A Word

Глава 2: Побег «Мы хотели бы-» «Нет,» прерываю я Мисс Милицию в очередной раз. Она начинает нервничать, но хорошо скрывает свои эмоции. Ее слова звучат смиренно и она понимает, что это не приведет ни к чему, но она преданная солдат, и все же попытается. Я задумываюсь о том, чтобы попросить ее уйти, но быстро отметаю эту мысль. Не смотря на то, что мне тяжело, я должна продолжать быть дипломатичной. Она почти вздыхает, лишь в последний момент сдерживая выдох. Это важно, но и ее недосказанность важна. Она сдается, сделает еще одну символическую попытку, а затем, наконец, оставит меня в покое. Молча Мисс Милития достает брошюру из кармана, как рекламу, которую обычно можно увидеть в стоматологической клинике. На передней обложке преобладает фотография, как обычно, но сверху написано «Молодые герои». Шрифт бесстрастный, и я не могу не ощутить, что она только что подарила мне труп. С отвращением повторяю я: «Нет». --- Мы находимся в парке, потому что я отказалась идти в библиотеку или книжный магазин. Моему отцу не понять почему. Для него это места, куда он ходит, когда думает о словах, но для меня они как мавзолеи, пыльные гробницы для мертвых. Каждый раз, когда я пытаюсь объяснить, он застывает, его глаза пусты. Он слышит звуки, может даже ощутить их значение, но не способен реально понять. Он рассказывает о погоде, о работе, он говорит просто, чтобы заглушить свои страхи и заполнить мое молчание. Он меня раздражает, но я не могу и не хочу сказать ему об этом. Я слишком сильно его люблю. Скоро мне придется уйти. --- Руки обвивают мою шею, но прежде чем они смогут сжать, я произношу слова. «Вниз», говорю я, и София опускается на четвереньки, преклоняясь передо мной. На мгновение я рассматриваю ее, слабое искушение, но в конце концов это принесет больше проблем, чем пользы. Я переступаю через нее, игнорируя плач Эммы и Мэдисон в углу, и сгибаюсь, чтобы поднять книгу моей матери. Она разрушена. Страницы разорваны на клочки. Половина лежит на полу, а вторая половина висит из-за переплета, как раскиданные внутренности. Я подавляю тошноту. Заменить ее невозможно, но я думаю про себя, что это и не то, что она бы хотела. --- Солнце ярко светит надо мной, и, как всегда, я пишу. Это вечный момент. Будь я за столом, в парке, на крыше с девушкой или среди толпы на нефтяной вышке, я пишу. Я всегда пишу. На нефтяной вышке, среди группы людей, ближе всего ко мне стоит мужчина из металла и смотрит на меня с опаской. Мне не нужно слышать его слова, чтобы знать, что он не любит меня. Здесь я никому не нравлюсь. Его отчужденная поза, боковые взгляды и жесты говорят сами за себя. Почти, почти, почти. Я не могу понять его истинные намерения, пока он не скажет что-то. Вместо него заговорила его партнерша — симбиот, который пристает к нему своими щупальцами. «Что она здесь делает?» Паразитическая, я подправляю в уме. Она зависит от него для своего существования, хотя не физически. Мужчина из металла не отвечает. Он знает лучше. --- Звон сирен перебивает мои мысли. Не только из-за визга, который вызывает раздражение (хотя и это тоже), но потому что я знаю, что это значит. Я бегу на улицу и почти оказываюсь затоплена волной людей. Они выбегают из каждого здания и с улиц, все кричат, пытаясь выбраться. Я слаба, меня поглотят. Мне нужно кричать. «В сторону!» Толпа раздвигается, словно в библейском рассказе, люди падают друг на друга, чтобы пропустить меня. Без препятствий я бегу по открытой дорожке среди толпы. Но этого недостаточно, мне не удастся догнать отца вовремя. Слабый звук доносится до меня. Он далек, но я нахожу его источник. Блондинка в белом костюме летит в небе. Ее зовут Славная Девушка, и она быстро говорит в телефон. Она меня не замечает, слишком занята своими проблемами. Я кричу ей. «Сюда!» Телефон выскальзывает из ее рук, и она разворачивается в воздухе. Она приближается и поднимает меня на руки. Ее лицо искажается, меняется таким образом, что я не могу понять. «Улетай,» говорю я, и она улетает. --- Холод проникает сквозь стены, снег собирается на подоконнике. Я пишу. Дверь взрывается, и внутрь врываются бронированные люди. Ружья направлены на меня, некоторые смертоноснее других. «Словотворец,» говорит Дракон, ее слова доносятся из динамиков, и искажения затрудняют понимание, «Пожалуйста.» Это излишняя просьба. Если она хочет взять меня, то может. Она привела лишь своих агентов, и ее слух был выключен. Она просто вежлива, она настаивает на этом, будто это оправдывает ее. Я встаю, комната напряжена, пальцы готовы нажать на спусковые крючки. Поднимаю руки и отпускаю ручку.