Не пытайтесь.

Вообще удивительно, что у Виконьки все складывалось так хорошо. Если бы в то время существовали умные психологические слова, ее бы наверняка назвали «интровертом». А так Виконька просто знала, что она – домашний ребенок. Еще бы не быть домашним, когда мама с папой души в тебе не чают, и иначе как «Виконькой» не называют. Может быть, как раз потому, что Виконька никогда не стремилась к тому, чтобы завладевать вниманием и заводить друзей, к ней тянулись сами. До школы Виконька прижилась в компании девочек постарше – и, пока не увидела реакцию новообретенных одноклассников, понятия не имела, как «круто» иметь друзей аж в пятом классе, когда ты сам впервые переступил порог школы день назад. И сначала на «домашнюю» Виконьку, плохо разбирающуюся в матерном русском, в быстро сформировавшемся «крутом» костяке первого «В», действительно посмотрели сверху вниз, несмотря на мгновенную абсолютную любовь к ней единственной девочки из компании. Однако когда Виконька без задней мысли обмолвилась, что Настя из пятого как раз ищет, на что обменять недостающий в коллекции Саввы Петрова киндер, тот поменялся в лице. А раз свое отношение изменил тот, кого за самый первый день в школе учителя уже четыре раза назвали «головной болью», то и остальные крутецкие члены первого «В» недолго думали, прежде чем принять Виконьку в компанию. К концу начальной школы Виконька так и не осознала свою удачу оказаться среди избранных под предводительством Саввы – но ей определенно не нравился сформировавшийся разрыв между их компанией и остальным классом. Настя из пятого и ее компания, ставшая прочной частью костяка «Вэшек», стала Настей из девятого, а это уж, извините, серьезные люди и серьезные ценности, включавшие презрение к тем, чей градус «некрутости» больше дозволенного. Может быть, на бессознательном уровне Виконька понимала, что вполне могла оказаться по другую сторону баррикад, - об этом свидетельствовало хотя бы не изменившееся ласковое обращение к ней домашних и тот факт, что именно так она продолжала обращаться к себе в мыслях, - а может быть, работала обычная человеческая порядочность, но Виконьке не нравилось презрительное отношение ребят из ее компании к недостойным по их мнению одноклассникам. Однако в начальной школе это было терпимо, и ее больше занимал вопрос всеобщего помешательства на «любви» - заданный Настей тренд на обязательность «отношений» привел к повсеместным признаниям, прогулкам за ручку и – у самых отбитых – даже к Поцелуям. Единственный, кто к тотальному непониманию друзей не обзавелся «девушкой», был Савва – а вот Виконька полностью разделяла его взгляды, не испытывая никакой потребности в пресловутой любви. Понимание, однако, не заставило себя ждать – и уже осенью пятого, визжа от страха на двухместных качелях, она активно сопротивлялась попыткам Саввы сделать «солнышко», но когда он сгреб ее в охапку и проговорил, что «не обсуждается», вдруг почувствовала что-то незнакомое. То ли адреналин, то ли неожиданная близость подействовали дурманяще, и «любовь» была найдена. Все закончилось очень быстро – от расхождения моральных ценностей. В средней школе разрыв между «крутыми» и «прочими» достиг своего максимума. Будучи девушкой Саввы, она как будто тоже отвечала за его действия, чего ей категорически не хотелось. Савва стал открыто смеяться над тем, как Женя и Таня, сестры из небогатой семьи, достают из фольги свои обеды прямо в классе, как отвратительно пахнет от Лизы с говорящей фамилией Блохина, и какие странные находящиеся себе на уме «отшельники» класса. Попытки остановить и вразумить Савву – да, Блохина действительно пахнет мерзко, но ведь это ее мама запрещает ей пользоваться дезодорантом, - оглушительно проваливались. Совесть заставила ее «взять паузу» в отношениях, что никак не расстроило Савву, уставшего от постоянных нотаций. И по версии лучшей подруги Виконьки Анечки, Савва не должен был долго оставаться один – романтика продолжалась полным ходом и задействованы были все из компании – встречаясь друг с другом, с ребятами из параллельных, или, что круче, из старших классов. Настина компания разрасталась, и если почти все наши девочки встречались с парнями оттуда из соображений крутости, то девушки-старшеклассницы, конечно, брезговали смотреть на «мелких» - но Савва выделялся из этого ряда. Хорошая физическая форма, раннее созревание, и индекс крутости выделял его из окружения – однако вместо того чтобы вложить всю свою пубертатную энергию в отношения, он тратил ее совсем в другие места. Парень из Настиной компании, пытаясь очаровать Виконьку, рассказывал о том, как они с Савелием первый раз попробовали водку и кичился фингалом, который он ему поставил – и действительно, на следующий день Савва в первый раз из многих последующих пришел в школу с фиолетовым глазом. Общие тусовки стали становиться чаще, алкоголь и сигареты были неизменным компонентом, Виконька, в общем, не отличалась, но зачинщиком драк был всегда Савва. Плохо было даже не это – плохо было то, что его соперники не всегда были сильнее и старше него, и не всегда даже равны. Савва без зазрения совести бил и тех, кто слабее и младше, что соответствовало все ухудшающейся травле одноклассников с его стороны. В седьмом классе 1 сентября Савва отметил тем, что проводил до дома Блохину – но не в романтической ключе, а идя за ней по пятам до самого подъезда, периодически подходя ближе, чтобы плюнуть на куртку. Вся компания, включая Виконьку, шла с ним рядом. Кто-то гоготал и поддерживал Петрова, кто-то, например сама Виконька с Анечкой, шел позади и разговаривал на свои темы. Происходящее не вызывало удивление – нормой стала либо прямая травля более слабых, либо закрытие на это глаз. Когда Виконька заводила изредка с Анечкой об этом разговор, та равнодушно пожимала плечами и отвечала «Они сами виноваты, что не могут себя защитить». Но что было с Виконькой? С добрым, любящим друзей домашним подростком, которому не нравилось то, что происходит. Почему она не вступалась за тех, кого травили, пока еще не прямо физически, но морально? Нет, здесь работал не страх потерять друзей и хорошее положение в обществе. Ее позиция была крепка, друзья к ней прислушивались, и даже если бы она сама потеряла свои позиции, популярная среди парней Анечка и, главное, Савва точно вытянули бы ее обратно. Они слишком давно дружили и слишком плотно общались, чтобы перестать общаться из-за разных позиций. Нет, дело в другом, в том, в чем Виконька не призналась бы себе. Вот она идет следом за Блохиной, делает вид, что не замечает, как та чуть не плачет и ускоряет шаг, чтобы скрыться от преследователей, как уворачивается от плевков Саввы на голубую куртку… И что-то не дает ей, несмотря на осознание неправильности происходящего, отвести боковой взгляд, не дает нарушить происходящий процесс, не дает вмешаться и дать Савве пощечину. Она продолжает наблюдать и чувствовать что-то крайне странное, похожее на удовольствие. В первый день десятого класса Савва с лучшим другом Лешей заявились на линейку пьяными. В ответ на протестующую ругань Анечки, которую пьяный Леша попытался смачно поцеловать, Савва заплетающимся языком начал поведывать «про вчерашний угар» Что, совсем не ложились? – устало спрашивает Виконька и думает, что уже знает ответ – за последние два года Савва погряз в тусовках окончательно, лето после выпускного у него скорее всего было еще более бурным, и неудивительно, что он решил нажираться всю ночь перед первым сентября. Она вздыхает, когда на окрик учительницы Савва поднимает с дороги камешек и бросает его в нее – сюда уже бежит директор, и внутри у Виконьки все сжимается. Ох, если бы это был страх наказания, тоскливо думает Виконька. Чертово, чертово лето, как и тогда в пятом классе на качелях, первого сентября ты приходишь другим человеком с другими чувствами. Чувство замирания и удовольствия, которого она страшно стыдилась, преследовало ее последние несколько лет, и сейчас за лето в голове (или теле) что-то снова перевернулось, усилилось, возросло – и вот это чувство уже почти нестерпимо. И заставляет, почему-то, ее пожирать глазами ухмыляющееся лицо Саввы. И Виконька была без понятия, что настоящего чувства скручивания всего внутри тела в комок она тогда еще не знала и не могла предвидеть.