The Longest One Night Stand

Сара ненавидела фестивали. Что ж, она не испытывала к ним ненависти, но и особого удовольствия они ей не доставляли. Преступность всегда свирепствовала в эти дни. Она вспомнила, как была моложе и вместе с отцом патрулировала улицы. Макото любила хорошие фестивали. Сара никогда не находила их привлекательными, но когда Макото обратилась к ней в 15 лет, она решила, что если патрулирование фестивалей – это то, что нужно для обеспечения безопасности Макото, то она будет посещать столько фестивалей, сколько потребуется. Она нашла свою зажигалку. А потом, она погасла, и Сара не совсем знала, что делать. Ее наняли как лучшего телохранителя сегуна Райден в восемнадцать лет. Она была лучшей в академии, но постоянно дежурила у дверей дворца. Она никогда даже в глаза не видела сегуна. Дошло до того, что она думала, будто другого сегуна даже не существует. Что она охраняла пустую гробницу, но если бы Макото этого хотела, то Сара бы это сделала. Она бы охраняла гробницу. Пока однажды к дверям дворца не подошла гостья, заявив, что она здесь, чтобы увидеть сегуна Райден. Она была, возможно, на год моложе самой Сары, крошечное создание с детским личиком и глазами лани, ничего не выражавшими. Она была холодной, мертвой внутри, и ее аура превратила Сару в камень. Позади нее было что-то вроде собачки, мальчик с виляющим хвостом и ушами, которые двигались каждый раз, когда что-то приближалось к ним. - Верховная жрица Сангономия Кокоми с острова Ватацуми – один из охранников Ватацуми стоял рядом с девушкой, размахивая копьем из-за чего Саре так легко удалось его обезоружить. Враг. Этому Сару учили. Это были люди, с которыми Инадзума воевала годами, и вот жрица была прямо у них на пороге. Они сказали, что договорились о мире. Двери открылись сами, Саре даже не нужно было говорить ни слова. Жрица вошла, не обращая внимания на само существование Сары. Она не знала, когда Кокоми впервые заговорила с ней. С трудом могла вспомнить дату потому что это был тот самый день, когда собачка жрицы ударила ее по затылку за незаконное проникновение в святилище. Она очнулась в кабинете Кокоми, и ее сразу же допросили. Они хотела знать, почему Сара пришла одна. Сара же ответила, что была там вместо сегуна, посланником, представителем. Она пришла говорить о мире. Именно тогда начались споры, драки, и, в конце концов, тишина. Однажды вечером, спустя пару лет споров, Сара оказалась одна в кабинете Кокоми и начала рыться в бумагах. Бизнес, бизнес, бизнес, налоги, заказ на поставку… пастернака? Еще больше тренировочных манекенов, так как Рыба-меч стащила их всех. Мгновение спустя Кокоми ворвалась в дверь и застала Сару за просмотром какого-то расписания. Расписания сна? И почему рядом с цифрами были проценты? Список вырвали у нее из рук, и это был первый раз, когда Сара увидела на лице девушки хоть какие-то эмоции. - Что ты делаешь? – Кокоми всегда говорила шепотом, но сейчас это было больше похоже на панику. - Прошу прощения. Я… Это… - у Сары не было причин шпионить. Кто оставляет врага в комнате, где могли быть секреты, которые можно раскрыть. - Сядь, - приказала Кокоми. Сара подчинилась. Так продолжалось уже некоторое время. Сара выслушивала то, что хотела сказать Кокоми, и передавала это во дворец. В основном все требования были выполнены, однако в этот конкретный день было больше приказов, чем требований. Сара просто не могла ничего сделать правильно. Дошло до того, что Сара прервала ее. - Что не так? – спросила она. Кокоми замолчала, выглядя так, будто в нее выстрелили. Прерывание напугало ее, сбило с курса. - Ничего. Я просто вымотана после сегодняшнего утра. Не о чем беспокоиться. - Ну, тогда не вымещай на мне свой гнев. Я не та, кто испортил тебе утренний кофе. Сара откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. - Приношу свои извинения, Кудзе Сара. Просто мой остров находится в шаге от развязывания войны со всей Инадзумой, - Кокоми кипела от злости. - Мы удовлетворили все ваши потребности, о которых вы когда-либо мечтали, и все же вы хотите большего? Что еще мы можем вам дать, чего у вас еще нет? Сара ущипнула себя за переносицу, не позволяя раздражению в голосе Кокоми остаться незамеченным. - Для начала, вы все еще не одобрили торговлю между островом и остальной частью Тейвата. Во-вторых, вы не предпринимаете никаких усилий, чтобы представить наших людей для формирования профсоюза. Мы, по сути, все еще разъединены, - Кокоми уперлась ладонями в дерево своего стола и наклонилась к Саре. Сара встала со своего места и встретилась с ней взглядом. Она была на целую голову выше, но это, похоже, не отпугнуло Кокоми. - И в-третьих, мой народ не доверяет вашему народу. Вами правит человек без морали. - Вас беспокоит религия? - Храм Наруками закрылся на следующий день после смерти Райден Макото, а вместе с ней умерла мораль сегуна. Я думаю, они забыли, что значит милосердие. - Значит, было бы лучше, если бы мой сегун… - Сара задумалась, как бы сформулировать свое заявление. Она посмотрела на лицо Кокоми. Легкий макияж, глаза, как у лани, жесткие и темные. У нее были такие мягкие щеки и пухлые губы. Было удивительно, как в Тейвате она стала жрицей. Что еще хуже, она была самым страшным противником, с которым Сара когда-либо сталкивалась. И вот с таким лицом: – стала более религиозной? Голос Кокоми был ровным, как лезвие ножа, и в нем чувствовалось острие. - Абсурд, полный абсурд. Вы никогда не бываете счастливы, не так ли, леди Сангономия? Этого никогда не будет достаточно. - Вашего сегуна никогда не будет достаточно, пока он не докажет, что его достаточно. Услышав это, Сара ощетинилась. Она придвинулась ближе, запрокинув голову, чтобы смотреть на Кокоми свысока. - Я предлагаю вам воздержаться от упоминания моего сегуна в подобном тоне. - Ваш сегун, - Кокоми проговорила по слогам. – является обузой для своей страны. Даже ваш народ не верит в него, и именно поэтому они бежали на остров Ватацуми. - Мой сегун скорбит. - Уже восемь лет. Восемь. Лет, Сара. Вот что это сделало. Имя на ее устах. Этого было достаточно. Сара положила руку на затылок Кокоми и притянула ее к себе, их губы слились в поцелуе. Ее язык оказалась у Сары во рту прежде, чем она успела осознать это, и внезапно их зубы соприкоснулись. Сара подумала, не стоило ли ей пропустить сегодняшнюю тренировку. Внезапно она почувствовала тепло, которое Кокоми, казалось, намеревалась скрыть. Девушка стояла коленями на столе, чтобы быть наравне с ней, быть выше, подавлять. Кокоми целовала ее губы и ниже – подбородок. Руки в перчатках расстегивали ее рубашку и бросали через голову на пол. Сара была рада, что Кокоми посасывала ее шею, так что ей не пришлось видеть стыд, написанный на лице Сары. В одно мгновение ее прижали к стулу и заставили сесть, в то время как сама Кокоми провела руками по ее плечам, ткань перчатки касалась кожи. Сара поймала ее руку, просунула средний и безымянный пальцы в край перчатки, стягивая ее, чтобы Кокоми могла дотянуться уже голой рукой до спортивного лифчика Сары. Ее руки сжали ее грудь через лифчик еще до того, как он был сброшен на пол, и Кокоми начала целовать ее ключицы, захватывая кожу, спускаясь к левой груди. Правую руку, еще в перчатке, она поднесла к губам Сары. Та прикусила кончик и потянула, перчатка теперь свободно болталась у нее в зубах. Рука Кокоми опустилась к ее правой груди и обхватила, в то время как она лизала грудь Сары. - Леди Сан… - начала Сара, прежде чем почувствовала, как чужая рука прижалась к ее ягодицам, сжимая ткань брюк-карго. Рука скользнула вверх и потянула за пояс, и Сара никогда так быстро не снимала штаны. Кокоми улыбнулась ей в грудь, наградив укусом, который заставил Сару ахнуть. Ее бедра подскочили только для того, чтобы опуститься обратно, когда Кокоми поцеловала низ ее живота, проведя языком по нему языком, прежде чем опуститься к бедрам. - Леди Сангономия, пожалуйста, - Сара задыхалась от желания. Она слышала себя и ненавидела то, как жалобно звучал ее голос, словно она умоляет ее. - Всегда так официальны, мадам Кудзё, - Кокоми начала раздвигать ее бедра, открывая влагу. К своему смущению, Кокоми опустила глаза прямо на нее, на влагу, оказавшуюся на стуле. Саре захотелось пойти домой и, может быть, свернуться калачиком в какой-нибудь норе. Кокоми рассмеялась над ее реакцией, над тем, как Сара наклонила голову. Она запрокинула голову обратно, чтобы смотреть прямо в невинные глаза Кокоми. Даже так, в этой позе, она выглядела такой милой. Палец вошел в нее и бедра Сары вдавились в стул. Он входил в нее на несколько сантиметров, прежде чем погрузиться до костяшек пальцев и изогнуться ровно настолько, чтобы прижаться к верхней стенке. Сара прикрыла рот рукой. - Если тебе нужно хоть как-то меня называть, если ты так боишься называть меня по имени, зови меня «мисс». Хорошо? – ее голос был таким нежным, осторожным. Ее палец, двигающийся внутри нее, был намного менее нежным. Это опустошало ее. Она набирала темп, пока бедра Сары не задрожали. Но этого было недостаточно. Этого никогда не было достаточно, даже когда Сара пробовала это сама. Несмотря на тепло, разлившееся внизу ее живота, отчаянная боль пульсирующего клитора заглушала все это. - Еще, пожалуйста, - Сара притянула Кокоми ближе к себе за плечи и положила голову на плечо, когда палец снова проник к нее, прижимаясь, дразня. - Пожалуйста, что? Скажи это слово, Сара. Ты можешь сказать это, не так ли? – Кокоми улыбнулась, отодвигая голову Сары так, чтобы иметь возможность видеть ее лицо. Она поцеловала ее в висок и одно это действие заставило влагалище Сары сжаться вокруг этого пальца. Единственного. Чертового. Пальца. - Пожалуйста, мисс, - Сара откинула голову назад, так что ее снова не было видно. Она почувствовала, как Кокоми захихикала. - Ты уже должна была понять меня. Внезапно пропало это тепло, ощущение, что ты близок к краю, но не можешь упасть. Палец исчез, оставив ее жаждущей. - Спасибо вам за эту встречу, мадам Кудзё. Я надеюсь увидеть вас на следующей неделе, - Кокоми втянула палец в рот и пососала его при Саре, прежде чем снова натянуть перчатки. – Увидимся на следующей неделе, верно? – она выглядела так, словно ничего не было, как будто Сара была не была раскрыта в ее кабинете для нее. Как будто она не рассыпалась по всему стулу. Сара встала, неуверенно соглашаясь, но выпрямилась и натянула всю свою одежду обратно. Она остановилась в дверях и сказала: - Возможно. Она вернулась, чтобы доложить все Сегуну. Это продолжалось около года. Поддразнивания, легкие прикосновения, кульминации. Каждое их обсуждение перемещалось в другую комнату, где Сара могла быть наедине с Кокоми и каждый раз возвращалась за добавкой. Она не знала причины, по которой никогда просто не вставала и не уходила. Она никогда не возвращалась домой удовлетворенной, вместо этого она приходила расстроенной, взвинченной и занималась самоудовлетворением, но всякий раз, когда она это делала, ей снилось, что вместо ее руки была Кокоми. Кокоми делает невозможное - дает ей то, чего она хочет. Это прекратилось в тот день, когда Сара сообщила ей новость. - Сегун согласился жениться на служительнице храма, - на данный момент это все, что Сара знала. Из того, что она могла узнать, это, скорее всего, была бывшая служительница храма с одного из других островов, однако это был прорыв. Кокоми, наконец, оторвалась от своих бумаг и посмотрела на Сару. - Ты уверена? - Безусловно. Они поженятся в ближайшие пару лет… - Сара предположила, что это, возможно, последний раз, когда они с Кокоми разговаривают. После этого их народы должны были объединиться. Они отпразднуют это вместе на свадебной церемонии, и мирным переговорам будет положен конец. Перемирие достигнуто. Тем не менее, Кокоми следила за ее дыханием, за тем, как напрягались ее мышцы от малейшего движения, и Сара могла с уверенностью сказать, что двигалась она не много. В тот момент Саре пришлось признать, что ей самой становилось все жарче. - Это все? Мне пора идти, - Сара встала со своего места, до смерти напугавшись, когда почувствовала, как чья-то рука схватила ее за запястье. - Зачем? Что тебе нужно сделать? – Кокоми говорила ровным тоном, несмотря на то, что за этим скрывалось нечто большее, эмоции, с которыми Сара никогда не сталкивалась. - Охранять дворец, арестовать этого глупого Аратаки Итто, и, естественно, отговорить от этого Синобу, - Сара проигнорировала эмоции и вместо этого сосредоточилась на собственном раздражении. - Значит, тебе сейчас нечем заняться? Охранять пустой дворец и арестовывать преступников, которые все равно сбегают? – вот оно. Снисходительность. Кокоми хорошо проявляла снисходительность, было удивительно, как ее люди мирились с этим, хотя Сара предполагала что они никогда не видели ее с этой стороны. Сара слегка отдернула руку и повернулась к двери. Кокоми повернула ее в сторону и прижала к стене, руки в перчатках оказались по обе стороны от ее талии. - Если ты собираешься только обсуждать мои обязанности, то я советую отпустить меня, - висок Сары был прижат к стене, в то время как ее тело было зажато между стеной и Кокоми. - Разве эта новость не повод для празднования? – Кокоми наклонилась, чтобы ухмыльнуться ей в ухо. Бедро протиснулось между ног Сары, и на секунду она увидела лицо бога. – Отпразднуй со мной, Сара. Ее бедра автоматически дернулись, потершись о ногу, что заставило Сару зашипеть. Кокоми стянула рубашку через голову, оставив обнаженный торс Сары прижиматься к холодной стене. Она спустила штаны и короткие боксеры, уперевшись руками в бедра. Она медленно прижала Сару к своему бедру, юбка была откинута, обнажая ее голую ногу. Сара вздрогнула и Кокоми задумалась, что же она такого сделала, чтобы заслужить появление на пороге такой чопорной маленькой принцессы. Избалованная девчонка – так назвал ее Гору, и Кокоми пришлось согласиться. Для того, кто учился послушанию, Сара действительно была избалованной, как тявкающая собака без поводка. Она была великолепна. Кокоми провела языком по шее Сары и ниже, по лопатке, прежде чем отстраниться и посмотреть, как напрягаются мышцы на ее слегка загорелой коже. Огромные шрамы пересекали ее спину и расходились рябью при движении мышц. Одного этого зрелища было достаточно, чтобы заставить Кокоми кончить, сама мысль об этом отвлекала ее во время встречи со своими генералами. Изгиб спины Сары преследовал ее, а две точки на пояснице были идеальной формы, чтобы соответствовать большим пальцам Кокоми. Она положила большие пальцы на эти впадинки и прижала Сару к себе, наслаждаясь тем, какой влажной она становилась, какой мокрой уже была, извиваясь со стонами, срывавшимися с ее губ. Кокоми не думала, что сможет легко влюбиться, но потом услышала этот протяжный стон, исходящий от Сары, и ей показалось, что она наконец поняла, что означают все эти любовные стихи из книг. - Кокоми… - прошептала Сара, и внезапно Кокоми застыла. Год. Прошел целый год с тех пор, как это все началось, а Сара ни разу не назвала ее по имени. Всегда было «мисс» или «леди Сангономия». Кокоми убрала бедро, слегка ухмыльнувшись раздраженному возгласу Сары, и повернула ее лицом к себе. Глаза Сары были полуприкрыты, румянец распространился от ушей до груди, а рот полуоткрыт, будто она была готова что-то сказать. Ничего. Она молчала. - Говори, Сара. Что ты хочешь, чтобы я сделала? Ммм? – Кокоми взяла ее руку и поцеловала тыльную сторону запястья. – Все, что захочешь. При этих словах глаза Сары расширились, она внезапно растерялась, не зная, что сказать. После года поддразниваний Сара почти забыла, чего на самом деле хочет. - Тебя… - вот что ей удалось выдавить из себя. Кокоми мгновение тупо смотрела на нее, а затем начала смеяться. Смех успокоился и превратился в яркую улыбку. - Моя милая птичка. Она наклонилась, чтобы поцеловать Сару. Это не один из тех грязных, сердитых, полных ненависти поцелуев, которые они привыкли дарить друг другу, а поцелуй, который просто был поцелуем. Губы к губам так долго, как Сара ей позволяла. Пара рук обхватила ее плечи. Кокоми провела рукой вверх и вниз по бедру Сары, прежде чем снять обе перчатки и повторить действие. Сара целовала ее снова, и снова, и снова, пока не провела языком по ее нижней губе. Кокоми издала слабый стон, но даже этого было достаточно, чтобы Сара задрожала, прижавшись к ней. Сара заметила самую крохотную деталь. Она поняла, что быть с ней, должно быть, было все равно что вырывать зубы или наступать на яичную скорлупу. Сара ела крошки, которые давала ей Кокоми, потому что ей никогда не предлагали целый пирог, и мысль об этом заставляла Кокоми ненавидеть себя. Год поедания крошек, когда торт был прямо перед тобой, но она просто продолжала отодвигать его дальше. Ее средний палец скользнул между складками Сары, за ним последовал безымянный, и она скользнула им вверх, затем обратно вниз, раздвигая ее и обводя клитор, просто чтобы услышать тот гортанный стон, который издала Сара. - Что ты хочешь, чтобы я сделала? Скажи мне, – теперь Кокоми шептала, все еще прижимаясь к лицу Сары. Выражение ее лица было великолепным, почти болезненным, но красиво искаженным удовольствием. - Останься, – удалось выдохнуть Саре, когда эти два пальца поднялись и пробежались по обе стороны ее клитора. Кокоми поцеловала ее в шею, ключицу, чуть выше груди, но рука Сары взяла ее за подбородок и вернула внимание к лицу. Останься. Кокоми подчинилась. Она нежно поцеловала ее в губы, в то время как ее пальцы спустились ниже и скользнули во влагалище. Сара откинула голову назад, пока мягко не ударилась о стену, выгибая спину. - Ты так прекрасно реагируешь на меня, - Кокоми поцеловала впадинку у нее на шее, когда пальцы скользнули внутрь во всю длину. - Кокоми… Ах… - она услышала, как Сара прикусила язык, чтобы замолчать. - Позволь мне послушать тебя, Сара, - другая рука Кокоми начала скользить по ее животу, кончики пальцев скользили по линиям пресса. У нее была великолепная фигура, высокая, но не широкая. У нее была фигура лучницы с широкими плечами, но в остальном она была худощавой. Очень похожа на Сегун Райден. Кокоми показалось странным, насколько чужим Сегун была для ее народа. Конечно, Кокоми видела ее, но она поклялась никогда не раскрывать ее личность за пределами дворца, и сдержала свои клятвы. Она сочла это постыдным. - Сосредоточься, - голос Сары вырвал ее из мыслей, и Кокоми поняла, что теперь она смотрит на нее сверху вниз с приоткрытым ртом и слегка закатывающимися глазами. Кокоми наклонилась вперед и запечатлела поцелуй на верхней части груди, в то время как ее вторая рука опустилась, чтобы присоединиться к первой. Пока два пальца скользили внутрь и наружу, вторая рука играла с ее клитором, даря ей то трение, которого она отчаянно хотела. Сара закрыла глаза и прикрыла рот ладонью. Кокоми еще сильнее прижала ее к стене, чтобы она не упала, когда у нее подкосились ноги. Сара обнаруживала, что год поддразнивания делает тебя чувствительней. После того, как ты не получаешь разрядки в те моменты, когда тебе нужно это больше всего, твое тело решает бросить все на ветер и оставить это в руках архонтов. Очевидно, гидро архонт был единственным доступным, потому что в ту секунду, когда правая рука Кокоми коснулась ее клитора и начала кружить в такт движению пальцев внутри нее, в теле Сары будто прорвалась плотина. Ее бедра сильно дернулись, стенки сжались так сильно, что Кокоми была абсолютно уверена, что не сможет довести ее до этого оргазма, из Сары вырвался крик, который не смогла заглушить даже ее рука. И бедный пол Кокоми. Если бы кто-нибудь вошел, он бы подумал, что Кокоми разлила воду по всему дому. Сара кончила ей на руку и на мраморный пол. Все когда-нибудь бывает в первый раз, предположила Сара, и кончать на пол своего врага было определенно впервые. Она опустилась на пол и закрыла лицо руками, потому что если она не видела Кокоми, то и Кокоми не видела ее. И не только это было причиной, но и то, что это была большая тренировка для ног, чем она ожидала. Над ней раздались короткие дуновения воздуха. А затем воздух превратился в смех, и Сара никогда не слышала, чтобы кто-то был так счастлив. Кокоми присела на корточки, чтобы быть на одном уровне с ней, и отвела ее руки, целуя запястье, середину ладони, тыльную сторону ладони и костяшки пальцев. - О, дорогая, милая птичка, - Кокоми улыбалась, и эта улыбка сияла. - Мне жаль, - Сара хотела спрятаться, но Кокоми схватила ее за лицо и держала так, словно Сара была под водой. Она догадалась, что та размышляла о том, сколько жидкости только что выплеснулось из нее. Она предположила, что ее извинения были приняты, потому что Кокоми притянула ее лицо к себе и крепко поцеловала. Она прижалась лбом к ее лбу. - Увидимся на следующей неделе, я покажу тебе остров, - Кокоми поцеловала ее в щеку, затев в лоб, а затем в остальные места, куда могла добраться. Сара еще не чувствовала такой доброты. Она не думала, что заслужила это. В конце концов, ты принимаешь любовь, которую, по твоему мнению, заслуживаешь, а Сара вообще ничего не сделала, чтобы заслужить это.