no shit sherlock

      Что я должен сделать: 1. Меньше опасных вещей. По крайней мере, опасных для жизни. По крайней мере, явно опасных для жизни. Ёнджун плохо справляется со смертью. 2. Перестать быть иррациональным. Это иррационально. Ёнджун ведет себя иррационально. 3. Если бы мы оба были иррациональны, Ёнджун изолировал бы себя от других (пример.: я), чтобы не испытывать боль, когда я неизбежно умру (смертельная катушка всегда сворачивается), или я бы изолировал себя от других (пример.: Ёнджун) примерно по пятистам причинам, включая: отвлечение внимания, самосохранение. 4. Должен перестать быть эгоистом. Будучи эгоистом, я не дистанцируюсь от него. Минхек всегда называл меня эгоистом. Ненавижу, когда он прав. 5. Скорее всего, я не смогу сделать ничего из этого. Поэтому буду отдавать приоритет первому пункту.

◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥

— Субин, что ты пишешь? — спрашивает Ёнджун. Субин засовывает исписанную салфетку в карман. — Список возможных ингредиентов, используемых в этом французском тосте. Это образец совершенства, по сравнению с которым все остальные французские тосты обречены на провал. Субин обаятельно улыбается матери парня. Джун никогда раньше не слышал, чтобы он пытался быть очаровательным. Он пытается скрыть смех, выпивая апельсиновый сок, но в итоге давится им. — Я могу просто дать тебе рецепт, — тихо произносит мать Ёнджуна. Она не притронулась к завтраку, хотя сегодня утром приготовила яичницу с беконом и французскими тостами. Она всегда много готовит, когда нервничает. — Мне нравится во всем разбираться самому. — Ладно, — говорит она, в основном самой себе. — Хорошо. Итак, тебе нужно где-то остановиться. Субин делает трагическое лицо. Джун пинает его под столом. — Что? — шепчет Субин. — Я взываю к ее материнскому инстинкту, расширяя глаза, чтобы вызвать эстетику младенца, и создавая ауру уязвимости, чтобы она почувствовала себя обязанной принять меня. — По большей части это просто жутко, — шепчет в ответ парень. — Знаете, я слышу вас обоих, — говорит женщина. Они замирают. Она делает глоток кофе. Джун гордится ею. Она справляется со своим первым опытом в виде общения с Субином лучше, чем большинство людей. — Итак, тебе нужно где-то остановиться, и ты хочешь остаться здесь. — Это была моя идея, — быстро говорит парень. — Я просто не знала, что вы двое стали такими хорошими друзьями. — Это был, своего рода, несчастный случай, — делает ремарку Джун. — Да, совершенно случайно. Он снова пинает Субина. — И под случайностью, миссис Чхве, я подразумеваю, что меня привлекло в вашем сыне сочетание его интеллекта и прекрасного характера. — О… спасибо тебе. — Должно быть, он унаследовал эти черты от вас, так же как и свои большие уши. Ёнджун достает свой телефон. Она стесняется своих ушей. Субин опускает взгляд на экран телефона и снова поднимает его. — И под большими я подразумеваю абсолютно ничтожные. Мне бы понадобился микроскоп, чтобы увидеть их. Действительно крошечные. — Ёнджун? — говорит его мать. — Да? — мягко отзывается он. — Могу я поговорить с тобой минутку в гостиной? Он сразу же встает, успокаивающе кладя руку Субину на плечо. Субин поворачивает голову, чтобы посмотреть на него, и хмурится. — Ты пытаешься избавиться от меня? — …Просто оставайся здесь.       В гостиной мать Ёнджуна озабоченно потирает руки. Парень чувствует себя немного неловко из-за того, что он вывалил это на нее, но не настолько плохо, чтобы взять свои слова обратно. — Он не может остаться со своим братом? — У его брата какая-то важная работа. Он всегда в командировках, — Чхве прикусывает нижнюю губу. — Его дом только что сгорел дотла, мама. Ну же. Я всегда буду мыть посуду. Я уберу в подвале. — У нас нет места, где он мог бы остановиться. — У нас есть комната Бомгю. Тема висит между ними, словно на паутине. — Он спал там прошлой ночью, и все было в порядке. И, — твердо добавляет он, — мы не можем навсегда оставить его комнату такой, какой она была. Это вредно для здоровья. Мы нуждаемся в переменах. Она медленно кивает. Он так давно хотел сказать ей это. — Может быть… как долго ему нужно будет оставаться? — Его брат ищет жилье, но ты же знаешь, каков рынок жилья. И я думаю, что Субин был действительно потрясен пожаром, — лжет Ёнджун. — У него нет родителей, а его брата никогда нет рядом, и я уверен, что ему было бы хорошо побыть с людьми. — Он просто… немного странный. — Ты привыкнешь к нему. Доверься мне. Она нервно смеется. — Он же не собирается убить нас во сне, правда? Ёнджун кладет обе руки ей на плечи. — Мама, послушай меня. Чхве Субин — очень, очень, очень хороший человек. — Ну… — нерешительно произносит она. — И его брат заплатит нам. — Правда? — Да, он даст нам дополнительные деньги на продукты и все такое. Хотя Субин столько не ест. Он вообще редко ест. — Я полагаю, нам придется это исправить. Джун улыбается. — Спасибо, мам.

◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥

      Несколько часов спустя Ёнджун показывает маленькую желтую карточку. — А как насчет этого? — Это краска? — спрашивает Субин, даже не глядя. — Да, конечно, это краска. — Тогда я удовлетворен этим. Они в магазине товаров для дома. Стены в старой комнате Бомгю грязные, краска облупилась и выцвела, и Чхве решил, что ее нужно покрасить заново. Но это больше не комната Бомгю, вынужден напомнить он себе. Теперь это комната Субина. — Хорошо, но это не может быть просто краска, — Ёнджун перебирает несколько оттенков фиолетового. Фиолетовый кажется таким странным цветом. Элегантный и темный. — Это должен быть цвет, который тебе нравится. Ты будешь смотреть на это все время. — Я не придаю особенного отношения к определенному цвету в сравнении с другими, — Субин приподнимает бровь, глядя на витрину с дверными ручками, как будто не может поверить, что людям может понадобиться так много разных видов дверных ручек. — В пространство моего мозга, где обычные люди хранят цветовые предпочтения, я поместил квантовую механику. — Окей, — Джун хватает карточку с образцом розового оттенка, достаточно яркого, чтобы у кого-нибудь из глаз потекли слезы. — Тогда этот цвет. — …Определенно, не этот. — Осторожно, твоя неприязнь к розовому выталкивает квантовую механику из твоего мозга. Они останавливаются на оттенке почти темно-синего и тащат банки к машине. Ёнджун заводит ее, и Субин начинает жаловаться, что они никогда не ставят классическую музыку по радио. Это похоже на то, что пространство между ними, пространство, которое изначально создал Чхве, почти исчезло. Он так сильно ненавидел его. На обратном пути он говорит: — Итак, нам нужно установить несколько основных правил. — Правила пользования землей? — Субин смотрит в окно. — Мне все еще можно наступать на нее? — Перестань быть умником на две секунды и послушай, — Ёнджун останавливается на красный свет и толкает Субина в плечо, пока тот не поворачивается к нему лицом. — Правила, касающиеся нашего дома. Номер один: внутри не курить. — Какой ужас! Даже подумать не мог, что ты можешь быть таким жестоким! — Номер два: никаких экспериментов в микроволновке. На самом деле, давай просто введем полный запрет на все эксперименты, требующие использования кухонной техники. Субин ухмыляется. — А как насчет экспериментов, требующих садовых инструментов? — Я рассмотрю это предложение. Номер три: ты должен нормально питаться, чтобы моя мама не подумала, что у тебя анорексия или что-то в этом роде. — Когда я согласился переехать в ваш дом, ты забыл упомянуть, что он практически неотличим от тюрьмы. Загорается зеленый свет, и машина позади них сигналит. Ёнджун показывает им в зеркало заднего вида поднятый большой палец, прежде чем нажать на газ. Одна из банок с краской на заднем сиденье опрокидывается. — Спасибо большое за оценку, хотя чем-то наш дом отличается от тюрьмы. Мы не заставляем тебя надевать оранжевый комбинезон. — Пока что, — зловеще произносит Субин. — Честно говоря, я полагаю, это лучше, чем жить с Минхеком. Хотя, если бы мне вырвали все ногти плоскогубцами, это было бы лучше, чем жить с Минхеком. — Ну, этого мы с тобой тоже не сделаем. И не говори «пока что». Субин закрывает рот, который до этого складывался в букву У.       Когда они возвращаются в дом, то собирают все вещи Бомгю. Его старые футбольные трофеи. Компакт-диски. Книги. Его плакаты. Каждый раз, когда Чхве кладет что-то в коробку, это похоже на прижигание раны — болезненно, но необходимо. То, что в этой комнате все было в точности так, как оставил Бомгю, заставило сердце Джуна истекать кровью. Субин поднимает старую залатанную толстовку, держа ее подальше от своего тела, как будто она вот-вот его отравит. — Ты не говорил мне, что он учился на театральном факультете. — Потому что это не так. — Ой. Я подумал, что он, должно быть, играл бродягу, и это было частью его костюма. — Да, это была его любимая толстовка. И, может быть, не стоит высмеивать моего покойного брата за выбор одежды? — Прости. Когда Ёнджун почти закончил, коробки были сложены высокой стопкой, а с его носа капал пот, он обернулся и увидел, что Субин смотрит на него так, как он иногда смотрит — напряженный взгляд, слегка нахмуренные брови, как будто он решает самую сложную головоломку, которую ему когда-либо ставили. Чхве этого не понимает. Кто-то вроде него никак не мог сбить Субина с толку. Он водружает коробку с книгами поверх стопки. — Что-то не так? — Ничего, — бормочет Субин. — Врешь. Что случилось? — Я. — Ты ошибаешься. — Нет, я никогда не ошибаюсь. Со мной что-то не так. Это так нехарактерно для Субина — признавать подобное. Чхве кладет на кровать стопку сложенной одежды, которую он только что подобрал. — Что ты имеешь в виду? — Я продолжаю видеть тебя, — говорит Субин. Глаза все еще прищурены, взгляд задумчивый. Он сидит на кровати Бомгю. Каким-то образом то, что он просто сидит там, превратило его кровать из призрака обратно в обычную кровать. — Это не что-то не так с тобой, Субин, я буквально стою перед тобой. — Нет. Не здесь, — Субин рассеянно дергает за свободную нитку на одеяле. — Когда я закрываю глаза. Я тебя вижу. В моем доме. Во время пожара. Таким, каким я нашел тебя. Я понятия не имею почему. Ёнджун моргает. — Когда я вернулся и понял, что ты зашел в дом, увидев, что и твоя входная дверь, и моя остались открытыми, мое тело странно отреагировало. Я исследовал это позже и понял, что ощущения были чем-то похожи на симптомы сердечного приступа. Одышка. Боль в груди. Никогда раньше у меня не было физической реакции на что-либо. Возможно, мне следует обратиться к врачу. — Тебе не нужно обращаться к врачу, — парень улыбается ему. Его слегка озадаченное выражение лица довольно милое, но он почти уверен, что если бы сказал Субину это, то убил бы его. — Спасибо. Озадаченное выражение на лице Субина становится еще более серьезным. — За что ты меня благодаришь? — Тебе было не все равно, вот и все. Вот о чем ты говоришь. — Как я и сказал, — Субин встает и сметает с комода несколько рамок для фотографий, бросая их в почти полную коробку. — Со мной что-то не так. Их прерывает громкий стук внизу. — Это странно, — Ёнджун выпрямляется и вытирает немного пыли со своих коленей. Бомгю не был большим поклонником пылесосов. — Мама вернется домой не раньше пяти. Они вместе спускаются вниз, оставляя за собой шлейф пыли. У Субина в волосах застрял небольшой комок. Джун достает его, прежде чем первым подойти к двери и распахнуть ее. Там стоит полицейский. — Чхве Субин здесь? — спрашивает он, скрестив руки на груди поверх униформы. — Нам сказали, что это его новое место жительства. — Минхек снова лезет в мои дела, — тихо говорит Субин. Ёнджун указывает на Субина через плечо. — Да, это Субин. Извините, он терпеть не может знакомиться. Что-то не так? Он что-то сделал? Вероятно, он что-то сделал. — Твоя вера в меня действительно трогательна, Ёнджун. Парень тычет его локтем в ребра. — Ой. Офицер, я думаю, вы, возможно, захотите арестовать его за нападение. — Я здесь не для того, чтобы кого-то арестовывать, — говорит полицейский, настороженно глядя на них. — Мы здесь просто для того, чтобы задать несколько дополнительных вопросов о пожаре. Я надеялся, что вы сможете сообщить нам имена всех, кто может иметь на вас зуб. — Конечно. Позвольте мне составить для вас список, — Субин исчезает обратно в доме. Ёнджун хмурится. Люди, затаившие обиду? — Но я думал, это был несчастный случай. Полицейский смотрит на свои часы. Уже почти время обеда. — На самом деле улики указывают на поджог. Субин появляется снова, держа в руках школьный справочник. — Держите. Полицейский берет его и пролистывает первые несколько страниц. — Это что, шутка? — К сожалению, нет, — говорит Ёнджун. Слово «поджог» крутится у него в голове. Когда полицейский махнул на них рукой и ушел, Чхве захлопнул дверь и повернулся к Субину, который равнодушно стряхивал пыль с подола своей рубашки. Как будто ему на самом деле было наплевать на известие о том, что кто-то пытался сжечь его вместе с домом — Этот пожар не был несчастным случаем. Кто-то это сделал. — Это было очевидно. — Очевидно? Ты знал? — Я всегда знаю. Запах бензина, незнакомые следы на моей лужайке, разбитое окно внизу. С таким же успехом они могли бы изобразить поджог краской из баллончика на подъездной дорожке. — Ты говоришь мне, — Ёнджун делает паузу, тяжело вздыхая. — Что ты знал, что кто-то поджег твой дом, и не сказал мне. Ты не подумал хотя бы вскользь упомянуть об этом? — Я думал, ты знаешь. Как я уже сказал — это было очевидно. — Ну, для меня не было. — Из-за чего ты так расстроен? — Из-за чего… Субин, кто-то пытался убить тебя! Во второй раз! — хорошо, что его мать на работе, потому что он орет во всю глотку. Факт, который, похоже, не беспокоит Субина. — Никто не пытался убить меня с тех пор, как я переехал сюда. Не считая Минхека, пытающегося разозлить меня до смерти. Джун совершенно неподвижен. Он хочет задушить его. Тому, кто пытается его убить, это понравилось бы. — Инцидент на вечеринке не был попыткой убийства. Это была мелкая месть, — говорит Субин. — Как и пожар. Когда они приехали, возле моего дома не было машины. Они, должно быть, подумали, что меня нет дома. — В три часа ночи? — Самый умный человек, которого Ёнджун когда-либо встречал, одновременно является и самым глупым из всех. — Мы должны поговорить с полицией. Скажи им, что кто-то пытался убить тебя. Ты не можешь просто не признавать попытки убийства попытками убийства. — Верно. Однако я могу признать вещи, которые не являются попытками убийства, вещами, которые не являются попытками убийства. Это именно то, что я делаю, — голос Субина выражает спокойствие. Даже легкое удивление. Джун толкает его так сильно, что Субин ударяется спиной о стену, сбивая висящую картину набок. Субин достаточно силен, чтобы остановить его, но он этого не делает. — Ты должен отнестись к этому серьезно. Пожалуйста? Я… И вдруг, ни с того ни с сего, у Ёнджуна начинает гореть горло, а глаза становятся влажными. Он быстро отступает назад. В чем, черт возьми, его проблема?       Глаза Субина на мгновение расширяются. А затем он легонько касается щеки парня, на такую короткую секунду, что тот почти пропускает, как это происходит. — Я никому не позволю убить меня, Чхве Ёнджун. Ён так смущен. Он хочет убежать наверх и спрятаться. В то же время ему хочется схватить Субина за руку и крепко сжать ее. Но он не может. Потому что это Чхве Субин, и он, вероятно, спросил бы, не пытается ли он перекрыть себе кровообращение или что-то в этом роде. — Было бы неплохо, если бы ты говорил это и ради себя тоже, а не только ради меня. — На самом деле, я излишне заинтересован в том, чтобы не умереть. — Все говорит об обратном, — говорит Ёнджун, заимствуя одну из любимых фраз Субина. — Тогда давай заключим соглашение. — Субин отталкивается от стены, ловя взгляд парня. — Новое соглашение. Я соглашусь не умирать, если ты согласишься не подвергать себя опасности, пытаясь спасти меня от смерти. Примером, скажем, было бы то, что ты не вбежал бы в горящее здание вслед за мной. Просто предположи, что меня в нем нет. — Ты не можешь всегда не находиться в горящем здании, — Джун бормочет это в пол. Он должен просто подружиться с полом. Никто никогда не пытался убить пол. — Иногда у тебя может не быть выбора. — Здесь и сейчас я согласен никогда больше не находиться в горящих зданиях. Или что бы ты ни использовал в качестве метафоры горящего здания. Ты согласишься на это? — Я не… — Пожалуйста, Ёнджун, — Субин приподнимает пальцем его голову за подбородок, так что Чхве приходится встретиться с ним взглядом. Он всегда ненавидел видеть это в романтических фильмах, но когда Субин делает это, это не отвратительно. Это интимно. — Хорошо, — лжет парень. — Отлично, — говорит Субин, мгновенно возвращаясь к своему обычному состоянию. — Тогда давай потратим день на то, чтобы размазать краску по стене. Ёнджун медленно поднимается за ним по лестнице. Он — причина, по которой Субин остается. И теперь кто-то здесь пытается убить его. Если этот человек добьется успеха, это действительно будет вина Ёнджуна.