Десятка Жезлов

— Добрый день, детектив, — низкий голос, в котором как всегда звучали легкие нотки смешка, заглушил звяканье дверного колокольчика. — Я вас ждал. Обычно по четвергам вместо самого мистера Анджело Кавалли в "Pasticcini" работал младший Лу Стаховски, но сегодня, похоже, тот решил взять выходной. Вик даже не мог точно сказать, рад он этому нет. — Добрый день, мистер Кавалли. — Я уже говорил: все зовут меня просто Анджело, — он улыбнулся и Вик машинально улыбнулся в ответ. — Черный кофе и пару шоколадных бискотти, как всегда? Вик кивнул, убирая руки в карманы. Анджело никогда не предлагал скидку или напитки за счет заведения, хотя он — скорее похожий на закончившего карьеру боксера, чем на кондитера — выглядел как раз как тот, от кого можно подобного ожидать. Некоторые люди считают, что так проявляется уважение к полиции: кофе за счет заведения, пончики со скидкой, а взамен будет славно, если полиция закроет глаза на историю о том, как помощник пекаря напился и влез в окно дома своей бывшей жены. Анджело прекрасно понимал, что уважение к полиции выглядит иначе. Иногда Вику казалось, что тот раньше тоже был полицейским, но повода спросить как-то не выдавалось. И вообще, по-хорошему, ему стоило поменьше говорить с Анджело Кавалли и пореже сюда заглядывать. Потому что Дир Крик — это не Чикаго, здесь все друг друга знают, каждый твой секрет на виду и хранить свои тайны сложнее, чем прятать за пазухой нетерпеливого щенка. Вик думал, что ему будет проще разобраться со всем, что творится у него в голове и сосредоточиться на работе, если он переведется в какое-то место вроде этого. Он ошибался. То, что в Дир Крик нет гей-баров, не делает ситуацию лучше. Как оказалось, для того, чтобы отвлекаться от работы и задаваться ненужными вопросами, Вику не нужны еженедельные свидания на одну ночь. Вполне достаточно мимолетных встреч и коротких разговоров с одним человеком, даже подпадающим под его предпочтения очень и очень условно. Было ли дело в том, что он уже давно не трахался и еще дольше был один, или Анджело зацепил его чем-то особенным — Вик понятия не имел, но, хотя ему не особенно нравились бискотти, он снова и снова возвращался в "Pasticcini". В свое оправдание он мог сказать, что на Централ-стрит не было больше ни одного заведения с нормальным кофе. Хотя, казалось бы, электрокафеварка у Анджело была в точности такая же, как у миссис Льюис в ее закусочной и, насколько можно было разглядеть в полумраке, у старика Макдугала в "Мертвом селезне", — но в отличие от них двоих, Анджело заказывал зерно через какого-то поставщика в Чикаго. Вик знал точно, потому что как-то раз, когда они зашли в "Pasticcini" вместе с Марти, тот спросил, мол, почему у вас лучший кофе во всем Дир Крике и нельзя ли такой же подогнать к нам в участок. В ответ Анджело прочитал целую лекцию о том, каким должен быть кофе и о том, как трудно было найти нормальное зерно на Аляске. Он рассказывал с такой искренней увлеченностью, что даже Вику, никогда особо не интересовавшимся, чем один сорт кофе отличается от другого, интересно было дослушать до конца. Вик тогда подумал, что надо бы спросить, как вообще мигранта в первом поколении занесло на Аляску, но этот вопрос тоже так и остался у него в списке тех, для которых нужно познакомиться поближе. А то это будет смахивать на допрос. "Познакомиться поближе" не получалось, и Вик с каждым разом все хуже представлял себе, как вообще он может это сделать, не выставив себя при этом полным идиотом и не вызывав лишних вопросов ни у самого Анджело, ни у других. Других, которым до всего есть дело, в Дир Крик полно — кто-нибудь всегда подглядывает, разнюхивает и расспрашивает. Полезно в работе, но смертельно опасно для личной жизни. Особенно если твоя личная жизнь не сводится к планам жениться на ровеснице и завести с ней двух детей. Щелкнув кнопкой кофеварки, Анджело вытащил из-под прилавка металлические щипцы и бумажный пакет, чтобы взять с витрины бискотти. Вик неожиданно понял, что уже добрую дюжину секунд просто стоит неподвижно и смотрит на него. Как старшеклассник из какой-то тупой подростковой комедии, который всю перемену напролет пялится на девчонку из группы поддержки, зная, что никогда не наберется смелости пригласить ее на выпускной бал. Из стоявшего на полке радио как назло играла нарочито веселая, будто насмешливая попсовая мелодия — в самый раз для подобного эпизода в кино. Наверное, самым дурацким во всей ситуации было то, что, насколько Вик разбирался в людях, какие-то шансы у него были. Анджело не флиртовал открыто, но смотрел с любопытством и его улыбки не выглядели такими дежурными, как у других хозяев, приветствующих всех посетителей одинаковыми заученными фразами. А может Вик просто выдавал желаемое за действительное. И если так, то любая попытка прощупать почву как минимум гарантирует, что он никогда не станет шерифом, как максимум — в Дир Крик наверняка найдутся желающие нацарапать "гомик" даже на машине полицейского. Может, городок и производил впечатление приветливого, уютного, но полицейские лучше, чем кто-либо знают, насколько такие впечатления обманчивы. Конечно, за то время, что Вик тут уже провел, обошлось без убийств, но поножовщины случались не раз и не два. С другой стороны, с каждым визитом в "Pasticcini" вопросы, которые Вик сам себе задавал, становились только проще и отчетливее. И это было странно-тревожащее ощущение: он ясно понимал, какие именно варианты оценивает и взвешивает в своей голове, но так и не смог решить, составляет он список вещей, которые нужно сделать, чтобы не потерять уважение к самому себе, или которые делать ни в коем случае нельзя, чтобы сохранить свой статус. Может, ему стоит меньше думать. Брать пример с Марти, который задумывается только когда выбирает чипсы к пиву — и его жизнь выглядит просто тошнотворно безоблачной. Веселая попсовая мелодия плавно затихла, уступая место отбивке выпуска местных новостей. Вик вытащил бумажник и выложил купюру на прилавок. Анджело молча кивнул в ответ, переливая кофе в бумажный стаканчик, предусмотрительно обернутый картонным чехлом — кофе не настолько горячий, чтобы обжечь руку, особенно в прохладную осеннюю погоду, но так он дольше сохранит приятную температуру. Про правильную температуру кофе Анджело тоже мог рассказывать долго. — Можете забирать бискотти. И вот ваш кофе, — Анджело поставил стаканчик на стойку, рядом со старательно завернутым бумажным пакетом. Правый манжет его рубашки чуть задрался, обнажая большой — похоже, покрывавший всю тыльную сторону запястья — шрам от ожога. В целом вполне обычного для повара, но то, что на кисть он не заходил выглядело странно, делало его непохожим на результат ошибки. Всякое, конечно, бывает, но форма шрама в большей степени наводила на мысль не об обычной неловкости, а о том, что кто-то намеренно облил Анджело чем-то чертовски горячим — скорее кипящим маслом, чем водой. Возможно, Вику не стоило полагаться на свои инстинкты легавого постоянно, но просто выключить он их не мог. Вик попытался посмотреть ему в глаза, но Анджело опустил взгляд, старательно набирая сдачу из денежного ящика. Его длинные, сильные пальцы двигались удивительно быстро — может, Анджело и походил на боксера, но мелкая моторика у него была как у часовщика. Пару секунд спустя, монеты глухо звякнули о прилавок и Вик тут же сгреб их, почувствовав тепло, оставшееся от прикосновений Анджело. Ссыпав монеты в карман, Вик прижал их плотнее пальцами, загоняя в угол, под бумажник. — Хорошего дня, детектив. Возвращайтесь, — Анджело медленно поднял взгляд и посмотрел Вику прямо в глаза, будто задавая какой-то вопрос, который тоже никак не мог собрать в слова. Конечно, он — не легавый, но если местные перестанут ходить в его заведение, то Анджело придется, наверное, лететь обратно на Аляску. Так что, возможно, он тоже хотел задать тот же вопрос, что и Вик, но точно так же боялся произнести слова вслух. Или Вик опять выдавал желаемое за действительное. Универсального ответа у него не было и увидеть правду можно было только посмотрев прямо. Он вздрогнул и почувствовал, как по спине проходят ледяной волной мурашки. Да, ситуация рискованная. Но чем именно он рискует? Карьерой в иллинойском захолустье? Не слишком большая потеря, даже если все сложится самым неудачным образом. И самое худшее, что может его ждать — необходимость снова уехать и начать с чистого листа. Пожалуй, Вик готов был попробовать. Дело ведь не только в том, что у него давно не было секса. Просто чем дальше заходила необходимость скрываться, тем навязчивее она становилась. Вик устал. Прятаться, врать, притворяться кем-то другим, как будто сексуальные предпочтения делают его преступником. Это была банальная мысль, но прилипчивая, с каждым разом вытаскивавшая за собой все больше неприятных ассоциаций. — Раз уж я называю тебя просто Анджело, разве ты не должен называть меня Виктором? — медленно произнес он, продолжая поглаживать большим пальцем монеты, смешивая тепло Анджело со своим. — Справедливое замечание, — Анджело снова кивнул в ответ и улыбнулся, все так же искренне, но гораздо шире, показывая все свои идеально ровные, как в рекламном ролике, зубы. — Хорошего дня, Виктор. Он вздохнул и, резко развернувшись, прижимая локтем к себе бумажный пакет, вышел на улицу. Освежающе прохладный легкий осенний ветер разом выдул из его головы все лишние мысли, заставив отбросить сомнения. У него еще будет время задуматься об Анджело, о своих шансах с ним сблизиться и о возможных последствиях. А пока что ему нужно было проверить лесопилку, узнать, все ли спокойно с Дагом Питерсоном, трезвый ли он и не пытался ли опять затеять драку с сыном старика Макдугала. Да и других дел хватало. Даже в небольших городах у полицейского всегда много работы. А с Анджело он еще успеет решить все вопросы. По крайней мере, если какие-то еще вопросы еще останутся. Улыбнувшись собственным мыслям, Вик сделал большой глоток кофе и зашагал к машине.