setting fire to our insides for fun

Имя Хонджуна Европе было совершенно неизвестно. Вряд ли эти напыщенные европейцы даже могли произнести его правильно, но не об этом речь. Для простых обывателей Хонджун был обычным невзрачным парнишкой — с таким сталкиваешься на улице, грубишь и обязательно проверяешь сохранность своего кошелька. Мало ли. Впрочем, талантами Хонджун обделен не был: он в совершенстве знал испанский, виртуозно играл на гитаре и крал кошельки и прочую мелочевку. Да-да. Эти маленькие умелые ручки и не на такое способны. Из примечательных черт внешности можно только отметить его отвратительные прически, которые он каждый раз был вынужден прятать под шикарной шляпой — шикарной, потому что краденая. Даже не своими руками, между прочим. Еще он носил сапоги, чтобы казаться выше, но вообще-то это был бренд. В Европе их с Уеном дуэт был больше известен, как Кот в Сапогах. Только вот никто не догадывался, что свои темные делишки Кот вершил не в одиночку, а их было двое. У Хонджуна была шляпа и сапоги, у Уена — шпага и тоже сапоги. Ходили под кодовыми именами Карабас и Кот, соответственно. Только вот Кот в вычурности стал обставлять Карабаса: Хонджун поморщился, когда открытую шею сзади кольнул поцелуй Уена — такой он был, любвеобильный. — Фу! У тебя что, бритву украли? — Хонджун возмущенно обернулся, прикрывая шею руками. Она вообще-то была у него довольно чувствительная, и Уен это прекрасно знал. Второго такого удара Карабас не выдержит. — Не украли, а сам потерял, — самодовольно заявил Уен, притираясь к Хонджуну ближе со спины. Над его верхней губой красовалось жалкое подобие на щегольские усы. — Решил сменить стиль. Считаю, выгляжу просто шикарно. Настоящий кот. — Gato estúpido, — вздохнул Хонджун. — Теперь помимо стандартного набора золотишка придется и бритву для тебя красть. — Обожаю, когда ты проявляешь ответные знаки внимания, — промурлыкал Уен и навалился сзади, заключая Хонджуна в тесное кольцо объятий. Хонджун это прекрасно знал (и поэтому тщательно свои знаки внимания дозировал, а то зазнается еще — и так невыносимый). Еще он прекрасно знал, какие чувствительные у Уена уши, поэтому чуть повернулся к нему и жарко прошептал на испанском: — Cariño, ¿bailarás para mí hoy? Me encanta verte mover. Хонджун почувствовал, как дрожь покатилась по всему телу Уена. Он сжал его еще сильнее и горячо задышал в шею: — Я понял только слово «потанцевать». Ты же знаешь, для тебя — в любое время в любом месте, — Хонджун не смог сдержать улыбки от этих слов. — А вот при всех... Только под аккомпанемент твоей гитары. И так они направились в таверну, куда, по слухам, должен был сегодня заявиться неприлично богатый феодал. Время покажет, удастся ли им провести ночь наедине, или же придется снова пускаться в бега. Впрочем, им не впервой. Главное — в жарком танце не забыть прикарманить еще и чью-то бритву.