Как клену влага, нужна рука в руке. Связь судьбы.

      Ему было очень уютно. Во сне он видел улыбчивое лицо Нивы, серьезного, но очень доброго Кацураги. Они сидели ночью около пламени костра и слушали стрекот ночных насекомых, редкое потрескивание углей и далекий шум накатывающих волн. Они молчали и просто наслаждались обществом друг друга после хорошего трудового дня. Он знал, что завтра будет новый день, что они пойдут в дальнюю часть острова за рудой, предвкушал простые радости прогулки с добрыми друзьями. Он уже чувствовал ощущение натруженности в ногах от дальней дороги и боль в щеках от улыбки. Потому что, как бывало обычно, в дороге Нива заведет глупую песенку, подначивая Кацураги недовольно ворчать о ее смысле, а его громко смеяться. Потому что эти песенки очень веселые. Потому что с друзьями очень хорошо. А пока он, ни о чем не переживая, может греть свои кукольные ручки и ножки у яркого безобидного пламени костра, смотреть на счастливые лица друзей.       А еще рядом с ним сидел Кадзуха. Словно он тоже был его добрым другом родом из старых веков. Он прижимался к его боку и тоненько свистел с помощью травинки, распугивая любопытных светлячков, слетающихся на тепло огня. От этой его беззаботности тоже хотелось улыбаться.       – Кадзуха, пойдешь завтра с нами за рудой?       – Пойду.       Странник счастливо улыбнулся и положил голову ему на плечо. Ронин перестал мучать травинку и тоже опустил голову ему на макушку. Нива сощурил довольный взгляд, и он уловил еле заметный блеск в его глазах.       Было хорошо. Он не чувствовал себя одиноко и его больше ничего не терзало.       Было тепло.              Проснулся он с горьким послевкусием от того, что все это было сном. Что он снова вернулся в реальность, где он Странник, пережиток его прошлых воплощений, где старые друзья остались в жестоком прошлом, а того приятного места в Татарасуне больше нет. Разве что только тепло оставалось под боком – Кадзуха был рядом с ним.       Странник полулежал на нем, водрузив голову тому на плечо, обвив рукой и ногой, словно ронин был его личной подушкой. А тот безмятежно спал, отвернув голову, словно не был против кукольной тяжести на своем теле, словно все это было в порядке вещей. Сквозь ткань мягкого халата щекой чувствовалось тепло человеческого тела. И отзвуки мерно бьющегося сердца.       Какое-то время полежав так с открытыми глазами, он приподнялся. Последние отзвуки сна рассеялись, чувства как-то поулеглись. Взглянул на спящего Кадзуху, убрал с него свои конечности и, потягиваясь, сел рядом, сложив ноги. Наклонился.       И что такого в этом обычном человеческом парне его так привлекло, что тот даже проник в кукольные сны? Безусловно, характер у него был приятный, приятный для него, конечно, и внешность красивая. Он был Каэдэхарой, потомком самурайского клана. Ценил искусство меча, поэзию и свободу. Странник вгляделся в лицо ронина. Может дело в том, что тот напоминает ему Ниву? Нет, хоть их и связывала общая кровь, Кадзуха был другим. И он чувствовал себя с ним иначе, чем со старым другом. Возможно, потому что он теперь не Кабукимоно, ведь прошло много лет и разных жизней. Возможно, потому что он теперь Странник и, действительно, изменился.       Ронин мирно сопел во сне, кажется, слишком крепком, чтобы чувствовать шевеления Странника по соседству. Он протянул руку и осторожно поправил алую прядку волос, сбившуюся на самый лоб. Кадзуха выглядел забавно. Его волосы после влаги и сна на подушке совсем распушились, завились кое-где мягкими барашками, непослушными полукольцами. Странник подхватил одно такое кривое колечко светлого локона и невесомо раскрутил. Оно соскользнуло с его пальца, едва выпрямившись, и снова закрутилось. Он почти улыбнулся этому.       Возможно, Чайльд был прав. Наверное, все-таки и правда было грустно, что все, кто окружал его эти годы, забыли о его существовании. Может быть его это, действительно, волновало, как бы он не переубеждал себя в обратном? Поэтому и зацепился за Кадзуху, такого беспечного и простого, кто вел себя рядом с ним будто они старые друзья. Будто Странник вовсе не Странник, а обычный человек имеющий право на счастье быть кому-то нужным.       Он отмахнулся от мыслей. Ну и что, что он использовал Каэдэхару с своих целях, это еще ничего не значило. Вовсе они не стали друзьями. Эта простая радость жизни была для него настолько далеко, что он не помнил, какого это быть кому-то другом, не говоря уже о чем-то большем, чего он совсем не знал. Слишком долго он использовал людей в своих беспощадных целях, стал черствым к окружающим. Место, где должно было быть сердце, покрылось ледяной корочкой, защищая пустоту внутри от нового предательства.       Но все это было сейчас настолько далеко… Важно ли было это все? Его пребывание в Ирминсуле, открывшаяся правда на прошлое показали, что все в этом мире изменчиво, смотря с какой стороны глядеть.       Он смотрел на спящего Кадзуху и видел свою противоположность. И эта противоположность тянула его, маня новым, неизведанным за прошедшие 500 лет его жизни светом. Он мягко ухмыльнулся и хмыкнул. Каким же он стал глупым.       – Ммм? – со стороны ронина почувствовалось движение. Странник оценивающе глянул на него сверху вниз.       – Проснулся, Каэдэхара?       – Ох… – парень открыл глаза, поморщился и тут же спрятал их в изгибе локтя. Прочистил горло, – Доброе утро, Странник… как себя чувствуешь?       – Нормально, – он удивился непривычному вопросу. Голос Кадзухи был слабым, – а ты?       – Кажется… у меня страшное похмелье, – хрипло произнес тот, не убирая руки от глаз, – голова трещит.       – Люди хрупкие создания, – ухмыльнулся Странник, но затем убрал улыбку. В голову пришла непривычная мысль может ли он чем-нибудь ему помочь.       – Можешь помочь? – опередил его просьбой ронин, чуть сдвигая руку, приоткрывая алый глаз.       Странник молча кивнул.       – В дорожной сумке в углу лежат мешочки с травами… найди тот, который пахнет мятой. Умеешь заваривать чай?       – Умею.       – Завари, пожалуйста… этот сбор мне очень поможет.       Странник слез с койки и подошел к указанной сумке. В одном из ее отделениях действительно обнаружилось много небольших тканевых мешочков, легко пахнущих засушенными травами. Пришлось потратить некоторое время, чтобы найти среди них отдающий свежим запахом мяты. Развязав веревочку, он проверил верно ли определил содержимое и, удовлетворенно кивнув, вышел из каюты. Снаружи было прохладно. После вчерашнего ливня и бури в воздухе чувствовалась свежесть, небо было спокойным. Не особо засматриваясь на оживленную утреннюю деятельность матросов и отмахиваясь от активно машущей ему в приветствии Ин Лань, он прошел на корабельную кухню и взял все необходимое для заваривания чая. Вернулся в каюту Кадзухи и сел за стол.       – Сколько класть?       – Две ложки, – послышалось тихое с койки.       Странник положил указанное количество освежающе пахнущего сбора трав в кружку с кипятком, размешал и накрыл крышкой, чтобы настоялось. Поразился с какой душевной легкостью выполняет чью-то просьбу. Без привычного раздражения, мыслей, чтобы он мог затем попросить взамен. Просто Кадзуха выглядел жалко. А он был в силах помочь.       – А что было бы, будь ты тут один? Кого бы попросил о помощи?       – Сам встал и сделал бы, – ответил ронин, – но раз есть возможность попросить помощи, почему бы не воспользоваться ей?       Странник хмыкнул. Они действительно были разные.       Через несколько минут он перелил заварившийся чай в новую кружку, отцеживая мелкие травинки ситечком. Подул на дымящийся паром напиток, почувствовал приятный аромат.       – Осторожно, горячий, – он присел на койку рядом с Кадзухой и протянул ему кружку. Ронин тяжело поднялся, хмурясь от головной боли. Но все равно, когда принял горячий напиток, благодарно улыбнулся Страннику, глядя в глаза.       – Спасибо.       Странник был не против как-нибудь однажды еще раз заварить целебного чая для него.              

~~~

             Ближе к вечеру этого же дня, они причалили к порту Инадзумы, который видели в дали на горизонте в течении целого дня. Очертания острова Рито было смутно знакомы и вызывали не слишком приятные чувства. Как и окончание его путешествия на «Алькоре». Незнакомое чувство сентиментальности кольнуло внутри, когда они попрощались с капитаном и остальной командой и спустились на деревянный причал. Но он тут же отмел его. Просто на корабле было вольготно, была еда и мягкая постель. Вовсе ему не понравилось это небольшое путешествие.       – До главного города путь не близкий. Уверен, что хочешь отправиться сразу?       – У меня нет желания оттягивать это. Я иду сейчас. Если ты не хочешь, можешь не идти со мной.       – Я пойду, обещал же.       Кадзуха, правда, решил идти с ним. Странник не понимал зачем и в чем будет выгода ронина. Тот оставит корабль, свои прекрасные условия на нем и друзей-матросов ради сомнительного путешествия в Инадзуму с ним. Каэдэхара не казался тем, кто желал насладиться его местью Райден, но при этом не отговаривал Странника от этой идеи. Он не понимал.       – Я чувствую в воздухе повисший вопрос. Ты хочешь что-то спросить у меня? – словно прочитал его мысли Кадзуха.       – Зачем ты, все-таки, пошел со мной? – решил спросить Странник, оглядываясь на спутника.       – Просто чувствую, что нам по пути.       – Мечтаешь заглянуть в резиденцию Райден и увидеть ее?       – Это последнее, о чем я мечтаю, – с мягкой улыбкой произнес ронин, – не уверен, что смогу объяснить. Может я лучше прочитаю тебе хайку?       – Ха, ну давай.       Кадзуха перевел взгляд на горизонт и, не сбавляя темпа их ходьбы, певуче продекламировал. Голос у него был красивый, поэтичный вид непослушных светлых прядок мечтательно контрастировал с пейзажами Инадзумы.       – Как клену влага,       нужна рука в руке.       Связь судьбы.       – И что это значит?       – Все и ничего, – улыбнулся ему Кадзуха, – хайку искусство передачи чувств от созерцания природы и жизни словами. Я совсем не мастер, просто приходят в странствиях иногда подходящие слова. Вот снова пришли, как ступил на родную землю. Скучаю по Инадзуме, хоть и не очень хочу возвращаться.       – Похожие ощущения, – честно признался Странник, – планируешь здесь остаться?       – В каком-то смысле я тоже странник. Я редко остаюсь на одном месте, постоянно в пути. Отвечая на твой вопрос: время покажет.       – Слишком много странников для одной дороги, – ухмыльнулся он, украдкой глядя на ронина.       – Поэтому, может тебе выбрать себе какое-нибудь новое имя? Или ты принципиально больше не хочешь иметь имени?       – Я не такой принципиальный как ты. Имя не имеет для меня большого значения, слишком много я их сменил. Если так хочешь, сам придумывай, как тебе меня звать.       – Если ты правда не против, почту за честь.       – Придумывай, поэт, – Странник усмехнулся.              

~~~

             Чем дальше они шли по дороге, ведущей в главный город, тем резче он чувствовал знакомые запахи инадзумской природы, ощущал ни с чем не сравнимый ветер, задувающий с моря. Все вокруг возвращало смутное чувство дальней, не слишком радостной знакомости. Все-таки Инадзума навсегда останется для него самым неоднозначным регионом. И хорошим, и плохим. И родным, и далеким. Чем дальше они шли по дороге, тем больше он чувствовал накатывающее волнение перед встречей с Ней. Жгучее и раздражающее. Он мечтал уже поскорее попасть в этот скверный город и устроить там бурю, выплеснув все, что накопилось.       Добрались они после заката, когда на горизонте показался большой желтый серп луны, а в городе зажглись фонари и яркие огоньки бумажных фонариков. Главная улица Инадзумы кипела жизнью, тут и там раздавался аромат еды из уличных киосков, шум компаний, прогуливающихся по каменным дорожкам среди цветущих деревьев. Непривычная безмятежность и расслабленность витала в атмосфере города. Такая, которая никому и не снилась еще не так давно, когда Инадзума погрязла в тяжелых последствиях указа Сакоку и охоты на Глаза Бога. Благополучие региона и возвращение их Архонта из царства Эвтюмии шло на пользу жителям. Страннику от этого не было ни тепло, ни холодно.       – Скажи, как мы найдем ее? – поинтересовался Кадзуха, когда они шли по широкой улочке мимо уличного кафе, откуда разносился запах жаренных закусок.       – Я знаю, что она будет где-то тут. Я чувствую это.       Как только Странник ступил на каменную кладку городского тротуара, он начал ощущать Ее присутствие. Чувство незримых разрядов молний, что мурашками разбегались по коже. Ни с чем не сравнимая эмоция близости куклы к ее Создательнице. Отвратительное чувство сопричастности, которое на долгое время ушло из его памяти, когда он покинул Инадзуму. Он знал, что она рядом. Чувствовал всем своим пустым нутром. Пальцы на руках сжимались в кулаки, желая снова отринуть это. Желательно навсегда. Но цель была превыше всего.       – Идем, – сквозь зубы, произнес он и двинулся волевыми шагами вперед, преодолевая желание убраться подальше, заглушив ненавистные молнии.       Его цель была рядом. Практически перед ним. Ураган, раскрутившийся на том месте, где должно было быть сердце, уже не унять. Главное было сдержаться и раньше времени не создать губительный вихрь силы. И уберечь Кадзуху от шальных ударов, когда между ними завяжется дуэль.       – Если что, я рядом, – мягко произнес ронин и чуть успокоил вихрь в пустоте его кукольного нутра.       Ровно через одно мгновение, за которое даже листочку нежной сакуры не успеть сорваться с ветви и опуститься на землю, он увидел Ее.       Свою ненавистную Создательницу.       Райден Эи.              Он двинулся в ее сторону, сжав руки в кулаки. От близости к достижению желаемой цели их покалывало наэлектризованными мурашками, а внутри закипало нешуточное предвкушение. Несколько метров расстояния до Райден он преодолел словно в каком-то вакууме. Все вокруг пропало, кроме Нее. Если так подумать, лично он видел ее в последний раз очень, очень давно.       А она будто бы вовсе не изменилась. Все та же длинная коса, цветом почти как у него. Отстраненное выражение лица, плавность движений. Она отходила от лавочки с едой с разноцветным данго на палочке в руках. Ее любимые сладости. Которые Странник ненавидел.       Он подошел к ней. Встал, загораживая дорогу, с неприкрытой враждебностью глядя прямо в глаза. Источая всем своим видом то, что чувствовал внутри. А внутри была самая настоящая агония эмоций, от одного только взгляда в глаза цвета острых молний, власти и мнимой вечности. Глаза, смотрящие на него, как на чужого. Как на простого прохожего мальчишку.       – Я презираю тебя.       Райден смотрела на него отрешенно, не понимающе. Он уже чувствовал ее последующий вопрос. И от этого буря внутри становилась острой, как стекло.       – Кто ты?       Внутри все начало сопротивляться ответу. Сопротивляться чувствам, что вызвал ответ.       – Тот, кого ты бросила. И забыла, – его голос походил на сталь. Сталь, которую с трудом удавалось держать.       – Я действительно не помню тебя, – она выглядела холодной, но не раздраженной или злой, как он хотел. Казалось, было бы лучше, если она прямо сейчас обнажила свой клинок и атаковала его, чем говорила так спокойно с ним, – мне хочется, чтобы мой народ, после стольких лет застоя, жил благополучно. Хочу быть для них хорошим правителем. Если мои действия причинили когда-либо боль тебе или твоей семье, приношу свои извинения.       Фраза казалась дежурной. Не лишенной искренности, но сказанной не впервые, не лично ему. Он никогда не задумывался, что среди инадзумцев не мало тех, кому правление сегуна Райден принесло несчастья и кто тоже не питал к Архонту теплых чувств. Но это не слишком волновало Странника сейчас. Внутри закололо осколками сильнейшей обиды. Она не помнила его. Действительно, не помнила. Ей было невдомек, чье он создание. Она не знала, что сделала с ним… и что не сделала. Она видела в нем простого инадзумца, которого коснулась охота на Глаз Бога или какое еще ненастье ее правления. Он был для нее никто.       Странник почувствовал осторожное прикосновение теплой ладони ронина к своей спине. Тело напряглось от неожиданности, натянутое как струна, готовое взорваться в любой момент ураганом, губительным штормом. Все же он когда-то едва ли сам не стал Архонтом, имея силу, способную разрушать и уничтожать. Но рука на спине словно рассеивала бурю, даровала нежный штиль на море. Защиту и сопричастность, словно он был не один в эпицентре вихря.       – Ваше Превосходительство, – Кадзуха встал рядом с ним и чуть наклонил голову в церемонном приветствии, – я не в праве вмешиваться в чужой разговор, но все же, я буду рядом со своим другом.       Ронин не спрашивал дозволения. Просто констатировал факт того, что будет рядом с ним. Как обещал, Кадзуха не вмешался или не сделал ничего, что хоть как-нибудь вредило плану Странника. Он просто был рядом и от его присутствия становилось спокойнее. Стекло внутри ранило не так больно, а раны затягивались.       – Я не один из жителей Инадзумы. Я твое создание, кукла, предназначенная для того, чтобы хранить в себе Сердце Бога. Но я оказался не нужен тебе, – наконец нашел в себе силы сказать он. Тон голоса стал менее стальным, и все более отдавал горькой искренностью, так ему не свойственной, – и с недавних пор любые воспоминания обо мне стерты из этого мира в древе Ирминсуль. Можешь не верить, мне плевать.       – В это сложно поверить, – взгляд Райден был задумчив, погружен в себя. Отрешенность сменилась мягкой грустью, – ты не кажешься мне марионеткой. Скорее человеком.       Он не отводил взгляда от ее глаз, пронзал их взглядом, полым отчаянного желания, что прорывалось изнутри, сквозь бурю ненависти. Первозданного желания быть признанным своей Создательницей. Заглушить его жесткими тисками ярости больше не получалось.       – Я чувствую, что ты не лжешь, – она помедлила, всматриваясь в его глаза. На ее красивом лице промелькнуло сожаление, – я могу что-нибудь для тебя сделать?       – Ничего. Мне ничего от тебя не нужно, – зло бросил он.       Он не хотел ее жалости. И ничего другого тоже. В данный момент он совсем не знал, что хочет от этой глупой встречи. Кидаться в нее оскорблениями мешал клубок эмоций, застрявший в горле, а вызывать ее на дуэль расхотелось. Но ярость в груди никуда не ушла. Придя к своей цели, он впервые не знал, что делать, не знал, верна ли его цель и чего он хочет.       – Как твое имя? – голос Райден звучал мягко. Гораздо мягче, чем он раньше себе воображал.       – Ты не потрудилась дать его мне, – он сложил руки, отводя взгляд, – сам я сменил слишком много имен. Сейчас у меня его нет.       – Назови их все.       Он медлил.       – Кабукимоно, Куникудзуши, Скарамучча, Странник…       – Перед каждым твоим именем я прошу прощения. И надеюсь, что ты обретешь свое новое.       Рука Кадзухи в подтверждение легко погладила его по спине, пока Странник стоял, застыв на месте. Ему не нужны были ее извинения, ее доброта… Которой раньше никогда не было. Она всегда была той, кто его бросила и этого факта не изменить ничем. Он всегда будет чувствовать себя бесполезной выкинутой куклой, ненужной своей Создательнице. Не нужной ни тогда, ни сейчас. И глупые извинения ничего не изменят. Ничего не сможет изменить то, что уже было, что состоялось как факт. От осознания этого буря внутри приобрела другой вкус. Вкус горькой соленой воды. Вкус сожаления. Вкус невосполнимой пустоты. Только теплая ладонь на спине позволяла и дальше держаться перед Райден невозмутимо, сдерживая поток эмоций, который был слишком большим для его кукольного нутра.       – Мне очень нравятся эти данго, – Электро Архонт еле заметно улыбнулась, – они очень вкусные. Когда у меня случается время выйти в город, я покупаю их.       – Я ненавижу сладости.       – Попробуй, – она протянула ему палочку с десертом. Пах он сладким ароматом сакуры, – вдруг эта тебе понравится.       Он принял угощение из ее рук, яростно откусил кусочек розового мягкого шарика. Легкая сладость разливалась по языку от нежного теста, которое почти не прилипало к зубам. Он с трудом сглотнул, игнорируя ком в горле.       – Мне не нравится, оно сладкое.       Он опустил руку, намереваясь выкинуть куда-нибудь начатый десерт, но его пальцы придержала ладонь Кадзухи. Странник повернул голову и смотрел, как ронин, держа его руку с данго в своей руке, поднимает ее и тоже пробует кусочек. Его глаза были теплыми, в них плескался нежно алый бриз.       – Не слишком сладко и приятная текстура, – заключил ронин, – от сладости не нужно ждать горького или соленого вкуса, она такой никогда не будет. Просто прими этот факт.       – Я не дурак, чтобы ждать от десерта горечи, – он смотрел на него жестко, – я просто ненавижу сладкое, зачем мне мириться с этим?       – Затем, что гораздо проще жить, приняв то, что что-то не в силах дать тебе то, чего ты от него ждешь.       Странник взглянул на Райден. Она заглянула ему в глаза со смесью грустной умиротворенности. Затем еле заметно кивнула им обоим в церемониальном прощании, медленно развернулась и пошла в сторону своей резиденции по каменной дорожке улицы, усыпанной лепестками сакуры. Ему захотелось зло крикнуть что-нибудь оскорбительное ей в след, послать острый воздушный вихрь прямо в спину. Но он стоял не в силах пошевелиться. Не зная, что чувствовать. Не зная, что делать и как унять то, что с ним происходило.       В самый ответственный момент исполнения своей цели он вдруг будто перестал быть самим собой. Растерялся перед своей Создательницей как жалкий трус. Словно не было всех этих веков ненависти к ней, словно не было ни яростного Куникудзуши, ни безжалостного Скарамуччи. Словно был только глупый наивный потерянный Кабукимоно.       – Пойдем, – Кадзуха обхватил его руку и потянул, – пойдем в тихое место.