Сила жертвы (Impact of offering)

***       Тогда она улыбнулась ему. Было ли это извинением? Правда в том, что он не знает. Джеймс безусловно не хочет ничего более чем протянуть этот сладкий миг надежды ещё ненадолго, но разве это не было бы пустой тратой её жизни?       В их гостиной сейчас незнакомка (1, 2). Она сидит у кофейного столика, и чертит прямо на нём. Кровь и чернила стекаются неаккуратно, образуют линии, которые он не узнаёт, и в этом весь смысл. Наверное, Джеймс хотел бы ненавидеть её, но она была добра в те полчаса что он её знает, то, чего он не ожидал бы от тёмного мага, но её действия были тем, о чём Лили не подумала, о чём никто из них не задумывался. Лили… Он не смог бы ненавидеть это лицо, но это и часть проблемы. Не было времени чтобы смирится, ничего кроме трагичного расставания, что не было и было прощанием, грубо и поспешно. Он думал, что будет готов, но он не был, как кто-то может приготовится к подобному?       Он в отчаянье, совершенно в ином, чем полчаса назад. Он не был глуп, и не считал глупой свою жену, но впервые за те годы, что он её знал, Джеймс почувствовал себя на другом уровне, отстающим и значимо ниже всех, кто его окружают. Да, Лили училась лучше, чем почти все на курсе, опережала всех тех, кто впитывал основы магии с молоком матери, но это можно было списать на невероятное трудолюбие своей жены, её безусловное стремление изучить мир вокруг себя.       Когда Лили вызвалась быть той, кто скрепит Питера как хранителя тайны, Джеймс не смел возразить. Зачем? Он считал это понятным, желание приложить руку к защите своей семьи. Он вызвался бы и сам, но он доверял супруге больше, чем себе, и осознание того, что чары, его защищающие были созданы её магией, её вдохом и разумом было маяком утешения в самые беспокойные дни. Он верил преданность Лили их семье, верил в её способность провести такое заклинание лучше, чем смог бы сам. Джеймс был уверен, что результатом окажется прекрасно работающее заклинание с предсказуемым эффектом.       За исключением… Он и подумать не мог что она внесёт модификацию. Так что, когда заклинание пало Лили об этом узнала. Питер предал их, и эта мысль отложена на другой день.       Когда Лили предложила решение, то, которое во всю показало бы глубину их безнадёжности, он согласился. Тёмный ритуал, что-то, что Дамблдор наверняка не одобрил, и эта идея исходила от магглорождённой, одной из самых любимых им учениц.       Джеймс вызвался быть жертвой. Его жена согласилась подозрительно быстро, но в пылу момента он не заметил этого. Она любила его, она обыграла его.       Им пришлось модифицировать массив. Ей пришлось. Лили явно думала об этом некоторое время, идеи были точны и к месту.       Когда-то она нашла массив, использовавшийся для призыва тёмного волшебника. Массив был частью восточной магии, хоть и ставшей важной основой современной западной, но непонятный для большей части её окружения. Основа массива была не той частью, которую они решались менять, но вот что было. Трактат, или быть точнее, перевод описывал курьёз с этим ритуалом и предостерегал всех, кто его решится проводить от подобной ошибки. Тогда жертвующий не произнёс вслух условия сделки, и, хотя ему удалось связать духа желаниями, лишь чудом призванному тёмному магу удалось угадать их и исполнить. Лили подобного не могла допустить, ведь, даже если дух пострадает за нарушенное случайно условие, ущерб уже будет причинён. Они должны были быть уверенны, что после проведения столь рискованного ритуала со столь высокой ценой призванный ими дух будет максимально заинтересован в исполнении нужных указаний. Да, один из них остался бы тут, чтобы донести всю информацию, надеясь, что, не разобравшись в происходящем, дух не рискнёт убивать присутствующего, прежде чем узнает, что это запрещено…       Но они на самом деле не смогли изменит массив. Это была магия, не знакомая никому из них, слишком иная, чтобы они рискнули поменять хоть символ. Джеймс и без подсказок понимал, что массив мог быть изменён так, чтобы выбрать любого умершего человека, светлого мага, тёмного мага, хоть маггла. Но даже Лили не могла понять какая часть массива отвечает за это.       Поэтому они скопировали его символ в символ. По словам его супруги, дух, которого призвали оригинальным массивом уже наверняка успел умереть во второй раз, как бы абсурдно долго не жили восточные маги. И, поскольку тот маг разбил свою душу (3), душа бы осталась тут, не умерев окончательно, ожидая, когда верный последователь вернёт мага к жизни. Осталось надеется, что они успели сделать это раньше, и дух не будет занят во время ритуала, потому что никто не мог предсказать что бы произошло если человек, призываемый в тело всё ещё был жив.       Джеймс был готов. Готов умереть, двинутся дальше, в последний раз увидеть Лили. Он бы ушёл, и последним его зрелищем в этой жизни была бы она, а последней мыслью уверенность что он защити своих супругу и сына.       Но Джеймс понимал массив хуже. Это не нахождение внутри массива определяло кто окажется жертвой, а чья используется кровь, кто наносит порезы и произносит желания.       Он даже не знал про порезы.       Выше локтя и ниже плеча, так чтобы они не мешали, пока не заживут. В первую очередь та, что находится в теле Лили, объяснила ему то, что он не знал о ритуале. Первое. Порезы — это угроза, но также индикатор их с Лили сделки. Та, кого они призвали, обязана будет не убивать Джеймса или Гарри, позаботится о том, что оба они доживут до совершеннолетия первенца Лили. Джеймс хотел настоять на большем, на включение в сделку смерти Волдеморта, безопасности других людей. Его жена же отметила, что после предательства Питера она не уверена, что это не оставит духа с противоречивыми приказами.       Во вторую очередь тёмная ведьма, призванная ими, бросилась ко столу, попутно принося ему свои сожаления об утрате, но также стремясь исправить то, что не являлось её проблемой.       Второе. Жертвой стала не только жизнь Лили, но и её посмертие. Джеймс не ожидал бы такого мышления от тёмной ведьмы, второй раз призываемой ради её кровавых навыков, но видимо, она действительно сожалела о жертве, воскресившей её в первый раз, достаточно, чтобы за свою вторую жизнь найти решение.       Она не сможет обратить ритуал, что-то связанное с самой его концепцией, отличной от владения, при котором тело буквально меняет владельца, как кольцо вашей прабабушки, оставленное вам по завещанию, вроде и ваше, но имело предыдущего владельца. В добавок, желания должны быть выполнены призванным духом, и, в случае если тело сменит владельца до их завершения, это станет невозможным, а новый обладатель тела будет наказан.       С этим также приходит ожидание. Тёмный лорд ещё не явился, но он явно не отложит свой визит. По словам духа в теле его жены, душа Лили теперь стабильна, но явись он пять минут назад, ведьме пришлось бы отвлечься от своих чертежей, и что тогда?       Джеймс думает, что он попытался бы задержать Воландеморта. Он умер бы, давая время духу собрать душу его жены, а дальше они бы вместе отправились дальше. Гарри бы выжил, об этом бы позаботилась ведьма, у него было бы хорошее детство, об этом бы позаботился Бродяга, а он чувствует только усталость.       Ведьма старалась быть меньше. Было очевидно, что он не хотела попадаться ему на глаза.       Но вот она встала и подошла к нему со спины, делая очевидным каждый свой шаг.        – Гунцзы, я не хочу вас пугать, но я думаю, тот кого вы опасались идёт сейчас к нам. ***       Как вы готовитесь встретится с врагом невиданной силы? С тем, с кем вы боялись встретится так долго, прятались от него?       – Ты берешь ребёнка и уходи. Я не буду повторять дважды, – ведьма встала у входа. Выражение её лица было холодным и отстранённым, с ноткой чего-то хищного, (так не похоже на Лили). Она явно не чуяла магию также хорошо как тёмных волшебников. Он попытался указать ей на это.        – Отсюда не аппарируешь. Я останусь тут, – он поднял палочку наизготовку, она же даже не притронулась к палочке Лили. Возможно, душа ведьмы была несовместима?        – Зачем тебе телепортироваться? Детская на втором этаже, выпрыгнешь спокойно и уйдёшь спокойно, – она подтолкнула его в направлении лестницы. – Я просто не хочу чтобы если дом взорвётся - - -       Джеймс обнаружил себя лежащим на полу. Ведьма оттолкнула его вниз, и он с ужасом осознал то, что происходило перед ним.       Ведьма набросилась на Тёмного Лорда. Она увернулась от посланного в её сторону зелёного луча, и резко сократила дистанцию. Не один волшебник не ожидал бы подобных действий против него, грязных грубых и вульгарных. Волдеморт растерялся на меньшее время, чем потребовалось бы любому чистокровному магу, но чего и ожидаешь от Тёмного Лорда?       Но того хватило. Она схватила руку, держащую палочку и начала выворачивать её на себя. Послышался щелчок, сладкий уху звук, рука Тёмного Лорда разжалась, и он выронил своё оружие из пальцев, она пнула палочку в угол.       К сожалению, её тело было телом слабой волшебницы, и подобное отвлечение было тем, что нужно было Волдеморту чтобы собраться. Он отшвырнул её в сторону, и потянулся за палочкой.       Джеймс кинул в Тёмного Лорда кружкой. В ней всё ещё был чай, и он всё ещё был горячим из-за заклинаний, применённых к ней. В ту же секунду ведьма вскочила, и повалила их противника на пол. Прозвучал звук, который Джеймс не смог бы описать. Ведьма спокойно встала и подняла палочку. Палочка принадлежала Тёмному Лорду. Она была в крови и странной жидкости.       Палочка была вынута из глазницы Волдеморта, куда ведьма вогнала её мгновением ранее.       Тёмный Лорд был мёртв.       – Я больше такое не повторяю, гунцзы, ты купишь мне флейту, – хрипло произнесла ведьма. Руки её дрожали. – Мы должны его обезглавить. Ты придумываешь объяснение сам.       Она подошла и села на пол у кофейного столика. Взяла вторую кружку, и начала жадно пить, не поднося её к губам. Пока Джеймс пытался вспомнить, как к ней обратится, она посмотрела на него и усмехнулась.        – У вас тут дерьмовый чай, гунцзы. Молюсь чтобы алкоголь был лучше. Не пытайся вспомнить как меня зовут. Ты не спрашивал, – она с громком стуком поставила чашку на стол и откинулась на диван. – Зови меня Вэй Усянь.