Порождения Самайна

      Кровь из руки Лили струилась без остановки, и зеленый дым заполонил гостиную — Даниэлла увидела силуэт женщины с растрепанными волосами, сперва весьма расплывчатый, но потом все четче, как будто та входила в фокус.       Нет, быть не может, Лили же все предусмотрела… она хотела схватить ножик, но Кадм перехватил ее руку.       — Не трогай! — приказал он. — И без того здесь много крови змей!       — Дэнни, — Лили в панике вскинула глаза на подругу. — Он прав, я не могу это остановить! Я не могу!       Магия хлынула из нее неудержимо, магия становилась видимой — изумрудное сияние, разливающееся по гостиной и принимающее разные формы. Если ткань миров порвется, то сюда ринутся все духи, все, томящиеся за барьером… и что тогда?       — Мамочки! — Даниэлла разом прозрела. — Сейчас сюда ворвется бесноватая Лестрейндж, а за ней как бы не кто еще похуже, и крови выльется не в пример больше!       Да если только Беллатрикс встретит, скажем, Джоэля Зеллера — «грязнокровку», но с серебристо-зеленым галстуком на шее — продолжение последует непредсказуемое. Вернее — вполне предсказуемое. А уж как Лестрейндж обрадуется девочке с лицом изменника-Северуса Снейпа! А все ребята из семей простецов!       — Есть похуже Лестрейндж! — процедила сквозь зубы Лили, глядя на то, как из ладони льется кровь. — Что Лестрейндж! Многие духи убивали вообще всех, без разбору, когда были живыми людьми! — маньяки, особенно из тех времен, когда законы не были столь строгими (а жили маньяки во все времена), кровожадные убийцы, оборотни, покойные, но жажду крови сохранившие, а кровь — вот она, заливает пол гостиной Слизерина алой рекой. Никогда Лили не видела так много крови, хотя травмы получала, невозможно ни разу не пораниться, играя в квиддич… но сейчас на ней никак не сказывалась кровопотеря: ни головокружения, ни темноты перед глазами, ни слабости, ничего, она чувствовала себя хорошо, даже слишком, она никогда еще не ощущала себя такой легкой, свободной и… сильной.       — Ты похожа на мою любимую, — Кадм прочертил пальцем по подбородку Лили. — Но на меня ты похожа больше. Я помогу тебе, — решил он. — Вам обеим. И ничего не попрошу взамен. Только слушайтесь меня беспрекословно, ясно вам?       Он кивнул на открытую в пространстве дверь.       — Сначала входишь ты, — указал дух на Дэнни. — Потом ты, — на Лили. — Потом я. Вы окажетесь в темном месте, темном-темном. Что бы ни случилось, не двигайтесь. Когда я скажу — бегите. Мы закроем проход изнутри. Так, что ни одна мертвая душа, кроме моей, сегодня сюда не прорвется, а все живые души останутся при их владельцах. Я бы сделал это сам, будь у меня кровь… Но кровь есть у тебя. А у тебя, Даниэлла Снейп, есть то, чего нет у нас; точнее, нет того, что есть у нас, и поэтому ты нам необходима. Ступай, — Кадм дернул подбородком в направлении двери.       Дэнни уже была готова на любое безумие, только бы поотправлять духов назад, за барьер. Любое-любейшее. И, как каждую внучку Евы, Даниэллу распирало от любопытства: чего такого недостает ей, или что такое есть у Кадма и Лили — ведь она девушка как девушка, ни нимба над головой, ни, наоборот, копытец на ногах — но все расспросы потом, если живы останутся.       Согнувшись, спотыкаясь, Дэнни, как во сне, побрела к проему.       Лили встала следом за Дэнни, думая, что теперь голова точно закружится и готовясь, если что, цепляться за Кадма, чтобы не упасть, но — на ногах устояла и пошла за Снейп легко, как обычно.

***

      В проем между мирами она не упала — просто оказалась, как и Дэнни, в том самом «темном-темном» месте, и замерла, как говорил Певерелл. Кадм появился рядом с ними.       — Для начала залечи ей руку, — позвал он Дэнни, взяв ладонь Лили в свою. Лили дернулась, но руки Кадма были теплыми, и его прикосновение мешало течь ее крови. — Достань палочку и скажи «Вулнера санентур».       Самое обычное заживляющее раны заклинание, Лили его узнала, Лили использовала его не раз, ее научил Тедди.       — Вулнера санентур, — про себя Дэнни в лучшем папочкином стиле прибавила про Лили: нон сана менс, нон сана корпус, нон сана вообще все… Рана у нее на руке заросла, как не бывало, и Лили благодарно улыбнулась Дэнни.       — А теперь, вы обе, быстро идите вперед. Не бегите, ни в коем случае. Оглядываться тоже не советую, если не хотите здесь остаться. Будете слышать голоса, не обращайте внимания, здесь нет ваших родственников… — Певерелл покосился на Лили. — Хм, твоих родственников, Даниэлла, точно здесь нет. В сторону не отходите, только по прямой. И не бойтесь. Страх забирает силы у вас и придает сил тем, кого вы боитесь. Вперед.       Лили первой сделала шаг вперед. Снейп шла шаг в шаг за Уизли, стараясь не притронуться даже к одежде Кадма Певерелла, а у рыжей появилось странное желание взять его за руку — она точно так же ходила за руку с отцом, пока ей не исполнилось одиннадцать и Лили не решила, что уже взрослая. Она должна была бояться Певерелла, он говорил, что может забрать их с собой — и мог забрать их с собой… а она не боялась.       Духи не способны воздействовать на эмоции. Они могут пугать, вводить в смятение или заблуждение, но не могут вызывать нежность и расположение искусственно. Значит, чувства Лили настоящие?       Как будто дедушку встретила.       — Смотри-ка, какая храбренькая, — кто-то и впрямь дерзко шепнул прямо в ухо Дэнни, будто через магловские наушники. — Не побоялась лезть в самое пекло! Прямо как папаша Нюниус — к оборотню-то в гости! Спасай его потом, видите ли… — кажется, Даниэлла догадалась, чей это голос. «Ну конечно, Сохатый! Первый парень на деревне — а в деревне один я!» — Снейп презрительно сморщила свой выдающийся, тоже взятый от папеньки нос.       — А своими трусиками между небом и землей ни разу, как родитель, не хвалилась? — поддакнул другой невидимый наглец. И Бродяга пожаловал — да, родственников Дэнни тут точно нет!       — А ведь твою матушку он не любил ни минуты! — прозвучал звонкий девичий голос. — Это она за ним бегала, изводя собачьей преданностью!       А вот и рыжая вертихвостка. Ну и что, зато мама Дэнни жива, а кое-кто убит.       — Меня изнасиловали Пожиратели, и я была не в силах жить, — зарыдала незнакомая женщина. — Я полезла в петлю! Уж не твой ли папочка был среди них?       — А по милости ее братца изнасиловали и меня, — гневно закричала еще одна, — Заперли в камере с ворами и бродягами оттого, что я водила дружбу с Пожирателями. Один из них меня предал! Выудил в постели все тайны и продал, куда надо! Это был Альфред Уилкис! А твой папочка служил одному с ним господину! Лечил таких мразей! Я стала оборотнем, чтобы отомстить! Перебивалась кражами, а то и убийствами!       В глазах у Дэнни уже двоилось, ломило виски, выпрыгивало сердце — такие признания духов — уже чересчур! Снейп мерещилось, что она залеплена жидкой вонючей грязью по самые брови.       «Моя кровь, — голос был холодным, как сталь ножа, вкрадчивым, гордым. Такой голос принадлежал бы мистическому королю из древней жуткой легенды. — Моя кровь, чистая, как слеза, плоть от плоти моей, дитя…»       Лили не вздрогнула. Нельзя отвечать духам, нельзя оборачиваться.       «Моя кровь, — следующий голос прозвучал ворчливо. — Глаза зеленые, как бузина. О, это моя кровь!»       «Моя кровь, — будто возразил ему голос помягче. — Холодный ум и расчет».       «Моя кровь, — женский голос был добрым, нежным, мелодичным, как песня. — Скажи Кадму, что я рада видеть тебя, дитя».       Лили не хотела слушать их, но жадно вслушивалась в каждое слово. Не отвечала — но впитывала фразы и голоса в память, как губка. Они звали ее своей кровью, значит, они, даже если иллюзия — ее родные. Лили понятия не имела о своем генеалогическом древе, у Уизли не было фамильного гобелена, а семья отца была покрыта мраком. Знала лишь, что она — чистокровная, а все чистокровные в древности были лордами и леди… или королями.       Голоса не отступали — они шептали, требовали, кричали, насмехались. К хору присоединилась не то речь, не то грубый лай:       — Жаль, не судьба отметить тебя укусом! Интересно, а каких детенышей ты народила бы от меня?       Не останавливая шага, Снейп брезгливо отряхнулась. Только еще недоставало — народить оборотнят от Фенрира Сивого! Когда же закончится эта пытка колкостями и гадостями? Прямо вот хотелось выпросить у матери — убежденной католички — пузырек святой воды и вылить в ванну, когда придет пора искупаться, чтоб хорошенько отдраиться от всей этой нечисти.