После вокзала

*** - Чай, кофе?- голос слишком спокойный и даже дружелюбный режет по ушам. В нос бьют странные запахи чужой квартиры - Чай, желательно без яда, - она подпирает щеку рукой, нервно барабаня по столу. Банки, склянки, драная клеенка с нелепым узором в цветочек, внушительная коробка, из которой торчали чайные пакетики, кажется, все из разных пачек. Зверь улыбается и смотрит с прищуром отчего глаза напоминают две щели на змеиной морде. Да, азиатская внешность ему определенно подходит. - Ты слишком плохо думаешь о нас, Элендира. От старого имени осталось лишь морщиться, слишком долго она привыкала к новому. Хотя от его фразы хочется лишь смеяться, с учетом их последней встречи в том мире - ...в любом случае, нам нет никакого смысла тебя убивать.- он жмёт плечами. Кофта окончательно сползает до локтей. - Ну как же, зверье свое покормишь, - она криво усмехается. Он уже ставит чайник на не самую чистую плиту, вертя переключатель конфорки. Зверье точно здесь было, даже не считая попугая, внимательно следящего за всем с холодильника. Уверенность точно в какой-то мелкой живности - их вольер-клетку она успела заприметить за быстро закрывшейся дверью в другую комнату. Когда-то тут точно были и кошки. Лоток и небольшой манеж в сложенном виде стоят в коридоре. Наверно, и о ней сейчас он думает, как о подобранном животном. Бесит. - Во-первых, не припомним плоть в их пищевой цепочке, - искусанные, изодранные, да и просто в целом покрытые мелкими шрамами пальцы перебирают чайные пакетики (её мнения на этот счет, кажется, спрашивать не собирались).- Во-вторых, не хотелось бы их травить. - Очень смешно.- с истинно-кислой миной и демонстративным фырком отвечает она. Сквозь приоткрытое окно проходит поток свежего ночного ветра, колыхнув висящие под потолком пучки сушеных трав. И это еще не самое странное, что есть в этом месте. - С учетом того, что ты, возможно, что-то принимаешь, это может быть и не шуткой. Гнев проносится не самой сильной, но достаточно яркой вспышкой, исказившей лицо. Углядел-таки, жук внимательный. - Как понимаем, из-за этого твоим местом ночевки чуть ни стала лавочка в парке? - он еще и издевается. - Не твоё дело. Кажется, он ожидал этот ответ. - Ну хорошо, не лезем, - он примирительно поднимает руки.- Так, чисто научный интерес был. Ох, она бы с радостью сказала, куда он этот интерес может деть, и дорогу бы показала. Но выходит смолчать. Даже удивительно. Хотя красноречивый посыл понятен и просто по взгляду. И, кажется, ему с этого только забавнее. - Есть куда идти?- он отворачивается к плите. Перевел-таки тему. - А тебе какое дело, Зверь? Пальцы сцеплены в тугой замок. Некуда. Абсолютно некуда. Побег был слишком спонтанным и необдуманным. Глупо, очень глупо. Денег не столь много, эти уроды почти не хранят дома налички, за помощью обратиться не к кому, а содержимого сумки и рюкзака не хватит надолго. Хотя выбор меж улицей и каким-то мозгоправочным лагерем, куда ее хотят сослать, был понятен и очевиден. - Никакого. Но можешь остаться тут, если хочешь. Взгляд, мягко говоря, удивленный следит за высветленной башкой. Он серьезно? - С чего это ты такой щедрый? - непонимающий прищур прожигает почти насквозь. - Просто так. Свист чайника разносится по квартире. И как это чудовище умудрилось получить двушку? - Мне не нужна твоя жалость. - Это и не жалость, - четко слышится усмешка в голосе. Он разливает кипяток по чашкам. Кружка с незнакомой анимешной девушкой опускается рядом на стол. Сам Зверь предпочел непонятную, со сколом на ручке, раскрашенную в какой-то орнамент. Кажется, чья-та ручная работа.- Можешь считать, что мне просто интересно. Фырк сам срывается с губ. Желание показать направление, где она его этот интерес видит, всё ещё актуально. - А не боишься, что отравлю? - пристальный взгляд прищуренных глаз снова упирается в Зверя. Тот спокойно натягивает свитер обратно на плечо и подпирает после щеку ладонью. - Не боимся. Смерть в принципе не выглядит, как что-то пугающее, - он улыбается. Взгляды сталкиваются. Как змей перед кроликом.- И ты нас не убьешь. Тебе сейчас оооочень не нужны проблемы с полицией, да? Ладонь крепче сжала ручку кружки. Знает на что давить, гаденыш. -....никто не держит тебя силком, но и не прогоняет. Если смущает "щедрость", договоримся об аренде. Он смотрит пристально. Выжидает. И по глазам видно, что человеком оно стало не так давно. - Хорошо. Самой не верится, что она говорит это. Но выбора особого нет. С этим проживет дольше. Всего полгода до совершеннолетия. - Вот и ладненько, - он отпивает из кружки, пожмуриваясь. Что ж. Она повторяет за ним. Мята или мелиса. Засранец. *** Зверь уходит на работу после полудня и возвращался глубоко за полночь, как домовой гремя посудой и пялясь из проема голодными глазами. К этому можно привыкнуть. Не самое страшное, что могло быть (хотя в первый раз она его чуть не прибила от неожиданности) Но вот к тому, что было при попытки убраться хотя бы на выделенной ей части комнаты, привыкнуть удастся не скоро. Квартира Зверя даже слишком живая. Слишком гомонящая, шумная. Морские свинки, кролики, птицы (тот попугай был не единственным) - Зверь будто ограбил зоомагазин или прописался в живом уголке. И это только те, кто жили по клеткам и вольерам (и то не всегда - выпущенный "прогуляться" кролик уже успел погрызть ей провода). Вне вольеров жили иные... Эту картину маслом уже не забыть. Гошу нельзя трогать, Гоша тут тоже живет и платит за аренду непосильным трудом. Что же это за Гоша? Гоша - паук. За Гошу Зверь готов был драться (веник же такое грозное оружие, да-да). Позже обнаружился еще один "Гоша". И его тоже нельзя было трогать. Хоть пыль это недоразумение в метр шестьдесят вытирать не запрещало и важные номера записывало в блокнот. От этого беспорядка, царящего в квартире, скоро начал бы дергаться глаз. Впрочем, посреди этого хаоса было что-то завораживающе-странное. Зверь умеет чирикать. Зверь умеет урчать и щелкать. Зверь умеет пищать и иными образами отвечать на "речь" тех, кто обитал с ним на одной территории. Даже слишком похоже отвечать. "Мы можем подражать, но не можем понимать. Это раздражает" Выглядят эти моменты странно. Но наблюдать хочется. *** Несуразное фото с девятого класса смотрит из оранжевой рамки с черным текстом сбоку. Уже успели выложить объявление и раструбить везде, где можно. Уроды. Впрочем, одно радует - щуплое существо, бритое под машинку, что смотрело на мир со старой фотографии, уже никто никогда не найдет. Это уже два разных человека. И одежда не та, и приметы не совпадают. Даже жаль, что не выйдет посмотреть, как эти отсталые бесятся. От скуки палец листает ленту новостей вниз. Незнакомые неважные люди. Кто-то наверняка так же сбежал, кто-то гниет в земле, а кого-то, возможно, борется за жизнь в сыром подвале за сотни километров от места пропажи. И ведь правду узнают лишь о единицах из десятков. Отчего-то смешно. Но взгляд резко цепляется за что-то знакомое. Пропал четыре года назад. Предположительно сбежал из дома. Фамилию и имя трудно выговорить, что-то другой народности. Уродливо выполненная прическа под горшок, аккуратная форма элитной гимназии и...абсолютно мертвые глаза. Казалось, будто кто-то сфотографировал уже охладевшее тело. Только эти глаза она уже видела, видела в прошлом мире, в моменты, когда тот, кого называли четвертым из Ганг-Хоу-Ганс переставал притворяться человеком. "А всё-таки просто пожалел"