Октябрьская проза

Торин — принц Эребора и единственный наследник Короля под Горой — был впервые допущен к присутствию на Совете Послов. Послы и советники высказывались и докладывали собранные известия, короли утверждали или опровергали то или иное предложение, а их наследники внимали, наблюдали и иногда предлагали свои решения проблем. Заседание проходило спокойно, пока не был поднят вопрос о поселении, находящимся на стыке двух королевств — Эребором и Царством Лесных Эльфов. — Положение этой деревни очень плачевное, — говорил посол Короля Трандуила, — мы понимаем, что Король под Горой делает всё возможное, чтобы улучшить жизнь поселенцев, но не всё можно держать под своим контролем… Поэтому Король Трандуил помогает жителям деревни, учитывая тот факт, что часть жителей — эльфы… И, тем более… — А не потому ли Король Трандуил положил свой глаз на эту деревушку, что именно там располагаются лучшие гномьи кузницы? — резко спросил Торин, обращаясь непосредственно к Королю Эльфов. — Торин, каждый берёт слово в свой черёд, — сказал Трайн. — Приношу свои извинения, Дарион, продолжа… — Отец, я знаю, но я не собираюсь молчать, как молчишь ты, когда другие посягают на наши земли. Глаза Трайна свернули яростью. Послы начали шептаться между собой. — Торин! Сядь и помолчи, ты ещё мало понимаешь, как всё устроено. Знай своё место, — грозно сказал Трайн. — Отец! Неужели вы не видите? Это… — Довольно, Торин! — Король под Горой стукнул кулаком по столу. — Выйди из зала, ты достаточно наговорил сегодня! — Как король может управлять народом, если не способен совладать с собственным сыном? — холодно спросил Трандуил, глядя на Трайна в упор. Его сын — Леголас — скромно сидел по левую руку от отца, и за всё время заседания несколько раз выступал с мудрыми предложениями. — Господа Послы и Король Трандуил, мой сын будет строго наказан за своё неподобающее поведение, можете не сомневаться, — скрипнул зубами Король. — Его высекут. Торин, который уже направлялся к выходу, еле заметно вздрогнул, стоило ему услышать последние слова отца. Он зло и с досадой хлопнул резной дверью и вскоре покинул Гору. Во взгляде Короля мешались ярость и горечь, он с досадой сжал кулаки и снова обратился к послам. *** Торин долго бродил у подножия Одинокой Горы. Он пинал камни и корни деревьев и ругался. Он чувствовал себя несправедливо оскорбленным. Через несколько часов принц устало сел в ущелье между отрогов Горы на западном склоне. Торин любил это место, оно позволяло ему успокоиться и прийти в себя, и ноги как будто сами привели его сюда в этот раз. — Ваше Высочество… — начал знакомый голос где-то за спиной. — Уходи! — крикнул молодой гном. — Не хочу тебя видеть, Балин. Балин стал серьёзней и нахмурил кустистые брови. Только сейчас Торин повернул голову и разглядел ношу в руках своего наставника. Это был десяток свежих прутьев. — Мне следовало бы выпороть вас, мой принц, — жёстко начал Балин, — но я не стану. Вас и так велено высечь. Завтра. Гнев Торина в миг испарился, стоило вспомнить ему последние слова своего отца. — Я слышал. Отец сказал об этом на собрании, — он отвернулся и спросил, как можно более естественно, — ты не знаешь, наказание будет прилюдным? — Король под горой очень сердит на тебя, Торин. Но он твой отец и любит тебя. Не думаю, что он поступит настолько жестоко, — рассуждал Балин. — Пойдём, Балин. Я хочу домой… только… Заверни прутья в мой плащ. Я не хочу, чтобы их видели. — Вы всё чаще напоминаете мне вашего отца, Ваше Высочество, — усмехнулся Балин, выполнив просьбу принца. *** Два часа Балин отчитывал Торина, объясняя, какие ужасные последствия могли бы развиться после его внезапного выступления на Совете. К счастью, большую их часть удастся избежать, благодаря дипломатии Трайна. Теперь наследник сидел на кровати и молчал. Молчал и Балин, сидевший у камина, в котором трещали сосновые ветки — они единственные нарушали тишину. Торин долго не мог решиться и поднять взгляд на своего наставника. Он понимал, что поступил некрасиво, как избалованный мальчишка. — Балин, прости меня… — Ты не передо мной виноват, мой принц, — ответил Балин. — До рассвета осталось пять часов, тебе следует выспаться, чтобы утром мог стоять на ногах. — А утром… что? — нетвёрдым голосом спросил Торин. — Утром ты пойдёшь к Трайну. Сам, не дожидаясь вызова. И извинишься, — вынес свой приговор Балин. — Что?.. — ахнул Торин. — Я не пойду! Разве не можешь ты меня наказать?.. —… Это мой вам совет, ваше Высочество. Я не могу. — Балин, прошу… Ты можешь пойти со мной? Я не переживу. Отец в страшном гневе на меня, — молодой гном поднял умоляющий взгляд на своего дядьку. — Я не могу, — снова сказал Балин. — Ты должен принять этот урок сам. Ещё несколько мгновений Торин умоляюще смотрел на наставника, но Балин оставался неумолим. Стало совсем тихо. Балин некоторое время молча вглядывался в лицо Торину. А потом оставил розги на скамье, развернулся и вышел. Торин проводил его взглядом, потом, нетвердо ступая, подошёл к камину, сел на скамейку, скривившись при виде розог, и поставил локти на колени. Обхватил голову, сцепив пальцы на затылке, замер, более не желая ничего ни видеть, ни слышать. И не сразу понял, что плачет. *** Торин долго стоял перед дверьми, ведущими в покои отца. Розги были обернуты тканью, чтобы никто из прислуги не мог увидеть принца с розгами в руках… Торин чувствовал смесь стыда и тревоги. Он жаждал получить прощение отца и притом боялся показаться тому на глаза. Торин прислонился горячим лбом к холодной резной поверхности тяжёлой двери и замер, собираясь с силами. Наконец, он решился. Постучал и, дождавшись ответа, вошёл. — Торин? — удивлённо спросил Король под Горой. — Отец мой. Я пришёл извиниться за своё поведение. Я был не прав. Я не понимал всех последствий, которые могли быть вызваны мои поведением… — твёрдо проговорил Торин слова, которые твердил у себя в голове с самого утра, выбирая самые подходящие выражения. — Я… Принёс это, — сил выговорить чтó именно он принёс не было, и поэтому принц просто оставил свёрток на столе. Трайн развернул ткань и оценивающе посмотрел на розги. — Прости меня, отец. Торин снял кожаную жилетку, снял свой широкий пояс с металлической пряжкой, немного замешкавшись, стянул тёмную рубаху с широкими рукавами и золотой вышивкой на вороте. Трайн взял розги. Выбрал несколько прутьев, рассек ими воздух, раздался неприятный свист, и Торин едва заметно вздрогнул. — Ложись, — приказал Трайн, указывая на скамью. Принц повиновался и уткнулся лицом в сгиб локтя. Трайн ещё несколько раз рассек розгой воздух и в первый раз нанес удар. Торин чуть вздрогнул и резко выдохнул. — Сегодня ты меня очень разочаровал, Торин. Наследник Короля не может позволять себе такое поведение. Тебе ли не знать этого, — продолжил сечь своего сына Король. Торин тяжело дышал, стиснув зубы. Несколько криков всё-таки вырвались из его груди, когда удары ложились один на другой. Семь раз Королю пришлось сменить розги, сёк он в полную силу, и порка оказалась внушительной. Вся спина его сына была покрыта красными, но почти без кровоподтёков, полосками. — Война может начаться даже из-за нескольких слов, сказанных не в нужном месте и не в нужное время. Посмотри на меня, — сказал Трайн, потому что Торин опустил голову. — Ты — мой Наследник, ты — будущий Король под Горой. И ты должен взвешивать каждое своё слово, оценивать каждый поступок, думать, прежде чем делать, а если делать — то отвечать за свои действия, — и Трайн добавил три последних сильных и с оттяжкой удара. Принц застонал от боли и сожаления. — Я понимаю, отец, — тихо сказал Торин, и Король помог ему подняться и аккуратно обнял его. — Когда займётся заря, я буду ждать тебя у Восточных Ворот, Торин. Сейчас можешь идти в свои покои. *** Утром Торин встал с трудом. В покоях не было окна, и он боялся, что проспал, но, пробравшись к Восточным Воротам, гном с облегчением вздохнул. Восток только начал розоветь. Через несколько минут появился Трайн. Они молчали. Солнце медленно поднималось, и темнота постепенно таяла, по одной гасли ночные звёзды. Король молчал, и наследник не спешил нарушать тишину. Слова и не были нужны. Всё было понятно без них. Когда солнце поднялось над линией горизонта и осветило не только ближние земли, но и дальний Лес, Торин завороженно глядел на всё это великолепие… И вдруг он почувствовал внезапный прилив сил. Это всё его родина и его королевство. Наконец, Трайн сказал: — Запомни, Торин. Во что бы то ни стало. Всегда. Надо быть Королём. — Быть Королём, — еле слышно повторил Торин.