было бы очистить, и удивлённо приподнял бровь, когда чародейка протянула ему пеструю тряпицу, в которую обычно заворачивала свой гребень.       — Надеюсь, наша дальновидная лидер, ты знает, что делаешь. А не оставляешь по глупости очередного врага за нашими спинами, — хорошенько протерев клинок, он вернул кинжал в ножны, а тряпицу с любопытством покрутил перед глазами. Это оказался платок с красивым, пусть и немного выцветшим от времени рашеменским узором, который даже пятна крови не портили. Вопиющая небрежность со стороны чародейки — так обращаться со своими вещами! — Эх, а ведь только сегодня утром я намеревался возблагодарить богов за то, что они — наконец-то! — наставили тебя на путь истинный!       Тут Астарион, конечно, немного слукавил: когда утром у его палатки возникла чародейка, предельно серьёзная и подозрительно спокойная, и попросила о помощи, он едва сдержался, чтобы не послать её к дьяволам в Аверно. Ну или хотя бы к её ненаглядному волшебнику! Потому скорее готов был поверить в то, что чародейка собирается его подставить и бросить на растерзание друидам, чем в то, что она действительно предлагает просто избавится от Каги, если та не будет сговорчивой.       И только этим самым богам известно, чего ему стоило сохранять на лице привычную насмешливую улыбку, когда чародейка накладывала на него заклинание невидимости. Несколько томительных минут он был почти уверен, что вот-вот вспыхнет словно факел под её пальчиками. Когда чары тонкой и лёгкой вуалью легли на его тело, не причинив ни малейшего вреда, лишь благодаря невидимости Астарион сумел скрыть изумление, что невольно отразилось на его лице.       И все сложилось наилучшим образом. Чародейка его не обманула, более того — она ему доверилась. Снова. А, значит, он стал ещё на одну ступеньку ближе к осуществлению своего плана…       — …Я просто не хочу, чтобы ты… чтобы кто-то из моих союзников пятнал себя бессмысленными убийствами.       Астарион растерянно моргнул. На миг ему показалось, что он ослышался.       — Надеюсь, ты шутишь, дорогуша, — коротко и нервно хохотнул он. Пальцы при этом будто сами собой сжали в комок рашеменский платок.       — Нет, я совершенно серьёзна… — попыталась возразить чародейка, но замолкла, стоило Астариону приложить указательный палец к её губам:       — У тебя прекрасное чувство юмора, радость моя, вот за него ты мне и нравишься! Отличная шутка, я оценил!       Чародейка наградила его нечитаемым взглядом. Хмыкнув, Астарион выпрямился и преувеличено беззаботно продолжил:       — А теперь давай-ка ты, как и собиралась, быстренько заглянешь к своему любимчику-тифлингу, и мы уберёмся из этого змеиного логова! Кстати, дорогуша, где ты набралась таких безвкусных стишков? Неужели у нашего знакомого дьявола?       — Я обязательно передам Гейлу, какого высокого мнения ты о его стихах, Астарион. И, будь добр, верни мой платок.

* * *

      Леа слегка мутило. И безумно хотелось разуться: трофейные сапоги, которые она, за неимением лучшего выбора, надела утром, безбожно натирали ей ноги. Она надеялась купить у Аррона новые, но, стоило полурослику увидеть её, надежда эта истаяла как снег по весне. «Проходимка» было самым ласковым словом, которым полурослик обругал Леа. Видимо, в Роще всё же нашёлся настоящий знаток букинистки. Помянув всю её родню до седьмого колена и перебрав все ругательства на Всеобщем, Аррон, в конце концов, выдохся. И согласился продать ей пару отличных сапог… за такую цену, словно их сам Гонд пошил! Тут уже Леа едва сдержалась, чтобы не послать его до Тхая и дальше!..       — Ты выглядишь усталой, — сняв с очага чайник, Даммон разлил вскипевшую воду по глиняным чашкам на столе. — Переговоры с друидами… прошли не очень хорошо?       Леа уловила беспокойство в голосе кузнеца. Не за неё — за себя самого и своих соплеменников. И с горечью подумала, как это, наверное, тяжело: ждать своей судьбы, не имея ни единого шанса повлиять на неё.       — Всё хорошо, Даммон, — выдавив из себя улыбку, Леа подула над чашкой того, что в Роще, видимо, заменяло чай, и сделала осторожный глоток. Нос тут же защекотал запах липы и змееголовника, а на языке разлилась медовая сладость. И дурнота немного отступила. — Они… друиды позволят вам остаться в Роще. Столько, сколько потребуется.       — Хвала Богам! — облегчённо выдохнул Даммон и опустился на табурет напротив неё. На миг спрятал лицо в ладонях, позволив себе минутную слабость — или радость: — Нужно сообщить об этом Зевлору! Он обязательно найдёт, как тебя отблагодарить!       Леа сделала ещё один глоток и решительно отодвинула чашку в сторону. Бросила взгляд на тренировочную площадку. Лениво и вальяжно, словно домашний кот, решивший выпустить коготки и немного поиграть с плюшевой мышкой, Астарион метал ножи в мишень. Столь легко и метко, что не залюбоваться было невозможно. Убедилась, что он завладел вниманием не только восторженных детей тифлингов, но Клинка Фронтира, Леа чуть понизила голос:       — Зевлор подождёт, Даммон. Так вышло, что куда больше его благодарности мне нужна твоя помощь. А, если быть честной, не мне, а моей… моей спутнице. Большая К сказала, что ты должен её помнить. И знать, как помочь её… сердечной проблеме.       — Большая К? — Даммон на миг задумался, а потом глаза его удивлённо расширились: — Погоди, ты имеешь в виду Кар.?!       Знаком велев ему молчать, Леа продолжила:       — Большая К сейчас в моём лагере. Она очень хочет увидеться с тобой, но… не может. По крайнее мере, пока здесь околачивается этот, — Леа указала взглядом в сторону Клинка Фронтира. Который уже не наблюдал за представлением, что устроил Астарион, а активно в нём участвовал… прислонившись спиной к мишени с яблоком на голове.       — Вот как… — Даммон грустно улыбнулся. — Я… я рад, что она цела. Что тоже выбралась и… И что она именно с тобой, я тоже рад. Я… догадываюсь, о какой проблеме ты говоришь. Адские механизмы весьма плохо работают за пределами Аверно…       — Ты сможешь ей помочь, Даммон? — Леа не хотела на него давить, но оставаться в Роще дольше, чем необходимо, не хотела ещё сильнее.       — Я… я должен лично её видеть, чтобы дать ответ на этот вопрос, — Даммон задумчиво постучал пальцами по столу. — И, боюсь, мне в любом случае кое-что понадобится…       — Что, Даммон?       — Железо. Адское железо.

* * *

      — Дорогуша, напомни-ка ещё раз, что мы вообще ищем?       — Ключик к моему спасению, зубастик! Вот что мы ищем!       — Карлах, счастье моё, это мне известно. А вот как выглядит этот «ключик» — нет!       — Черный, как уголь, и слоистый, как слюда, металл. Его грани мерцают в такт биения живого человеческого сердца, отчего у некоторых складывается впечатление, что адское железо — живое, — машинально ответила Леа, листая найденный в кузнице дневник с пыльными и пожелтевшими от времени страницами. — Даммон сказал, что, если чувства его не обманывают, оно должно быть где-то здесь, в деревне…       Однажды наставник Фист показывал ей и другим ученикам кусочек адского железа. Чтобы они знали, как оно выглядит, и в будущем могли отличить его от подделки. С его слов выходило, что другого такого металла, столь дорогого и столь опасного, попросту не существует. Лишь немногие кузнецы Высокого Дома Чудес рискуют работать с ним. После уже Гард рассказывал Леа о некой сестре Пытливости, жрице Гонда и тифлинге Фьёрна, что экспериментировала со сплавами адского железа и иных металлов, и со временем начала терять рассудок…       — …Весьма точная цитата из, кажется, трактата Блэкшипа «О мечах и кинжалах», — одобрительно кивнув, Гейл осторожно заглянул из-за её спины в дневник, что Леа держала в руках. На мгновение ей показалось, что он хотел даже положить подбородок ей на плечо, чтобы читать было удобнее, но передумал в последний момент. — Дерево суссура? Как интересно, никогда раньше не слышал, чтобы его использовали в кузнечном деле! Честно говоря, я вообще не слышал, чтобы его где-то использовали. Отвратительное растение!       Леа была не совсем с ним согласна, но спорить не стала. Закрыв дневник и сунув его в сумку, она осмотрелась ещё раз. Пока Лаэзель и Шедоухарт, весьма «довольные» компанией друг друга, караулили у входа, чтобы в заброшенную кузницу не сунулись гоблины, они с Карлах, Гейлом и Астарионом обыскивали подвал. Точнее, пытались обыскивать: Леа и Гейл почти сразу отвлеклись на записки давно покойного кузнеца и его ученицы, Карлах попросту перетряхивала все попадавшиеся ей на глаза ящики и бочки, а Астарион лишь брезгливо заглянул в парочку мешков, расчихался от пыли и больше нудел, чем помогал. Заметив приставленную к стене лестницу, ведущую на второй ярус подвала, Леа проворно по ней забралась и заметила ещё один сундук, который они, похоже, ещё не успели осмотреть. Потянулась, чтобы открыть его, и едва не вскрикнула, когда беззвучно возникший рядом вампир перехватил её руку за запястье, останавливая.       — Осторожнее, дорогуша, — непривычно серьёзно предостерёг её Астарион. — Этот милый сундучок заминирован. Ты же не хочешь остаться без своих миленьких пальчиков? Уверен, что нет. Они тебе ещё могут понадобиться…       Отодвинув её в сторону, Астарион достал из рюкзака сапёрный набор и принялся «колдовать» над сундуком. Несколько минут он перебирал инструменты, что-то неразборчиво бормоча себе под нос, а потом резко обернулся и наградил Леа куда более привычной насмешливой улыбкой:       — И, радость моя, будь так любезна: не стой над душой. Не люблю, когда на меня так пристально пялятся.       — П-прости! — чувствуя, как к щекам невольно подступил жар, Леа демонстративно отвернулась в сторону.       Когда Астарион «работал», то становился таким сосредоточенным и увлеченным, что она каждый раз не могла удержаться, чтобы немного не понаблюдать за ним. «Пялиться» у неё и в мыслях не было!       — Готово! — через несколько мгновений гордо завил Астарион и ловким движением фокусника откинул крышку сундука. — Ну-ка, ну-ка, что у нас здесь? Хм, думаю, именно это мы и искали, я прав, дорогуша?       Леа заглянула ему через плечо. На дне сундука действительно лежал, мерно мерцая в полумраке, кусочек адского железа…       …Карлах вознамерилась бежать в Рощу к Даммону, едва они выбрались из подвала заброшенной кузницы, и Гейл вызвался её туда сопроводить, предварительно наложив несколько маскирующих чар.       — Школа иллюзий — моя специализация, — не без гордости заявил он, когда на месте могучей варварши возникла миниатюрная лесная эльфийка в одеяниях друида. — Не переживай, я присмотрю за нашей «большой К».       — Спасибо тебе, Гейл, — благодарно улыбнулась волшебнику Леа.       — И, если наше маленькое предприятие увенчается успехом, возможно, вечером ты и мне продекларируешь мои стихи, — улыбнувшись ей в ответ — и будто бы зардевшись — Гейл поспешил вслед за Карлах прочь по дороге из заброшенной деревни.       Проводив их взглядом, Леа только устало вздохнула. Кажется, она начала привыкать, что у кого-то в их отряде слишком длинный язык.       Этот кто-то с самым невинным видом рассматривал собственные ногти и откровенно зевал от скуки. Поговорив с Лаэзель и Шедоухарт, Леа выяснила, что гоблинов в деревне набилось больше, чем иголок в игольнице, а ещё у ветряной мельницы явно что-то происходит.       Ещё раз вздохнув, Леа поудобнее перехватила боевой посох и направилась туда. Похоже, сегодняшний день будет длинным.

* * *

      Конечно, сердобольная чародейка не могла пройти мимо очередного вляпавшегося в неприятности неудачника! Бой с шайкой гоблинов у мельницы вышел коротким, но жарким. Потому что у их главаря оказалась в запасе парочка флаконов с алхимическим огнём. Правда, от стрелы промеж глаз это его не спасло.       — И стоило оно того, дорогуша? — желчно спросил Астарион, стряхивая с рукава кафтана пыль. — Этот гном тебе даже «спасибо» не сказал!       Чародейка ему не ответила, то ли не расслышав, то ли решив игнорировать. Утерев с лица копоть и кровь, она лишь сильнее размазала её и, заметив это, вопросительно посмотрела на Шедоухарт.       — Прости, — немного виновато покачала головой жрица. — Боюсь, сейчас у меня не достаточно сил, чтобы сотворить заклинание призыва воды…       Астарион только глаза закатил: увидев с гоблинами несколько варгов, Шедоухарт оцепенела и едва не подставилась под удар. Чародейка едва успела оттолкнуть её себе за спину и отшвырнуть парочку особо ретивых гоблинов «громовой волной» в сторону.       — Ничего страшного, Шедоухарт, — чародейка ободряюще улыбнулась жрице. — Тут, вроде бы, был колодец… Боюсь, если мы вернёмся в лагерь в таком виде, нас Иссохший не узнает.       Колодец действительно нашёлся, вот только безнадёжно обмелевший. Заглянув в его тёмное нутро, чародейка нахмурилась:       — Я могу ошибаться, но, возможно, здесь что-то есть…       Договорить она не успела. Старая кладка колодца дрогнула под её руками и поехала вниз, а вместе с ней — и сама чародейка.       Шедоухарт коротко вскрикнула и бросилась к ней, но Астарион оказался быстрее. Тело действовало скорее инстинктивно, чем осознанно. Схватив чародейку за ремень на мантии одной рукой, второй он ухватился за веревку с ведром и упёрся ногами в землю в попытке сохранить равновесие… и полетел в колодец следом за чародейкой.       — Твою мать!.. — невольно завопил Астарион, и стены колодца эхом вторили его крику звонким фальцетом.       Дно колодца стремительно приближалось, но болезненного удара, против его ожидания, не последовало: в нескольких метрах от земли внезапно падение замедлилось, и Астарион мягко, словно пёрышко, опустился на землю. Рядом на коленях сидела чародейка и нервно смеялась, глядя на свои руки, на кончиках пальцев которых таяли искры магии.       — Плетение милосердное! — устало выдохнула она и спрятала лицо в ладонях. Её слегка потряхивало. — Получилось!       — Радость моя, на твоём месте, я бы вёл себя потише, — оглядевшись, Астарион отметил, что они оказались в каких-то пещерах. И судя по сплошной паутине и мерзостному запаху, весьма обитаемых. — Не хочу даже думать о размерах тех тварей, что всё это сплели…       Сделав несколько глубоких вдохов, чародейка успокоилась и поднялась на ноги. Оглядела его с ног до головы и, к удивлению, Астариона, воспользовалась телепатической силой личинки:       «Ты не поранился?».       Астарион закатил глаза. И, стараясь ступать бесшумно, направился вглубь пещеры.       «Твоими стараниями. Пойдём, нужно найти выход отсюда».       Какое-то время они шли в тишине. Чародейка старалась ступать осторожно, но ни ночным зрением, ни эльфийской грацией она не обладала, а потому почти каждый её шаг эхом отдавался где-то в глубине пещеры. Ещё и паутина липла к ногам и одежде, и Астарион буквально кожей чувствовал, как где-то на другом конце её нитей уже шевелятся потревоженные ими опасные твари.       Поэтому, когда он краем глаза заметил впереди какое-то движение среди зелёновато светящихся стен, то без всяких церемоний сгрёб чародейку и увлёк в один из боковых коридоров. Который привёл их в обжитую, но, к счастью, давно пустующую комнатушку.       «А здесь миленько», — хмыкнул Астарион, разглядывая стол в центре и множество разделочных ножей и тесаков, покрытых застарелыми пятнами крови. — «Кто бы здесь не жил, я рад, что его нет дома».       «Я тоже», — отозвалась чародейка, в мрачной задумчивости листая страницы какой-то обугленной книжицы. — «Боги, если хоть половина из того, что здесь написано, правда, то нам лучше и дальше не пересекаться с хозяйкой этого места…».       Заметив в углу несколько плетёных корзин и сундук, Астарион не преминул в них заглянуть и едва удержался от того, чтобы довольно не присвистнуть:       «Дорогуша! Я нашёл тебе новые сапоги!».