После вокзала

Мотылек бился в плафоне, отчего в воздуе стоял легкий звон. Чуть дрожащие ладони честно пытались вытащить его на волю, но насекомое упорно металось в противоположную сторону, отчего Вэш поджимал губы и с трудом балансировал на табуретке. «И почему не дается? Я же хочу его спасти, вот глупенький» — проносились мысли в лахматой голове, черные пряди с которой периодически лезли в лицо и мешали обзору. Спуститься со старой табуретки все же пришлось. Мир явно намекнул, что либо он слезает сам, либо его неуклюжесть сама толкнет, да с оглушительным грохотом. Плевать на возможные синяки, в общем-то. Но Нику завтра вставать на пары, шум будет определенно не в радость. Парень нахмурился, стараясь не смотреть на мотылька. На чем он там остановился? Ах да. Недорисованный портрет смотрел на него со страницы блокнота. Их было много. Целый блокнот лиц. Перетертых ластиком, зачеркнутых, будто в гневе, лишь часть обрисована чисто, будто белый просвет в океане черноты. Вэш Ураган, или же Валентин Ветров, ведь совсем не художник. Мужчины, женщины, старики и дети, и кого то даже можно было узнать — жители Гансмоука, что встречались на пути, часть из них числились мертвыми еще когда парень был жив там. Забывать страшно. Но это неизбежно. Человеческая память не бесконечна. Най в чем-то был прав. Человеческое тело слабее его прошлого. Они начали стираться. Те люди, которых он хотел бы помнить, которым был благодарен за свое человеческое. Вэш не мог позволить себе забыть их, он был обязан помнить, это все, что парень мог сделать для них всех. Иногда от бессилия он ронял слезы на бумагу, отчего там образовывались пятна. Память стирала и их лица. Экипажи кораблей. Девчонки-страховщицы. Вульфвуд. Рэма. Последний рисунок. Художник-самоучка продолжил слишком нерешительно Ее глаза теперь были зарисованы цветами. Вэш слишком плохо помнил. Только тепло, но никак не четкий взгляд. Они точно были красивыми. Тонкий шлейф беспомощности в каждом штрихе и доброй улыбке девушки на лице. Отчаянье в каждом движении ластика в прошлом. Он рисовал ее раз за разом, пытаясь вспомнить, но ничего не выходило. Как и сейчас Билет в будущее был чист. Но травмайный талон из его прошлого поблек и выцвел от солнц Гансмоука. Парень вздохнул и просто лёг на стол. Пивные бутылки с их «тихого» вечера стояли вокруг, посверкивая цветным стеклом, пуская солнечных зайчиков на белую бумагу. Даже засмотреться можно было. Разум ловко спрыгивал с неприятной темы. Рэма бы многое не одобрила. И Вэшу, несомненно, было стыдно от этого. Хотя в общем-то ничего не изменилось. Он снова бродяга без крова. Нет, ему не было плохо от этого — его вечное путешествие давало шанс увидеть столько новых мест и людей. Добрых и злых, как всегда. А природа? Вэш был в восторге от возможности просто видеть и трогать то, что раньше мог рассматривать лишь на архивных фото. Правда всё становится не очень радужно, когда среди этой природы приходится спать без палатки. В последний раз он неделю истекал соплями после такой ночи. Вульфвуд словил его буквально на вокзале. Электричка, что должна была увезти Вэша в какую-то глубинку, в итоге ушла без бывшего гуманоидного Тайфуна. Билет ловким движением рук молодой кассирши превратился сначала в потрепанные купюры, а потом и в бутылку неплохого пива. Правда потом к пиву присоединился самогон и всё стало совсем уж весело. Вэш смутно помнил, что умудрился даже полежать на бывшем священнике. Слишком сильно рад видеть. Слишком рад, что смог снова посмотреть в это лицо. Крышка от пивной бутылки оказалась утащена в карман. Вклеит потом в альбом на память. (Пухлый блокнот пока покоился на дне увешанного значками рюкзака). Кажется, там скоро кончатся страницы, нужно вклеить еще- в его положении из остановок путешествия уносить большие сувениры Вэш не мог, приходилось обходиться мелочевкой вроде календариков и прочего. Хотя дальше поедет он наверно не скоро. Вульфвуд был слишком серьезен, когда предлагал (добровольно-принудительно) пожить пока у него. Ветров просто не смог отказать. И снова он кого-то собой обременил. От тяжких мыслей отвлек дым. Нет, запах сигарет пропитал кухню более чем сильно, въевшись в каждый сантиметр пожелтевших обоев, но сейчас явно усилился. Вэш обернулся. Николас пришел бесшумно и, судя по уже ополовиневшейся сигарете, стоял давно. — Я разбудил? Извини, — неловко улыбнулся Вэш, аккуратно закрывая блокнот. Хозяин квартиры махнул рукой. — …ты так ушел и не возвращался, вот и пошел проверять, не утопился ли на толчке, — фыркнул Вульфвуд. — А, ой, эхех, — бывший блондин почесал затылок. — И ты спать тут собрался? — он затушил сигарету об пепельницу на стиральной машинке. -…ну, мне не тяжело.- начал было Вэш и оказался прерван. — Так, вот давай без этого, — Вульфвуд приблизился, кажется собираясь в случае надобности тащить друга до кровати. — Но я же тебя стесняю, у тебя односпальная! — запротестовал Ветров. — Хосподи, Лохматый, и что с того? — Николас откровенно закатил глаза.- И вообще, шуруй под одеяло, одуванчик несчастный, я с твоей температурой возиться не хочу. Вот на этот аргумент Вэш ничего сказать не смог. Сам рассказывал про ночевки на лавке и последующую болезнь. Он поднялся и потянулся, уже зашагав к выходу и. -…ты бурчал, что не можешь мне отплатить, — глухой голос Вульфвуда слышался сбоку.-…так что за арендную плату требую портрет. Гуманоидный тайфун вздрогнул. — …ты видел? — задал парень глупый, как ему показалось, вопрос. — Немного. Если не хочешь, можешь не показывать.- Нико хорошо почувствовал проскользнувшее в воздухе напряжение. — В душу не полезу. Вэш отвел взгляд и поджал губы. До того блокнот он не показывал никому. Но сейчас…может такой портрет сделает эту вещь менее печальной? -...хорошо, — чуть заторможенно произнес парень и попытался улыбнуться.- С тебя позирование. — Да хоть голым, — усмехнулся хозяин квартиры, посверкивая глазами. — А можно, я хотел попрактиковаться в анатомии, — теперь шальные искры засверкали и в бирюзе глаз Ветрова. — Лохматый, я пошутил! — А я нет! Напряжение пропало столь же быстро, как и появилось. А мотылек все же смог вылететь в открытое окно.