Без Сожалений

В мире нет справедливости. Мы сами вершим её.

      Чистый лист, с которого началась новая пора жизни, так быстро окрасился тёмной и стремительно расползающейся кляксой, что осознать, когда «хорошее» сменилось «непонятным», оказалось непростым. Ник терял рассудок в нелепых догадках, чувствуя, что ещё немного — и сойдёт с ума окончательно. Первая и достаточно глубокая влюблённость настолько ослепила, что выключила разом все органы чувств, концентрируясь лишь на одном парне. Остин не думал, что сможет утонуть в другом человеке, но когда это произошло — оглядываться назад было уже слишком поздно. С каждым разом он всё глубже и глубже проваливался в чужой внутренний мир, впитывая в себя любую мелочь, любые проблемы, и чем больше он погружался, тем сильнее отключался разум, тем сильнее он тонул, теряя самого себя.       Невольно вспоминались едко брошенные слова Чейза: «Не влюбляйся, красавица, он картёжник и пьяница». Верить в правдивость оных совершенно не хотелось. Однако теперь идея не прислушиваться совета более опытного друга казалась действительно провальной, особенно когда Ник начал жалеть о том, что добровольно ступил на непрочный лёд, готовый с распростёртыми руками потонуть в этом омуте. Осознанные мысли приходили уже после совершённых действий.       Причиной подобной терзающей рефлексии являлось странное поведение Пэйтона. Всё было хорошо ровно месяц, ровно тридцать дней, ровно четыре недели, ровно семьсот двадцать часов, ровно сорок три тысячи двести минут. Затем всё резко покатилось в тартарары. Игнорирование, уже ставшие редкими встречи, сбросы телефонных звонков, раздражение и пробуждающаяся ни с чего агрессия… Всё это стало привычным к третьей недели второго месяца отношений… отношений, которые на данный момент больше представлялись балаганом или чьим-то глупым, неудавшимся розыгрышем.       Съехаться теперь казалось чересчур поспешным решением. Пэйтон часто пропадал, придумывая какие-то нелепые оправдания, на которые Ник поначалу упрямо закрывал глаза, не желая разрушать собственные выстроенные иллюзии насчёт того, что «всё обязательно наладится», а после не решая мириться с откровенной ложью. Всё это глодало его, выворачивало наизнанку, заставляло сдерживать слёзы глубокой ночью или хотя бы пускать их втихую на становящуюся мокрой подушку. Мурмайеру же было абсолютно наплевать на ту давящую атмосферу, которая витала вокруг них с недавнего времени. Чужое хладнокровие угнетало Остина больше, чем тот кавардак в их отношениях, от которых остался один лишь статус.       Нику не хотелось верить в то, что время неумолимо движется к концу того, что он успел выстроить вокруг себя. К концу того идеального мирка, который был утешением в самые тяжёлые часы. Ведь с каждым новым днём между ними всё больше и больше воцарялась пропасть, медленно, но верно отдаляющая их друг от друга и обрывающая все ниточки по одной, пока в конце не останется ничего, что их связывало.       Он всё ещё на что-то надеялся, даже когда оглушающая привычная тишина и подозрительно открытая входная дверь пробуждали внутри всевозможные страхи и устраивали настоящий раздрай в душе, заставляя что-то болезненно сжаться. Ник не спеша прошёл вперёд, подсознательно ощущая, что что-то не так. Везде было тихо, но всё равно не покидало чувство чего-то неминуемого. Он проверил все комнаты, а потом, помедлив, распахнул дверь спальни. В следующую минуту то, что открылось его глазам, он возжелал сразу же забыть, как только увидел. Остин почувствовал, как почва исчезла из-под ног и понадобилась мягкая опора, чтобы не упасть. Сердце гулко билось в груди, в ушах стоял раздражающий писк, в глазах потемнело. Дыхание мгновенно сбилось, а удушающие слёзы потекли по щекам.       Ник никогда не сталкивался с изменой, так что не знал, что ему стоит предпринять. Устроить скандал? Спокойно поговорить? То и другое подразумевало под собой выяснение «отношений», чего парень сейчас был не в состоянии сделать. Хотелось просто молча уйти. Собственно, он так и поступил. Ни слова не сказал. Просто посмотрел на растерянного Пэйтона, девушку, прикрывающую наготу одеялом, и ощутил явный привкус отвращения. Взгляд сквозил отчаянием из-за непредвиденного (непредвиденного ли?) предательства, а губы незримо подрагивали.       Он проклинал сегодняшний день, Пэйтона, их встречу, застёжку чемодана, который не желал принимать в себя вещи Ника, собранные на скорую руку. Но больше всего он проклинал себя за свою излишнюю наивность и доверчивость. А он-то, глупец, подумал, что у него наконец-то всё может быть, как у людей. Видимо, всё-таки не в этой жизни. Мурмайер не удосужился даже остановить Остина, что ещё точнее расставило всё на свои места, оставив после себя лёгкий флёр горечи на языке. Парень по-прежнему молчал, кинув напоследок только одну фразу о том, что остальное заберёт потом.       Вспоминалось ехидное суждение о том, что бабочки, испытываемые рядом с человеком, всего лишь предупреждение о возможной угрозе. Ник нервно усмехнулся. Кто же знал, что миф, воспринятый глумливо и несерьёзно, окажется правдивым. У него не было желания разгадывать головоломку, состоящую из одних лишь вопросов, почему Пэйтон изменил. Он вздохнул с облегчением, когда этот неподъемный груз спал с его плеч. На глаза наворачивались слёзы. Да дело было далеко не в Пэйтоне, в точке, смачно поставленной в их отношениях, или в предательстве, из-за которого червяк расковыривал душу до дыр. Ему просто хотелось выплакаться, без какой-либо определённой причины. Ник осознал, что надеяться на что-то в этой жизни — чрезвычайно глупо. Строить иллюзии на чужой счёт — глупо. Да и вообще вся жизнь — одна сплошная глупость…

***

      Чейз чувствовал себя… необычно. Приподнятое настроение после проведённого времени с Ноеном не испарилось, наоборот, увеличивалось в геометрической прогрессии. Он ощущал себя так, как будто снова вернулся в подростковую эру. Предположения о том, что будет дальше, не приходили на ум, но это и не казалось важным. Радость от того, что они продвинулись в их отношениях, затмила собой всё и вынудила улыбку поселиться на хмуром лице. Увидела бы его Кассандра — не упустила бы возможности накинуться с расспросами.       На следующий день он написал Юбэнксу, расспрашивая о его самочувствии. Напирать не хотелось, да и не в этом состояла его основная цель. Ноен отвечал односложно, некоторые вопросы вовсе пропуская. Так прошёл целый день, и Чейзу не очень понравилось то, что развитие их отношений по-прежнему стояло на месте. Может, парню, как и ему, претила идея общаться по сети, а не вживую. Хадсон не стал заострять на этом своё внимание, занимаясь личными делами. Спустя день мужчина решил не оттягивать и задал интересующий его вопрос.

Чейз Хадсон:

Когда мы сможем встретиться снова?

Прочитано

      Ответом послужило красноречивое молчание. Хотелось бы, чтобы пословица «Молчание — знак согласия» была применима в этой ситуации, но она явно сюда не подходила. Чейз тупо смотрел в экран на светящуюся надпись «Прочитано».       «Ну, спасибо, что не игнор, хули», — подумал он, пожав плечами, и отложил гаджет экраном вниз. Хадсон несколько часов ждал ответа, каждый раз принимая всплывающее уведомление за сообщение от Ноена. Сложившаяся ситуация понемногу начинала раздражать из-за непонимания. Всё же было хорошо, что уже успело произойти за недолгие два дня? Или это только была видимость того, что всё хорошо? Чейз не знал наверняка, но ему оставалось лишь вздохнуть и заблокировать телефон, перестав ждать сообщение. Это было бессмысленное занятие, а дел у него и без этого хватало.       Тем более мужчина и так понял, что Ноен опять принялся за старое, и пытаться разгадать причину, по которой он в этот раз его избегал, было слишком хлопотливо. Неважно, веское или глупое основание, — у Хадсона не было желания давить или преследовать, так что он, как и в прошлый раз, просто махнул рукой, решая дать Юбэнксу время разобраться со своими тараканами окончательно.       Но у него также остался и один неразрешённый вопрос… Было бы глупо надеяться на то, что Чейз отстанет от Джейдена, сделав вид, что он забыл про обещание уничтожить его, если тот посмеет притронуться к Ноену. Это не было в его характере — позволять другим ставить его же слова под сомнения. Тем более недопустимая нахальная выходка со стороны Хосслера вызывала ещё большую ярость и неконтролируемое желание наказать обидчика. Раз кулаками до него не доходит, у мужчины остаётся лишь один вариант… Он давно над ним раздумывал, а внутренний садист довольно ухмыльнулся при мысли о том, что это возможно воплотить в жизнь.       Так как сейчас его ничего не останавливало — ни Ноен, ни закон, — как раз появилось время, чтобы отплатить гаду сполна. Дьявол, проснувшийся в Чейзе, злорадно потирал ладони, предвкушая грядущее веселье. Совесть не душила, Хадсон думал лишь о том, что это будет грандиозная потеха над нерадивым старшеклассником. План содержал четыре пункта.       Первый пункт. Выманить Джейдена в безопасное место без лишних глаз и ушей.       Для этого мужчина отправил ему сообщение с анонимного номера, в котором указал адрес его бара. Стопроцентной уверенности в том, что парень соизволит появиться, не было, но Чейз постарался написать так, чтобы шансы увеличились вдвое.       Второй пункт. Завести диалог, постепенно приводя в исполнение задуманное.       Здесь начиналось самое интересное. Сегодня Чейз намеренно взял ночную смену, начинающуюся с шести вечера. Пока всё складывалось удачно, так как клиентов было немного. Ближе к девяти вечера, когда уже потемнело, в бар ввалился поддатый Джейден, моментально нарушив сумрачную атмосферу своей персоной. Он кое-как уселся на барный стул, обитый тёмно-синим бархатом, и поднял голову, сталкиваясь взглядом с Хадсоном. Мужчина наблюдал с хорошо скрываемым презрением и довольством. — Ты? — пьяно икнул и заплетающимся языком спросил Хосслер, прищуриваясь, чтобы распознать, кто стоит перед ним. — Я, — высокомерно вскинув голову, ухмыльнулся Чейз, не переставая смотреть ликующим взглядом.       Тон, которым разговаривал Джейден, не демонстрировал его удивления, которого, судя по всему, не было и вовсе. Чего-то похожего Хосслер и ожидал, хотя мысли, что Ноен ему (ему!) предпочёл напыщенного придурка напротив, грызли изнутри мерзким червяком. И почему этот самовлюблённый ублюдок так крепко ухватился за Юбэнкса?.. — Неужели он так хорошо трахается, что ты ко мне приёбываешься? — выдал он тошнотворную усмешку.       Взгляд Хадсона мгновенно потемнел, желваки заиграли на лице, а кулаки, спрятанные под стойку, неосознанно сжались. — Трахается он лучше, чем хорошо, но тебя это не касается, гнусный щенок. И какого хуя ты себе позволяешь обращаться ко мне на «ты?» Ты окончательно ахуел, пацан, — мужчине требовалось немало усилий, чтобы удержать свою злость в узде. — Так он всё-таки не целка.       Грязно ухмыльнувшись, парень принялся стучать ногтями по барной стойке. — А я-то всё воображал, когда же он свои ножки раздвинет, а оказывается, он пошёл совсе-е-ем не по тому пути. Шлюшка, что ещё сказать. Дам совет, как мужик мужику — аккуратнее, а то начнёт блядствовать и будет таков, — наклонившись ближе, сказал Джейден и продолжил ухмыляться.       Чейз тяжело сглотнул вязкую слюну и, не сдержавшись, всё же влепил звонкую пощёчину. Воспользовавшись заминкой парня, мужчина схватил его за волосы и, больно оттянув, посмотрел устрашающим взглядом в глаза. — Да какой из тебя мужик? Лишь жалкое подобие, — прошептал он в губы напротив, и шёпот получился зловещим. — Ты даже не заслуживаешь того, чтобы он рядом с тобой находился.       Хосслер дерзко наблюдал за чужими бесами в потемневшей радужке лазурных глаз и облизал свою нижнюю губу, чуть не коснувшись посторонних. По приходе Чейза в больницу в нём укоренился страх. Взгляд, которым смотрел Хадсон, и тон, которым он произносил очевидные угрозы, убеждал в том, что с ним шутки плохи. Джейден был удивлён, увидев его, но ужас преобладал больше. Страх медленно отступил после выписки, оставив от себя на память только ненависть и негодование по отношению к Ноену, и сейчас же по-прежнему не спешил просыпаться, будучи погребённым под алкоголем. — Да что ты сделаешь? — с вызовом прошептал Хосслер в губы. — Нихуя. Еще раз изобьешь? Валяй, ты сразу же в тюряге очутишься.       Чейз, осознавая, что это провокация, постарался взять себя в руки и, отпрянув от парня, поправил воротник рубашки. Не время отступать от плана. — Будешь что-то пить? — как ни в чём не бывало, спросил он спокойным голосом. — Какие мы щедрые, — ядовито ухмыльнулся Джейден. — Налей коньяка, бармен, — противно рассмеялся он, на что Хадсон ничего не ответил, криво улыбнувшись и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не врезать зазнавшемуся подростку.       Всё-таки его план состоял в другом, и оставалось лишь немного потерпеть. Чейз налил коньяк в снифтер, стоя спиной к Хосслеру, а затем, повернувшись, с притворно-доброжелательной улыбкой пододвинул напиток. Джейден, не чуя подвоха, залпом выпил. — Я бы на твоём месте так не налегал бы на алкоголь, — усмехнулся лукаво мужчина, опустошив уже половину бутылки и наблюдая за напивающимся парнем.       Заметив вопросительный взгляд, он поспешил разъяснить: — Мало ли, вдруг я захотел тебя отравить, и ты уже выпил смертельную дозу яда, — нарочито беззаботно рассмеялся Хадсон. — Ты же не стал бы этого делать?.. — больше вопросительно, нежели утвердительно, сказал Хосслер, отставив бокал и медленно обведя языком верхний ряд зубов.       Он попытался придать голосу уверенности, но нарастающая с каждой секундой паника отчётливо прослеживалась в его вопросе. Чейз пугающе ухмыльнулся, а зрачки при тусклом освещении заблестели странным огнём. — Я бы на твоём месте не был бы так уверен… — намеренно неторопливо произнёс мужчина по слогам.       Былая энергия в тот же момент сменилась внезапно пришедшей вялостью. Так же неожиданно подступила несвойственная раньше заторможенность, и Джейдену уже приходилось прилагать немало усилий, чтобы сфокусироваться на жутко осклабившемся Хадсоне. Чудовищно хотелось спать, и веки не желали оставаться раскрытыми. — Что ты со мной сделал, сука?! — отчаянно прокричал он, предприняв попытку встать со стула, но, не сумев сохранить за собой правильную координацию движений, свалился и мгновенно вырубился.       Чейз не спеша вышел из-за барной стойки и подошёл к лежащему без сознания парню. Присев на корточки, он приложил два пальца к шее, ощущая еле прослеживаемый пульс. Не прекращая довольно ухмыляться, Хадсон сел на стул и, закурив, мельком посматривал на Хосслера, который не просыпался.       Третий пункт. Психологическое воздействие.       С этим мужчине пришлось слегка попотеть, но, как говорилось ранее, для него цель оправдывала средства. Поэтому Джейдену суждено было проснуться привязанным к большому стволу дерева в абсолютно кромешной темноте. Неподдельный ужас липко расползался по всем внутренностям, беря под контроль эмоции. Да и мыслить рационально, когда ты находишься в подвешенном состоянии в лесу, казалось уделом самых настоящих безумцев. — Эй! — истошно закричал парень, дрожа всем телом, и, дёргаясь в каждую из сторон, силился выбраться из крепко стягивающих верёвок. — Эй, кто-нибудь! Спасите!       Страх подобрался совсем близко и стоял комом в горле. Во рту пересохло, тошнило, кружилась голова, а во всём теле чувствовалась слабость. — Да чего ты разорался? Орёшь как резаный. Помолчи немного, блять, — грубо осадил его появившийся буквально из ниоткуда Чейз, который, оказывается, всё это время неотрывно следил за вопящим Джейденом.       Хадсон опирался бёдрами о капот своего автомобиля, но сказать, что конкретно он делал, было невозможно. — Ты… Это твоих рук дело, ну конечно!.. Ты… ты… Ты псих!.. Ебанулся со своим Юбэнксом в край! Однозначно стоите друг друга!.. — не переставал издавать вопли Хосслер, покрывая матом всех и всё вокруг. — На твоём месте я бы не орал. Твоя же, а не моя, жизнь зависит от рук «психа», — саркастически усмехнулся мужчина.       Можно было сделать вывод, что он подходил к парню, исходя из приближающихся в его сторону шагов. Вблизи легче было увидеть, что делал Чейз, но, судя по бите в руках, он явно не собирался устраивать разговоры по душам. — Что… Что ты собрался делать?.. — еле ворочая языком, спросил Джейден, по-прежнему испытывая сильное головокружение и тошноту.       Предчувствие чего-то плохого не покидало, а било в громкий колокол. — Я могу избить тебя до смерти прямо здесь, и никто не узнает, ведь тело я закопаю в надёжном месте, где никто никогда его не найдёт… — ради пущего эффекта Хадсон помолчал пару секунд. — …а могу отпустить. Живым. — И… и что же сделать ради этого? — Парень облизнул высохшие губы.       Чейз загадочно улыбнулся. — Догадайся. Это же требование я выдвинул в первый раз. — Серьезно? Ты ради этого идиота готов пойти на убийство? Пиздец, я уже завидую, что не успел его трах…       Гнусную болтовню парня прервал резкий удар в живот рассвирепевшего мужчины. Джейден прерывисто выдохнул, закашлявшись, пока Хадсон жёстко поддел чужой подбородок, вглядываясь потемневшими глазами, в которых разгоралось неистовое пламя. — Я могу прямо сейчас передумать и оставить тебя без языка, всё равно он тебе не нужен, — леденящим нутро голосом прочеканил Чейз, надавливая пальцами на нижнюю челюсть, из-за чего некоторые массивные кольца слабо царапали. — Или ты наконец-то отъёбываешься от него — и я тебя отпускаю, или… — не продолжая фразы, многозначительно сжал он рукоять биты. — А может, я тебе просто отсосу, и на этом разойдёмся?       Хосслер всё ещё старался храбриться. — Долбоёб… ой долбоёб… — прошипел обречённо мужчина, покачивая опущенной головой и отпустив челюсть парня. — Чёрт, жаль, что нет возможности засунуть тебя обратно в пизду и перетрахать на что-нибудь нормальное, — раздражённо закатил он глаза. — Да блять… — взорвавшись, не успел договорить Джейден, как Чейз его прервал. — Закрой свой ёбанный рот! Твоя башка вообще не соображает, что нужно помолчать и просто согласиться, пока я ещё добрый?! — громко рявкнул он, вскипев от злости и смотря разъярённым взглядом в глаза напротив.       Хосслер тяжело сглотнул, быстро закивав. — Повторяю ещё раз: подойдёшь к Ноену ближе, чем на пушечный выстрел — лично кастрирую, — устало помассировав переносицу, сказал Хадсон. — И я сейчас абсолютно серьёзно. Ты меня понял, дерьма кусок?       Парень испуганно закивал, чувствуя себя с каждой секундой всё хуже и хуже. — Я не слышу! — вновь повысил голос мужчина. — Д-да, п-понял… — судорожно забормотал Джейден. — Давай сделаем так, чтобы никто из нас потом не пожалел. А то я могу ещё и пожалеть, что вообще спас жизнь такому отродью, как ты.       Окончательно запугав и так бледного Хосслера, Чейз досадно сплюнул в сторону и всё же развязал его, вовремя подхватив, когда тот чуть не рухнул на землю.       Четвёртый пункт. Несправедливое, но спасение.       Он достал из машины литровую бутылку с подсоленной водой, привёл его в сознание, похлопав по щекам, и заставил выпить. Потом Хадсон, несмотря на то, как бы противно ему ни было, засунул парню два пальца в рот, надавив на заднюю стенку глотки, тем самым вызывая рвоту, чтобы наверняка не быть ответственным за смерть подростка, пускай и очень ужасного. Он донёс его до машины, затащил внутрь, дав активированный уголь, а после поехал в сторону больницы, хоть и хотелось оставить Джейдена одного в лесу.       Приехав под утро домой, вымотанный Чейз очень надеялся, что Хосслер усвоит урок и не вынудит его внутреннего зверя опять мстить.

***

      Ник чувствовал себя разбитым. Это чувство не навещало его с тех пор, когда умерла бабушка. Он очень боялся того, что снова впадёт в депрессию, только теперь из-за разбитого сердца. Ему не хватало поддержки, а впадать в крайность в виде алкоголя не хотелось. Поговорить было не с кем, тем временем слёзы всё чаще начинали течь непроизвольным образом.       Остин всё пытался найти ответы на мучившие его вопросы, но безуспешно. Он не понимал, чем заслужил подобного поступка, искал вину в себе и разочаровывался с каждым часом. Прошло около четырёх дней, а боль всё не утихала, лишь сильнее разгоралась. Ник понимал, что необходимо отпустить человека, который никогда не испытывал того же, что и он, но бьющееся в груди сердце, которое всё ещё томилось непроявленной любовью, замирало при любом упоминании.       На седьмой день он готов был уже скулить раненым зверем и уйти из жизни, сбросившись с окна. Пэйтон всё никак не покидал мыслей, которые попросту невозможно было заткнуть. В Остине по-прежнему жила надежда, что он проснётся, и случившееся окажется кошмарным сновидением. Но этого не происходило, и пробуждался он не от нежных поцелуев, а со слезами на щеках. Одиночество давило хуже прежнего. Он был настолько сломлен, что не знал, к кому обратиться за банальной поддержкой, чтобы прожить ещё один день без мыслей о самоубийстве.       Ник не знал, сумеет ли найти новый смысл жить. Чейза тревожить не хотелось из-за стыда. Было очень стыдно, что он оказался прав, а Остин не желал верить. У него не было даже предположений, как мог бы отреагировать Хадсон — рисковать не хватало сил. Но с каждым часом — что там, минутой — становилось всё более тошно, и сдерживать в себе накопленное не удавалось так искусно, как раньше.       Парень не сразу осознал, что оказался под дверью мужчины. Он очнулся только тогда, когда обнаружил себя рыдающим на плече изумлённого Чейза. Хадсон был очень удивлён, увидев Остина на пороге квартиры, но без промедления впустил внутрь, замечая разбитое состояние. Он уселся с ним на диван и сразу же стал вслушиваться в бессвязные слова Ника о том, какой же Пэйтон мудак и что ему очень больно. Мужчина невольно поёжился, так как это уж сильно напоминало ему ситуацию с Ноеном. Долго размышлять не пришлось, и Чейз, осознавая, что упрёки горю не помогут, слабо приобнял Остина, уткнувшегося в его плечо и ревущего белугой. — А я говорил же, предупреждал, а ты не послушал меня.       Хадсон не сдержался, поглаживая по плечам и смотря в чужие заплаканные глаза. — Ты-ы-ы… о-о-оказался-я-я пра-а-а-ав, - всхлипывал Ник, из-за рыданий растягивая гласные. — Кто бы сомневался. Ты заслуживаешь лучшего, Ник, не стоит так убиваться по этому ублюдку, — по-отечески приободрял мужчина. — Я так его люблю… Неужели я это заслужил?       Парень шмыгал носом, никак не успокаиваясь. — Любовь пройдёт… хоть шрамы и останутся, — болезненно усмехнулся Чейз. — Однажды ты встретишь того самого человека и отпустишь этого мудака навсегда. Я тебя прошу, прекращай реветь по нему, он не заслуживает твоих слёз. Это подобие на человека никогда не будет достойно тебя, — раздражённо сказал он, поправляя свои волосы. — Но я не могу!.. Сейчас мне чертовски больно… Я знаю, что не должен убиваться по нему, но почему-то не могу остановиться… Я не могу его разлюбить так быстро… — изнурённым голосом проговорил Остин, поглядывая на удручённого Хадсона.       Мужчина явно раздумывал, вспомнив о чём-то своём. — Он разбил тебе сердце, тем самым сделав больно. Я тебя понимаю… — спустя пару минут заговорил он, натянуто усмехнувшись.       Чейз забрал руки с плеч Ника, перестав обнимать, и уткнулся лицом в ладони. Он замолк, но через какое-то время опять заговорил. — Из-за него я потерял самое дорогое, что у меня было. Я потерял себя. Извини, что не рассказал тебе всю его подноготную сразу, не сберёг от него. Но я знаю, какой ты на самом деле, Ник. Ты добрый и чудесный человек, у меня никогда не было такого друга, как ты. Поэтому не позволяй ему сделать то же, что он сделал со мной. Не позволяй ему заморозить твой внутренний огонь. Сначала может показаться, что так будет намного лучше, но со временем ты понимаешь, что это не так круто, как поначалу казалось.       Парень шокировано, но внимательно слушал. Затем он сел ближе к мужчине и обнял в качестве поддержки. — Я очень ценю твою поддержку и твои старания предоставить эту самую поддержку, Чейз. Ты замечательный человек, что бы о тебе ни говорили другие или ты сам.       Хадсон слабо улыбнулся, обняв Остина в ответ и похлопав по плечу. Однако их идиллию нарушил внезапный звонок в дверь. — Я пойду открою, ты пока посиди тут, ладно?       Ник кивнул, вытирая слёзы рукавом толстовки и стараясь привести себя в порядок. Открыв входную дверь, на Чейза моментально обрушился шквал всевозможных событий, пересказ которых вылетал из уст Кассандры так стремительно, что мужчина даже не поспевал их обработать. Слегка растерявшись, он хмуро глядел на пришедшую после ночёвки сестру, сложив руки на груди. — Что? — спросила она наконец-то, остановив свой словесный поток и снимая с себя верхнюю одежду. — Мне просто нужно было с кем-то поделиться. А ты чего такой хмурый, братец? — воодушевлённо произнесла она, проходя вперёд. — Ты задержалась. В следующий раз я тебя не пущу. — А с чего ты взял, что следующий раз будет?       Кассандра звонко рассмеялась. — Зная тебя, он будет не раньше завтрашнего дня, — фыркнул Хадсон, проследовав за сестрой в гостиную.       Стоило заметить сидящего Ника, как её одолел ступор. Она неторопливо повернулась к Чейзу. — Почему ты не сказал, что у нас будут гости? — спросила Кассандра мужчину.       Остин, увидев незнакомую девушку, вмиг выпрямился, почувствовав себя неуютно. Хадсон закатил глаза, взяв сестру за локоть и подойдя ближе к парню. — Ник, знакомься, моя сестра — Кассандра. Кассандра, знакомься — это Ник. — Это твоя сестра? — недоуменно поинтересовался Ник.       Чейз беззлобно рассмеялся. — Понимаю, немного странно, что мы знаем проблемы друг друга, но ты только сейчас знакомишься с моей младшей сестрой. — Эм… Ник.       Парень немного растерянно протянул ладонь для рукопожатия. Кассандра, всё ещё не понимающая происходящего, скрестила руки на груди совсем как Чейз, не разделяя всеобщего ажиотажа. — Это я уже услышала. Чейз, кто это? Это твой парень?       Лицо девушки озарила догадка. Хадсон, не сдержавшись, громко рассмеялся. Его смех всё никак не прекращался, а живот уже начал болеть, из-за чего он держался за него одной рукой. — Чёрт, ты как что-то скажешь…       Постепенно прекратив, плечи мужчины изредка дёргались из-за душащего горла смеха. — Парень? Парень?! Да какой из Ника мой парень!       Губы Чейза изогнулись в подобии улыбки. — Прости, Ник, но ты не в моём вкусе.       Пока Ник продолжал наблюдать за разворачивающейся картиной смутившись и опешив, Кассандра глядела нахмурившись. — Ну не может же он быть твоим другом! У тебя же нет друзей.       Несмотря на то, что это прозвучало обидно, мужчина ни капли не обиделся, так как это являлось правдой. — Не поверишь, но он как раз-таки мой друг, — усмехнулся Хадсон. — Да не может быть такого! Ты последние месяцы только и делаешь, что светишься, в этом определенно кто-то замешан, — не планировала сдаваться упёртая Кассандра. — Кэс, это всё бред. Ник — мой друг. Тем более я не стал бы заводить отношения после… сама знаешь кого.       Чейз на секунду болезненно поморщился. — А… — попытался влиться в разговор Ник, но мужчина посмотрел на него многозначительным взглядом, говорящим о том, что ему лучше промолчать. — Ой, делай что хочешь, мне всё равно.       Девушка закатила глаза, не желая признавать свою неправоту.       — Тогда раз Ник — твой друг, которого ты так долго прятал, то пора навёрстывать упущенное. Пошли, Ник, чаю попьём и посплетничаем. А ты не лезь.       Она пригрозила Хадсону указательным наманикюренным пальцем. Чейзу оставалось лишь покориться. Он вновь рассмеялся, плюхаясь на диван.