no shit sherlock

Третья гипотеза: он искренне заботится обо мне. Доказательство: Заявил, что я ему нравлюсь, весь я. (Смутно помню это. Может быть, я ошибаюсь.) Почистил мой шкафчик. Отказался порвать со мной. Очевидно, заснул рядом с моей кроватью (проснулся сегодня утром, а он лежал на полу). Доказательства против: я — это я. Доказательства против неопровержимы. Я должен искать дальнейшее подтверждение третьей гипотезы, прежде чем я начну надеяться, прежде чем я приму ее за истину. Очевидно, прошлой ночью нас накачали наркотиками. В какой-то момент я потерял сознание и проснулся в собственной постели. Синяк под глазом. Понятия не имею, что произошло. Машина Минхека на подъездной дорожке. Скорее всего, он привез меня домой. Утомительно. Я спущусь вниз и выясню. Задача первая: укрыть Ёнджуна. Он выглядит замерзшим.

◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥

Ёнджун просыпается, прижавшись щекой к деревянному полу. Он стонет, прежде чем открыть глаза. Он никогда не чувствовал себя таким напряженным. И похмелье… Дорогая, милая матерь Божья. Он собирается рассказать Субину… Субин. Ён собирался не спать всю ночь и приглядывать за ним. Должно быть, он все же уснул. Он вскакивает, одеяло, которым он не помнит, как укрывался, соскальзывает с его спины. Он в комнате Субина. И его кровать пуста. Ничего, кроме засохшего пятна крови на подушке в том месте, где висок Субина вдавился в ткань. Не обращая внимания на пульсирующую головную боль и на то, что болит каждая клеточка его тела, парень бежит вниз по лестнице. Он слышит Субина прежде, чем видит его: — Нет, Минхек, боюсь, я вынужден отказаться. Ёнджун заворачивает за угол. Переодетый Субин сидит на диване, которого он никогда раньше не видел, блестящем, кожаном. Минхек сидит на другом конце дивана, похожий на паука-переростка, с чашкой кофе в руке. Но Чхве не может отвести глаз от Субина. — Доброе утро, Ёнджун, — говорит Субин. — Ты проснулся. — Ты, что., — горло парня словно наждачная бумага. — Ты в порядке? — Что? Да, конечно, — рассеянно говорит Субин. Его лицо выглядит лучше, чем ожидал Ёнджун. Прямо под линией роста волос у него небольшая повязка, а на скуле и глазу темнеют синяки. Но его глаза такие же живые, как всегда. Ён так рад видеть их открытыми. — Завари себе чаю, — говорит Субин. — Твой голос звучит как скрежет ножовки. — Никогда не видел, чтобы ты приказывал кому-то выпить что-нибудь для собственного здоровья, младший брат, — Минхек делает изящный глоток кофе, но его глаза словно метают в Ёнджуна иглы для подкожных инъекций. Субин — это глыба льда. — Ты совсем меня не знаешь, Минхек. Напряжение между ними нарастает. Ёнджун игнорирует это и придвигается ближе к Субину. — Ты и впрямь в порядке. — Не считая того факта, что мой брат заказал этот предмет мебели, который вопиюще не соответствует моему нынешнему интерьеру, да. — У тебя нет никакого декора, — отмечает Минхек. Субин сердито смотрит. — Мой декор — его отсутствие. Голова Ёнджуна все еще на несколько шагов отстает от остального тела. — Когда я нашел тебя прошлой ночью… — Ты нашел меня? — Голос Субина становится резче. — Очевидно, Минхек, ты лжешь так же легко, как и раздражаешь меня. — Я был тем эффективным человеком, который нашел тебя. — Ты можешь продолжать быть эффективным и эффектно выйти за мою парадную дверь. — Я заплатил за дом. По закону это моя парадная дверь. Субин фыркает. — Мне следует уйти? — осторожно спрашивает Ёнджун. — Останься, — приказывает Субин как раз в тот момент, когда Минхек говорит: «Да, я уверен, ты знаешь, где моя входная дверь». Ёнджун раскладывает свой шезлонг, который был пренебрежительно брошен в угол, и садится в него. — У меня есть для тебя потенциально печальные новости, Ёнджун, — объявляет Минхек. — Прискорбно говорить это тебе, учитывая, что ты относишься к моему брату не как абсолютно нормальный здравомыслящий человек. Для всех остальных в этом городе эта новость, безусловно, будет удачей. Мы переезжаем. Все замедляется и замирает. Переезжает. — У меня для тебя радостные новости, Ёнджун, — рычит Субин. — На самом деле я никуда не поеду. — У меня для тебя печальные новости, брат мой, — Минхек оглядывается в поисках кофейного столика, вздыхает и ставит свою пустую кружку на пол. — В настоящее время ты находишься на моем иждивении, и если я перееду, переедешь и ты. — Тогда ты тоже не уезжаешь. Как много радостных новостей! Ёнджун все еще зацикливается на одном слове. Переезжает. Удаляется. Например, собирает вещи и уезжает куда-нибудь подальше. Туда, где у них не будет возможности увидеться. Он ловит взгляд Субина, и что-то в выражении его лица, должно быть, удивляет друга, потому что его рот на мгновение сжимается так, как это бывает только тогда, когда он застигнут врасплох. — Я никуда не поеду, Ёнджун. Чхве требуется минута, чтобы понять, что Минхек переводит свой пронзительный взгляд с него на Субина, а затем обратно. — О, понял, — тихо говорит он. Ёнджун делает шаг вперед, затем еще один, в основном для того, чтобы отвести взгляд от Минхека. Затем он оказывается рядом с Субином, и его рука как бы движется сама по себе — большим пальцем он касается синяка на скуле. — Ты уверен, что с тобой все в порядке? — тихо спрашивает парень. Субин напрягается, не отрывая взгляда от его лица. Тот быстро убирает свою руку. Должно быть, он сказал что-то не то. — Ты завел себе питомца, Субин. Как необычно. — Уходи, Минхек, — говорит Субин сквозь стиснутые зубы. — Сейчас же. — Не совсем твой обычный умный ответ. Хотя и это не совсем то, что ты обычно делаешь, не так ли? Ёнджун не может до конца уследить за происходящим, но он может сказать, что между двумя братьями происходит что-то значительное. Глаза Минхека прищурены, он анализирует. Субин холоден, как порыв ветра. — Мы переезжаем, Субин, — старший брат откидывается назад, обводя указательным пальцем узор кожи на подлокотнике. — По общему признанию, впечатляет, что тебе удалось так быстро настроить против себя весь город, но я всегда клялся себе, что перевезу тебя прежде, чем кто-нибудь попытается тебя убить. На этот раз я, кажется, опоздал. — Никто не пытался меня убить, — голос Субина режет, как нож. — Кто-то ударил меня по лицу. Вряд ли это можно назвать попыткой убийства. Джун издает скептический звук, застрявший на полпути в его горле. Субин бросает на него взгляд, который говорит, что это не помогает. — Кто-то накачал тебя наркотой, а затем несколько человек били тебя по лицу в течение какого-то времени, — Минхек разглаживает спереди свой галстук. — Ты мог умереть. — В данный момент я сожалею, что этого не случилось. — Субин яростно ковыряет край подлокотника. — Я не могу уехать. Мне нужно раскрыть убийство. — Тогда раскрывай его побыстрее. Потому что с сегодняшнего дня я буду заниматься подготовкой всего необходимого.       Ёнджун никогда не видел Субина таким сердитым. Все его тело напряжено, а глаза выглядят еще более сердитыми, чем были, когда он столкнулся с Джиу в коридоре школе. Субин встает, и на секунду парень становится уверен, что он собирается ударить Минхека, но вместо этого он шагает к лестнице. — Пойдем, Джун. А потом он уходит. Наверху хлопает дверь. — Так драматично… Это мой младший брат, — Минхек разводит руки в стороны. В то время как Субин всегда напоминал Ёнджуну что-то умное и элегантное, вроде пантеры или ворона, Минхек двигается как змея или сороконожка. — Можно мне выйти на минутку, Ёнджун? На самом деле он не спрашивает. Он ставит перед фактом. Чхве бросает взгляд в сторону лестницы, прежде чем последовать за ним. На переднем крыльце Минхек закуривает сигарету. — Ты куришь? — спрашивает Ёнджун, незаметно отодвигаясь, чтобы не видеть расплавленный ботинок на земле. — Как ты думаешь, где Субин это подцепил? У Ёнджуна жужжит телефон. Субин: Я не знаю, что заставило тебя спать на моем полу. Субин: У меня есть отличная гостевая спальня. Минхек опускает взгляд на экран. Его темные волосы зачесаны назад, подчеркивая лоб. — Ты разочаровал меня, Чхве Ёнджун. — В чем же? — как бы сильно он ни хотел заботиться о мнении странного старшего брата Субина, Минхек кажется человеком, которого опасно разочаровывать. Жужжание. Субин: Если Минхек скажет, что это его комната, скажи ему, что сначала он должен поспать в ней хотя бы один раз. Минхек стряхивает пепел на крыльцо. — Я думал, я просил тебя позвонить мне, если Субин сделает что-нибудь экстремальное. — Все, что делает Субин, является экстремальным, — Ёнджун действительно забыл об этой просьбе. — Я больше имел в виду все, что могло подвергнуть его опасности. — Все, что он делает, подвергает… — Он и правда влияет на тебя, — на секунду его голос теряет свою исцеляющую мягкость и потрескивает от гнева. — Ты почти такой же раздражающий, как и он. Ёнджун не отвечает. День становится теплее, и солнце припекает его плечи. Ему не терпится забежать обратно в дом и последовать за Субином наверх. Все, что угодно, лишь бы избежать пристального взгляда Минхека. Субин: Если Минхек скажет, что он беспокоится, что я убью его во сне, скажи ему, что его опасения обоснованны. — Мне нужно обсудить с тобой кое-что важное, — говорит Минхек. — Прогуляйся со мной и покажи мне окрестности. — Соседская прогулка? — Привычка Субина подслушивать. Окно наверху приоткрыто. Ён прочищает горло. Идти куда-либо с Минхеком — все равно что войти в кишащие пираньями воды, но он хочет знать, что тот может ему сказать. Может быть, ему удастся убедить его не переезжать. — Да, хорошо.       Они проходят небольшое расстояние по улице. Их улица — длинный пустой участок дороги, в конце которого только его дом и дом Субина. В таких случаях рядом всегда есть уродливые девелоперские проекты, которые в конечном итоге оказываются полузаброшенными, когда у подрядчиков заканчиваются деньги. Ёнджун засовывает руки в карманы. — На самом деле у нас не так уж много соседей. — Как ты уже мог догадаться, меня не интересует этот район. — Тогда что же тебя интересует? — храбро спрашивает Чхве. — Я не очень интересный. — Позволю себе не согласиться, — говорит Минхек. — Мой брат любит только интересные вещи. Садись. Он указывает на полуразвалившуюся скамейку под уличным фонарем, сорняки пробиваются из трещин в тротуаре под ней. Ёнджун садится. Минхек следует его примеру, доставая из нагрудного кармана еще одну сигарету. Субин: Если он приглашает тебя позавтракать, не пей кофе. Он отравил его. Минхек выкуривает почти половину сигареты, прежде чем заговорить, пепел падает на землю, где его рассеивает ветерок. — Ты влюблен в моего брата. Неужели Ёнджуну это кажется? Он все еще немного не в себе. Наркотики, должно быть, все еще находятся в его организме — но потом он смотрит на брата Субина, и он оглядывается назад, и он сказал это, он действительно сказал это. Джун закрывает глаза, борясь со вспышкой головокружения. — Нет, это не так. — Ты не умеешь лгать. — Я в него не влюблен. — Нет, это так, — Минхек постукивает сигаретой по краю скамейки. — Или почти влюблен. Ты сам это сказал. — Я ничего подобного не говорил, — шепчет Ёнджун. — Говорил. Я слышал, как ты говорил ему это только сегодня утром, каждый раз, когда спрашивал, все ли с ним в порядке. Это настолько очевидно, что только мой брат мог этого не заметить. Чхве встает. — Садись. — Я ухожу. — Сядь, — приказывает Минхек. Парень слушается. — Хороший мальчик, — старший смотрит на заброшенные строительные объекты, застывшие в полуразрушенном состоянии через дорогу. — Довольно уродливая улица, не так ли? — Чего ты хочешь от меня? — У Ёнджуна сдавило грудь. — Мне ничего от тебя не нужно. Я хочу кое-что для тебя. А именно, счастья. И ты не получишь этого от моего брата. Субин: Он видел ботинок? — Субин не способен на любовь, — говорит Минхек. — Он не человек. Он похож на человека, но он машина. Компьютер. Он все просчитывает, но у него нет чувств. Он будет держать тебя рядом до тех пор, пока будет считать, что ты подходишь для отвлечения внимания, но он неизбежно разобьет тебе сердце — не потому, что он не понимает, как они устроены, он знает, как устроены сердца. Но потому, что у него самого его нет. — Я тебе не верю. Минхек удивленно улыбается. — И ты думаешь, что знаешь его лучше, чем я, ведь вы знакомы полтора месяца. — Конечно, потому что я был рядом с ним все это время, — Ёнджун стискивает зубы, чтобы голос не выдал его гнева. — Очевидно, что нет, если это твой ответ. — Я имею в виду, я знаю, какой он. Я знаю, кто он такой. Я знаю, что с ним нелегко совладать. Но я принимаю это. Я не собираюсь., — парень замолкает. — Я говорю о дружбе. Мы просто друзья. Кошка переходит дорогу, оглядывается на них и исчезает в одной из застроек. Глаза Минхека следят за ней. — У моего брата нет друзей. С Субином невозможно дружить. — Тогда ты ошибаешься. Потому что он мой друг. Субин: Либо ты отвечаешь, либо я вызываю береговую охрану. Минхек бросает окурок сигареты, давя его каблуком своего сверкающего ботинка. — Итак, ты хочешь сказать, что не разорвешь свои отношения с моим братом по эгоистичным причинам. Ты не сделаешь этого, чтобы уберечь себя от боли. — Поздравляю, — холодно произносит Ёнджун. — Наконец-то ты хоть в чем-то оказался прав. — Ты бы сделал это, чтобы он не пострадал? — Ну… да. — Хорошо. Я рад, что мы смогли прийти к соглашению, — Минхек встает, отряхиваясь, как будто за то время, что он сидел, на нем могло накопиться много пыли. — Но я не собираюсь причинять ему боль, — ошеломленно говорит парень. — Так что это все не имеет значения. — Ты согласен, что Субин больше не в безопасности в этом городе? — Теперь он нависает над Ёнджуном. — Я… это то, о чем я ему говорил. — Подобный скандал не исчезнет волшебным образом. Кто-нибудь снова причинит ему боль. И даже если никто не сделает этого физически, если ты так убежден, что у него есть сердце, как ты думаешь, что сделает с этим сердцем жизнь в месте, где его так повсеместно поносят? Субин настолько уверен, что его никогда не будет волновать, что о нем думают люди, что он не заметит, когда это начнет его ломать. Он думает, что он непобедим. Это не так. — У него есть я, — отрезает Чхве. — И много ли пользы это принесло ему до сих пор? — Минхек достает еще одну сигарету. — Ты ему не подходишь, Ёнджун. Ты не можешь ему помочь. Если бы ты мог помочь ему, ты бы предотвратил случившееся прошлой ночью. Джуну словно вонзили лезвие между ребер. — Я пытался предупредить его… — Ты пытался. И потерпел неудачу. Простой вывод, — Минхек выпускает дым в воздух. — Я уверен, мы оба согласны с тем, что лучшим решением для Субина будет переезд. Моя работа слишком важна для меня, чтобы тратить все свое время на заботу о нем. И я единственный, кто может присмотреть за ним. Я всегда оберегал Субина, переезжая каждый раз, когда он попадал в подобную переделку. У нас есть финансы, и раньше он никогда не возражал. Как ты думаешь, почему на этот раз он возражает? — Он хочет раскрыть убийство, — шепчет Ёнджун. — Ему почти не требуется так много времени, чтобы раскрыть такое глупое убийство, и он это знает. Нет. Есть что-то еще. — Это не я. Минхек смеется. — Это не так, — Ёнджун так устал от этого разговора. — Субин не остался бы здесь из-за меня. — С чего ты так решил? — С того, что., — Чхве потирает лоб. — Ему было бы все равно. Я не говорю, что ему может быть все равно. Просто это я. Я не гений, или кто—то достаточно увлекательный, или захватывающая тайна, или что-то в этом роде. Субин: Береговая охрана и военно-морской флот уже в пути. — Я согласен, — говорит Минхек. — Он вообще едва ли заботится о тебе. Но из-за какой-то неисправности у него сформировалась небольшая привязанность к тебе, и это вызывает у него желание остаться. Вероятно, он хочет проанализировать, почему ты терпишь его, в то время как никто другой этого не делает. В любом случае, мой брат чрезвычайно упрям, и я не могу заставить его переехать, если он отказывается, разве что увезти под транквилизатором. И тогда он возненавидел бы меня навсегда. — Он уже ненавидит тебя, — в горле Ёна пересохло. Минхек снова смеется. — Итак, что ты хочешь, чтобы я сделал? — глупо переспрашивает парень. — Перестань общаться с моим братом. Как только он поймет, что ты такой же, как все остальные, он согласится на переезд. Это для его собственной безопасности. Ты высокоморальный человек, Ёнджун. Ты бы не стал подвергать кого-то опасности ради своих собственных чувств. Я уверен в этом. Он прав. Джун не может поверить, насколько он прав. Или каким эгоистом он был. — Значит, я должен… я должен сказать ему, что хочу… что я хочу перестать дружить с ним. — Не надо так драматизировать. Это довольно легко сказать. — И это… это обеспечит его безопасность. — Так и будет. Это самое лучшее для него. Так будет лучше и для тебя, — Минхек наклоняет голову. — Не переживай из-за этого слишком сильно, Ёнджун. Между вами двумя все равно ничего бы не получилось. Его охватило оцепенение. Его тело стало тяжелым и неповоротливым. Он боится вставать со скамейки. Должно быть, это остатки наркотика. Минхек улыбается. Он протягивает ему руку. Чистую, с ухоженными ногтями. Вещи, которые Субин заметил бы. — Согласен? Ёнджун хочет протянуть руку, но у него не хватает на это сил. Минхек наклоняется, поднимает его руку и пожимает ее. — Тогда решено, — говорит он. — Было очень приятно иметь с тобой дело. И на этих словах он уходит вниз по улице, оставляя парня одного на скамейке. Субин: Ёнджун?

◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥

      Субин отправляет Ёнджуну девятнадцать сообщений на следующей неделе: Субин: Я был неправ насчет подозреваемых в убийстве. У меня есть несколько теорий, которые я хочу, чтобы ты выслушал. Субин: Все еще не уезжаю. Минхек ушел. Говорит, мы поговорим, когда он вернется. Жалкий. Субин: Тебя не было в школе. Согласно последним слухам, я убил тебя. Субин: Хочу увидеться с тобой, чтобы опровергнуть или подтвердить это. Субин: Просто хочу увидеться с тобой. Субин: Это было глупо. Я беру свои слова обратно. Субин: Я заходил к тебе домой. Твоя мать говорит, что у тебя грипп. Субин: Она спросила, не я ли твой парень. Мы все еще играем в эту игру? Субин: Ты портишь свой рекорд посещаемости. Субин: Если ты заставишь меня сделать что-то настолько домашнее, например, принести тебе куриный суп, я превращу этот слух о том, что я убил тебя, в реальность. Субин: Что тебе сказал Минхек? Субин: Многие местные художники снова поглядывают на мой шкафчик. Субин: Надеюсь, один из них станет знаменитым в будущем. Будет продаваться онлайн за миллионы. Субин: Принес тебе суп. Твоя мать говорит, что ты не хочешь меня видеть. Субин: Может быть, она могла бы сказать, что это консервы. Субин: Учитывая, что я принес его все еще в банке. Субин: Экспериментирую, чтобы узнать, сколько сигарет я могу выкурить за четыре часа. Субин: Нужен кто-то, кто поможет вести счет. Субин: Ты не болен гриппом. А потом сообщения прекращаются. Через два дня после того, как сообщения прекратились, мать Ёнджуна поднялась наверх. — Вот и все, — говорит она, распахивая шторы так, чтобы свет заливал комнату. — Ты не можешь все еще болеть. Ты идешь в школу. — Я все еще болен, — отвечает парень из-под одеял. Свет режет ему глаза. — У меня болит горло. И у меня болит голова. И… — Доктор говорит, что с тобой все в порядке. — Доктор ничего не понимает. — Доктор закончил медуниверситет. Все, что тебе нужно сделать, это пойти в обычную школу. Ты не можешь отсутствовать еще неделю. Такими темпами ты испортишь свою репутацию, появятся хвосты. Твои оценки будут… — Мне все равно. — Чхве Ёнджун, которого я знаю, очень заботится о своих оценках, — резко говорит мать. — Тот Чхве Ёнджун, которого ты знаешь — фальшивка. — Что? — Ничего. Я пойду в школу.       Ёнджун проводит все утро словно в бреду. Беспокойство его матери, ее болтовня по дороге в школу — все это проносится мимо него. Он на полпути ко входу, узлы волнения, которые исчезли, когда Субин переехал сюда, возвращаются, скручивая внутренности, когда Черен прыгает на него. Сегодня ее волосы заплетены в косички. Он мог проследить свою школьную жизнь по ее прическам. У нее было два хвоста с бантами, когда Субин оказался в классе в первый раз. Почему? Вы уже сказали мое имя. На данный момент это немного излишне, вам не кажется? Ёнджун встряхивает головой, возвращая себя в настоящее. Черен что-то говорит ему. — Ёнджун, ты вернулся! Тебя так долго не было. — Да. Грипп, — лжет он. — Черт. Надеюсь, ты не заразился этим от меня, — Черен переминается с ноги на ногу. Они стоят островком на ступеньках, люди устремляются к зданию по обе стороны от них. — Ты выглядишь не очень-то хорошо. Джун не отвечает. Если бы только он все еще был в постели. Вчера он проспал всю ночь и почти весь день, и все еще с трудом держит глаза открытыми. — Я хотела извиниться, — решительно говорит Черен. — Насчет вечеринки. Я не знала, что они планировали сделать это с Субином, и я не знала, что Йеджи подмешала что-то в твой напиток. Я с ней не разговариваю. — Ты можешь поговорить с ней. — Ты не злишься? Джун пожимает плечами. — На твоем месте я бы разозлилась. Это же твой парень. — Он не мой парень. — А он нет? Вы расстались? — Мне нужно идти на занятия, Черен.       Ёнджун проталкивается мимо, постепенно прекращая задаваться кучей вопросов. В коридоре он чувствует себя радаром, настроенным только на что-то одно. Но Субина нигде не видно. Несколько человек перешептываются, когда видят его, но большинство не обращает на него внимания. Кроме Лии, окруженной своими друзьями у шкафчиков в научном крыле, которая ухмыляется, когда он приближается. Парень останавливается перед ней. — Могу я с тобой поговорить? Она бросает взгляд через плечо на своих друзей. — О чем? — Не делай больше ничего подобного с Субином. — О, так ты догадался, — она отходит от своей группы и вдруг застенчиво опускает взгляд себе под ноги, ее голос срывается и дрожит. — Я просто… я не думаю, что он это сделал… я всегда думала, что он был хорошим человеком. — Она делает паузу и смеется. — В прошлом году я получила все награды в драмкружке. Жаль, что твой парень этого не знал. — Он не мой парень, и оставь его в покое. — Да, я оставлю его в покое точно так же, как он оставил Кая в покое. Я слышала, как Субин произнес твое имя перед тем, как отключиться. Держу пари, если бы ты бросил его задницу, это бы убило его. Жаль, что в буквальном смысле этого не произошло. Парень смотрит на свои пальцы. Они дрожат. Он удивленно сжимает руку в кулак. Он действительно собирается ударить девушку? Лия наклоняется к нему. — Мы собираемся превратить его жизнь в сущий ад, пока он не признается в том, что сделал с Каем. Кого-то вроде него следует усыпить. Я думала об этом с той минуты, как впервые заговорила с ним и поняла, какой он урод… Ёнджун разбивает костяшки пальцев о ее челюсть.

◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥

— Позвольте мне внести ясность, — говорит директор Ли. — Ёнджун, ты дал пощечину Лии. — Ударил, — всхлипывает Лия. — Он выбил все дерьмо из моего долбаного лица. — И, Ёнджун, ты признаешь, что… — Директор Ли перебирает какие-то бумаги на своем столе. — Выбил дерьмо из ее долбаного лица? Чхве просто кивает. — Хорошо. Лия, ты можешь идти. Лия встает, злые слезы все еще капают с ее слегка припухшего подбородка. — Вам лучше отстранить его от учебы. Или выгнать. Или отправить в тюрьму… — Он будет наказан, будь уверена. Лия выходит за дверь. Джун ошеломленно оглядывается по сторонам. Стену украшают фотографии трех маленьких детей. На крышке картотечного шкафа лежит лягушачья голова-болванчик. Это первый раз, когда он был в кабинете директора. Он никогда раньше не попадал в неприятности. Директор Ли кладет локти на свой стол. У него нормальный цвет лица. Когда он не злится, он кажется почти настоящим человеком. — Мне не хочется отстранять тебя от учебы, Ёнджун. Ты только что пропустил значительное количество учебного времени, и еще несколько потерянных дней могут привести к попаданию на второй год. — Можете отстранить меня, если хотите, — тихо и безучастно отвечает школьник. — Я просто этого не понимаю, — директор Ли теребит пальцами кончик своих усов. — Ты всегда был одним из наших лучших и умнейших учеников. Я говорил своим коллегам, что в этом году у нас будет по крайней мере один студент, который поступит в Ivy. Я всегда слышал от твоих учителей только похвалу. Откуда эта внезапная вспышка агрессии? Ёнджун пожимает плечами. — Если ты расскажешь мне, что происходит, я смогу тебе помочь. — Так вы собираетесь отстранять меня от учебы, или нет? Директор Ли вздыхает. — Я знаю, с потерей Хюнин Кая для учеников настало трудное время. И для тебя, я полагаю, это особенно тяжело после смерти твоего брата. Ёнджун — гранит. Он тверд как уголь. — Неделя наказаний, — говорит директор Ли. — И это все? — Это твое первое нарушение. И последнее, — его челюсть сжимается, и Чхве видит в нем бывшего рестлера. — Это будет твой последний раз. А теперь иди в класс. Ты опоздал. Субин учится в своем первом классе. — Вы не собираетесь хотя бы на день отправить меня домой? — Если бы я не был умным человеком, Ёнджун, я бы сказал, что ты ищешь наказания. Я не отправлю тебя домой. Иди. На. Урок.       Джун идет к своему классу так медленно, как только может. Его сердце бешено колотится. Снова тахикардия Чхве Субина. Когда он открывает дверь, то опускает голову, полностью намереваясь не обращать внимания на заднюю часть класса, но прямо перед тем, как он садится, что-то пересиливает его, и он оглядывается назад. На лице Субина отражается нехарактерный для него шок. — Ты опоздал, Ёнджун, — лениво говорит мистер Ким. — Я должен буду это отметить. Чхве поворачивается обратно и выдыхает. Через минуту после возобновления лекции у него замигал телефон. Субин: Вижу, ты занял свое старое место. «Гражданская война велась с 1861 по 1856 год…» Субин: Возможно, я ошибался насчет того, что ты не болен. Ты ужасно выглядишь. — Более шестисот тысяч жертв… Субин: Ты в порядке? Ёнджун кидает свой телефон на дно сумки. Я слышал, как ты говорил ему это сегодня утром, каждый раз, когда спрашивал, все ли с ним в порядке. Это не имеет значения, потому что Ёнджун его не любит. То, что сказал Минхек, было нелепо. Парень провел последние десять дней, повторяя это про себя. Когда прозвенит звонок, он будет готов к этому. Он убегает. Он выскакивает за дверь еще до того, как прозвенел звонок, еще до того, как мистер Ким закончил говорить. Но Субин все равно догоняет его. — Ёнджун! Он уже собирается пуститься бежать, когда рука Субина сжимает его запястье. Ёнджун останавливается, но не смотрит на него. Все, что ему нужно делать — это дышать. — Это из-за супа? Это так удивляет его, что он поднимает голову. Он жалеет, что сделал это. Он уже несколько дней представляет себе лицо Субина, но прямо здесь, так близко от него, оно слишком реально. Точно такое же, каким было, если не считать следов почти сошедших синяков и легких теней под глазами. Высокие скулы. Острая линия подбородка. Волосы почти лезут ему в глаза. — В Интернете было написано, что больному стоит принести домашний суп, но поскольку идея заключалась в том, чтобы заставить тебя почувствовать лучше, я решил избавить тебя от своей стряпни. Я бы разогрел его у себя дома, но в микроволновке еще оставались остатки обуви. А также на кухне явный недостаток мисок. Субин слегка нервно улыбается. Очень не похоже на него. Коридор начинает заполняться людьми. От Ёнджуна не ускользают косые взгляды, которые другие бросают на него, но Субин не отводит от него глаз. — Я пытаюсь понять, что я мог сделать, чтобы расстроить тебя, — бормочет Субин. Почему это так сложно? Это не должно быть так сложно. — Ты этого не делал. Не расстраивал меня. Мне нужно идти. — Ёнджун, — говорит Субин. — Я не понимаю. Сейчас люди пялятся на них обоих. Это до тошноты напоминает ему об их предыдущем инсценированном расставании. — Тут и понимать-то нечего. — Если ты скажешь мне, что я сделал, я перестану это делать. Это не имеет значения, потому что Ёнджун его не любит. Он отстраняется. Его запястье проскальзывает сквозь руку Субина. В голове у него такая пустота, что он почти слышит, как в ней эхом отдается биение его сердца. — Я собираюсь пообедать. — Минхек тебе что-то сказал? — лицо Субина меняется, как от удара кнутом — в одну секунду боль видна, а в следующую секунду он выглядит, словно машина для убийства, что довольно сильно контрастирует на фоне нынешней ситуации и том, что, как минимум, половина учеников их школы убеждена, что именно он убил Кая. — Нет. — Тогда, должно быть, я что-то натворил. Я думал, тебе нравится… — Ты? — Ёнджун заканчивает за него. Он опустошен. Словно робот. Как будто кто-то заранее записал его слова, и теперь они просто звучат у него изо рта без его участия. — Ты не сделал ничего конкретного. Ты просто не настолько симпатичен мне. Субин делает шаг назад. От выражения его лица Джуну кажется, что он плывет. В плохом смысле. Дрейфующий под водой, в нескольких секундах от того, чтобы утонуть. — Пока, — машинально произносит Ёнджун. Субин не отвечает. Это не имеет значения, потому что Ёнджун его не любит.

◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥

      После школы парень навещает Бомгю. Он не был на кладбище уже несколько месяцев. Ни разу после похорон. Там есть несколько цветов, но они старые. Увядшие. Он опускается на колени и проводит по одному из них указательным пальцем. Все лепестки опадают сразу. Чхве Бомгю. 1999 — 2020. Любим всеми, кто его знал. — Это мило. Я не помню, кто это выбрал, — говорит Ёнджун вслух. — Интересно, что они напишут на надгробии Субина? Ненавидимый всеми, кто его знал. Кроме Чхве Ёнджуна. Он растирает сухой лепесток между пальцами, уничтожая его. — Это глупо, — говорит Чхве. Надгробие, ожидаемо, молчит. — Хотел бы я его ненавидеть. Легкий ветерок шелестит травой у его подножия. — Я действительно, действительно не испытываю к нему ненависти. Парень сидит на земле, скрестив ноги, и обводит пальцем выгравированную букву «Б». — Я надеюсь, что ошибаюсь на его счет. Я надеюсь, что у него нет сердца, как верят все остальные. Потому что я видел его лицо сегодня после того, как сказал ему, что он не такой уж симпатичный для меня, и если у него есть сердце… Думаю, я разбил его.       Ёнджун прикасается к надгробию. На нем нет ничего от Бомгю, кроме его имени. Ни его смеха, ни повязки на голове, которую он всегда носил, ни того, как он хлопал дверью, когда младший раздражал его. — Я не плакал. Мне жаль. Я плохо разбираюсь в надгробиях. Я не знал, что мне делать после твоих похорон, потому что… Это не живые люди. Здесь так тихо. Было бы неплохо прилечь прямо здесь и поспать под открытым небом. — Кто вообще так думает, — шепчет Джун. — Я так несобран, думаю о всяких глупостях. — Ёнджун? Чхве отшатывается, разворачиваясь, и сильно трет глаза. Из всех людей в мире именно Кан Тэхен направляется к нему, перешагивая через несколько плоских надгробий, врытых в землю. — Тэхен? — Привет, — говорит тот, широко раскрыв глаза. Он тоже не ожидал увидеть Ёнджуна. Его толстовка застегнута на молнию до шеи. — Прости… я не знал, что ты будешь здесь… ты плачешь? — Аллергия на цветы. — Ой. Наступает долгое молчание, во время которого Ён понимает, что почти все плохое произошло из-за того, что он притворился, что собирается переспать с Тэхеном. — Почему ты здесь? — спрашивает Ёнджун. Тэхен приседает, обхватывая колени руками. Несколько облаков набежало на солнце, делая обстановку вокруг еще более унылой. — Я, э-э. Я дружил с твоим братом. Я иногда прихожу сюда. — Вы были с ним друзьями? — испуганно спрашивает Ёнджун. — Я никогда не знал. — Мы редко тусили в одной и той же компании, — Кан вроде как улыбается. У него приятная улыбка. Не ироничная, не вампирская и не чистая солнечная, как у Субина улыбка, а просто… улыбка. — А потом каким-то образом сошлись. Я прихожу сюда, когда мне нужно подумать, понимаешь? С ним легко разговаривать. Чхве колеблется между решением, является ли это жутким или трогательным, в конце концов останавливаясь на последнем. — Но я не очень часто вижу тебя здесь, — добавляет Тэхен. — Потому что я не очень часто прихожу сюда, — Ён снова садится на землю, скорее всего пачкая брюки могильной грязью. — Думаю, это делает меня плохим братом. — Нет, нет, ни в коем случае, — и затем они оба на некоторое время замолкают, поскольку Тэхен явно пытался что-то сказать. Обычно Джун делал бы то же самое, но он просто слишком устал. — Эй, э-э… Я чувствую, что должен сказать тебе… Кай был моим бывшим. Ёнджун не может сказать я знаю, поэтому он просто кивает. — Но он не был моим бывшим, когда мы почти переспали. — Я не сержусь, если это то, о чем ты беспокоишься, — Чхве не думает, что он когда-нибудь снова разозлится. Это слишком насыщенное чувство. — Тебе, должно быть, было тяжело, когда он умер. — Да. Да, до сих пор тяжело, — взгляд парня прикован к основанию надгробия Бомгю. — Мы расстались незадолго до этого, и я почувствовал такое облегчение. Я почувствовал облегчение при мысли, что больше никогда с ним не заговорю. И вдруг я действительно больше никогда не смогу с ним разговаривать. Это было похоже… как будто я убил его, испытывая такие чувства. — Ты не убивал его, Тэхен. Это сделал какой-то действительно ужасный человек. — Ты прав, — бормочет он, глядя в землю. Затем он вздрагивает. — Я не имею в виду, что это Субин. Я не из тех, кто думает, что это сделал Субин. Если полиция отпустила его, значит, он невиновен. Его имя. Одно только его имя портит Ёнджуна. — Я не хочу говорить о Субине. — Почему нет? Я думал, вы встречаетесь.       Джун кладет голову на колени. Он на кладбище и сидит в шести футах над телом своего брата с парнем, с которым он чуть не переспал и которому даже не все равно, что он скажет. — Тэхен, если бы ты… если бы ты заботился о ком-то, и знал, что он никогда не сможет чувствовать к тебе то же самое, что ты к нему, и все, чего ты хотел, это быть рядом с ним, но также знал, что этого не может произойти — что бы ты сделал? — Наверное, я бы попытался помочь ему на расстоянии, — тихо говорит Кан. — Если бы я не смог сделать это, будучи рядом. — Я ненавижу это, — внезапно из парня вырывается ярость. — Я ненавижу заботиться о людях. Было бы лучше, если бы я никогда с ним не встречался. Было бы легче, если бы он ушел. Если бы все ушли. Если бы все в школе просто… исчезли. — Ты действительно так думаешь? — Прости, — Ён трет лицо тыльной стороной ладони. — У меня была довольно депрессивная неделя. — Ну, если тебе от этого станет легче, то с тобой так же легко разговаривать, как и с твоим братом. — За исключением того, что я не мертв. Даже если тебе так не кажется. Тэхен осторожно кладет руку на плечо парня. Ёнджун позволяет ему это. — Я думаю… я думаю, с тобой все будет в порядке. Ты знаешь? Похоже, Субин причиняет тебе боль, даже если он этого не хочет, и, возможно, это к лучшему, если ты больше не сможешь быть с ним. — Да, — эхом отзывается Ёнджун. — Может быть. Капля жидкости попадает ему на щеку. Он поднимает голову. Идет дождь. Совсем чуть-чуть. — Не волнуйся, — Тэхен прикрывает его руками, как шутливый зонтик. — Это должно прекратиться до того, как стемнеет, Бомгю-я. О нет. Черт, мне жаль. Я не хотел тебя так называть, ты просто похож на него, вот и все. Никто никогда раньше ему этого не говорил. Джун улыбается ему. — Ты хороший парень, Тэхен. Тот улыбается в ответ. — А ты хороший брат.

◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥

      Когда Ёнджун возвращается домой, у двери Субина громоздятся коробки. «Хорошо», — думает он.