Порождения Самайна

      Пытка окончилась так же быстро, как и началась — перед ними выросла огромная дверь, которую словно стерегли две скульптуры в виде змей, и размера дверь была такого, что даже самый высокий из великанов не смог бы задвинуть ее засовы. Лили подняла голову, но конца врат не увидела. Кадм остановился за плечами девушек.       — А сейчас, юные леди, начнется самое сложное, — прошелестел он. — Даниэлла, от тебя потребуется магическая защита: вынь палочку, направь ее на дверь и изо всех сил пожелай, чтобы она закрылась. Не применяй заклинания, просто пожелай. Лили, от тебя нужна магическая сила. Ты знаешь, как закрыть дверь, но ты должна понять сама. И это будет главным ответом на ваши вопросы.Но времени у тебя мало. Еще десять секунд, и ткань миров порвется. Действуйте!       — Однажды, — Дэнни словно листала любимую книгу из мира магглов, «Волшебника Земноморья», — был на свете колдун-недоучка, который, тем не менее, обладал неплохой такой властью над духами умерших. Он вызывал их за деньги и задавал им вопросы — вот как сделали в вечер Самайна две слизеринки. Но однажды тот колдун сделал ошибку — вызвал дух умершего Неммерля, Архимага, и рассердил тем нынешнего Архимага, Геда-Ястреба. Неммерль однажды спас Геда, нечаянно отпустившего на волю свою тень, и, приняв ее удар, скончался — и Гед не мог простить колдуну такого кощунства. Он схватил Коба по прозвищу Паук — так звался негодяй — и заставил последовать в царство мертвых, показав его как оно есть. Раз и навсегда злодей пропитался страхом смерти и искал секрет вечной жизни. Маг-преступник отворил дверь между мирами… но не мог закрыть ее. Никто не мог ее закрыть. Вот что мы натворили! Мы открыли такой же проход! Мы тоже расшатали Равновесие между живыми и мертвыми. От меня требуется, чтобы я захотела закрыть дверь. От меня нужна защита! Ах я, балда! Вот оно! — перед мысленным взглядом девочки всплыла другая дверь, из того же «Волшебника Земноморья» — первый ректор школы волшебников на Роке стал впоследствии Мастером Привратником. И Мастер Привратник не пускает в Школу ничего нечистого…       — Закройся, дверь между мирами! — Дэнни зажмурилась, целясь на ту палочкой. — Закройся, я так хочу! Я Мастер Привратник, я дочь Северуса Снейпа, тоже директора и изгнанника, бывшего великим, ставшего никчемным, а может быть, наоборот — из никчемного возвышенным любовью. Я… я… я тоже похожа на папу, а глаза мамины, — ни с того ни с сего прибавила Даниэлла.— Я Девочка-Которая-Хочет -Жить! Пусть все живое останется на своей стороне, а все мертвое останется, где ему место! Закрывайся, ну закрывайся же, ну!       На Дэнни навалились давно забытые муки появления на свет — ее терзало удушье, голову сжала сумасшедшая, адская давильня, в глазах потемнело, девочку просто распирала энергия — такая, что еще чуть-чуть — и Даниэлла лопнет кровавыми кусками.       «Закройся!» — отчаянно подумала Лили.       — Девять, — отсчитал Кадм.       «Закройся!»       — Восемь…              «Приказываю тебе закрыться!»       — Семь…       «Пожалуйста, закройся!»       — Шесть…       Рядом что-то ужасное творилось с Дэнни, что-то, чего Лили не хотела представлять.       — Закройся! — отчаянно воскликнула она вслух.       Ничего не произошло.       — Пять…       Отголоски паники почти захлестнули с головой — но вдруг Лили встретилась глазами со скульптурной змеей. И в ту же секунду все сложилось, становясь цельным, понятным, таким ясным и правильным: действительно, а как же еще…       — Закройся, — тихо и отрывисто приказала рыжая, дверь тягуче скрипнула — и резко захлопнулась с громким звуком.       Только что Лили Уизли говорила на змеином языке.       Так легко, словно делала это всю жизнь. Так свободно, словно парселтанг ей роднее английского, так уверенно, как никогда раньше, и в голосе у нее звучали холодные нотки, совсем как у того, кто первым назвал ее «своей кровью». Лили не заметила этого, но зато заметил Салазар, незримо присутствующий рядом с девушками, бесплотный, но способный видеть и слышать. И не только Салазар, но и братья Певереллы, и возлюбленная жена Кадма, та самая, ради воскрешения которой он просил у Смерти дар… И не только они, а множество и множество магов из рода Слизерина, целый сонм духов, слетевшихся на кровь последней из рода, узнав свою, почуяв родное. Они окружали Лили, танцевали вокруг, легким ветерком целовали ее щеки и дотрагивались до волос, таких же рыжих, как у Лилиан Певерелл, заглядывали в глаза, такие же зеленые, как у Лилии Слизерин…       Лилия, Лилиан — Лили. Имена самых чистых и непорочных цветов, невинных и святых. Имена женщин, любимых великими магами, но оставшихся в тени своих мужчин. Имена тех, что вдохновляли Салазара и Кадма, тех, что были их миром, их душой, их покоем, тех, в чьих объятьях они находили смысл всей жизни.       Когда ритуал вышел из-под контроля, когда ткань миров рисковала разлететься на осколки… Лили осознала: ее сила в разы больше, чем она думала. Плохо это или хорошо, а это так, и, если бы она знала, то не затевала бы призыв духов в такой день и в такой час… и с такими вопросами. Вдруг ей стало таким неважным, любит ее Тед, не любит, безразличен к ней, пусть хоть ненавидит ее, какая разница…       Вопрос Дэнни был гораздо разумнее, серьезнее, и ответ на него вправду мог дать только дух, причем дух, тесно связанный с Волдемортом. Волдеморт был наследником Слизерина, он впервые выпустил василиска из Тайной Комнаты, и он же сделал это во второй раз, хоть и чужими руками. Волдеморт, потомок не только Салазара Слизерина, но и Кадма Певерелла.       Лили было смешно, когда МакГаргли на полном серьезе предполагала, что из-за рождения Дэнни может вернуться Волдеморт. Петра ничего не понимала в тонких материях магии или хотела досадить Даниэлле, вот и несла чушь, в которую верит. Но Лили все же было интересно — почему МакГаргли так уверена? Вдруг она знает что-то, чего не знают другие? Вдруг рождение Дэнни вправду могло на что-то повлиять, но по иной причине? Вдруг Волдеморт мог не самом деле…       »…не может вернуться на свет тот, кто его не покидал».       Дэнни издавала шипящие и булькающие звуки, но это был не парселтанг, а повседневная английская речь, только исковерканная хрипами задыхающейся юной волшебницы:       — Я Мас… тер При… врат… ник… Закрой…ся!       С языка Дэнни не слетело ни единого латинского заклятия — но из ее палочки внезапно ударила вспышка света — не серебристая дымка Патронуса, хотя хозяйка палочки была изнурена так, будто его вызывала, а мощный луч цвета чистого золота!       Сквозь пелену тумана, застившего сознание, Лили услышала хрип Дэнни, и вынырнула из забытья на поверхность, как из темных вод озера. По глазам ударила золотая вспышка, заставляя зажмуриться, отпрянуть, угодив прямо в руки Кадма — дух поддержал ее за плечи. Ощущение холода его ладоней было ощутимо через мантию и свитер, пробирая до костей.       — Пока не трогай ее, — произнес Кадм. — Тебе нельзя. С ней все будет хорошо. С вами обеими. Вы закрыли дверь.       — Значит, я поняла? — шепнула Лили. — Но я ничего не поняла.       — Это ты так думаешь, — Певерелл улыбнулся, и его лицо, холодное, острое и надменное, преобразилось, а в глазах отразилась та же нежность, с какой он смотрел на детей, рожденных от любимой супруги. — Ты поняла все. Но тебе сложно уложить это в голове, нужно время. Скажи, Лили, ты поняла главное?       Лили задумалась. «Кровь змей», «то, чего нет у Дэнни, но есть у нее и Кадма», «твоих родственников тут точно нет», «моя кровь». Змеи, в чьих глазах она увидела свое отражение.       — Поняла, — ответила Лили на парселтанге. Кадм погладил ее по щеке, совсем как родную дочь.       Дверь поддавалась… закрывалась… закрывалась… проем на ней сужался…       — Сильна, очень сильна… Мастер Привратник! — девочке показалось на миг, что перед ней возникла красивая, но бледная — без единой кровинки в лице — бесстрастная и безэмоциональная женщина. И Дэнни догадывалась, кого такую они нечаянно зазвали на огонек. Лучше бы действительно на «Мастера Привратника» пялились пустые глазницы черепа.       — Нет, пока можешь не бояться, до поры до времени ты действительно не моя, — в голосе гостьи не было ни досады, ни удовольствия. — Ты слишком отмечена моей сестрой, чтоб я могла наложить на тебя руку, да и свои задачи здесь еще не выполнила. Кстати, а ты слышала легенду, что на самом деле выдумок, фантазий и воображения нет, а есть миры, в которых происходит именно то, что нам воображается?       — Вы о чем? — Дэнни было плохо, страшно хотелось пить, тело как будто со смаком отдубасили два-три крепких выпускника, и поэтому соображалось Даниэлле туго.       — Земноморье — не настолько нереальный мир, как тебе кажется. Там уже появилась женщина-Архимаг. К тому моменту, как ты состаришься и закончишь жизненный путь, Школа на Роке снова будет смешанной. И тогда там может появиться Привратник тоже женского пола.       — Я подумаю, — Дэнни и впрямь неважнецки сейчас соображала. Но быть может, впоследствии ей и впрямь захочется стать настоящим Мастером Привратником и начать все сначала? Про себя Даниэлла уже приняла решение. Отбросить старость и дряхлость и начать сначала как Привратник в Школе острова Рок — да, конечно, да!       — А легенда о них тебе известна? — женщина кивнула на змей. — Они стали такими после смерти — моя тебе подсказка.       — Кадм и Гармония? — прозрела Дэнни.       — Они самые! — если бы леди умела улыбаться, она бы и сделала это — но дама только сухо констатировала факты. — Гармония, как известно, смертная дочь воинственного Марса и обольстительной Венеры! Война объединилась с Любовью. Тот, кто убивает, с той, кто дает жизнь. Никого не напоминает? Еще одна маленькая подсказочка: сегодня отворялись ворота в будущее и в прошлое, и ты, сама того не зная, в прошлом и подтолкнула, чтобы твои родители нашли друг друга. У них на самом деле куда больше общего, чем может показаться — оба всегда были в тени кого-то другого, оба безответно любили, оба отмечены и мной, и моей сестрицей. А Гармония, между прочим, принесла на землю первые украшения из золота! — до Дэнни дошло и то, отчего цвет ее магического выброса был таким и никаким другим.       — Ты не случайная гостья на факультете Слизерин, но с такими силами, как нынче вечером, больше не играй — а то, знаешь, я могу и передумать, — красавица с ледяным сердцем погрозила Дэнни пальцем — так, на всякий пожарный — и исчезла прежде, чем девочка смогла произнести слово «мама». А с гостьей пропала и дверь между мирами — ее сменила легкая калитка, пропускающая обеих подруг в Общую гостиную, где все спали и ни одна душа, ни живая, ни мертвая, не подозревала, что только что было предотвращено.