Вишневая книга

Сентябрь-го 2023, Варшава, Ober Clinic, 14:54.

Плейлист главы немерено — лампабикт, Элли на маковом поле

Какая? — whyspurky, whylovly

«Если бы ты умерла, я бы отправилась следом; я — мотылек, который замерзнет без твоего огня, я — мотылек, который на самом деле хочет в нем сгореть». © Олисава Далттер

— Черт побери, что случилось? Сава в ужасе уставилась на Мию, едва не рухнувшую на пол. Сильные руки Доминика обхватили хрупкое тело, укладывая его на кушетку. Громкий возглас Далттер оглушил мужчину, но он остался спокоен — ни один мускул не дрогнул на его лице. Пожалуй, это был один из самых тихих звуков на его практике. Дом помнил, как кричали дети, как рыдали пожилые паны и пани, как выли родственники тех, кто оказывался на операционном столе. Помнил окровавленные, искореженные тела, что увозили медики, пока члены семьи бежали следом до самых дверей. Проходил через эти ужасные моменты, будто они случились с ним. Поговаривали, эмпаты, подобные ему, потихоньку сходили с ума на таких работах, но Доминик не желал бросать дело всей своей жизни из-за чересчур развитой способности чувствовать других. И все же сейчас внутри него впервые что-то надломилось. Мужчина не был готов к тому, что увидел. Ведь даже у самых отчаянных не было такого взгляда. Дому стало физически плохо — эмоции, которые сейчас испытывала и показывала Олисава, не на шутку пугали. Казалось, умри Мия сию же минуту, и Лиса без колебаний отправится следом. Схватит один из скальпелей, хранящихся за стеклянными дверцами, и самостоятельно вскроет себе горло. И ни на миг не пожалеет о принятом решении. Чтобы отвлечься от этой страшной иллюзии, Доминик начал копошиться вокруг пациентки: проверил дыхание, посветил фонариком в глаз, ощупал руку. И постоянно хмурил брови, не находя причины внезапного обморока Сапковски. Пока на его лице не отразилось понимание. — Она боится врачей? — Я… — Сава беспомощно переводила взгляд с него на Мию и обратно. — Я… не знаю. — Только начали встречаться? — хмыкнул Доминик, пытаясь разбавить удушающую атмосферу ужаса. — Похоже, поход сюда стал для нее стрессом. Ушиб неприятный, конечно, однако это не от болевого шока. Мужчина говорил что-то еще, но Сава почти его не слышала. Ее снедала тревога — как огромное, бесформенное существо, что намертво присосалось к лопаткам и рвалось к сердцу. Присев на край кушетки, Далттер убрала светлые волосы с девичьего лица. В ее голове образовалась воронка из бесчисленных вопросов. — Что же на самом деле произошло? Доминик начал перевязку, предварительно сделав Мии йодную сетку. Поверх повязки он наложил компресс со льдом. Лиса взяла Сапковски за здоровую руку, прижимаясь к ней губами. Дом не нарушал мыслей Далттер, наблюдая со стороны, пока убирал инструменты. Но время поджимало, и врача уже ждали другие пациенты. Открыв шкаф с медикаментами, он достал оттуда нашатырь и смочил им ватку. Затем слегка потеснил Саву и сунул ее под нос Мии. Следом в ход пошла холодная вода и поток свежего воздуха из открытого окна. Сапковски с трудом открыла глаза, щурясь и пытаясь привыкнуть к яркому свету. На ее лице застыли недоумение и паника. — Тише, тише, милая, — Лиса чмокнула девушку в покрывшийся испариной лоб. — Не напрягайся, я вызову такси, прости, что потащила тебя на мотоцикле. — Ам, н-нет, в-все хор-рошо. — Едва сумела выговорить Мия. Ее голова все еще шла кругом и была такой тяжелой, будто весила тонну. Девушка пролежала на кушетке еще какое-то время — сколько точно она не могла осознать. Взгляд был затуманенным, мыслями Сапковски находилась далеко от этого места. Позже Доминик и Олисава помогли ей сесть в такси. Далттер села рядом с Мией, бережно расположив ее голову у себя на плече. До дома они ехали в молчании. Мия и в квартире не была настроена на разговоры. Вяцеслава без остановки сыпала вопросами, что безумно злило Олисаву. Ведь она, при всем желании, не могла ответить ни на один из них. Когда байкерша ушла, Лиса упрашивала Сапковски позволить ей остаться еще ненадолго, но Мия вдруг отгородилась от нее, словно воздвигнув между ними толстую, глухую стену. — Я позвоню. Олисава даже не осмелилась поцеловать девушку на прощание. Лишь попросила держать ее в курсе происходящего и уехала в расстроенных чувствах. Сапковски ощущала это почти на молекулярном уровне, но не смогла переступить через себя. Разместившись на диване у окна, она смотрела на пустую улицу. Карла знала это состояние своей лучшей подруги, однако едва ли могла как-то помочь. Пока Мия разбиралась с ее проблемами, подвергая себя опасности, Мадеска дрожала под пуховым одеялом и постоянно плакала. Но ближе к вечеру Карле удалось наступить себе на горло и начать шевелиться. — Чай или, быть может, вино? Она присела рядом, заглядывая в лицо подруги. Мия слабо улыбнулась ей и попыталась подняться, но ее удержали за руку. — Паническая атака? Мия качнула головой. — Не уверена. Меня просто выключило, Карлсон. Хотя я впервые не увидела там Лери. Галлюцинации прошли. Как думаешь, это ведь прогресс? Сапковски хотелось так думать. Однако была бы она так уверена, окажись снова перед табличкой со словом «морг»? Губы предательски дрогнули. — Я опять все порчу, я опять… Отталкиваю близких. — Она поймет, она обязательно поймет! — Или не выдержит и уйдет, — Мия сомкнула веки. — Как и все, кроме тебя. — Я особенная, помнишь? — шепнула Карла. — Но что, если и она тоже? Сапковски обкусывала слизистую и сухие шелушинки с губ, стараясь дышать через нос. — Я бы хотела… Не причинять ей боли, а не смогла! Не смогла, Карлсон! И не смогу! Я продолжу ее отталкивать, пока она не уйдет! — Ты очень старалась, и я безумно тобой горжусь! Все наладится, вот увидишь, Ми, все… — Я не заслуживаю ее, — громко всхлипнула Мия. — Я и тебя не заслуживаю! — Ты заслуживаешь гораздо больше. — Нет!.. — Этот мир не заслуживает тебя, Ми, — судорожно выдохнула Карла. — А не ты его. Борись, борись, храбрая… Девушки посмотрели друг на друга. — Марсианк-а-а… — конец фразы утонул в рыданиях Сапковски. Карле больше не требовалось никаких знаков. Позабыв о чае и вине, Мадеска обняла подругу. Обеих незамедлительно пробило на слезы. Израненные, почти разбитые вдребезги, они дали волю накопившимся чувствам. Девушек потряхивало: их сердца ныли так сильно, что хотелось раскрыть ребра и вынуть кровоточащие органы. Положить в холодильник, остудить и засунуть обратно, когда станет не так паршиво. Но кто знал, как много времени им может понадобиться?..

***

Октябрь 2023 года, Варшава, Варшавский педагогический университет, 8:21.

Две недели спустя.

Вызов к декану ранним утром, пожалуй, самое неприятное, что могло случиться в заваленный делами четверг. Мия ненавидела походы к начальству. Девушку неприятно покоробило уже то, что заместительница в своей беспардонной манере позволила себе прервать тренинг. Важный и сложный тренинг, который Сапковски готовила с начала недели. — Пожалуйста, дорисовывайте работы и не показывайте их друг другу. Это было последнее, что Сапковски успела сказать, прежде чем ее едва ли не под руку вытащили в коридор. Любые пререкания или даже банальное выражение собственного мнения сейчас бы воспринимались в штыки, поэтому Мия постаралась не заострять на происходящем внимания. Мартина о чем-то щебетала всю дорогу. По своему обыкновению чересчур громко, то и дело срываясь на фальцет. Но Сапковски не слушала ее. Лишь изредка кивала и гадала, что ее ждет в кабинете декана. Мимо них проходили студенты, здоровались преподаватели, несли учебные пособия лаборанты. Университет и корпус колледжа жили своей привычной жизнью. Только Мия, казалось, выпала из этой реальности. Но в нее пришлось вернуться, когда девушка столкнулась с еще одной невыносимой женщиной из начальства — Ивоной. Та была немногословна, вечно занята и строга к своим подчиненным, даже если дело касалось мелочи. Поэтому Сапковски внутренне сжалась от предложения присесть напротив. Она ощутила себя провинившимся ребенком, которого сейчас будут отсчитывать. — Я не задержу вас надолго, уже убегаю на пед. совет, — сухо начала Ивона, пронзая Мию взглядом сухих темных глаз. — Мадеска взяла длительный не оплачиваемый отпуск, а в конце следующей недели у нас балл для студентов в честь Хэллоуина. Карла была ответственна за него. Вы, как мне известно, ей помогали, следовательно, попрошу впредь взять эту заботу на себя. Сапковски ощутила неприятный укол меж лопаток. Такой исход был предсказуем, просто она не была к нему готова. Мии пришлось согласно кивнуть. Кабинет в ядовито-зеленых тонах действовал ей на нервы. Договорившись о предоставлении доступа к необходимым таблицам и счетам, девушка поспешно удалилась. Ноги несли ее к студентам, но сознание умоляло куда-нибудь сбежать. Мия и подумать не могла, что несчастье подруги и ее обморок в больнице так сильно повлияют на мерное течение жизни. Она выпала из реальности на пятнадцать дней. — Слишком много… я устала. Тихий голос оборвал звук уведомления, прозвучавший в опустевшем коридоре третьего этажа совсем оглушающе. Сапковски взглянула на экран. «Привет, у меня новый заказ. Не хочешь порисовать сегодня?» Лиса не оставляла попыток достучаться. Она делала это почти каждый день на протяжении этих двух тяжелых недель. Мия печально улыбнулась сообщению, быстро написав ответ о том, что сильно занята организацией праздника. Она понимала, что так делает только хуже. Ведь Олисава могла подкинуть сухих веток в ее тлеющие поленья, могла дать воздух там, где она мучилась от недостатка кислорода. Лиса и правда была особенной — даже мысли о ней исцеляли. Но Мия хотела болеть. Отравлять только себя, а не тех, кто тянулся быть рядом. Карла бы ударила ее за такие суждения или, по крайней мере, захотела бы это сделать. Сапковски вздохнула — вечером она пересмотрит «Дом-монстр», или «Труп невесты», или «Коралину в стране кошмаров», и ее перемкнет еще больше. Попутно она съест что-нибудь калорийное — бургер или огромную тарелку пасты — запьет это все вишневой колой и морально умрет от ненависти к себе под одеялом. Кисло улыбнувшись, Мия едва сдержала рвущийся наружу истерический смех. Стоило лучше контролировать свои эмоции — чтобы ни одна живая душа ничего не заподозрила. Сжав челюсти, девушка вскинула голову и решительно направилась в аудиторию.