Десятка Жезлов

Несмотря на то, что сентябрь еще не перевалил за середину, город уже готовился к Хэллоуину, а вместе с ним — к празднику Волчьего полнолуния. Как и во многих северных городках, в Дир Крик, конечно, был свой городской фестиваль — День цветения крушины, но он приходился на конец мая, а вот Волчье полнолуние отмечали в нескольких милях на север, в Браунсвилле, с конца октября до середины, а то и конца ноября, затягивая Хэллоуин на целый месяц. Окрестные городки не присоединялись к самому празднику, но позволяли развесить афиши на любых досках объявлений, поддерживали атмосферу, а заодно еще и гостеприимно принимали всех, кто приезжал на закрывавший Волчье полнолуние музыкальный фестиваль. Почти всех. Шериф Питерс не раз сетовал, что в последние годы на Волчье полнолуние собирается все больше каких-то сомнительных компаний. Дир Крик пока везло, а вот автозаправку к востоку от самого Браунсвилля в прошлом году ограбили малолетние недоумки, приезжавшие послушать какую-то любительскую метал-группу. Их, конечно, поймали быстрее, чем они успели потратить хоть доллар, вытащенный из кассы, но работавшей на заправке старушке они обеспечили уж если не сердечный приступ, то как минимум пару недель бессонницы. Но пока до приведения городских служб в полную готовность было далеко и о Волчьем полнолунии напоминали только кое-где уже выставленные в витринах тыквы, за которыми маячили браунсвильские плакаты с силуэтом воющего волка и обещанием двойного Хэллоуина. Старик Макдугал повесил в "Мертвом селезне" с полдюжины таких, хотя к нему чаще заглядывали мрачные холостяки и вдовцы, чем любители музыкальных фестивалей. Вроде бы, если Вик еще не запутался в городских слухах, племянник Макдугала жил как раз в Браунсвилле и уже не одно десятилетие каждый год выступал на Волчьем полнолунии со своей группой, исполняющей каверы на хиты "Guns'n'Roses" или что-то в этом духе. Вик приехал только в прошлом году, в середине ноября, когда Дир Крик уже вовсю готовился к Рождеству, так что о подготовке к Хэллоуину и Волчьему полнолунию до недавнего времени знал понаслышке. Но теперь город медленно погружался в предпраздничную атмосферу у него на глазах: все больше рок-н-ролла по радио и все больше оранжевого цвета на улицах. Впрочем, в "Pasticcini" хэллоуиновских украшений еще не было. К Рождеству, насколько Вик помнил, Анджело только повесил на дверь венок из красной пуансеттии пополам с можжевельником — и выкинул его уже в первую неделю января, не дожидаясь, пока город утонет в подготовке к Дню святого Валентина. Вик и сам не особенно любил праздники — за годы жизни в Чикаго он слишком привык к круглогодичной карусели подготовки к праздникам; некоторые настолько боятся захлебнуться в серости будней, что готовятся к праздникам за пару месяцев, и от этого весь город превращается в сплошное яркое пятно, состоящее из фальшивой радости, как детская комната в торговом центре из пригорода. Возможно, Анджело точно так же раздражала идея бесконечной подготовки к новым и новым грядущим праздникам, а, возможно, он за все годы жизни в Штатах так и не успел подцепить эту привычку. С другой стороны, кажется, как раз когда Вик спросил его о быстро отправившемся в мусорный бак венке, Анджело упомянул, что на Аляске он жил в городке, где все местные не слишком увлекались украшением улиц и витрин к праздникам, особенно приходящимся на полярную ночь. Никто не видел в этом смысла: мало кто остановится лишний раз на улице, чтобы оценить пластмассовые скелеты или старательно разложенную под рождественской елкой красивую подсветку. Уж лучше поставить все украшения внутри, чтобы их увидели посетители. Анджело не украшал "Pasticcini" снаружи, но, как и большинство хозяев подобных заведений, усердно создавал внутри уют. Никакой итальянской экзотики, светлая деревянная мебель, пара выцветших афиш старых фильмов на стене, летом — белые занавески, зимой — бежевые. Включенное на местной волне радио — приемник был старый, пластик на некоторых клавишах стерся и потемнел, в звуке порой проскальзывало лишнее шипение, но это тоже было частью очарования места. А еще в "Pasticcini" всегда царила идеальная чистота. Насколько Вик знал, Анджело никого не нанимал для уборки и даже Лу не приплачивал за нее, а поддерживал порядок сам. Вик всегда уважал таких людей: заботящихся о мире вокруг, даже если это "вокруг" ограничивается небольшой кофейней с полудюжиной столиков на одного. Пожалуй, это была еще одна причина, по которой Вику так нравилось сюда возвращаться: "Pasticcini" — место, любимое своим хозяином. Это чувствовалось даже в мелочах, таких как звяканье начищенного до блеска колокольчика или в приятном тепле всегда пахнущего корицей воздуха. — Добрый день, Виктор, — Анджело произнес его имя медленно, будто разбирая на отдельные звуки. Его низкий голос будто обкатывал каждый слог, как течение обкатывает гальку — или как руки пекаря, обкатывают отрезанный кусок теста, формируя шар. — Добрый, — кивнул Вик. Его пульс медленно ускорялся, как от предчувствия угрозы, хотя сейчас тревога была скорее приятной. Пришла пора наконец-то сдвигаться с мертвой точки. Было ли дело в том, как Анджело отреагировал на предложение обращаться к Вику по имени, или просто в том, что прохладная погода сменилась солнечной и теплой, но сегодня Вик проснулся с уверенностью, что все пойдет именно так, как он хочет, так, как он этого хочет. — Не планировал сегодня заходить, но трудно не заглянуть в любимое заведение, — он улыбнулся, медленно подходя к прилавку, и Анджело улыбнулся в ответ. — Без твоего кофе день ни к черту. — Приятно слышать такую высокую оценку. Особенно от человека из большого города, — Анджело внимательно смотрел на Вика, будто пытаясь предугадать его движения и слова. Если предположения Вика были верны, Анджело вел ту же осторожную игру, что и он сам. И был в ней гораздо опытнее, раз уж Дир Крик — не первый в его жизни маленький город. Может быть, хозяин пекарни рискует меньше, чем полицейский, мечтающий в ближайшие годы стать местным шерифом, но это не значит, что он не рискует вовсе. — Как обычно? — Конечно. Сомневаюсь, что тебе стоит спрашивать. Думаю, ты знаешь меня достаточно хорошо, — Вик произнес эти слова тоже медленно, внимательно наблюдая за реакцией Анджело: короткий ответный кивок и тихий не то смешок, не то хмыканье, еле слышное сквозь заполняющую помещение музыку. Похоже, Анджело и сам понимал, что знает Вика достаточно хорошо, но для них обоих это было то "хорошо", после пересечения которого вопросы начинаются, а не заканчиваются. — Всегда лучше уточнить. Вопросы помогают открыть больше, даже если ты уже знаешь ответ, — Анджело пожал плечами, прежде чем нажать на кнопку кофеварки, заставляя ту заурчать, как мотор разгоняющейся машины. Его слова прозвучали эхом мыслей Вика, как припев после куплета, повторяющий ключевые мысли и подводящий к новым. По крайней мере, сейчас Вик был уверен, что все именно так, и не собирался убеждать себя в обратном. А раз у Анджело были вопросы, Вику стоило на них ответить. На этот раз, вместо того, чтобы выставить заказ на стойку и отступить на шаг, как обычно, позволяя Вику просто все забрать, Анджело поставил стаканчик на прилавок, рядом с лотком для мелочи, опустил рядом пакетик с бискотти, придавив подвернутую бумагу кончиками пальцев — и замер, внимательно глядя на Вика. Чуть склонив голову; во взгляде чувствовалась насмешка; он часто смотрел с таким выражением, по крайней мере — на Вика. Анджело создал идеальный момент для того самого шага вперед, который Вик планировал и не воспользоваться этим было глупо. Шагнув к прилавку, Вик потянулся к пакету, но, вместо того, чтобы просто забрать его, осторожно прикоснулся к запястью Анджело — достаточно легко, чтобы это можно было посчитать случайным контактом: на секунду накрыл его пальцами и тут же медленно убрал руку, не приподнимая, так, чтобы пальцы скользнули вдоль запястья, поглаживая его, будто невзначай, ероша короткие жесткие волоски, спускавшиеся к тыльной стороне ладони. Если бы Анджело отстранился, давая понять, что Вик ошибся, этот разговор бы мгновенно закончился и мир вернулся бы к прежнему порядку. К тому, за которым Вик изначально и приехал. Но Анджело не отдернул руку. Наоборот — повинуясь тем же неозвученным правилам осторожной игры, он плавно подался вперед и опустил на прилавок и левую руку тоже, рядом с ладонью Вика. Несколько секунд они стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза. Тепло рук Анджело смешивалось с теплом, тянувшимся от стаканчика, а его запах, смешавшийся с запахами молотого кофе, специй и сдобы, оседал в легких Вика, заполняя их, с каждым вдохом въедаясь сильнее. Вик скорее услышал, чем почувствовал, как его пульс ускоряется сильнее, разгоняя по телу согретую возбуждением кровь. — Я очень ценю ваши визиты, детектив, — сейчас, когда Анджело стоял так близко, каждое движение его губ выглядело как приглашение к поцелую, и, глядя на него, Вик со всей ясностью понял, что сейчас не сможет отличить желаемое от действительного, как бы ни старался. — Виктор. Или можешь называть меня просто Вик, как все друзья. — Надеюсь, я действительно могу считать тебя другом, — в тоне Анджело снова появилась усмешка, но задумчивая складка между бровей разгладилась, — Вик. Он не был готов продолжать здесь и сейчас, и не только потому, что последнее, чего Вику хотелось — чтобы какой-нибудь сбежавший с последнего урока мальчишка, увидел сквозь стекло витрины, как они с Анджело целуются или, по меньшей мере, держатся за руки. Так что, напоследок снова скользнув пальцами по руке Анджело, Вик отступил на шаг и вытащил бумажник. — Мы могли бы встретиться где-нибудь за городом. Чтобы узнать друг друга ближе. Как друзья, — Анджело быстро облизнул губы. Его немигающий любопытный взгляд казался сейчас почти гипнотическим, как у змеи, подбирающейся к добыче. — Доводилось когда-нибудь рыбачить у ручья на юге? Вик никогда не увлекался рыбалкой, но не нужно было обладать проницательностью Шерлока Холмса, чтобы понять смысл этого приглашения. В городе всем есть дело до происходящего за соседней стеной и в каждое окно готовы заглянуть тысячи глаз, лес гораздо безопаснее для тайной встречи. Для честного разговора. Для свидания. Конечно, всегда оставался шанс, что все, происходящее сейчас — часть грубой шутки или даже подготовка к нападению, но Вик предпочел отбросить эту вероятность. Во-первых, потому что, каким бы Анджело не был на самом деле, и какие бы цели ни преследовал, любому взрослому человеку хватит ума не пытаться выбить зубы полицейскому, даже если хочешь избавить город от гомиков. Во-вторых, потому что сегодня он выбрал верить в лучшее — полезная практика для полицейского. — Я свободен в понедельник, — сказал он, наконец, выкладывая деньги на прилавок. — Превосходно. Я предупрежу Лу, чтобы он меня подменил. Он справится, — Анджело улыбнулся снова, плотнее подворачивая край пакета с бискотти, прежде чем протянуть его Вику. — Встретимся на Линкольн-стрит, на границе города. Позвони мне, когда будешь выезжать. — У меня нет твоего номера. — Он написан на двери. В "Pasticcini" один телефон и я живу здесь, в дальнем помещении, — Анджело ткнул большим пальцем куда-то за спину, в сторону дверного проема, за которым виднелись очертания печей и шкафов. — Не бойся меня разбудить, я — ранняя пташка. Вик кивнул, обеими руками держа стаканчик и прижимая к себе бумажный пакет так бережно, будто там были улики по важнейшему расследованию в его жизни. — До понедельника. — До понедельника, Вик.