Подари мне свою душу

Александр вывел парня из помещения с лестницей и ещё раз предварительно окинул взглядом. — Покажи руки, — в итоге сказал он и прищурил глаза. — Ты мне не веришь? — Я никому не верю. Показывай. Абрахам сомкнул руки за спиной и склонил голову набок. — Ты так за меня волнуешься… Уверен, что у тебя нет сердца? Дракон вздохнул, взял Эйба за локоть и завел в комнату с черепами. Усадив там Абрахама в кресло, мужчина снял сначала жилет, потом рубашку и повернулся к парню лицом. Вся левая часть грудной клетки была покрыта металлической пластиной, державшейся на двух дверных петельках и одном крючке. Смоллетт потянул крючок и открыл грудь. За пластиной оказались кривые рёбра, лёгкое и… всё. Больше ничего. — Видишь? Его нет. — А куда оно делось? — спросил Абрахам, пряча руки в карманы. — Ведь не может быть, чтобы его совсем не было… — Оно было. Только давно. Больше четырёх тысяч лет назад. — Александр захлопнул дверцу и снова начал одеваться. — Мне была предсказана смерть, а без сердца умереть нельзя, потому что без сердца ты не жив. «Тот, кто не жив, умереть не может», — так сказало Всевидящее. Я вырезал плоть, сломал рёбра и вырвал сердце. Когда в назначенный час я остался жив, я попытался вставить сердце обратно. Только оно обратно не захотело. Рёбра срослись, плоть мне заменили металлом, а сердце так и осталось в сундуке. Абрахам на минуту затих. — Было очень больно? — Конечно. Вырезать огромный кусок мяса с себя же заживо — приятного мало, парень. — Александр застегнул пуговицу на рубашке и обернулся. — К слову, о мясе. Ты есть хочешь? Не бойся, человечиной тебя кормить не собираюсь. — Ну, навер… — Отлично. Мужчина тут же вышел из комнаты, оставив Абрахама одного. Тот сразу достал руки из карманов, любуясь только что добытым кольцом. «Так значит, ты обращаешь меня в дракона, так? Ну и как мне от тебя избавиться?» За дверью что-то загремело. Грэй спрятал кольцо в карман, вскочив с кресла, и пошел на шум. Коридор светился с одной стороны, и, конечно, Эйб направился туда. В конце холла находился обеденный зал. Он был по правде огромен, но парня удивил стол, стоявший поперёк комнаты и занимавший минимум её треть. За дальним краем стоял дракон, сложившись почти пополам. — Что-то случилось? — М? Нет, что ты. Просто что-то в нос попало, вероятно, вот и чихнул. Ну… — Александр кивнул на камин, над которым дымилось и тлело полотенце. Абрахам хмыкнул и подошёл к мужчине. — Может, помочь с чем? — Нет, не нужно. Это может быть опасно, и… — Смоллетт снова чихнул, и на напольном ковре появилась тлеющая дыра, которую ящер тут же затоптал. — Ещё подожгу тебя ненароком. Грэй кивнул и отошёл на пару шагов. Дракон поднял глаза на парня и снова оглядел его снизу вверх. — Что-то с тобой не так, это верно. Я узнаю что… — мужчина ещё раз чихнул и вновь затоптал тлеющие дыры на ковре. — Нет, ну так тоже нельзя, — парень мотнул головой и подскочил обратно к дракону. — Ты заболел и отрицаешь. Иди лучше полежи, а я тебе что-нибудь приготовлю. — На моей кухне хозяйничать могу только я, и никто… — начал было Александр, но его снова прервал внезапный чих. — Ну ладно, так и быть. Завари мне чаю, пожалуйста. Мужчина поёжился и ушёл из зала, направившись влево по коридору. Абрахам зашёл за дверь и на минуту забыл, что умеет дышать. По всей кухне были разбрызганы пятна крови, в некоторых местах кучами валялись кости. Все шкафчики и полки были забиты устрашающе выглядящими банками и ящичками. На нескольких были наклеены бумажки с не менее страшными надписями: «Языки муж. 15-23» «Глаз ж. 40 шт.» «Уши дет.» И таких было превеликое множество. Но, по правде говоря, были и нормальные бутыли, например масло и банка с солью. В жестяном коробке Абрахам нашёл несколько пачек чая, все с наклейками. Посчитав, каких наклеек меньше остальных, он решил что этот чай пьют чаще всего, а потому заварил именно его. Поставив чашку на блюдце, Грэй вышел из кухни и направился влево по коридору. По сверкающему пламенем холлу, парень быстро понял, где находился дракон, а потому зашёл в очередную комнату и поставил чашку на прикроватную тумбу. Сам ящер лежал на кровати, обложенный черно-бурыми пледами и облокотившийся на такую же черно-бурую подушку. — Спасибо большое… — Смоллетт слабо кивнул и почесал нос. — Да, давно обо мне не заботились… — Ну, пока я здесь, я буду. — Абрахам сел на край кровати и посмотрел в глаза дракона. — Опять ты за своё. Что ты такого в моих глазах увидел, м? — Александр ухмыльнулся и посмотрел на парня. — Да вроде ничего такого. Просто красивые. Мужчина усмехнулся и опустил глаза, начав так пристально разглядывать одеяла, будто увидел их впервые. — Ты не боишься, что подожжёшь их, если чихнёшь? — перевёл тему разговора Эйб. — Они негорючие. У меня все одеяла такие. — Рыжий чуть подтянул плед и отпил из кружки, зажав её ладонями. — Как ты угадал, какой чай я пью? — Посмотрел, каких наклеек меньше, — пожал плечами Абрахам. Александр понимающе кивнул и снова отпил. — Могу я задать ещё один вопрос? — на одобрительный кивок Смоллетта Грэй продолжил. — Если у вас нет сердца, чисто теоретически, вы можете влюбиться? Смоллетт фыркнул в кружку и рывком поставил её на тумбу, расплескав горячий чай на руки. — Даже если бы оно у меня было, ни за что. Из-за этой дряни я был приговорен к смерти, и чтоб я полюбил кого-то ещё раз? Нет, спасибо. — Приговорён из-за любви? — Эйб склонил голову. — Теперь объяснять ещё… — дракон вздохнул и поднял голову. — Четыре тысячи лет назад за моё недоверие меня обратили в дракона… — За недоверие? — Не перебивай. Да, за недоверие. Драконы никому не верят, я тоже не верил. Мол, ведёшь себя как дракон — драконом тебе и быть. Меня превратили, и сказали, что если я проживу тысячу лет, одержу победу в двух тысячах сражений, соберу три тысячи зеркал и книг и за всё это время ни разу не влюблюсь — буду жить, превращаться в дракона и обратно, делать, что захочу. Если же нарушу условие заклятья — умру в полночь того же дня. Девятьсот девяносто девять лет, одиннадцать месяцев и двадцать три дня спустя, я побывал во всех сражениях, когда-либо прошедших, собрал все зеркала и все книги, которые только смог найти. И вот, появилась в моём сердце эта мерзость, — дракон перевёл дух и закрыл глаза, откинувшись на подушку. — Мне очень понравилась девушка. Она была очень красива. Ей, к слову, тоже нравились мои глаза. К двум часам дня мне стало плохо. Я еле добрался до этого замка, спросил совета у Всевидящего. Оно ответило — без сердца будешь ни жив, ни мертв. Я вырвал из себя сердце и выжил, а она умерла вместе с моей душой. С тех пор сердце лежит за сокровищницей, а я презираю любовь. Теперь никто ко мне не подберётся. Дракон посмотрел на Грэя из-под полузакрытых век и снова вздохнул. — Потому я хочу узнать, что с тобой не так. Что она, что ты — оба ненастоящие, неправильные. Не такие, как должны быть. Эйб медленно кивнул, стараясь переварить всю полученную информацию. — А если мы с ней так похожи, может быть… — Нет, что бы ты не хотел сказать. Ты ещё страннее. Даже если ты — её перерождение, всё равно ты более ненастоящий. Я сначала пойму, что с тобой не так, а потом уже решу, что делать дальше. Абрахам кивнул и встал с кровати Смоллетта. — Я пойду на кухню. Попробую там прибраться. Александр понимающе кивнул и натянул одеяло на плечи. Грэй вылетел из комнаты ящера и побежал вниз по коридору, думая об Александре, о драконах в целом, потом — о кольце, лежавшем в кармане, а потом и о том, что он тоже станет драконом, если сейчас же не избавиться от кольца. Только вот кольцо избавляться от себя, логично, не желало. Едва касаясь руки Эйба, снова завладевало его мыслями и чувствами, заставляя усомниться, стоит ли от него избавляться… «Что делать, что делать?! Ещё день — и я уже не скажу ему о кольце… Но он ведь болеет, его нельзя тревожить сейчас… Нужно что-то придумать, только вот что?»