8 смертей в одной пьесе

      Это место всегда вызывало у него беспокойство. Но сейчас здесь и вправду было красиво. Если задуматься это выглядит пугающе. Ни так как вечером, ни так как ночью. Это место пугало совсем одним, пустым, тоскливым одиночеством. Но когда солнце заходило за горизонт, место превращалось в самый настоящий ад на земле. Его это интриговало. Возбуждало. От этого кипела кровь. Он уверен, что это идеальное место для его плана. Смешок выскользнул из рта. Он уже предвкушал всё то, что здесь произойдёт. Устремляя взгляд в небо он видел летящих птиц. Оскал расплылся на губах. Доставая пистолет из кабуры, лёгким манием руки, послышался выстрел. Птицы закричали, а одна стремительно падала на уже мёртвую землю. Воздух здесь свежий, холодный. Тут было намного холоднее, чем если немного спуститься по склону. Скала, ноябрь месяц, высота и море давали минус пятнадцать градусов. Уже темнело. А на часах всего-лишь четыре вечера. По небу плыли облака, они казались алыми. А почти на самом верху скалы стоял двухэтажный дом. В душе промелькнуло странное, но до боли в ушах приятное чувство. В голове играл один немецкий композитор. Сейчас вода была спокойна. Но как только… ах, не важно. Он поднял руку, из кармана он достал кое-что. Русская игрушка раскрашенная под его личного, самого опасного врага. Пора разобрать вещицу и приступить к самому малому, к самому невкусному куску советской матрёшки. Он усмехнулся. В одной кукле таких же десять. Ровно поставив их на землю, на одну из них вывалились ключи из его кармана. Выбор был сделан. Завтрак. День первый.       Утро не задалось с самого начала. Они проснулись в неизвестном месте. Но по наблюдениям поняли, что находятся в двухэтажном доме. Все окна здесь были зарешоченны, а двери вовсе не было. Но как сказал Россия: «они же сюда как-то попали. Значит выход есть». Почему то никто, абсолютно никто не беспокоился. Это пугало Эстонию. Россия всегда пытался всех утешить и обнадёжить. На то он и старший брат. Эстония более менее успокоился. Ему в этом помогли Литва и Латвия, ну и Россия. Но старшего брата больше интересовало то, как отсюда выбраться. А остальные вовсе делали вид, что не видят слёзы Эстонии. Белоруссия сейчас шарился на кухне, кажись искал, что поесть. Украина просто валялся на не самом удобном по внешнему виду диване. Эстония смотрел в никуда. Он просто уже не знал, что думать или делать. — Эй, парни, здесь есть что-то по типу еды! — крикнул с кухню Белоруссия. Литва и Латвия оживились. Этим только пожрать бы. — Что говоришь? — со второго этажа спустился Россия. Украина вздохнул, закатил глаза. — Росiя, вуха прочисти. Ïду беларус знайшов. — Россия скривился. Сколько себя помнит Эстония, Россия и Украина всегда ссорились. Каждый в семье знал, что это связанно с первенством и любовью отца. Никто и не вмешивался. Даже отец. Когда сильно поссорятся, то дело кулаками никогда не заканчивалось. Однажды Украина взялся за нож, оставив пару колотых ран в плече старшего брата. Россия угрожал Украине топором. Но они оба в своих действиях не были виноваты. У отца в детстве было точно так же, и он считал, что это в порядке вещей. — Говори по-русски. Я ни черта не понимаю твой хохляндский. — отводя взгляд от украинца, он пошёл в кухню. Украина зло зашипел. Эстония и братья Латвия и Литва направились за ним. Младший осмотрелся. Здесь было лучше, чем в том доме, в котором они жили вместе с отцом. Да отца они почти и не видели. Не так давно Эстония узнал, что он, оказывается, и не родной вовсе. Как и ещё двенадцать республик СССР. Эстония завидовал и России и Украине и даже Белоруссии. Ведь они были родными. Эстония даже в Кремле толком не бывал, так видел из далека. Россия там жил и учился, Украина и Белоруссия приезжали туда на каникулы. Эстония всегда считал, что повезло и в тоже время нет России. Он жил всегда с отцом, он видел его каждый день. Россия был любимцем Сталина, вместе с вождём он часто уезжал в Сочи на дачу в Хосте. Россия не маленький мальчик, ему уже двадцать, товарищ Сталин дал ему прекрасное образование. Сталин всегда советовался с Россией, России всегда были рады. Плюсов было немеренно, но минусов, которые перекрывали все плюсы, было ещё больше. Россия был очень худ и жаден до невозможности, что было связано с голодныи детством. Насилие в их доме было обычным явлением и, как старшему ребёнку России чаще всего и доставалась. Тяжёлые работы. Всё обязанности по дому так же лежали на России, поскольку девочек в семье у них не было. Военная подготовка, жестокая дисциплина. Белоруссия рассказывал, что Россию в детстве заставляли читать Карла Маркса в оригинале, а затем пересказывать всё так же на немецком. По двадцать страниц в неделю приходилось учить из книг Ленина. России с детства ломали суставы, чтобы в будущем появилась хорошая растяжка. Балет, театральная игра, пение, игра на музыкальных инструментах, народные танцы, огромная коллекция прочитанной литературы, идеальный аттестат заработаный в Германии, всё это делало из Россия прекрасного комсомольца, которым мог гордиться отец. Но тот не гордился, а может так лишь казалось. У Украины всё было легче, по крайней мере так говорил Россия. Украина и на шпагат сесть не мог и пируэты на сцене никогда не крутил. Читал только Ленина, когда самому было пятнадцать лет. Зато Украина красиво играл на гитаре. Но даже так, Россия его превосходил, ведь умел играть на фортепиано и скрипке. Россия часто давил на то, что Украине даже на чистом русском, без акцента не мог говорить. Украина стал официальной республикой СССР так же в 1922, но тогда его ещё не было. Республика была, а его не было. Но была УНР, родная мать Украины, которую расстреляли. Да никто и не знал за что. О матери России ничего не было известно. У остальных детей история почти что было, как у Украины. Только вот Казахстан единственный видел смерть своих родителей, ведь ему было тогда уже десять. Белоруссия. Хотя чего с него взять то? Тот был хорош только на работах в колхозе. О остальных и говорить смысла не было. Никто не страдал так же сильно, как Украина с Россией. А то и понятно почему. Россия — правопреемник СССР. Украина тот, кто его заменит, если что-то случится. — Что тут у нас? — спросил Россия, подходя сзади к Белоруссия. Беларус пожал плечами. — Ничего себе. — лишь сказал Россия, глянул на то, что откопал младший брат. — Так это же торт. Самый настоящий. Я такие в Германии видел и пробовал. — у всех тех, кто стоял на кухне заблистали глаза. Сладости. Никто кроме России их никогда не пробовал. У Эстонии потекли слюни. — Давайте разрежем. Он, конечно, не большой, но на десять кусочков хватит. — предложил Латвия. Литва начал кивать. Россия улыбнулся и кивнул. Беларус открыл один из шкафчиков и протянул Россия нож. Русский уверенно орудовал ножом, аккуратно разрезая на ровные доли сладость. — Всё. — сказал, заканчивая Россия. Литва странно на него глянул и произнёс озадачено: — Но, Россия, здесь же девять кусков. Все остальные тоже это заметив, уставились на старшего брата. — Я уже когда-то ел торт, так что решил вам оставить побольше. — все радостно поблагодорили брата. — Позовите всех остальных. Пускай тоже поедят. Десять парней сбежались на кухню. Даже Украина не остался в стороне. Эстония протянул руки к сладости, но его остановил Россия, сказав: — Ну чего ты как варвар. Давай я тебе тарелку с ложкой дам. — Россия уже направился к шкафу с посудой. — Варвар тут таки ти, Росія. Чи не так кажуть німецькі визволителі? — злобно улыбаясь, заметил Украина. Россия остановился. Медленно поворачивая голову, мир как будто опустился во мрак. Сразу как-то похолодало. Из-под чёлки русых волос мелькнул убийственны взгляд голубых глаз. Всё старались не подавать страху. А Украина уже не боялся. Слишком часто видел этот взгляд. — Немецкие освободители говоришь… — зло шипел Россия. — Дивіться по хохляндському почав розуміти. — посмеиваясь, сказал Украина. Россия оскалился. В Украину полетел нож, которым не так давно резали шоколадный торт. Оружие застряло в стене, совсем в паре сантиметров от лица украинца. — Зовсім щось, а якби в когось із дрібниці потрапив би?! Мене тобі не шкода, то про інших подумай! — кричал Украина. Эстония уткунул взгляд в пол. Так же сделали и многие другие. — Не попал бы, хохол. Мне лучше знать, чем бы это закончилось. — Украина ушёл из кухню, не забрав свою часть сладости. — Простите, пацаны. Вы знаете, как я ненавижу ссориться в Украиной, но он так меня выводит. Ещё раз простите, кусок Украины не трогайте, сейчас он подуется, потом отойдёт, — говорил Россия, он достал всё же тарелку с ложной и осторожно положил кусок торта, русский улыбнулся и подходя к Эстонии, протянул ему сладость, — Извини, Эстония, что тебе приходится видеть все наши ссоры, но ты об этом не думай. Ешь, иначе когда ещё тебе удастся поесть что-то сладкое. — Эстония улыбнулся. Всё же Россия любил его. Все разобрали по куску сладости и уселись на кухне. Россия снова вернулся на второй этаж. Эстония уселся за стол вместе с близнецами. Казахстан летал где-то под люстрой и поедал сладость. Азербайджан уселся рядом с ножкой стола. Грузия рядом с Азербайджаном. Узбекистан вместе с Белоруссией сидели на полу. Все приступили к трапезе. Эстония тоже, но вдруг что-то сжалось в горле. Стало так плохо, помутнело в глазах. Нехватало воздуха, глаза заслезились. Он смог увидеть только обеспокиное лицо Латвии. Латвия сидел и ел торт, сладость было чертовски вкусной. Но самое обидно было то, что дома таких нет. О смотрел на реакцию Литвы, а затем наткнулся на какой-то слишком уж отчуждёный взгляд младшего брата. Эстония сначала схватился за горло, глаза слезились. — Что с тобой?! — обеспокоенно крикнул Латвия. Все обратили внимание на Эстонии и ничего не понимали. У Казахстана и рук с ужасающим треском выпала тарелка. Эстония упал со стула практически рядом с осколками. Послышались испуганно крики Украины из соседней комнаты, тот сразу подорвался на кухню. Он ничего не понимал. С лестницы послышались быстрые звуки шагов. — Что произошло? — влитая в кухню, спросил Россия. Украина молчал. Все молчали. Из глаз Латвии потекли слёзы. — Он… он упал… мне кажется, что он не дышит. — никто из младших не смел подойти к Эстонии. Россия внимательно взглянул на младшего, затем на торт. — Твою же мать. — Украина тоже понял из-за чего это произошло с Эстонией. — У торті горіхи — В торте орехи — вместе в унисон сказали Россия и Украина. У Эстонии была смертельная аллергия на орехи и Россия в отчаяние упал на свои колени, разбивая их о белые осколки. Латвия взвыл от горя. Эстония погиб и в этом был виноват Россия. — Это ты в этом виноват, ты, Россия! Из-за тебя умер Эстония! — Всё молчали, Латвия лил слёзы. Россия взглотнул. — Латвія… — хотел начать Украина. — Да, именно Россия резал торт! Он должен был заметить орехи! — поддержал своего близница Литва. Россия молчал. Он устремил взгляд на бездыханное тело младшего брата. ***       Никто не мог опровергнуть то, что в смерти ЭССР был причастен именно правопреемник СССР. Он смотрел в камеры. Было приятно наблюдать за их беспокойство, страхом, горечью. Он лишь посмеялся. — Думаете, что это РСФСР виноват? Хах, думайте. — ещё раз взглянув на экран, он сделал выбор.              Сон. День второй.       Латвия строго настрого запретил себе ходить в гостиную, в которой сейчас как раз таки лежало тело Эстонии. Его некуда было деть. Латвия был уверен, что во всём виноват Россия. Сейчас русский сидел на втором этажа в комнате, которая напоминала спальню. Там было десять кроватей. На каждой была подпись с именем. Всё было написано на немецком. Хотя, а чего они ожидали? Сейчас идёт война между фашистами и СССР, и нет ничего удивительного в том, что они сюда попали из-за немцев. Латвия звркнул на Литву, они оба сидели на лестнице. Литва не мог смириться с мыслью о потери брата, а Латвия хотел «устранить» Россию. Латвия обратил взгляд в потолок. Он несколько раз удивлённо проморгался и дёрнув Литву за плечо, спросил: — Эй, брат, этот листок там всегда был? Литва посмотрел туда же куда и Латвия. Он удивился. — Нет… нет, наверное. Сиди здесь, я позову Украину, он сможет его достать. — Литва встал со ступени и помчался в верх по лестнице. Латвия кивнул в никуда. Наверняка это Россия туда его приклеял. Он же высокий, да и писать здесь может только он. Хотя писать ещё могли Украина и Белоруссия. Но Латвия точно был уверен в том, что это Россия. — О. І справді лист. — произнёс подошедший украинец. — Кажеш, просто сиділи, а потім Латвія помітив лист? — Литва кивнул. Украина поднялся на носочки и отодрал лист. — Что там? — спросил Латвия. Украинец как-то поблёк. — Тут все німецькою. — Латвия расстроился, ведь чтобы узнать, что там написано нужно было спрашивать у России, ведь он один, кто знал немецкий. — Що боїтеся підійти до Росії? — усмехаясь, спросил Украина, Латвия кивнул, Литва вздохнул, — Та не спитайте. Це точно не Москаль, він може загрожувати, але до вбивства йому далеко… — Латвия зло свёл брови. Ага, конечно, не может он. Это же Россия. Убийство для него это вообще, как нечего делать. — Гей, Москаль, підійди сюди! — позвал Россия Украина. — Да ты чё, совсем что-ли? Он же наверняка убил Эстонию. — шёпотом начал Латвия. Украина помрачнел. — Пошёл нахуй, хохол. Я в печали! — послышалось где-то сверху. — Ну ай та сюди! — крикнул снова Украина. Сверху послышались злобные шаги. — Если это ничто-то важное я тебя уебу. — пригрозил зло Россия. Он спускался по лестнице. Вся злоба русского испарилась, когда он увидел Латвию. — Что вам? — спросил он. Украина спокойно протянул ему лист с пока ещё неизвестным текстом. Россия сщурил глаза, вчитываясь. Лицо русского не подавала ни капли эмоций, но атмосфера становилась хуже. Похолодало. Из голубо-ледяных глаз России вырвался огонёк. Глаза стали красными. — Где вы это нашли? — спросил он. — Там висело. — ответил, заикаясь Литва. Он указывал на потолок, который являлся низом лестницы. Литовец чуть-ли не падал в обморок. — Москаль, успокойся. Не видишь из-за тебя Литве плохо. — сказал, отводя взгляд Латвия. Вздыхая Россия ответил: — И ты туда же. Но всё же потеплело. — Що пишуть щось? — спросил Украина. Россия нахмурился. — Сейчас переведу. «Я самый главный враг вашего отца. Мне в самом деле вы и не нужны вовсе, но за вами весело наблюдать. Особенно было весело наблюдать за кряхтениями ЭССР, — Россия взглотнул, читать текст про себя было не так отвратно, — я тот, кто выбирит следующего. Суть вашего прибывания здесь в том, что каждый день вы будете терять кого-то одного.» — Россия закончил. Все побледнели кроме Латвии. Он сложил два и два. — Это ты, ты Россия! — шарахаясь подальше от брата, крикнул латыш. Россия уже даже не удивился. Русский обречённо вздохнул. — Ну а кто же ещё? Это ведь не могли подстроить всё фашисты. — саркастически произнёс РСФСР. Латвия оскалился. — А как ты объяснишь случай с тортом?! — кричал он. Россия махнул рукой и ушёл обратно наверх. Украина глянул на двух близнецов, но ничего не сказал. Латвия разозлился. «Почему никто не понимает, что это всё Росси… РСФСР?» — думал он. Литва тупил взгляд в пол. — Мы с тобой должны как-то доказать, что в… — он не мог сказать слово «смерть» — в этом виноват Россия. — Литва кивнул. Латвия улыбнулся. Тем временем уже темнело. Многие изучали дом, надеясь найти выход. Ну или хоть что-то полезное. Латвия думал, как вывести РСФСР на чистую воду. Он был уверен на все 100, что в смерти Эстонии виноват именно он. Но каков тогда мотив? Литва от пережитых сегодня переживаний уснул у Латвии на плече. Они вместе сидели в комнате, которая по всей видимости являлась гостиной. Мотив. Мотив. Мотив. Латвия от слова совсем не знал Россию. Они виделись очень редко и никогда не были близки. С Россией никто не был близок. В том то и была суть из воспитания. Никто здесь не знал друг друга хорошо. Они знали, как друг друга зовут, кто кем друг другу приходится. Но не более. Они не знают любимые цвета друг друга, вкусы, любимые занятия, да им это и не нужно было. Латвия общался только с Эстонией и Литвой только из-за того, что они, как и он являлись прибалтами. Латвия даже не знал цвет глаз Эстонии. То-ли они были карими, то-ли голубыми. Он даже сначала не понял из-за чего Эстония стал задыхаться. Россия с Украиной же сразу поняли в чём дело. Латвия уткнул взгляд в деревянный пол. *** В доме повис мрак. Он бы ни за что не подумал бы, что когда-то будет таким заниматься. Литва и Латвия единственные, кто заснули в гостиной, а не в спальне. Это было даже на руку. Он посмотрел на крепкой схваченный нож в правой руке. Он дрожал, но не от холода. От страха? Тоже нет. Из-за чего же? А имело ли это хоть какое-то значение. Латвия лежал спокойно, в темноте можно даже было подумать, что он спит. Но по рассвету всё станет ясно. И он уже предполагал, кого выберут следующим. Море. День третий.       Новый день новый неприятности. Вы когда-нибудь просыпалась лёжа в обнимку с трупом? А вот Литве пришлось. Сомнений не осталось это был точно Россия. Латвия был изуродован. Горло перерезанно, а вместо глаз два тёмный маленьких оврага. Нет глаз. Литва душераздерающе кричал, когда понял, что произошло. Ещё около часа его пытались успокоить. Но как тут успокоишься, если только что проснулся рядом с трупом собственного брата близнеца? А если бы Россия их перепутал? То вместо Латвии умер бы сам Литва. От этого становилось тошно. Да ещё и Россия куда-то делся. К теории того, что убийца — старший брат присоединилось ещё парочка людей. Литва им был безмерно благодарен. Но страх не покидал его груди. Итог был очень странным. Россия в прямом смысле провалился. Под пол. Нашёл его Казахстан. Смотря на Россию можно было понять, что на него кто-то напал. Рот был завязан тугой верёвкой, на шее уже темнели синяки, лицо было опухшим от слёз. Поскольку русский упал под пол не очень то аккуратно — сломал ногу. И самое странное, на лоб был приклеин маленький листочек с надписью «Verdacht geklärt», что Украина смог перевести, как «подозрения сняты». Это всё доказывало невиновность России в содеянном этой ночью. Но не отменяло подозрений в случае с аллергией Эстонии. По коже Литвы шли мурашки. Он уже ни черта не понимал. С каждой минутой становилось страшнее. Литовец пропустил завтрак, обед. Он лишь сидел и думал, думал и думал. Боялся, боялся и боялся. А самым страшным умозакличением было то, что убийца был среди них. Он был сильнее России. Это уже навевало страх. Данный факт наводил на ещё трёх людей: Украину, Белоруссию и Казахстан. Все примерно одного возраста и могли быть на равных и даже сильнее России. Но Литва никак не мог думать на кого-то из них. Ну не в их это характере и всё. А вот Россия был всегда недосягаемой точкой и мечтой. Хотелось быть Россией. Быть правопреемником. Быть лучшим из лучших. Но когда ты один из младших детей и так многодетной семьи этого добиться невозможно. Литва окончательно сник. Свыкнуться с тем, что Эстонии больше нет и никогда не будет в его жизни, было намного легче, чем прийти к тому, что Латвия уже мёртв. У Литвы как будто отняли малую часть себя самого. Вопрос, кто это делает оставался так же загадкой. Россию уложили в гостиной на диван и оставили в покое. Литва сидел на кухне и смотрел на бушующее море. На кухню заходит брат. — Литва… — тихо позвал он. Литовец перевёл свой взгляд на него. Вопрос в глазах читался легко. — Когда мы нашли Россию, мы увидели ещё помещение под полом, в которое нельзя было попасть через верх, но через эту дыру в полу то можно. Пойдём проверим, что там. Тебе следует отвлечься. — закончил он. Брат был в чём-то прав. Литва кивнул, он встал изо стала. И направился к той самой дыре. Дыра в полу не была большой, но туда спокойно провалился Россия. Так что Литве с братом не доставит никаких проблем туда спуститься. Литва устремил взгляд в темноту. — Темно. — тихо сказал он. Брат кивнул. — Ну что спускаемся? — спросил он. Литва кивнул. Что ещё оставалось делать? — А может предупридим остальных? — предложил Литва. Брат улыбнулся и ответил, что сообщил об этом другим. Литва кивнул. — Идём. — брат спустился первым, чтобы потом поймать спускающегося Литву. Ничего не было видно. Темно и прохладно. В животе у Литвы почему-то заурчало. — Есть по утрам надо — живот урчать не будет. — заметил брат. Литва закатил глаза. Ему утром кусок в горло не лез. Перед глазами каждый раз представал образ брата-близница. Поэтому всё утро литовец пролежал на кровати в спальне на втором этаже. Литва обо что-то запнулся и зашипел. Это было больно. — Аккуратнее. — подметил брат. Литва нахмурился, он что специально ударился? Литовец показала брату язык и они пошли дальше. Ничего примечательного в подвале не было. Лежал какой-то мусор, да не более. Литва пригляделся к тому, о что споткнулся. — Лодка? — Что говоришь? — брат посмотрел в ту же сторону, что и Литва. Его глаза округлились. — Здесь же везде море, — заметил Литва, — а что если… — он не успел досказать, поскольку его перебил брат: — Нет, исключено. Этот остров может быть единственным кусочком земли на десятки километров. Слишком рискованно. — Но шанс то есть. — Литва загорелся идеей. Если он сможет отсюда выбраться, он сможет найти отца и спасти остальных. Но даже если и так, то продовольствия не хватило бы и на две недели. Но в душе просыпался эгоист, который хотел стать первым. — Позови остальных. — попросил брата Литва. Он кивнул и пошёл к дыре уже в потолку. Литовец приметил небольшую дверцу, которая возможно вела наружу. Если сильно постараться то можно было вытащить лодку и уплыть одному. Литва совершенно точно был уверен, что справиться. Глаза загорелись надеждой. Выбраться отсюда. Разве не чудо? Литва был настроен серьёзно. И стоило б поторопиться, ведь брат должен скоро прийти, да и не один. Схватившись за края лодки Литва начал толкать, что удивительно Лодка потдалась легко. И Литва довольно быстро доволок её до дверцы. Литва выпрямился и дёрнул за ручку. Открыто. Из-за двери потёк свежий летний воздух. Открыв дверь полностью, он увидел короткую зелёную траву. Раз. Два. Лодка на травке, как и сам Литва. Босыми ногами литовец ощущал прохладу и такое приятное и родное чувство лета. Он вздохнул воздух полной грудью. Небо голубое. Без единого облачка. Ничто не предвещает плохой погоды. Но долго так стоять не стоило. Литва прикрыл дверь. И поволок лодку дальше, стараясь не попадать в ракурс, где его могли увидеть через окно. Литва ахнул. Склон был резким и ненадёжным, но его это не остановило. Главное — чтобы лодка не разбилась. Да и самому бы не разбиться. Легонько толкнув, лодка оказалась на воде. Вроде целая. Вдох, выдох, прыжок. Литва внутри лодки да ещё и на воде. — Есть. — радостно произнёс он. Весло оказалось внутри лодки, чего Литва в темноте сразу и не заметил. Поднимаю его Литва понял, что довольно быстро устанет, но это его совершенно не смутило. Опуская весло к воде, он легонько оттолкнулся от берега и поплыл.       Он усмехнулся глядя через дверцу. Фриц был прав. И как только смог настолько хорошо узнать детей своего врага? Литва абсолютно не казался тем человеком, которым его окрестил фриц. Но это сработало и хорошо. Сегодня он будет жить. Как сообщил фриц, сегодня будет дождь и сильный ветер. Если Литва и сможет выжить, то его унесёт далеко в море, где есть только солёная вода и ничего более. Рядом на зелёную траву упал маленький листочек. Выбор был сделан. Он усмехнулся. Деревья. День четвёртый.       Россию одним из первых оповестили о пропаже Литвы. Русский ничего внятного по этому поводу сказать не мог. Куда деться Литва мог, тоже не предположил. Россию было жаль. Этот его взгляд в никуда и полное бессилие действий наводило на всех печальные мысли. В доме начало холодать, зима была близко. С моря дул холодный ветер. Многие думали, кто будет следующим. Азербайджан же сильно над этим не парился. Если следующим будет он, то так тому и быть. С таким раскладом все решили как минимум ходить по двоя (хоть это шибко и не помогло Эстонии с Латвией). Главным вопросом оставалось лишь одно: как Литва спустился вниз в подвал, если там было больше двух метров вниз? Да и как он не испугался переломать ноги, как-то произошло с Россией? Азербайджан сидел на диване в гостиной и смотрел на картину, которая висела на стене. Лес зелёный, летний. Он вздохнул. Поёжившись от холода, его осенило. Деревья! Можно же было добыть дров и согреться хоть как-то. Азербайджан подпрыгнул с дивана и помчался в кухню. — Казахстан! — крикнул он. Казах недовольно глянул на него. — Что ешь? — спросил Азербайджан. КССР закатил карии глаза. — А ты не видишь? Что хотел то? — поворачиваясь на табуретке корпусом в сторону брата, спросил Казахстан. Азербайджан улыбнулся. — Мне пришла офигенная идея: что если пойти на улицу и нарубить дров для топки? — Казахстан странно глянул на брата, но согласно кивнул. Они спустились по лестнице. Азербайджан осмотрелся. На полу в подвале остался отсвет того, что когда-то там стояла лодка. Сложив 2×2 многие пришли к выводу, что Литва уплыл, но это оказалось очень опрометчивым поступком. Он уплыл без какого-либо продовольствия, что в открытом море означало лишь скорую смерть. Если, конечно, брата не перехватили немецкие подлодки. Азербайджан вздохнул оглядываясь, он заметил два топора. «Сгодится» — подумал он. Азербайджан зевнул. Сегодня в доме было довольно тихо. Кажись все уже смирились с тем, что с ними произойдёт. Он тяжко вздохнул. Топоры были найдены так же в подвале. Ими-то Азербайджан с братом и будут рубить деревья. Подходя к одному из них на улице Брат слегка по нему постучал и спросил: — Как думаешь сойдёт? — Азербайджан тоже подошёл к дереву, тоже постучал. — Да, вполне сгодится, — посмотрев на склон, который располагался примерно в 7-ми метрах от дома, — только бы дерево не погрязло в пучине. — Брат усмехнулся. Чтобы дерево не упало на дом и не скатилось вниз в море, было решено рубить с левой стороны, так оно упадёт по золотой середине. Работёнка эта была не из лёгких, но никто другой этим бы не занялся. Россия сидит в спальне вместе с Белоруссией. Украина и Грузия готовят что-то на кухне. Ну и они с братом здесь. Азербайджан зевнул, он уже сильно так вспотел. — АзССР, как думаешь, кто будет следующим? — Азербайджан задумался, но над ответом долго не кумекал. — Думаю либо Украина, либо Грузия, они как раз сейчас в кухне. Подстроить пожар со «случайно» закрытыми дверями будет не так сложно. — закончил азербайджанец. Брат, кажись, задумался на словами АзССР. Он странно глянул на него и продолжил рубить дерево. Азербайджан не принял во внимание такое поведение брата. Ну мало ли, да? Только вот осознавать то, что неким «предателем» (Украина предположил, что он может быть) может быть брат, который сейчас рядом рубит дерево не хотелось. Некие правила этой игры, которые предположил Россия: то что в день не может умереть больше одного человека. Азербайджан взглотнул. «Да ну, бред» — подумал он. — Блин, — вздохнул брат. — мне бы в кусты не на долго отлучиться. — Азербайджан кивнул. И последним, что он увидел то, как братец идёт с топором за спину ему. *** — Как это ты не знаешь, куда он пропал?! — кричал Россия. — Успокойся, братик… — пытался как-то успокоить его Белоруссия. — Я-я… — заикаясь говорил Казахстан, — я отошёл по делам и… ну не думал я, что он куда-то деться сможет. — из его глаз начали течь слёзы. — Так заткнiться ви. I без вас нудно, сьогоднi швидме за все помер Азербайджан. Ви, звичайна, можете залишитися тут i помирати по одному, але я маю намiр знайти вихiд хоч до якогось населеного пункту— говорил Украина. Россия помрачнел и успокаиваться не собирался. — Да что ты, умный самый?! У нас уже был такой вчера, тоже выход искал! А из-за него мы даже на другой берег попасть не можем! Думаешь никто здесь не изучил местность? Мы находимся на обрывчатой скале, у которой все выходы ведут в море, — Россия начинает хрипеть горло саднило, — Украина, хочешь смерти — иди ищи. Но нас в это не впутывай. — Россию уже было еле слышно. — Росiя… — тихо произнёс Украина. Белоруссия схватил русского за шею и со всей силы прижал к себе. — Расiя, ты идыёт. Як быцуам мы можам нешта зрабiць? Менавiта нiчого.мы ýсе тут баiмся, не ведаем, хто будзе наступным. Россиюшка, проста нас, але мы павiнны паспрабаващь хоць нейкi аптымальны варыянт знайщi. Hiхто тут не хоча памiраць, бо так захацеý нейкi Фрыц. — по взгляду России было ясно, что он не сильно много понял из пламеной речи Белоруссии. Да и не только Россия… ***       Ночь, однако, очень красивое время суток. Ему нравилось. Особенно красиво было, когда небо было покрыто тучами и не виднелись звёзды. Сплошной мрак. Отчуждённость. Ему это нравилось. Здесь было не так плохо. Сейчас все спали, он смог тихонько улизнуть из спальни. Трава была мягкой, на ней было удобно лежать, и смотря в небо, размышлять. Слышались удары злых волн о скалу. Отчуждение. Вот что именно здесь он ощущал. Он вздохнул. Небо вдруг резко было перекрыто наглым, бледным лицом. Фриц. Так бы его все здесь назвали. Лицо было красивым, насколько оно могло быть таковым у геноцидника, убийца и фашиста. Немца. — Guten Abend — произнёс тихо он. Приподнимаясь с земли, предатель произнёс: — Уже ночь. — По моим часам только 11 вечера. — ответил с отвратным акцентом фриц. Он уселся рядом с ним на землю, не брезгая формой. — Смерть ГССР хочу видеть следующей. — заявил фриц. И выбор был сделан. Предатель вздохнул: — Принято… — Не ной и будь рад. Ты — не следующий. Хотя кто знал, насколько долго он будет «не следующим» Буря. День пятый.       Утречко. Грузия потянулся на кровати и улыбнулся. Он всегда так делал. Пока все ныли из-за того, что они не являются правопреемниками или хотя бы вторым или третим преемником. Он, Грузия, радовался жизни. Ведь есть столько хорошего в этом мире, чего многие люди и страны просто-напросто не замечают. Грузия любил почти всё, а в особенности бескрайние поля и горы. Грузинский вольный дух, как-никак. Лица у всех были кислыми. В особенности у Казахстана. Стоило бы его подбодрить, но вчерашний случай наводил на Грузию и других дурные мысли. Он встал с кровати, и пожелав всем доброго утра, пошёл на кухню вместе с КССР и УССР. БССР и РСФСР остались в спальне из-за травмы второго. — Чого б нам поїсти, хлопці? — Украина шёл самым первым. Грузия пожал плечами, а КССР вовсе выглядел убито. — То, что будет несложно принести на второй этаж Белоруссии и России. — предложил Грузия. Украина вздохнул. Грузия вместе с ним. Россия был для них всех больной темой. Лучше всех к русскому относились, наверное, только сам Грузия и БССР. Казахстан тоже, вроде как, не был замечен за сильной завистью к старшему. Но все здесь не понимали то, что чувствует УССР. Да и не было это их проблемой. Никто продолжать диалог не стал. На кухне всегда неизвестным способом появлялась еда. Что давало понять, что здесь кто-то бывает. Открывая все шкафчики, Украина пытался найти хоть какое-то продовольствие, тем же самым занялись и Грузия с Казахстана. Открывая очередной ящик, КССР их позвал. Он что-то протянул Украине и спросил: — Что написано? Казахстан протягивал какую-то коробку, на которой было написано «Für Russland». — Для Росії. — перевёл УССР, — що це? — спросил он. — Мне откуда знать? — раздражённо произнёс Казахстан, — я в том шкафчике нашёл. — показал он. Грузии всё это не нравилось. — Может проверим? Вдруг там бомба. — предложил он. Украина наотрез отказался. Казахстан не хотел к этому притрагиваться. Странно это всё. — Я тогда отнесу это России, а вы ищите дальше. — предложил Грузии. Никто не возражал, что было удивительно. Ведь все подозрения пали на КССР. Грузия поднимался по лестнице и удосужился услышать часть разговора БССР и РСФСР. — Как думаешь, кто следующий? — это говорил БССР. — Я заметил одну странность, — начинал Россия, Грузия приостановился, — фриц убивает нас по возрастной категории. — Что ты имеешь в виду? — уточнял Белоруссия. Россия вздохнул. — Он убивает от младших к старшим. Здесь есть порядок, он делает это, не пальцем тыкнув. — они замолчали, но через пару секунд Белоруссия сказал те слова, которые раз и навсегда разъяснили, что он чувствует к ним всем. — Следующим должен быть ГССР. Потом идёт КССР. Чёрт… потом я. Нам надо что-то срочно делать за эти два дня. — Грузия нахмурился. Россия ничего не ответил. Грузин решил дальше не слушать, а просто уже зайти в комнату. — Россия, — произнёс он, входя в спальню, — здесь на коробке написано, что это для тебя. — Россия озадаченно на него посмотрел, затем на коробку. — Странно. — произнёс лишь он. Грузия подошёл и отдал презент ровно в руки получателю, усевшись у русских ног, он с интересом уставился на Россию и коробку. То же самое сделал БССР. РСФСР с осторожностью развязал верёвку и аккуратно стянул верх коробки. — Кольцо? — удивлённо проговорил Россия. В коробке было письмо и собственно само кольцо. Колечко между прочем было позолоченное, с гравюрой на немецком. Россия покраснел то-ли от злости, то-ли от смущения. Но что было написано на колечке не сказал. Что в письмеце накаляканно тоже не сказал. Он просто порвал бумажку и сунул под кровать, а кольцо засунул обратно в коробку, а коробка так же очутилась под кроватью. Что Грузия, что Белоруссия. Оба сгорали от нетерпения. — Что же там было написано, братец? — первым сдался БССР. Грузия поддакнул. Россия отвернул взгляд и пробормотал что-то по типу: «это не ваше дело». По итогу Грузию выперли на кухню варить борщи. Нет, у них естественно, не было абсолютно ничего того, из чего готовят борщ. Зато были макароны и сыр. И всё немецкое. Сварили макароны и посыпали сверху сыром. Идеально. Дома они могли только об таком завтраке мечтать. Пахло обалденно. Ммм. Загляденье. — Чудово. І так. Нам батько ніколи не дозволяв їсти в спальні, а точніше нам навіть не було чого їсти в спальні і не тільки. Тому саме зараз ми там будемо їсти. КССР протянул порцию России. УССР Белоруссии. Все пожелали друг другу приятного аппетита. И как говорится: «когда я ем, я глух и нем». Никто естественно не разговаривал, то было не прилично в кругах стран. Их этому обучили ещё с детства. И никто не желал прерывать эту «традицию». Когда все закончили, Украина спросил: — Так що було в цій коробці, Москаль? Россия покраснел. — Ничего, что вам следовало бы знать. — ПФФ. Боляче треба було. — закатил глаза УССР и ушёл. — Последите за этим аболтусом пожалуйста. А то мало ли чего. — Грузия и Казахстан кивнули и двинулись за Украиной. Белоруссия и Россия остались одни. Снова. Всё это не вызывало у Грузии ни капли доверия. Странно это было. Да ещё и эта коробка. Теперь клеймо предателя снова могло вернуться к России, но вот Казахстан от него бы в любом случае не избавился бы. — ГРСР, що було в тій коробці? — спросил Украина. Они сидели на диване в гостиной. — Кольцо и какое-то письмо. На колечке была гравюра с надписью «Für Reich», но я не знаю, как это переводится. — Украина побледнел. —Справді? — переспросил он. Грузия кивнул. Казахстан удивлённо уставился на не менее удивлённого украинца. Но тот не спешил переводить смысл фразы. — Für Reich перекладається як — для Рейху. — в конце концов сказал он. *** Грузия не мог уснуть. Всё что за сегодня произошло стоило переварить. Они с Казахстаном нашли тайник в полу в гостиной. Там был… список. Со смертями. Их смертями. — ЭССР — его аллергия на орехи. 1 ЛаССР — у него бойкий характер, но меня это вовсе не интересует. Он умрёт ночью. 2 ЛиССР — без брата его головёнку посещают дурные мысли. Его легко будет заставить уплыть одному на лодке, которая находится в подвале. 3 АзССР — меня не интересует его смерть. Очередной день с очередной бессмысленной смертью. 4 ГССР — хмм… не люблю повторяться, но море в самый раз и здесь. — Подождите! Это шутка какая-то?.. — напряжённо лепетал Грузия. \ — Успокойся. — сказал Украина. 5 КССР — Der Prozess gegen einen Verräter ist immer interessant — Чёрт, немецкий. — проговорил Украина. Ему совершенно не давался этот язык. 6 БССР — Ich liebe es, meinen Soldaten dabei zuzusehen, wie sie hübsche Slawen vergewaltigen. Und ich mag Leiden 7 УССР — Ich habe mir einen neuen Namen für ihn ausgedacht — UАA. Ist das nicht wunderbar? 8 РСФСР — Er ist perfekt, ich will ihn ganz und gar. Sein Tod ist nicht das, was ich will — Давай отнесём России? — предложил Грузия. Украина на отрез отказался. Грузия смотрел в потолок. Теперь его никакая сила не сможет вытолкать на улицу. ГССР тяжко и в то же время жалобно вздохнул. — Грузия, ты спишь?.. — послышался справа голос КССР. Грузия повернул к нему голову и отрицательно покачал головой. — Ты слышал этот звук? — спрашивал он. «Какой звук?» — Грузия ничего не слышал. — Нет. — шёпотом ответил он. Кроме грома и льющегося дождя ничего не было слышно. — Я. я слышал шаги. Мне очень страшно. Ну не верю я, что мне показалось. Пойдём проверим. — КССР подскочил на кровате. Грузия повернул голову всторону кроватей БССР и УССР. Их не следовало будить, если это вправду окажется лишь параноей Казахстана. Россию так же смысла будить не было. — Ладно, пойдём. — поварачиваясь обратно в сторону к КССР, ответил Грузия. Они встали с кроватей и осторожно, чтобы не скрипел пол шли к двери. Так же осторожно открыли её и аккуратно спускались по лестнице, чтобы не повалиться кубарем из-за сплошного отсутствия света. Они начали приближаться к парадному входу и по совместительству выходу. — Подожди, мы пойдём на улицу? — с дрожью в голосе спросил ГССР. — Окон у нас нет. Остаётся только выйти на улицу. — Грузия взглотнул. Он кивнул, они отварили дверь. Выходя, вид перекрывали ещё и огромные капли дождя. Сверкали молнии. — Ты слышал! — прикрикнул Казахстан, — шаги, там наверху! — он схватил за руку ГССР они побежали. До обрыва буквально метра три. И Ох. — Какой я неосторожный. — послышался пронзительный крик. И шлепок об воду. Грузия упал со скалы. — Это и вправду было впечатляющие. — выходя из тени, сказал фриц. Казахстан вдохнул свежий воздух. Дождь капал, а небо было чёрным. Немец оскалился, смотря на эту картину. Выбор был сделан. Суд. День шестой.       Уже давно наступил рассвет. На стене всё тот же зелёный лес. После смерти всегда наступает жизнь, после зимы всегда начнётся весна. Но после лета начнётся осень, а после жизни всё закончится смертью. Замкнутый круг. Нет мира без войны, но есть война без мира. Никто не знает, как закончится эта война. Тогда ещё в 1918, все надеялись на долгий мир, но получилось перемирие на 20 лет. Немцы никогда не исправяться. У них в генах течёт кровь убийц и поработителей. Но после смерти всегда идёт жизнь. После падения СССР немцы будут жить, после победы Красной Армии жить будет мир. Но на долго ли? И если СССР победит, не станут ли они врагами этого мира? Казахстан и не ложился. Фриц вывел его из себя. Такое чувство, как будто он его к чему то готовил. Но к чему? В мозг прокрадовались мысли бессмысленных действий. С каждым днём их всё меньше. Из пятерых подозрения были на двоих. Теперь их четверо. Казахстан не делает это по своей воле. Он… он просто хочет жить. Фриц пообещал ему жизнь. И Казахстан верил. Солнце светило, но не ему. Зачем вообще светит солнце? И что будет с ними, если оно погаснет? О несбывшихся мечтах напомнит кулон на груди. Он был от матери. И СССР не был тем человеком, который смог бы стать её заменой. А в старой вазе на столе вянут листья ромашек. Стоп. Откуда у них ромашки? Подходя к столу Казахстан увидел бумажку с надписью: «Vor deiner fernen Eitelkeit. Es ist sinnlos und grausam, die Straße zu vergessen, ohne Ausgang und Eingang, weit weg umsonst.» Прочитать — одно, перевести — другое. — Ромашки — мои любимые цветы. — протянул из-за спины РСФСР. Казахстан в руке скомкал бумажку и засунул в карман штанов. — Как ног.? — не успел договорить КССР, как его перебили. — Где ГССР, КССР? — в голосе слышалась сталь. Казахстан взглотнул, и поворачиваясь, ответил: — Мне-то откуда знать? Россия усмехнулся. — Тебе-то явно есть откуда знать. Ммм, давай напомню. Ночь, гроза, а вы с ГССР по полной темноте идёте к двери. Пронзительный крик. Ничего не напоминает? — спрашивал РСФСР. Глаза у Казахстана округлились. — У тебя нет доказательств! — кричал от страха КССР. В гостиную зашли УССР вместе с БССР. Они стояли за дверью. — Вы-вы — заикался КССР. Послышался пронзительный визг и голос с характерным псиным акцентом. — Ха, наши Союзовы отпрыски наконец-то догадались. Мне очень жаль, КССР, но это уже от меня не зависит, — Казахстан побледнел, в словах Фрица слышалась насмешка, — РСФСР, не напомнишь, что в СССР делают с предателями? — РСФСР дёрнулся, когда к нему обратились. — Их убивают по всем статьям предательства Родины. — железно отозвался РСФСР, пронзительно смотря на КССР. Фриц смеялся в микрофон. — Молодец, Комсомолец, — ехидство слышалось в его голосе, — кто же осмелиться провести суд над предателем? — вопрошал немец. — Молодці смокчуть кінці. Ну що ж, товаришу Фріц, пропоную свою кандидатуру на роль ката. — отозвался УССР. Казахстан еле сдерживал пронзительный крик. — Как же! Фриц, ты обещал мне жизнь! Слышишь, тварь, жизнь! — поворачиваясь лицом к колонкам, кричал КССР. Из них же издавалось только пронзительное надсмехание. — Так вот чего этот гад тебе пообещал! — начинал Россия, — так ты же, шваль, отчизну родную на свою никчёмную жизнь готов был променять! — Россия был готов самолично прибить Казаха здесь же. — Стоп, стоп, — отозвался немец, — Россиюшка, спокойствие. А КССР ты отпусти. УССР, палачом тебе не светит стать. Максимум следующей жертвой, — Украина дрогнул, — а вот я и пара моих солдат с удовольствием проведут для вас суд. Даже на войне, дорогие мои, есть правосудие. — Только вот, оно не всегда честное. — подметил Россия. Ноги КССР дрогнули и он упал на пол, но поднимать его никто не собирался. — Это ты так думаешь, РСФСР, — начал немец, — если ты намекаешь на мою политику связанную с концлагерями, то дискусировать с тобой на эту тему я не намерен. — радио захлопнулось. Немец больше не сказал ни слова. Россия лишь хмыкнул. *** Что это всё означало? Казахстана окружили со всех сторон. Никто ни о чём не говорил. КССР смотрел в пол и глотал слёзы. Что теперь оставалось делать? Немец, как и стоило ожидать, предал его, оставив ни с чем. На улице послышался матор лодки. Все вспохвотились. Россия приказал всем оставаться на месте и следить за Казахстаном. Сам русский ушёл на улицу. Казахстан прижал к груди колени и сидел. Надеяться на лучший исход не было смысла. Казахстан понял, кто пал на выбор Третьего Рейха. Фриц чего уж ещё сказать. *** — Давно не виделись, РСФСР. — подметил Рейх. Он был не один, вместе с ним приехали ещё три солдата вермахта. — Ещё бы век вас не видел, Третий Рейх, — он глянул на оружие за спинами ни только солдат, но и самого фрица, — вы хотите убить КССР? А завтра БССР, а после и УССР? Очередь достигнет нас всех и шанса на жизнь ни у кого не будет? — спрашивал Россия. Рейх ухмыльнулся. Немец оглядел дом, потом посмотрел на Россия и облезнулся. — Шанс выжить есть только у одного. Такова игра под названием «8 смертей в одной пьесе». Вы что не читали правила? — глянул на солдат, а потом сново на Россию говорил Рейх. — Хм, — хмыкнул Россия, — читали. Но вот что-то мне не верится, что кто-то выживет. — Россия отвернулся и, наверняка, зря. Со спины в его сторону полетела пуля. Она пронзила ногу, от чего Россия тут же упал на землю. — Äh, Russland, du solltest besser keinen Widerstand leisten und alles so akzeptieren, wie es ist. Du bist es, der sieht. — Россия от боли не соображал, да и в целом не слышал, что треплет немец. РСФСР быстро прижал рану ладонью. Третий Рейх подошёл и устремил взгляд в голубые глаза наполененые болью и страхом. — Wunderschön. — прошипел он. Рейх стянул с себя китель и, подозвав солдата, отдал его ему. Растегнув низ рубашки и оторвав его, Рейх прижал кусок ткани к ране русского. Из дома на выстрелы выбежал БССР. — Брат! — крикнул он. РСФСР обернулся и тихо, почти не слышно для остальных произнёс: — Жив. Жив. БССР плакал, никто из республик, которые остались в живых не могли нормально и трезво мыслить. У всех по тихому уже начинали сдавать нервы. И БССР не был исключением. — Где КССР? — вставая с колен, спросил фриц. — Тут він, тут. — выходя из дома под ручку с Казахстаном, говорил УССР. — Wunderbar. — быстро произнёс Рейх и не церемонясь выстрелил из пистолета. Украина, не ожидав такого, закричал со всей дури. БССР молчал, УССР орал, а Россия за этим безэмоцианально наблюдал. Рейх усмехнулся, смотря на зелёноглового. Выбор давно уже был сделан. Собаки. День седьмой.       Утро никогда не бывает добрым. И Белоруссия всегда твердил себе эту фразу в уме. И сегодняшнее утро не принесло радости. Быть привязанным к кровати и видеть, как так же были привязаны твои два брата на стульях перед тобой, не лучшее зрелище, правда? Вот и БССР так считает.       Рты у всех троих были завязаны и перевызаны какими-то тряпками. Украина ещё пытался выбраться и дёргался, а вот в глазах Россия читалось смирение и превеликая усталость. БССР смог только ему посочувствовать. Одну ногу сломал, другую прострелили. — Guten Morgen. — входя в комнату, говорил немец, его взгляд задержался на Россия. За фрицем в комнату зашли ещё три фрица. Солдаты. — Думал, что кто-то из вас ночью осмелится попытаться на убить. Но вы были паиньками, но это не отменяет того, что сегодня кто-то умрёт, — подходя к России и развязывая ему рот, Рейх спросил, — как ты думаешь, Россия, кто это будет? — немец оскалился. Россия молчал. — Это будет БССР… — тихо выпалил он. Рейх засмеялся и, потрепав по синевласой голове русского, подошёл к кровати белоруса. — Какой ты умный мальчик, Россиюшка. А теперь, Юрген, Франц и Дитрих, можете начинать. — солдаты начали подходить к кровати, а Рейх наоборот отошёл. Он пододвинул два стула, на которых сидели УССР и РСФСР вплотную и, дёрнув руками к их подбородкам, сказал: — Сейчас три моих солдата, которые были обвинены в одном из проступков перед Рейхом, будут делать то, за что их я бы убил в обычное время. — Рейх держал республик за подбородки, заставляя их смотреть на это зрелище. — Этот грех — это то, что довольно часто случается на передовой. И оно и понятно. Попадись мне такой солдат, на месте бы застрелил, но признаться честно, сам я не без греха. — Рейх устремил взгляд на Россию и замолчал. Оставалось лишь наблюдать за зрелищем, ведь стальная хватака фрица не давала сделать что-то ещё. Солдаты шарились по голову телу Белоруссии. Россия взглотнул, ему было страшно даже представлять, что будет дальше. А по взгляду БССР было понятно, что он ничего не осознаёт. Руки немцев стали касаться тех мест, которые были уж слишком личными. Солдаты поснимали с себя кители и рубашки. Белоруссия, кажись, начал что-то подозревать. — Развяжите его. — приказала Рейх. Солдаты кивнули и начали отвязывать БССР от кровати. Теперь Белоруссия сидел у одного из немцев на колени, другой мял в руках его зад, а третий начал расстёгивать ремень от своих штанов. — Fangen wir mal bei dir an, oder, Dietrich? — спросил один из немцев. Дитрих был черноволосым и голубоглазым, он кивнул. Немец стянул с себя штаны вместе с нижним бельём. Показался его член, который уже был возбуждён. Россия поплохело, хотя это всё делали и не с ним. — Mach den Mund auf, Russe. — улыбаясь и проводя пальцами по своему члену, попросил немец. — Er ist Weißrusse, Dietrich. БССР, открой рот, может ты тогда выживешь. — произнёс Рейх, ухмыляясь. — Не! — рот Россия резко заткнули. — Хочешь прямо сейчас оказаться рядом с ним? Я могу устроить. — зло шипел немец. Россия отрицательно кивнул. А Белоруссия тем временем открыл рот, как ему и приказали. Дитрих решил не толкать свой член белорусу в глотку, а лишь подрочить и кончать ему на лицо. Немец стал проводить по своему члену рукой и тереть его. Он стонал от удовольствия. Лицо БССР было вполне приятным и красивым, а открытый рот и не понимание возбуждали ещё больше. Но а потом немца осенило. — Nimm es in die Hand. — похотливо улыбаясь, приказал немец. Белоруссия понял, что ему гавкнул немец и через 7 кругов отрицания, взял достоинство немца в руку и начал ему наяривать. Это было противно, член немца тёк, как и сам немец от движения БССР. Рейх усмехнулся, он снял с руки перчатку, и снова приблизил свою ладонь к лицу России. Начал трогать его губы и через некоторое время засунул туда свои два пальца. — Учись, тебе это пригодится. — сказал Третий Рейх. Это было отвратно. Тем временем один из немцев послал на три весёлых буквы отвращение. Сунул свой язык и начал лизать то, что по идеи не должны лизать. Белоруссия вздохнул, а член в руке дёрнулся. Сзади было странное чувство, но не сказать, что оно не было не приятным, скорее наоборот. БССР продолжил двигать рукой во всю длину, но знаете это начинало как-то заводить и нравится. А третий немец, на котором сидел белорус, начал мять грудь БССР в своих руках и целовать её, кусать соски, выбивая этим из рта Белоруссии стоны. Белорусу нравилось, и ему было интересно, что будет дальше. Немец который находился сзади заменил язык на пальцы, Белоруссия начинал стонать в голос. Солдат, которого звали Дитрих уже был на грани и через некоторое время кончил на лицо и волосы белоруса. Тот, который был снизу лёг и Белоруссия отчётливо мог чувствовать его возбуждение. Пальцы пропали и стало как-то холодно и неприятно, но не надолго. В Белоруссию вошёл член, конечно, не полностью. БССР застонал, а из его глаз хлынули слёзы. — Бля-я. — простонал он. На боль немцу было всё равно и он тут же начал двигаться, быстро какое-то время не получалось, но потом Белоруссия от быстрых толчком завалился на грудь немца снизу и стонал куда-то туда. Россия закрыл глаза, но сосать пальцы немца во рту не перестал, а то кто знает, что ещё сможет выкинуть Рейх. Слышались стоны Белоруссии. Россия было чертовски противно, и так же должно было быть и белорусу, но по этим стонам так не скажешь. Когда один немец кончил, сзади белоруса встал второй и всё пошло по кругу, они меняли позы и делали всё, что хотели с телом податливого парня. Время шло. БССР до такой степени затрахали, что он даже голос сорвал. Наконец Рейху наскучила эта картина, и он потянул потянул противным скрипом стулья с парнями вниз. Когда они оказались на улице, Рейх взял бензин, которым должны были заправлять лодку, и облил им дом и кинул в ту сторону зажённую спичку. Стало тепло. И Рейх знал, кто будет следующим. Коллаборационист. День восьмой.       После произошедшего за Третьим Рейхом на лодке приехали его солдаты, из-за чего они с РСФСР остались один на один на маленьком островке земли. Где даже дом, в котором они как минимум могли спать, сожгли. Как сказал Россия, «это вполне в стиле немцев, сжигать чьи-то дома». Но как таковой грусти из-за этого не было. Наверное разочарование из-за произошедшего с БССР, но то что произошло было вполне ожидаемо.       Они с Россией никогда не были дружны, они были врагами. Такими их сделал отец и старые обиды они никак не могли отпустить даже в такой ситуации. И, наверное, это было логично. Но совершенно неверно. В такое время и в таком месте по крайней мере. Украина вздохнул, он не знал, что делать, как собственно и Россия, это было видно по его лицу. Дрожащей губе и по тому, как он хрустит пальцами. Как не крути, но среди тех, кто здесь побывал, они друг друга знают лучше всех. Ну как минимум, Украина, как он сам думает, хорошо знает РСФСР. Наверное. А вот сам РСФСР… Насчёт его осведомлённости Украина говорить не мог. Да и не знал он, что говорить. Да это сейчас совершенно и не нужно. Лучше задуматься над словами, которые ему перед уходом сказал фриц: «УССР — ты это что-то особенное, то что недолжно потухнуть по вине глупых коммунистов, таких же как СССР и РСФСР, как все те, кто здесь погиб. Ты умён и ты достоин стать тем, кем мечтал всю свою жизнь. Тебе ведь, наверняка, надоело постоянно находиться в тени РСФСР?». И немец был прав, Украине и вправду уже надоело. Везде, где бы он не был с отцом, когда заменял РСФСР по каким-то обстоятельствам кто-то да спросит: «А где же РСФСР?». В такие моменты Украина мечтал, чтобы РСФСР не существовало. Украина мечтал о том мире, где правоприемником будет он, а ни какой-то русский. Ни РСФСР.       Россия стоял рядом с обрывом. Между глаз пробежала мысль, а что если.?       Вернуться к отцу и стать правоприемником или же встать на сторону нацистов? Самому стать нацистом. Иногда так хотелось стать «буржуем». Тем кто будет жить хорошо, тем у кого будет всё. Но ему, да и всем, с детства говорили, что им никогда не стать тем, кем они хотят, они ведь не капиталисты. Они коммунисты, верные своей родине, которые будут всегда стоять за равенство. Ведь не должно быть богатых и бедных. Все должны быть равны. Так ведь? И может быть Украина был с чем-то и согласен. Но подумайте сами, разве не лучше быть богатым и иметь всё то, что ты всегда хотел? Лучше. Но суждено ли кому-то из них, России или же самому Украине, стать таким? И у Украины был ответ. Он знал, что РСФСР сможет стать таким. Ведь это Россия, такой хороший и безупречный, без единого изъяна. А что же сам Украина? Он ведь всегда был в тени, всегда был вторым. — Ты на меня так не смотри, — послышался голос РСФСР, Украина вздрогнул, — между нами хоть и не самые «братские» отношения, но я всё же надеюсь, что ты не хочешь сбросить меня, к чёртовой матери, с этого обрыва. Хотя вижу по твоим глазам, что хочешь. Мы ведь оба знаем, кто умрёт следующим, вот ты и бесишься. — Ты думаешь, что это буду я? — усмехаясь, переспросил УССР. Ведь он был уверен, что следующим будет не он уж точно. Кто угодно, но только не он. — Чего вдруг на русском заговорил? — Россия зачем-то отходил от темы. — Захотітися — снова украинский из, как не странно, уст украинца. Россия улыбнулся, хотя чему? Сейчас происходит полный пиздец и радоваться в самом деле было нечему. Но Россия улыбался. Всем известной русской улыбкой без издёвки, слегка усталой и немного обречённой. Ведь Россия знал, как это всё закончится. А вот Украина к сожалению этого не знал.       В голову Украине проникали разные мысли, но все они сводились к тому, что сидеть битых два часа спиною к потенциальному собеседнику — глупо, да ещё и скучно. Но гордость была превыше всего и чтобы он, украинец, опустился до того, чтобы болтать с тупым русским. Нет уж, увольте. Да и Украина был готов на всё, чтобы просто больше не видеть Россию. Что угодно, в самом деле. Украина тяжело вздохнул. В самом деле было тяжело. Ведь, с чего он взял, что убьют именно Россию? Из-за тупых слов немца? Так немцы могут, что угодно сказать ради своей выгоды. Что угодно… Но так же немцы были мастерами убеждать и Украина почему-то хотел ему, Третьему Рейху, верить. Может на то влияла полная оккупация территорий, может на то влияло детство, но Украина с каждой минутой всё меньше хотел возвращаться назад. Чтобы что? Доучиться и пойти работать за гроши на завод? И так всю оставшуюся жизнь? В самом деле что-ли? И зачем всё это? И снова, даже здесь, в этом плане, Россия побеждал. Русский был умным, даже очень. Как там немцы называют таких детей? Вундеркинды, да? Россия уже однажды принимал участие в самолётостроение. Тогда то и были созданы самолёт-разведчик Р-1 и истребитель И-1. Россия хоть и принимал в этом непосредственную роль, но огласки это не понесло, как между странами так и между республиками. Знали об этом только уже покойный БССР да и сам Украина. И Россия хотел стать пилотом. Благо и здоровье и хорошие данные это позволяли сделать. Только есть одно «но» — война, которую год назад начал Третий Рейх под руководством Адольфа Гитлера. Для России это был конец. Для УССР — возможность стать кем-то другим. Кем-то значимым. И, наверное, Украина всё же был рад такому раскладу. Хоть и гибли люди, хоть и погрязли они в голоде, хоть эта война и привела их к разрухе. Но как будто такого не было во время Революции и Гражданской? Ведь это всё было неотъемлемой частью человеческой жизни. Люди по другому не могут, создавая сами себе проблемы, будут в будущем об этом жалеть. И Украина с уверенностью могу сказать, что ненавидит такое в людях, что ненавидит людей. Но ненависть эта была гибкой, он же не мог ненавидеть себя и свой народ. Может быть это и называется нацизмом? В таком случае… Третий Рейх — процветающая страна, а что же СССР?       Вдруг тело охватило странное чувство дискомфорта изнутри, выползающего наружу, разъедающего всё на своём пути. Эта была самая настоящая, ни с чем не спутанная, звериная боль. Кашель начал одолевать его лёгкие. А из рта начала течь кровь. А в голове не было никаких мыслей, лишь перед глазами предстала надпись «Украинская повстанческая армия». УПА. УПА. УПА. — Украина.? — где-то на затворках сознания послышался совсем тихий голос. Чей он был? Кто такая Украина? Где он вообще?       В сознание его вернул собственный наполненный боли крик. Он перестал дёргаться в конвульсиях и посмотрел наверх. Голубое небо, на котором нет ни единого облачка. Что-то это ему напоминало. Поднимая руки, он заметил, что они были чёрными. В сознании почему то всплыла мысль, что это неправильно. А какие тогда должны быть у него руки? Протирая руками глаза, УПА перевернулся и увидел. — Хто ти? — спросил УПА. Парень перед ним был испуганным. Лицо его было напряженно. В глаза сразу бросились серп и молот, почему-то УПА ощутил дикую ненависть и неприязнь к этому знаку. — У вас гарний прапор, — заметил УПА, — То хто ти? — осматриваясь вокруг, переспросил украинец. Парень взглотнул и ответил: — РСФСР… — Что-то или кого-то ты мне напоминаешь… — задумываясь, сказал УПА. — Где Украина? — спросил вдруг РСФСР. УПА пожал плечами, он не знает, кто это. Но по взгляду этого парня, можно было понять, что УПА его точно знал. Может украинец сильно ударился и получил эффект амнезии? Но трогая голову, УПА не почувствовал крови. Что это может значить?

***

      Рейх усмехнулся. Смешно всё это выходило. И то, что произошло с УССР и та реакции, которой наградил РСФСР его сегодня. Послышался стук. В кабинет вошёл один из солдат. — Мой фюрер, вы просили добыть информацию о Украинской повстанческой армии. Здесь всё, что мы успели найти. — протягивая папку, сказал солдат. — Свободен. — беря документы, ответил Рейх. Открыв их, немцу сразу попались на глаза следующие строки: «Украинская повстанческая армия (УПА) — подпольная украинская националистическая организация… Ее целью провозглашается независимость Украины от СССР, Польши и Германии.» Рейх хмыкнул, независимость значит. Выбор был сделан сразу же.