Некромант

      

Глава 2

      Я сидел на скамейке, закинув одну ногу на другую, оперевшись о стену своей сторожки, и читал записи старого Эдмунда Вайса – моего предшественника. Этот ублюдок был кем-то вроде оккультиста, а потому для него кладбище, как и для меня, было богатым на ресурсы полем для своих нечестивых ритуалов. Когда я попал к отцу Алонсию юнцом, Эдмунд часто звал меня к себе на кладбище, где я ему помогал с уходом могил. Позже, когда я стал взрослее, он стал поручать мне работу с телами, гробами и книгой учета. За помощь мне давали деньги, которые я тратил в городе на одежду и разные диковинки в темных переулках города. Когда я избавил Эдмунда от основных кладбищенских забот, тот стал часто пропадать в склепе, в который он меня не желал впускать, утверждая, что там лежат какие-то «важные» люди, для которых нужен «особый» уход, а ещё у меня не было разрешения от их родственников. Я все пытался узнать у него, что за люди там покоятся, однако он либо отвечал «не твое дело», либо просто игнорировал вопрос. Таким образом для меня склеп стал загадочным местом, окутанным тайной. Безумный интерес захватил мою юную голову, и я часто пытался попасть внутрь или хотя бы подглядеть, что там внутри, однако оскаленные морды каменных горгулий, охранявших вход в склеп, внушали демонический ужас, заставляя меня пятиться прочь.       Я отвлекся от записей Эдмунда и взглянул на склеп: это было готическое строение с двумя острыми шпилями по краям и одним прямо на арке, под шпилями находились выцветшие фрески с непонятными символами и изображениями, на которых можно было узнать только черепа, а у входа величественно восседали каменные горгульи по бокам от металлической двери. Никаких окон или решеток не было, свет внутри склепа исходил только от свечей. Сам склеп был довольно просторным, содержал 20 каменных гробов внутри – 10 на первом и ещё 10 на нижнем этаже, который располагался под землей.       Я снова почувствовал одолевающий меня страх, глядя на него, как тогда, несколько лет назад, когда у меня все-таки получилось попасть внутрь. В те времена мне часто снились кошмары, содержание которых я уже не помню. Помню только, как в один момент Эдмунд решил удовлетворить моё любопытство пригласив меня туда. Я согласился и отправился вслед за ним, предвкушая, как увижу расписные каменные гробы, на крышках которых изображены покойники, разные фрески или изображения святых, золоченые канделябры и разные украшения. Однако склеп внутри был довольно скуп на всякие диковинки, которые могли бы привлечь мое внимание.       Шум в воротах отвлек меня от воспоминаний, и я поспешил спрятать записи в сумку, чтобы поприветствовать посетителей. Навстречу мне шли пожилая мать и пожилой мужчина, а сопровождал их отец Алонсий. Следом несколько мужиков тащили красный гроб. Я сразу же прикинул в голове свободное место, затем подошел к своим гостям, выразил свои соболезнования и сказал им следовать за мной. По пути я выяснил, что это мать и отец Люси – молодой девушки, что работала в трактире «Пьяный осел», что находился в нескольких километрах от сюда. Я знал её, когда торговался со всякими бродягами в том заведении, хорошая была девушка, приятная. Я даже как-то рассматривал её в качестве своей новой жертвы, но как-то руки не доходили.       Мы дошли до назначенного мною места и принялись копать, благо мужики взяли с собой лопаты. Пожилые родители стояли просто в стороне и с ужасной тоской в глазах, что пробивалась сквозь слезы, глядели то на гроб, то на яму. Спустя какое-то время дело было сделано: яма вырыта, гроб уложен, а затем закопан. Мы ещё какое-то время молча постояли около могилы, после чего я решил поинтересоваться по поводу надгробия, потому что они пришли без него, на что родители ответили, что он будет готов только через 2 дня, так как наш гробовщик Витя «нажрался как свинья» и уснул в одном из своих гробов. Я пообещал им, что сам займусь этим, и в следующий раз, когда они придут навестить свою дочь, тут уже все будет сделано, ведь я же смотритель кладбища, на что они согласно кивнули и ушли. Я остался стоять один вместе с Алонсием рядом со свежей могилой в тени деревьев. Мы оба смотрели вслед уходящим, пока те не ушли достаточно далеко, чтобы не слышать нас. – Известно, что произошло с ней, отец? – повернувшись к Алонсию спросил у него я, кивнув головой в сторону могилы. – Да. Мужики говорят, что нашли её мертвой в городе неподалеку от площади, - как-то задумчиво ответил он, а в его глазах я читал какое-то беспокойство. – От чего она погибла? – У нее на шее были две точки, как от укуса. Все считают, что это зверь какой-то неведомый убил её. – Возможно так и есть. Быть может, паук ещё укусил, всякое бывает… – И все же что-то тут не так… Вещи все у неё при себе были, обнаружили её утром, свидетелей никаких, разумеется, нет, каких-то ещё свидетельств тоже не нашли, хотя ищейки из нашей стражи – то же, что и клинок из навоза. Вероятно, я зря беспокоюсь, но что-то мне не нравится во всем этом, а вот что – не понимаю, хоть убей! – воскликнул Алонсий, после чего перекрестился несколько раз, что-то бормоча себе под нос. – Ну, бывай, Александр, я пойду к себе. Алонсий хлопнул меня по плечу и ушел к воротам. Я же стоял и обдумывал все это. Возможно, это действительно был какой-нибудь паук, но нельзя также исключать и то, что это мог быть зверь или, что ещё сильнее тревожило меня, человек. Если предположить первое, то это просто несчастный случай, такое бывает. Если предположить второе, то зверь в городе тоже ни к чему хорошему не приведет, особенно если учитывать то, что он скрытный. Если предположить наихудший вариант, что это был человек или что-то подобное, то это могло обернуться прямым образом против меня, потому что в таком случае есть два варианта: обычное убийство необычным образом, чтобы скрыть следы преступления, либо это было какое-то ритуальное убийство, что может привести к серии убийств в будущем. В случае со зверем к этому делу могут привлечь охотников, а в случае с ритуальным убийством в город нагрянут инквизиторы, которые будут трясти всех здесь, в том числе доберутся и до меня, а мне это не нужно было. Вероятно, коронер мог бы дать больше ответов, да только этот без вести пропавший человек сейчас лежит в гробу в моей тайной комнате. В таком случае мне ничего не остается, кроме как вырыть ночью могилу и самому осмотреть тело усопшей, а там уже видно будет. Так с этими мыслями я дошел до своей сторожки, сделал записи о погребенной, затем открыл бутылку вина и начал распивать, погрузившись в свои мысли. Если временно абстрагироваться от этого убийства, то меня занимал ещё тот факт, что я не продвинулся в своих темных изысканиях: записи Эдмунда не расшифрованы, склеп так и остался для меня загадкой, а все мои эксперименты с телами не приносят никаких результатов. Однако я же видел, как Эдмунд мог заставить мертвеца шевелиться! Как он это делал? Я достал записи и начал сова их рассматривать: мой взгляд скользил между анатомическими изображениями, непонятных символов, которые больше похожи на каракули, но никаких мыслей все-равно не было. Так я просидел довольно долгое время, опустошив бутылку вина. Когда текст и рисунки в записях начали уже расплываться, а мысли в голове терялись в алкогольном тумане, я решил отложить их и пройтись по кладбищу – навести прибраться на захоронениях. На улице уже смеркалось, ветер кружил в воздухе опавшие листья деревьев и колыхал ветки деревьев. Я глубоко вздохнул, пытаясь хоть немного выветрить алкоголь из себя, затем тяжело выдохнул, немного отрезвив свой разум. Когда я осмотрелся в поисках какого-нибудь беспорядка, то мне в глаза сразу бросились завядшие орхидеи около одной из могил. Я наклонился, чтобы поднять их, как услышал где-то позади смешок. – Что, все ещё ничего не понял, да? – раздался хриплый голос. Я развернулся и увидел Эдмунда Вайса! Он остался таким же, каким я видел его в последний раз: старый коричневый костюм, пожелтевшая со временем рубашка, высокие обшарпаные сапоги, грязные брюки, седая неопрятная борода, такие же неопрятные длинные волосы и коварный взгляд. – Ты же мертв! – воскликнул я, сдерживая в себе нарастающий ужас. – Ну, тебе виднее, Саша, - покивал головой он, затем наклонился и взял ещё свежую фиалку с могилы. – Это… невозможно! Тебя здесь быть не должно! – Почему? Потому что я мертв? Потому что ты меня подло зарезал сжег мое тело? Я лишь молча кивнул, пытаясь нащупать за пазухой кинжал. – Хорошо быть живым, правда? – Эдмунд понюхал фиалку, затем взглянул на меня. – Пахнет смертью. Ты знаешь запах смерти, Александр? – Зачем ты здесь? – спросил я, крепко держа в руке кинжал. К чувству страха присоединилось чувство злости. – Отвечай, или я тебя снова убью. – Это лишнее, мальчик. Вот скажи мне, что отличает пустую кружку от полной? – К чему эти загадки, Эдмунд? – Не пройдя по тропинке ты не узнаешь, куда она ведет. Так что же их отличает? – Эдмунд повертел в руках фиалку, а затем выбросил её. – Наличие жидкости внутри, полагаю, наполненность. – Именно! – Вайс взмахнул рукой, указав на меня пальцем. – А знаешь, чем ты сейчас занимаешься? Ты пытаешься испить из пустой кружки. Пытаясь заставить мертвых ожить ты мог с таким же успехом кричать на табурет, чтобы тот начал скакать как лошадь. Понимаешь, о чем я? – То есть мне не хватает какого-то ингредиента или элемента, чтобы оживить труп? – Какой ты сообразительный! – старик хлопнул в ладоши и улыбнулся. – И какой это элемент? – Чем отличается табурет от стакана? – Табурет не держит жидкость? – Верно. То есть стакан – это сосуд, понимаешь? Именно по этой причине ты не можешь заставить иные вещи, не являющиеся сосудом, делать то, что ты хочешь. – Зачем ты мне все это рассказываешь? Зачем помогаешь? – Хочу продвинуться в своих изысканиях, которые ты прервал. Заодно думал помириться с тобой, ведь свою смерть я заслужил, как ты знаешь. Благодаря тебе и твоим стараниям мы можем продвинуться в изучении загробного мира, – Эдмунд медленно подошел ко мне с невинной улыбкой. – А я тебе зачем? Ты же и без меня прекрасно справлялся, – я приготовился снова атаковать его. – Ты что, забыл? – Вайс взял меня за плечи и я нанес ему удар в живот. Тот взглянул вниз, затем снова на меня, - я же мертв. Лицо Эдмунда исказилось, из его глаз и рта пошла кровь, затем с его лица сошла плоть, обнажая белый череп. Я оттолкнул его от себя и упал на землю, в ужасе глядя на стоящего передо мной скелета, который разразился ужасным хохотом. Я очнулся у себя за столом. На столе были открыты записи, а на полу валялась пустая бутылка вина. У меня бешено колотилось сердце и была сильная отдышка, будто я убегал от медведя. Это был всего лишь сон. Во всяком случае я на это надеялся. Взглянув ещё раз на записи, я понял, что означают некоторые символы с каким-то изображением в виде капли – это была жизнь. Или душа. Над этим стоит потом поразмыслить ещё. Отложив книгу в ящик, я взглянул в окно и увидел, что на улице уже ночь, а это значит, что пора проводить эксгумацию тела покойной. Ощущения после сна неприятной пульсацией ужаса отдавались в голове, или это просто похмелье? Во всяком случае я сильно взбодрился, но ясность ума, увы сохранить до конца не удалось. Все свои действия я выполнял автоматически, в то время как мои мысли были охвачены эмоциями. Я снова начал вспоминать то время, когда я часто находился в обществе Эдмунда, когда он открыл мне тайны некромантии. Он заставлял каким-то образом трупы шевелиться, а однажды я даже увидел, как труп ходит! В то время я видел, как Эдмунд умирает. Он страдал какой-то болезнью, а потому был одержим идеей бессмертия. Он не хотел умирать и искал способ обмануть смерть, избежать её. Его эксперименты с мертвецами не дали желанного результата, а потому он обратил свое внимание на меня и усиленно начал изучать оккультные ритуалы. Так я понял, что он хочет захватить мое тело или мой разум, проникая в мои сны. А чтобы переселившись в меня не начинать все сначала, он решил посвятить меня в свои дела. Либо он, либо я, подумал я тогда, взял нож и вонзил ему в спину, пока тот делал записи в своей тетради. После того, как я перерезал ему глотку, я решил сжечь тело, чтобы избавить этот мир и себя от присутствия этого ублюдка. Однако теперь у меня появились сомнения, а действительно ли я его окончательно убил, или он все же добился какого-то результата в своих делах? За этими мыслями я дошел до могилы, вырыл её и вскрыл крышку гроба, подсвечивая себе свечой. Передо мной лежала бледная Люси, какой я её запомнил: светлые волосы, мягкое личико и шрам на щеке. Однако мое внимание сразу привлекли две красные точки на шее. Я решил разглядеть их поближе: эти точки действительно были больше всего похожи на укус, а не на зубья какой-нибудь вилки. Следом я начал осматривать её голову на предмет ушиба чем-то тяжелым, однако никаких гематом я не нашел. Далее я принял решение осмотреть тело, для чего мне пришлось аккуратно кинжалом разрезать её платье. Осмотрев её голое тело, я также не обнаружил более ничего необычного. В какой-то момент я с облегчением вздохнул, потому что все сводилось к ядовитому пауку. Я решил удостовериться в этой теории, сделав разрезы – вдруг найду какие-нибудь следы яда. Однако какого было мое удивление, когда я не обнаружил свернувшейся крови! У нее не было крови! Самые безобидные гипотезы отпали. Кто-то слил её кровь. Я уселся рядом на землю, глядя на усопшую, и размышлял. Про следы крови в том месте, где её нашли, мне ничего не сказали. Получается, что либо жертву как-то обескровили укусом, либо это сделали не укусом, но в другом месте, а тело просто подбросили. В таком случае мне остается только ждать и надеется, что больше подобных таинственных смертей не будет. Я снова закопал тело и отправился спать, терзаемый тревожными мыслями об Эдмунде и Люси.