Волна Челюсти

В некоторых моментах вы можете заметить, что рассказ будет идти от лица Феликса. Кофейный цвет душевой комнаты с желтым светом, бьющим по керамической плитке пола. Пола, на котором и сухого места не осталось. Капли воды отражали белый цвет потолка, а огромное зеркало доходило до того, что был виден поддон душа. Раковины в этой душевой не было и в помине, когда ванна на первом этаже была оборудована всеми удобствами. Тут она чисто для вида. Вода неприятно обжигала кожу, к счастью, на такие мелочи обращать внимание было некогда. Пар ложился пятнами на прозрачные дверцы, уже будучи приоткрытыми, из-за недостатка холодного воздуха. Пятки касались скинутой одежды, руки были прижаты в удобном месте. Душ — интимное пространство для Феликса. Для него разделить купание с кем-то — не менее, чем постыдно. Что ж, постыдно или нет, уже и не совсем важно, если чувства инициативы взяли вверх. «Я оказался голым первый. Хёнджин раздеваться дальше и не планировал, наверное… Обычно, я воспринимаю себя обнаженным только, когда лежу. Однако тут я стою. Его стеснение передалось ко мне, а мне его с легкостью удавалось скрывать, находясь повернутым от пропитанных желанием глаз. Моя голова была снова опущена, меня вовсе не смущало отражение в зеркале, конечно, я просто хотел посмотреть, как вода стекает по ногам…» Рука Джинни коснулась шеи, аккуратно сжимая, — Почему бы тебе… Феликс вдохнул полной грудью перед тем, как поднять голову. «Он всё-таки осуществил свой коварный план, затерянный в его мыслях при входе сюда. Он поднял мой взгляд к запотевшему зеркалу напротив. Не хотя через дверцу, я рассмотрел собственную фигуру, сзади которой стоял Хван. На моей шее лежала его рука, второе его запястье соблазнительно сжимало мое тело, нижнюю часть торса, будто обнимая. Дальше, в отражение его рука опустилась к моему возбуждению, я подсознательно приоткрыл рот, закрыв глаза.» — Посмотри в зеркало. — Хёнджин губами задел левое плечо, тихо начал говорить, задавая движение снизу. «Я переступил с ноги на ногу, поддаваясь контакту его рук, открыл глаза. Он водил по моему члену пока медленно. Осознание того, что это делаю сам себе не я, отупляло рациональность в моей голове. Я прикусил губу, соскальзывая от трения. Отражение выглядит так невинно, если рассматривать его в подразделение «грязные вещи». Чуть оттягивая свой таз назад, затем вперед, я начал помогать ему, направляя на свой правильный темп. Он поцелуями медленно перемещался по месту выше лопаток, провоцируя на большее. Я не сильно и размышлял, когда он заставлял мой живот чувствовать постепенные взлеты и резкие падения. Впрочем, беспрестанно думал о том, что у нас с ним оказывается всё взаимно и, что его что-то до сих пор сильно беспокоит. Я тогда еще сказал себе, нужно обязательно с ним об этом погово-о-о… Мышцы на животе сократились в спазме от передоза нахлынувших ощущений, я поймал воздух ртом с протяжным громким звуком — ёбнутое эхо в этой душевой.» — Как переключить на ручной душ? — Хёнджин остановился. — А… — Ликс немного дрожа, из-за внезапной задержки, похлопал глазами, включил дополнительный режим. — Вроде… Тут. Вода полилась и с лейки, — Отлично, держи. — А зачем? — Одолевая мурашки, Феликс взял лейку с рук парня. Тот ухмыльнулся, после направил небольшой напор воды на непозволительно близкое расстояние к стволу органа брюнета. Стон дурно вырвался со рта Феликса, когда тело почувствовало пульсацию от струй лейки. — Вот зачем… — Хван обольстительно расплылся в улыбке, потакая удовольствию младшего. «В моем животе вторично подхватило. Я ладонью проехался по его бедру, стараясь наладить дыхание. Он с искушением наблюдал за всеми моими действиями и звуками через отражение. Наши взгляды столкнулись в зеркале, которое еще не до конца запотело. Будто, мы играли в гляделки, где он прожигал меня своими глазами, используя запретные инструменты. Я подумал, блять, как это пошло, что мы сейчас смотрим друг на друга, что мои губы так приоткрыты, что его черные глаза так азартно красуются на лице, под влиянием моих стонов. Член опять неистово заныл. Давление воды заставило меня закатить глаза, выпуская из себя нетихое нытье. Ориентировочно надрачивая мне возле головки, незанятыми пальцами он дотянулся до моего рта, чтобы после спуститься вниз. Трепет разнесся в немой полукрик, он вошел в меня сразу двумя, я прислонил свободную руку к прозрачной дверце, поняв, что просто стоять самостоятельно затрудняюсь. Мучительно тянуло от возбуждения, посылая горячие чувства по всему телу, его пальцы мягко входили и выходили. Вода лилась на меня, на него, отдельный напор я кое-как удерживал над его кулаком, который передвигался на моей эрекции. Джинни спросил меня, как мне больше нравится, изобразил разные круговые движения внутри меня, заставив судорожно подергаться. Что больше приносило ощущений, его присутствие или вода бьющая о мой член, я точно не знал, но от пальцев, балующихся внутри меня, я лихорадочно подсаживался и сжимался в экстазе. С каждым разом ускоряясь, задевая комочек нервов, от чего я, кажется, сходил с ума, он оставлял приятные отметины на моей шеи. Резкая фрикция, новый громкий всхлип, по вине его движений, наваливались друг на друга и выворачивали меня наизнанку. Я то открывал, то закрывал глаза, хватаясь за поступающий оргазм, который был уже совсем близко.» — Классное зеркало у тебя. — Хёнджин с усмешкой начал диалог. — А…х, да-а… — Ответ смешался в стон. — Такое длинное и большое… — Хван толкнул пальцы глубже. — Прям, как мои пальцы… — М… Отъебись. — Зажмурив глаза, сжал губы до боли, чтобы выдавить из себя хоть что-то. — Расскажи, как дела, что чувствуешь? — Парень демонстрационно рассмеялся, сменив ритм рук. Содрогание прошло до пяток и метнулось обратно в орган. В глазах забегали искры, зрение стало расплывчатым. — Хёнджин… — Феликс спокойно переминался с ноги на ногу. — Что… Ты… Делаешь? — Играюсь с тобой. — Блондин сам переключил режим душа, сделав его сильнее. — Как дела то? Спину резко начало поламывать от вибрации почти везде, Феликс хотел ответить, но получилось только натужно выдохнуть. Тогда Джинни сильнее принялся вдалбивать пальцы, задевая простату так, что Ликса подкидывало, как от удара током, другой рукой двигал, придерживаясь скорости напора воды. Похотливые стоны вырывались за каждым толчком. — Игнорируешь меня? — В отражении заурядная улыбка повлекла за собой догадки о том, что Хван на трезвую голову — еще тот черт. Он толкнул пальцы глубоко и прерывисто пару раз, слыша влажный шлепок. Тело пронзило удовольствием, пульсирующим по венам, — Хёнджин… Ах… — Феликса разила волна наслаждения, сердце бешено забилось в груди, тело потеряло баланс, он кончил, простонав тупо имя старшего. И хоть Хван придержал его за талию со своим больным копчиком в момент, когда возбуждение дошло, что стоять, опираясь, было уже слишком тяжело, Ёнбок все равно ладонью случайно прошелся по сенсорным кнопкам переключения душа. Горячая вода за секунду сменилась холодной. — Блять! Феликс!!! … Черная полоса или вымышленная разумом череда невезений — все проблемы сходятся в одну точку и огромным снежным комом наваливаются на человека. Как правило, в этот период кажется, что всё двигается против тебя и даже обычные простые вещи, которые раньше с легкостью сходились, начинают, как магнит с одинаковыми полюсами, отталкиваться. Нила, действительно, многое поменяла в бытие Хёнджина, поменялась и сама… Находясь с кем-то в отношениях долгое время, люди могут перенять какие-либо привычки, становясь похожими друг на друга, как брат и сестра. Ибо, когда нам кто-то сильно нравится, мы начинаем, не задумываясь, повторять родную мимику, манеру общения, даже постоянные действия любовного объекта. После расставания её точно ударили по голове, она звонила, писала, просила дать ей второй шанс. Хоть сама и понимала, что эти отношения ее рушат… Нет, они бы могли продержаться вместе дольше, работая над собой, над друг другом, но Хван по уши погрузился под воду, где все звуки вокруг смолкали, а пузырьки воздуха медленно поднимались наверх, как его карьерный рост. Проходящий сквозь толщу воды солнечный луч, её улыбка, отражалась искрами на сердце парня. Искра и потухла, ее номер удалился, устав от настырной клеветы. За своим уходом она оставила суровую реальность, принуждая лечить свои чувства и по новой находить ориентиры. Однако сейчас Хван точно знал, что влюблен, ведь его реальность, неприметная и счастливая, наконец то, выглядела лучше его собственной мечты. [от лат. felix — «счастливый (ая)»] Много еды, мягкая кровать и намерение, о котором Джинни рассказывал Ёнбоку. Он рассказывал ему о волнах, прибывающих осенью, самых опасных и поглощающих. Махине на гавайских островах, на Мауи, известной, как Пеахи, Джоус или Волна Челюсти. Её высота достигает 24 метра, в период штормов в северной части Тихого океана. Багаж знаний морского волнения должен быть очень велик, чтобы суметь прокатиться на таком свэлле, в последующем смело сказать: «я достиг почти всего, о чем только могли думать другие.» Такая волна считается волной-убийцей, она одиночна и непредсказуема, сравнима с атакой акулы. — Ну хорошо… Допустим, ты поймал эту громадину и упал с доски, что дальше? — Феликс сидел на кровати, полностью чистый и «очищенный» после их совместного перебывания в душе. — Смерть. — Хван громко рассмеялся. Сказал это, не страшась своих же слов, словно что-то скрывал за смехом. — И в чем смысл тогда? Зачем идти туда, где платой может стать собственная жизнь? — Феликс. — Смысл, веснушка, в том, что я не умру, я покорю её, когда мои инстинкты будут говорить об обратном. — Улыбнувшись, парень подсел ближе, чтобы прикоснуться к кончику носа Ликса. — Пожалуйста, заканчивай с этим слащавым прозвищем, оно уже въелось в мою голову. Хёнджин пустил милую ухмылку, — Я хочу почувствовать максимальную скорость с прибойной волны, максимальный риск… — «Так быстро и плавно влекомый морем…» — Феликс пробубнил неполную цитату, сомкнув веки. — Джеймс Кук. (*автор) — Именно. Быстрее, чем на машине, чем на самолете, быстрее птиц. Кайф от ветра, которое присуще ему, будет бить мне в лицо… — Увидев читаемые вопросы на лице брюнета, Хёнджин попробовал выразиться по-другому. — Понимаешь, просто, если волна придет и я не решусь на нее, то после буду очень сильно жалеть. Ёнбок подхватил, — Это, как возможность в жизни, тоже жалеем, не попробовав… Зрачки блондина увеличились, явилась иллюзия рассыпавшихся звезд. — Да! Да! Да! — Хёнджин громко прокричал. Приятно сходится в одном мнении с человеком, который тебе нравится — это еще больше мотивировала Хвана к выходу на одиночный свелл. Безмятежность осчастливило душу, то самое состояние тишины, внутреннего покоя уже с кем-то. — А почему тебя тогда так сильно не завлекают соревнования? — Феликс улыбнулся, думая о их схожести. — Соревнования, на которые ты… Мы полетим? — Завлекают. Они завлекают меня деньгами и официальной славой. — Он говорил о разных вещах: волны природы, за которые ему никто не заплатит, и волны богатства, о тех, которые отдаются сёрферам бесплатно после их победы. — Если я… Мы… Победим, то сможем полететь в другие страны, не потратив ни копейки. Это своего рода выигрыш, нам будут доступны огромные волны с открытого океана, с разной формой и с разным характером. Океан он же сам по себе всегда разный, он не будет одинаковым ни завтра, ни сегодня, единственный, кто постоянно меняется на нашей земле, а на островах для него есть все условия. Еще в открытом доступе для меня будет спонсорство и девуш… — Хёнджин сумел во время прекратить перечисление. Разложив руки, Ликс улегся на подушку, смотря стойко в глаза, — Девушки? — Уточнил, не думая и расспрашивать. Блондин ответил тут же, сделав вид, что тот не расслышал правильно, — Спонсортво и… из-за дев…ять ивентов из одиннадцати, я говорил про мероприятия, на которые нужны были максимальные баллы, их девять из одиннадцати. Мысли: «Только помирились… Что со мной вообще… Какие девушки? Хёнджин?! Феликс неотступно закатил глаза, раскусив во лжи, — Ты сказал «Д-Е-В-У-Ш…» Девушки. «Сука…» — Хёнджин не лёг рядом, остался сидеть лицом к лицу, будто, так не выгораживается за свои случайные слова. — Какая разница, Ли? Расспрашиваешь под видом, что тебя это беспокоит. — Брови играли на лице, он гнул свою. — Не занимайся ерундой, я имел в виду спонсорство после ивентов, соревов, ты даже не дослушал. — Ты сам не договорил. Не переживай так, я хотел познакомиться с твоими мыслями. Мне интересно о чем ты думаешь. — Феликс невзначай поправил одеяло, просунув под него свои ноги, оголенные части, оставшиеся без длинны шорт. Интересное настроение Ликса после душа, такое отстраненное, относящиеся пол часа назад к их интиму, напомнило Хёнджину о тузе в его кармане. — Зеркало в твоей ванне отменное, надо бы и себе такое поставить. — В смысле? — Феликс приподнялся на локтях, задумываясь о том, во что сейчас превратится их разговор. — Ты спросил, о чем я думаю. Я думаю об отражении в зеркале.— Раскусил, как легко можно соскочить, зная слабые точки. Оскалив, зубы, Хёнджин злорадно продолжил. — Я думаю о тебе с ярко красным румянцем на щеках от горячего пара и… — Стой! — Феликс увёл взгляд к коврику, постеленному возле его… их кровати. — Не нужно дальше, пожалуйста. Робкие хлопки ресницами не спасли зад Ёнбока, в переносном смысле, их подобные беседы часто заканчивались смущением одного из них. И сейчас этим «одним из них» Хёнджин пытался сделать не себя. — От горячего пара и твоего удовольствия, от моих пальцев и губ. Я думаю о твоих дрожащих ногах, о твоих стонах и о том, как ты выкрикиваешь мое имя, изливаясь мне в руку. — Хван ненадолго сделал паузу, чтобы спешно не налетать на бедолагу. — Ты так и не поделился ощущениями. А я бы был очень рад послушать повесть от твоего лица. — Я не поделился тогда, потому что не получилось. — Ну, а что скрывать? Правда ведь не получилось. Ликс тяжело выдохнул, возвращая взгляд.— Ты не дал сказать. — Но я не закрывал рта… — Боже… Как с девушки, мы пришли к моему рту? — Почти так же, как с горячей воды к твоему члену. — Ну всё! — Феликс вскочил из-под одеяла, сев на колени блондина, закрыл его рот рукой. Руки Хвана скрепились в замочек. — Хватит говорить о грязных вещах. Видишь же, что мне некомфортно, не продолжай. Хёнджин покрутил головой, попросив доверчиво открыть ему рот. — Что? — Феликс указательным пальцем, как указкой помахал. — Начнёшь эту тему, ударю. — Ладно… Ладно… — Прошептал Хёнджин. — Хочешь тогда расскажу о медузах? — Пальцами он перемещался по футболке, изображая щупальцы этих существ. — Их длинные ножки, отросточки у Португальских корабликов, могут привести к параличу, прямо в воде. Феликс подтянулся на коленки ближе, потому что сползал, Хёнджин помог, сильнее скрепив свои руки за спиной. — Зачем ты мне говоришь об этом? — Ликс. — Чтобы ты остерегался, был более аккуратен в воде. — Хван, строя из себя педагога, поднял подбородок наверх. — Вот сюда ужалит. — Дотронулся до линии позвоночника. — И ты инвалид на несколько минут. Феликс чуть рассмеялся, реагируя на прикосновения. — Знаешь же, что нужно сильно потереть, чтобы паралич прошел быстрее. — Хван создал сильное трение рукой на спине брюнета, слыша его заразительный смех. — Примерно, тут потрешь, если вдруг. — Бред какой. Ты умеешь быть нормальным? — Феликс смеялся, потому что натирание превращалось в щекотку. — С тобой это, кажется, не выходит. Хёнджин открывался Ёнбоку, как милый и ранимый парень, его окружение настолько разное, что сказать: «хочешь узнать человека, посмотри на его друзей», явно будет не в тему. Про Сынмина, да, про Чонина тоже, они же сёрфингисты, этим и схожи, их объединяет спорт, часовые разговоры о том, какой спот был лучшим на этой неделе. Но… Чанбин. Этот темный человек не походил даже на знакомого Хвана. Слишком уж мерзкая аура, хоть это и субъективно. Может он тоже раскрывается постепенно. К Бину же сам Джинни относится благосклонно. Наверное, не стоит думать о нем плохо, из-за одной только насмешки о личной жизни, да и тем более тогда все были пьяны… Сон наплыл следующей волной, они закончили этот бесконечный день вместе. Под огромным тёплым одеялом скрывались теплые желанные ласки. Как обычные объятия могут стать эмоциональнее и страшнее секса? Так вот, могут, прижиматься к нему, чувствовать запах его волос и его тела, ощущать, как двигается его живот, его медленное дыхание, засыпать с ним, представляя доброе, по-настоящему «доброе» утро, где они долго не будут подниматься с кровати, валяясь и целуясь. Эти чувства пугающие, вновь заставят жить по-новому, вновь могут заставить полюбить. Завтра никуда не нужно, из-за копчика Хван не может продолжать тренировки, поэтому придется с трудом пережить два дня восстановления, прекрасные выходные с ним в постели, на кухне или снова в душе, и речь не о мужском удовольствии, это… Это неимоверно, да слов не хватит, чтобы описать ощущения. Хёнджин обнимал его, сердце билось, билось быстро, но тихо, хотело признаться во всем еще раз, свернуть горы, весь мир. Хван сдерживался, сейчас ночь и все действия будут нелогичными и опрометчивыми, лучше взять себя в руки, ценить и благодарить момент, в которой есть он и его, пока еще не совсем его, парень. Феликс так и не понял объяснения сёрфера о том, что смерть — «ни что», относительно ощущениям и мгновению в воде. Любовь к океану безгранична, больше, чем к кому-либо и к чему-либо. Она соединяет разум, сердце и тело, соединяет со своим миром, дает возможность забыть и просто быть собой. Кто еще сможет принять тебя таким, какой ты есть? Ради этого стоит отдать жизнь?