Не пытайтесь.

-Ты уверен? – нахмурившись, спрашивает Виконька, смотря на пакетик с красивыми розовыми таблетками, которые держал в руке Савва. -Абсолютно, - Савва энергично кивает, а глаза его блестят. Нехороший блеск. Блеск, от которого против воли начинают блестеть и глаза Виконьки. – Ты-то будешь? Виконька мотает головой. Ей давно было достаточно той дичи, которая происходила на вечеринках у их компании последнее время, она воздерживается даже от алкоголя. Не говоря уж о непонятных розовых таблетках. Савва недоумевающе пожимает плечами и раздает таблетки сначала ребятам – не отказывается кроме Виконьки никто, даже Анечка – а потом загадочно ухмыляется и закидывает розовый кусочек эйфории в рот. Сначала все идет как обычно. Анечка, запрокинув руки наверх и закатив глаза, медленно двигается в такт музыке, и вся мужская половина на школьной дискотеке не сводит с нее глаз. Виконька же, как и всегда в таких случаях, только делает вид, что увлечена музыкой, а сама пытается отделаться от нехорошего ощущения внизу живота, наблюдая, как парни во главе с Саввой теснят какого-то ботаника из параллельного класса к стенке. Ей неинтересны драки – к одной из которых, похоже, все идет, неинтересен даже неожиданный поворот сюжета, когда за ботаника вступаются еще трое, похоже его таких же ботанистых, друзей. Но потом это опять случается – Виконька физически чувствует, как стали блестеть нездоровым интересом ее глаза, когда ее взгляд встречается с загнанным взглядом ботаника. Не посчитав нужным отлучаться с дискотеки и не обращая внимания на окрик физрука, Савва смачно заряжает кулаком в лицо одному из друзей ботаника, тот нагибается поднять свой зуб, и так и не разогнувшись, тихонько отползает в сторону, что вызывает такое же незамедлительное отступление его друзей. Ботаник, проследив их взглядом, решительно потупляет взгляд, успев по дороге схватить взгляд Виконьки. Она быстро отворачивается. Не хочет она смотреть, как он быстро лепечет извинения Петрову, не хочет думать о том, что всегда будят эти извинения и загнанность, испуг и смятение кролика перед волком в его взгляде с ее мыслями и чувствами. Нет, Виконька решительно отворачивается, старается сосредоточиться на музыке и сделать вид, что ее не перекрывает гомерический хохот ее друзей, думает даже на минуту, не помогла бы ей не чувствовать ничего эта розовая таблетка, и, как всегда, приходит к выводу, что лучше просто присоединиться к Анечке в ее наслаждении музыкой. Правда, Анечка наслаждается не только музыкой, но еще и тем, что растворяется в ее крови, и об этом Виконька как-то не подумала. Поэтому ее не удовлетворяет даже танец с нравившимся мальчиком, вместо того чтобы концентрироваться на волнующей близости тел она больше думает о том, как бы продолжать стоять спиной к месту, где недавно происходило действо. Вздохнув и выпустив мальчика из своих объятий, Виконька думает, что пора, как и всегда в таких случаях, пойти домой. Однако, развернувшись к выходу из зала, она не обнаруживает пугающей картины. Ботаник куда-то делся, кто-то из парней сидит на скамейках и оживленно переговаривается, кто-то, явно под действием таблеток, танцует в одиночку также самозабвенно, как Анечка, а Савва… Савва делает что-то очень странное. Петров танцует с самой жалкой, самой затравливаемой в классе своей «противницей» - можно было бы сказать, если бы ему хоть кто-то по-настоящему противостоял. Скорее со своей жертвой, если посчитать все его выходки – он и крал у нее одежду, пока та была в душе, и издевался над ее глупостью на занятиях, и заставлял других своих жертв нюхать ее ботинки, демонстрируя, что ничего не может быть хуже запаха Лизы Блохиной. Сейчас же он танцует с ней в обнимку, и странно не это – одним из методов его травли были издевательские предложения встречаться и улюлюканье вслед жертвам – а то, что в его поведении нет ни малейшей черты игры и сарказма. Одна его рука мягко покоится на талии девочки, от которой объективно всегда плохо пахнет, а вторая поправляет ей волосы с такой нежностью, что Виконька даже чувствует… укол ревности? Списав ревность на инстинкт собственничества от прошлых отношений – хотя когда они уже закончились – Виконька хмурится. Здесь явно что-то не то. Савва задумал что-то гораздо хуже, чем он делает обычно. В короткой схватке со снова поднявшим голову зверем внутри Виконькина совесть побеждает. Обычно этот странный инстинкт внутри заставляет ее молчать и вести себя как пассивный наблюдатель, оставляя совесть загибаться в муках, но сейчас надвигается что-то за гранью – Виконька чувствует это интуитивно. Девочку нужно предупредить. Она решительно подходит к обнимающейся парочке. -О, привет, - Савва будто нехотя отрывается от созерцания некрасивого лица Блохиной, - Как тебе пати? Виконька глубоко вздыхает. Слова уже почти вырвались…но Савва вдруг отводит от нее взгляд, снова заглядывая в глаза его партнерше по танцу. То, что Виконька приняла за нежность, было чем-то другим. Такой взгляд иногда мелькал в его глазах при взгляде на Виконьку, когда они встречались. Виконька объясняла себе это пубертатным периодом и тем, что Савва уже ждет интимных отношений, а свой липкий и холодный страх, пробегающий по спине – тем, что она пока к таким отношениям не готова. Это была страсть, страсть с желанием хищника и собственника. И, Виконька не может понять взаимосвязь, но почему-то, когда она видит, как Савва смотрит на Блохину, не может произнести те слова. Ни сразу, ни когда Петров отводит взгляд, смеется, и, беря Блохину за руку, ведет ее к скамейкам. Как будто во сне, Виконька следует за ними. Когда Виконька будет вспоминать тот день, следующие пару часов она будет помнить только картинками, как фотографии с полароида – вот Блохина смеется и берет из рук Саввы розовую таблетку, запивая ее виски, вот вся компания собирается на скамейках и делится своими впечатлениями от экстази, вот парни притаскивают подцепленных на дискотеке девчонок и все впадают в тактильный транс – парочки целуются взасос, и Савва засовывает язык в рот Блохиной, несмотря на ее нерешительное сопротивление, вот компания надрывается от хохота в наркотическом угаре, когда физрук выталкивает всех в ночь с дискотеки. Приходит в себя Виконька уже на улице. Стоит ночь, девчонки прощаются с парнями и Виконькой с Анечкой, Блохина тоже собирается уйти, но Савва мягко притягивает ее к себе и целует в щеку. «Что со мной?» - думает Виконька – «Что со мной? Я ведь не пила и не принимала таблетки, почему я не могу нормально соображать?» Нормально соображать Виконька не может из-за интуиции. Интуиции, которая кричит ей – иди домой, иди домой, как все эти девочки, как попыталась уйти Блохина – иди домой, подальше от липкого чувства, что сейчас произойдет что-то поворотное, от автоматизма, на котором ты идешь вслед за Савелием, увлекающим за собой Блохину, вслед за гогочущей компанией пьяных и обдолбанных ребят. - Куда мы идем? – только и может, что спросить Виконька, спросить и идти вместо того, чтобы развернуться. Савва поворачивается и поднимает в воздух полупустую литровую бутылку виски. -А у вас что есть? – обращается он к парням. Парни радостно поднимают в воздух бутылки с алкоголем. Хрена себе, запаслись на дискотеку, думает Виконька, у каждого минимум по бутылке с крепким алкоголем. -Идем в лес! На пикник! - радостно сообщает Савва, обнимая Блохину за талию. -У меня есть сыр и клубника! – добавляет Анечка, которая всегда заботливо приносит закуски на очередной бухич. Ты еще можешь уйти – думает Виконька - и смиряется с тем, что уже не может, когда они заходят в лес. Парни недовольно ноют, когда Савва ведет всех через темный лес, сворачивая с пусть боковой, но хоть более-менее протоптанной дорожки, прямо через ветки, куда-то в известное ему одному место. Кто-то качается и цепляется за ветки, Анечка громко восклицает каждый раз, когда ей прямо в лицо попадает паутина, а Блохина, кажется, совсем не стоит на ногах и падает на четвереньки, зацепившись за куст прямо на густую траву по колено на небольшой полянке куда, судя по всему, и вел их Савелий. -Совсем нажралась? – спрашивает ее Савва, и все мигом замолкают, а путаное и обрывочное до этого момента сознание Виконьки внезапно становится ясным и четким, как будто она залпом выпила эспрессо. Голос Савелия абсолютно трезв и холоден настолько, что пьяные разговоры за его спиной моментально прекращаются, а Блохина ежится, стоя на четвереньки на траве. -Я…я…да, - неловко хихикает она и делает попытки встать, но удается ей это не сразу из-за подкашивающихся ног, - Мы все сегодня повеселились, правда? -Да нет, - тем же ледяным тоном отвечает Савелий, - Только ты. Он протягивает руку и делает легкое движение. Ему даже почти не пришлось ее толкать – от малейшего импульса Блохина сама падает на спину. -Савв, ты ч..чего? Зачем ур-ронил? - заикаясь, то ли от алкоголя, то ли от внезапности, говорит Блохина. Поведение ребят разнится. И если Анечка непонимающе пытается заглянуть за маску, в которую превратилось Саввино лицо, если парни постарше устало переглядываются – «опять что-то придумал» - то Леша и еще трое ребят шагают вперед, окружив сидящую на траву Блохину по сторонам. -Нет ничего страшного в том, чтобы пить и принимать наркотики с людьми, которых ты почти не знаешь, - медленно цедит Савелий, а на лице Блохиной появляется ужас, и она начинает судорожно вертеть головой по сторонам, натыкаясь только на взгляды окружающих ее парней, - И я даже не буду говорить, что то, что с тобой сейчас случится, будет наказанием. В этот момент он кивает парням, и Леша грубо толкает Блохину в грудь. От удара она стукается спиной об землю, охает и остается в лежачем положении, а парни хватают ее за руки и за ноги. -С..саввочка, пожалста, - бормочет Блохина в ужасе, а Виконька смотрит на этот животный ужас в округлившихся глазах жертвы и совесть ее, с громким криком «ну нахуй», бегом отправляется домой. А Виконька домой не отправляется. Виконька стоит здесь, по своей воле, Виконька не хочет домой, а хочет вечно смотреть на круглые глаза Блохиной, в уголках которых начинает скапливаться влага, смотреть на ужас, который, наверное, читается в глазах ягненка перед забоем – и ощущать, как по спине ползет липкий страх – но не Саввы, а себя. -То, что с тобой произойдет, случится потому что я так хочу. Потому что мы так хотим. Это все, что тебе надо знать, - говорит Савелий в полной тишине и делает шаг к обездвиженной Блохиной. На его лице появляется жуткая, садистская улыбка, когда Блохина начинает судорожно вырываться их хватки крепко держащих ее парней – и эта улыбка отдается эхом у Виконьки внизу живота, а ползущий по спине страх встречается с поднимающимся снизу опасным теплом. Савелий пристально смотрит на Блохину, а затем приподнимает ее за старую водолазку от земли. Ухмыльнувшись, – крепкая водолазка, Блохина беспомощно повисла на этом куске ткани, - он совершает резкий рывок и блузка рвется. На Блохиной нет лифчика, и порвавшаяся водолазка обнажает белую, неуклюжую грудь. Натяжение рвется, и она снова ударяется об землю, испуская тихий, глухой стон, отзывающийся у Виконьки в голове. Он превращает тепло в жар, поднявшийся снизу до головы, и Виконька чувствует, как горит каждый миллиметр ее тела – горит, как будто ее сжигают на костре. - Савва, п-прошу, я же девственница, - молит Блохина, смотря, как Савелий расстегивает ремень. «Как и я», - пробегает против воли в разгоряченной голове Виконьки, непонятно к чему и непонятно зачем. Костер внутри завладел ее телом, и она не замечает, как Анечка в ужасе мотает головой, а парни переглядываются – кто со страхом, кто с пьяным вожделением. Несколько ребят пятятся в глубины леса, сначала задом, потом развернувшись, и наутек, проламываясь через ветки. -Пусть идут, - бросает Савелий, улыбаясь маньячной улыбкой, - А мы с вами останемся на пикнике. Правда, друзья? - он разворачивается, задев бляшкой ремня ветки куста, и поднимает бутылку с виски, как будто произнося тост и предлагая чокнуться. Еще один парень, помотав в ужасе головой, бросает свою бутылку с водкой на землю и скрывается в кустах. А Леша, на минуту выпустив ногу Поповой из рук, поднимает бутылку и чокается с Савелием, улыбаясь улыбкой, в которой больше похоти, чем той жуткой хищности, которой горят глаза Саввы. Затем он достает из кармана и призывно машет в воздухе пакетиком, в котором еще осталась половина розовых таблеток. Анечка делает пару быстрых шагов по направлению к распластанной Блохиной, вырывает пакетик из рук пустивших его по кругу держащих жертву парней, зажмурившись, запрокидывает его и высыпает несколько таблеток себе в рот. Ее примеру следуют остальные, а Виконька стоит, не двигаясь с места. На нее вопросительно смотрит Леша. -Мне не надо, - отвечает она, имея в виду слегка поплывший мир вокруг и пожар, образующие вместе, как предполагает Виконька, то же, что начинает происходить в голове у сделавших перекур под сдавленное рыдание Блохиной парней. -Хотя бы чокнись с нами, - говорит Савва, слегка касаясь ее руки. От прикосновения Виконьку, похожую сейчас на оголенный нерв, будто пробивает током, и взяв из его рук бутылку с водкой, она чокается со всеми остальными, встречаясь глазами с пятью блестящими от возбуждения, алкоголя и действия наркотика взглядами. Не отхлебнув алкоголя, она, будто совершая какой-то ритуал, обходит Блохину по кругу, не обращая внимания на обращенные к ней мольбы девушки, давая приложиться к бутылке каждому из парней, держащих жертву. Отхлебнув почти половину бутылки и закинув в рот последнюю таблетку, Леша разворачивается к Блохиной и хватает ее за ногу, которой та отчаянно размахивает, пытаясь его ударить. Рыдания становятся громче, наполовину свисавший ремень Саввы окончательно падает на землю, а Виконьку начинает трясти мелкой дрожью. С первым содроганием лицо Блохиной кривится от боли, и она громко, истошно орет. А Виконька наконец узнает, что это за чувство – ее внутренности скручиваются в огромный узел, скручиваются так, как раньше никогда не – так, что она не может дышать и хватается за плечо Анечки. Та разворачивается и Виконька видит садистскую улыбку теперь и на ее лице – а потом всматривается в лица остальных и все повторяется. Как будто маньяк передал свое наваждение остальным, как будто вожак зарядил стаю на охоту – хищные оскалы блестят на покачивающихся в наркотическом угаре лицах всех, кто остался на поляне. Но никого не скручивает так, как Виконьку, и, не зная, что отображается на ее лице, она набирает воздуха в грудь и продолжает сгорать на своем пожаре, жгущим кожу изнутри, продолжает наблюдать и слушать все менее громкие с каждым новым падающим на землю ремнем крики Блохиной. Трава между ног жертвы обагряется кровью, и парни, по очереди натягивая обратно штаны, отходят в сторону, к Савелию, и посмотрев на его выражение лица Виконька, кажется, понимает, как выглядит со стороны. Когда ремни остаются на месте только у четверых держащих Блохину, Сережа подходит к Леше и занимает его место, подозвав жестом троих парней, стоявших с ним в стороне. Приходит очередь четвертых последних, и только на их и Саввином лицах все еще виднеются хищные оскалы. Остальные отступили в тень, будто пытаясь скрыться, и кое-кто уже следует за ранее ушедшими, тихо уходя вглубь леса. Когда Леша встает на ноги, Савелий смотрит на Анечку. -Дамы, вы не исключение, - жестко, в приказном тоне говорит он и поднимает с земли толстую ветку. Анечка оборачивается на Виконьку с ужасом на лице, но затем отворачивается, и, подойдя к уже бездвижной Блохиной, делает то, что ей было приказано. Когда приходит Виконькина очередь, с поляны уже уходят почти все, включая двоих державших девушку парней – Блохина безжизненно лежит на земле, тихо рыдая взахлеб, и совсем не сопротивляется. Пожар, когда-то бывший девушкой Виконькой, будто двигал ее все время действа к моменту, когда она возьмет палку. Но взяв ее в руки, она не чувствует ничего. Пожар продолжает гореть, но она – будто не держит ее. Она – будто лежит там на земле, в разодранной одежде, с кровью между ногами и синяками на теле. Виконька отступает, и где-то из другого мира слышится голос Савелия: -Уберите отсюда это тело. Парни берут Блохину за ноги и за руки, и последними уходят с полянки, а Савва садится на смятую землю и закуривает. Всё закончилось. Пора уходить и жить теперь с этим. Почему же тогда Виконька чувствует себя, как путник в пустыне, испытывающий страшную жажду, и осознавший, что источник, к которому он шел три дня, является миражом? Оказалось, что она преступница и извращенка – не меньшая, а то и большая, чем Савелий, у которого хотя бы есть смелость это признать, и она дала волю предательскому чудовищу, шевелившемуся все годы внутри нее – так почему же пожар все еще горит? Почему он не затух, как у ведомых вожаком хищных зверей, разошедшихся по домам? В звенящей тишине Виконька делает шаг и садится рядом с Саввой, протягивая руку к пачке сигарет, которую тот держит в руке. -Ты же не курила никогда, - говорит Савва, не поворачиваясь к ней. -Знаю. Сейчас закурю, - говорит Виконька и затягивается сигаретой, взятой из его рук. Ее истошный кашель заставляет Савву повернуться к ней. Вытащив из кармана маленькую бутылку с водой, он протягивает ее Виконьке. -Так вот что ты пил весь вечер? – кашляя, говорит Виконька, судорожно делая несколько глотков – то ли чтобы перестать кашлять, то ли чтобы как-то погасить внутренний пожар. А Савелий смотрит в ее глаза, смотрит, как вместо зрачков в них полыхает пламя, и произносит: -Ты точно об ЭТОМ хочешь меня спросить? Секунду Виконька молчит, а потом ее внутренности снова скручиваются в комок. -Просто скажи. Я всегда знал, что в тебе это есть, - его горячий шепот в ухе звучит как голос внутреннего чудовища Виконьки, и она понимает, что ее чудовище – совсем не ее, а одно на двоих. И она, усилием воли разогнувшись и игнорируя скрученный узел внутри, который мешает говорить, приникает к Саввиному уху. -Я хочу, чтобы ты сделал то же самое со мной. Он не произносит ни слова, толкнув Виконьку на траву так, что она ударяется об землю прямо как Попова, и впивается своими губами в ее. Виктории больно. Виктории больно внизу, больно от отломавшихся от кустов веток, которые впиваются в кожу спину, больно от пощечин Савелия, больно от пережатого его локтем горла. Виктории больно, и ей становится так больно, что пожар, ликуя, охватывает их обоих, заставляет гореть огромным пламенем весь лес – а потом схлопывается до последнего, мягкого поцелуя, в котором губы Саввы нежно прикасаются к губами не Виконьки – Виктории.