Скажи, что не так?

Впервые в своей жизни я потеряла умение контролировать себя. Телефон был разряжен в ноль, потому что мой, казалось бы, достаточно умный мозг забыл поставить его на ночь на зарядку. Дверь не была закрыта на ключ, валяющийся на тумбочке возле моей свисающей с кровати головы. Но самое ужасное, что я жестко опаздывала уже на 40 минут, проклиная свою ночную расслабленность и желание подольше обниматься со своим возлюбленным, судорожно хватая первую попавшуюся под руку одежду и вызывая такси. День не задался с самого утра, с того момента, как я поставила на пол ноги и врезалась головой в косяк двери, когда бежала в ванную, и стал ещё хуже, когда я переступила порог издательства. Взгляды абсолютно всех людей были направлены на меня, а хитрые улыбки расплывались на их лицах, что до невозможности бесило, и я еле сдерживалась, чтобы не показать каждому в лицо средний палец. И казалось бы, что ничего страшного не произошло - я просто проспала и пришла немного позже, чем нужно было, а это не считалось преступлением, ведь чёткого времени начала работы для сотрудников не было. Но я чувствовала, что причина их обращения внимания на меня была в другом. Кто-то смотрел на меня с презрением, кто-то с радостью в глазах, и все это выглядело немного странно и не очень приятно. Стараясь сохранить самообладание и равнодушие, я быстро прошмыгнула в свой кабинет, плюхаясь в небольшое кресло, и поставила телефон на зарядку, удивляясь тому, что вообще вспомнила о его существовании после такого концерта в библиотеке. Голова жутко гудела из-за недосыпа, а настроение было максимально отвратительным, что создавало вокруг меня напряжённую обстановку. И у меня не было ни желания, ни сил думать о написании книги, на которую я оставила для себя три месяца, потому что в голове крутилась только одна мысль. Вчера вечером я до жути сильно хотела поскорее уснуть, потому что тело болело от усталости, а голова из-за размышлений, которые преследовали меня все то время, пока я готовилась ко сну. Я всегда верила в некие знаки, дающиеся свыше, и подсказки судьбы, и вчерашний случайно найденный зонт заставил меня напрячься, хотя я и старалась не показывать это Дамиано. Это глупое стечение обстоятельств могло быть обычным совпадением, что я и пыталась доказать самой себе, но мозг отчаянно отказывался верить, все время загоняя меня в угол собственных страхов. И пока я продолжала забивать свой мозг ненужными мыслями, на листе уже было написано несколько первых и самых важных абзацев для биографии моих друзей, но лежащий на тумбочки телефон с постоянно светящимся от приходящих уведомлений телефон привлекал мое внимание на себя, однако я не планировала брать его в руки ещё ближайшее пару часов, потому что и так была загружена. - Мы так и не познакомились с тобой, - сказала входящая в помещение девушка, с которой я виделась каждый день, но ни разу не завела общение. - я Алисия. - Ну меня ты и так уже знаешь, - ответила я, стараясь как можно милее улыбнуться. - Как ты попала в наше издательство? - поинтересовалась девушка, вызывая у меня смутные ощущения, - я читала твои работы, они прекрасны, да, но… Андреа никогда бы просто так не взял даже самого лучшего писателя Италии, а тут ты… Мне стало неприятно слушать некие осуждения в мою сторону, но нежелание ссориться с коллегами в самом начале моего пребывания на новой работе заставляло меня держать себя в руках. - Значит это подарок судьбы, - спокойно ответила я, наблюдая за ядовитой ухмылкой Алисии. - Ох, я до последнего думала, что у тебя, возможно, какие-то крутые родители, но сегодня убедилась, что ты просто удачно провела время в Милане, прямо как шлюха . - злобно проговорила девушка, хлопая за собой дверью. И я осталась наедине с абсолютным недопониманием ее слов. Информации о том, что я была в с группой в Милане не было нигде и ни у кого, но при этом совершенно незнакомая мне девушка откуда-то обладала такими сведениями, и меня удивило, с какой агрессией она сказала мне об этом. Я резко дёрнулась, когда мой телефон в очередной раз завибрировал от приходящего на него сообщения в социальную сеть, и подорвалась с места, подлетая к столику и хватая этот бестолковый предмет в руку.

«У фронтмена группы Måneskin появилась девушка. Эта информация стала известна после слитой в сеть фотографии возле аэропорта и была подтверждена Дамиано на вчерашнем офлайн интервью»

И ещё тысячи подобных постов с фото, моим именем и даже биографией. Гневные комментарии зависти и счастливые поздравления - все это кашей крутилось в моей голове, пока я в уме считала, на сколько десятков тысяч человек увеличилось число моих подписчиков. И я была отнюдь не рада, осознавая, что моя репутация от такой новости может резко упасть на дно. Уже упала после заявления коллеги. Я не помню, как досидела до пяти часов вечера, судорожно крутя в дрожащих от обиды на Дамиано пальцах карандаш и постоянно пихая в рот сигареты. И хотя я понимала, что рано или поздно наши отношения всплыли бы на большую аудиторию, мне было до жути обидно, что это произошло именно таким образом, а главное, он даже не предупредил меня и сам принял решение подтвердить эти слухи на интервью, которое уже сотый раз крутилось на моем телефоне, все больше и больше раздражая меня. Под те же самые наблюдения сотрудников я вылетела из здания, направляясь в сторону студии, где как раз находились ребята. Желания ехать на такси у меня не было, хотя я постоянно ловила на своём теле взгляды проходящих людей, пока быстрым шагом передвигалась по узкой улице. Погода была смутная - вроде бы собирался дождь, судя по серым тучам на небе, но солнечные лучи все равно умудрялись пробиваться сквозь эти массивные мрачные сгустки. Я оказалась перед своей любимой железной дверью, отделяющей меня от места, в котором я чувствовала себя по-настоящему счастливой. И сейчас, надавливая на ручку, я старалась привести себя в чувства, потому что злость, в буквальном смысле этого слова, лезла из всех щелей. - Какого хрена, Дамиано Давид?! - воскликнула я, замечая испуг друзей. Фронтмен стоял возле окна, держа в руке телефон, который от моего неожиданного крика упал прямо на пол, благо, не разбиваясь. - Что случилось? - удивлённо спросил Томас. - Что случилось? Что случилось?! Да ничего такого! - заорала я, дрожа всем телом, - просто теперь меня считают блатной девицей, специально зацепившей известного красавчика, чтобы прославиться благодаря ему! И теперь мое имя и мои фотографии везде! А самое главное, что эти долбанные фанаты копаются в моей биографии и теперь знают даже больше, чем я сама! Взгляды ребят метались от моего гневающегося лица на растерянный взгляд Дамиано, все также стоящего возле подоконника. - Они бы все равно узнали. - ответил фронтмен на мою реплику, - лучше сейчас, чем потом видеть догадки в сети. - Но ты даже не предупредил меня! Я не была готова к этому, понимаешь?! - злость просто выкипала из меня. - А чтобы изменилось, если бы мы вместе обсудили это и приняли решение? Мнение людей поменялось бы?! - раздраженно спросил Дамиано. Я судорожно начала хватать воздух ртом, пытаясь сосредоточиться на словах, кинутых в меня, будто я сама создала себе проблему, и винить нужно только меня. - Мнение отчима теперь уже точно не изменить. - тихо ответила я, вылетая из помещения. Ноги сами несли меня в сторону дома, пока ребята кидали мне что-то вслед, но я не хотела возвращаться, оглядываться или даже прощаться. Мне хотелось остаться одной, как тогда ночью в Милане, когда я выбежала из дома на улицу и несколько часов гуляла по городу, оставаясь наедине со своими мыслями и проблемами. Но слабый дождь как ни кстати полил прямо на меня, в очередной раз напоминая о найденном зонтике, и у меня был только один вариант, куда я могла пойти. В квартиру я зашла тихо, несмотря на то, что Рафаэль был на работе и должен был вернуться ещё через пару часов. Кинув сумку на пол, я бросилась на кровать, зарываясь в мягкий плед, и слёзы обиды, страха и злости сами полились из моих глаз, размазывая чёрную подводку, нанесённую мною с утра впопыхах. Без единого движения и звука я пролежала на тёплой поверхности бесконечное количество времени. Я хотела перекусить хоть что-нибудь, но каждый раз, думая о содержимом холодильника, легкие приступы тошноты возвращали меня в жестокую реальность, напоминая мне о том, что я могла есть только тогда, когда рядом со мной были ребята. - Да она шлюха мне врала! Мнееее… - пьяный голос, доносящийся из коридора, заставил меня резко вскочить с кровати и метнуться к двери, дабы убедиться в том, что она закрыта за ключ. Единственная вещь, которую я боялась, это то, что отчим узнает обо всем. Мне стало уже плевать на мнение совершенно чужих мне людей, осуждающих меня за то, что такой желанный миллионами девушек парень достался именно мне. А мнение отчима, уже, видимо, готового разорвать меня в клочья за такую новость, било меня по голове, отключая сознание. - Открой дверь! - заорал неизвестный голос, смешиваясь с ударами по деревянной поверхности, отделяющей меня от него. Или них… Я забилась в угол комнаты, закрывая свою голову руками, думая о том, что мои собственные ноги подставили меня, когда вели мое затуманенное тело в сторону дома. Грохот срывающейся с петель двери, резко зажигающийся свет, больно режущий глаза, и два шатающихся тела, хватающих меня за плечи, стягивая с пола. - Я говорил тебе, что ты моя! А ты дрянь! Трахалась с этим пареньком, пока писала для него песню, да?! - заорал отчим мне прямо в ухо, пока его друг, не имеющий никакого отношения к этой ситуации, крепко держал меня, больно впиваясь пальцами в нежную кожу. - видимо, из тебя не так просто выбить всю эту дурь! Надеюсь завтра утром ты даже с кровати не встанешь! И после этих слов мое тело оказалось придавленным к кровати двумя мужчинами, пока их руки срывали с меня одежду, заходя туда, куда смущался лезть даже фронтмен. Мои попытки вырваться заканчивались отпечатком удара по лицу, и я прекрасно понимала, что шанса сбежать у меня точно нет. Я орала изо всех сил, надеясь на то, что соседи услышат мой вопль и прибегут на помощь, но мужские ладони то и дело закрывали мой рот, не давая мне возможности даже укусить в качестве защиты. И когда они оба отстранились от меня, я вскочила с кровати, со всех ног несясь в сторону входной двери, но моя голова оказалась впечатана в спинку кровати, и это действие окончательно выбило из мозга все мысли. И больше я не сопротивлялась, не издавала звуков и не думала ни о чем, чувствуя сплошную пустоту в ноющей от боли голове. Мое тело в буквальном смысле стало игрушкой в руках двух взрослых и до жути пьяных мужчин, которые, в свою очередь, оставляли на коже багровые пятна и заполоняли мой организм жуткими ощущениями от грубых толчков во все имеющиеся щели. Я как маленький ребёнок свято верила в то, что моя жизнь полностью изменится после всех событий, произошедших со мной за десять дней пребывания в Милане. И ребята не просто дали мне шанс почувствовать себя счастливой, любимой и нужной, они приняли участие в колоссальных изменениях, связанных с моей работой и моим будущим. И я будто натянула на себя розовые очки, думая, что все мои проблемы вмиг исчезнут с помощью поддержки и любви моих новых и ставших близкими мне людьми, ребят. И будучи окрылённой счастьем, я совершенно не осознавала, что дома меня все также будет ждать пьяный отчим, готовый выбивать из меня все силы и всё желание жить дальше. Смутное, практически выключенное сознание немного пробилось, когда я ощутила легкость в теле, потому что осталась совершенно одна, лежащая посередине кровати, чувствуя металлический привкус на губах. Умоляя своё тело слушаться мозг, я доползла до шкафа, доставая с полки лёгкое платье и надевая его прямо на голое тело. Я пыталась сконцентрироваться на своём побеге, все ещё надеясь на то, что произошедшее оказалось глупым сном, но боль в каждой клеточке моего тела опровергало все мои надежды. В квартире было тихо и редкий храп, доносящийся из гостиной, давал мне надежду на то, что довольные своим делом уроды не заметят мое еле держащееся на ногах тело, пытающееся добраться до ручки входной двери. Холодный ветер, резко окутывающий меня с головой, немного успокоил мой мозг, заглушая дикую боль на коже, и я в буквальном смысле упала на землю, ещё сильнее раздирая колени. Слёзы самопроизвольно полились из моих до смерти напуганных глаз, больно скребя побитую щеку и не давая возможности видеть, что происходит вокруг меня. Мне хотелось орать в голос, но спящие в своих кроватях люди не были виноваты в бушующей внутри меня истерике, и я то и дело закрывала рот ладонью, до крови прикусывая палец. Была только я, боль и обида. И яркий свет фар, видимый мною где-то в темноте сознания, до боли знакомый голос, эхом отбивающийся в моей голове, и нежное объятие чужими, но такими родными руками. К чертям собачьим выкину этот гребаный зонт!