Без Сожалений

      Кассандра родилась зимой, восемнадцатого декабря две тысячи пятого года, когда Чейзу не исполнилось ещё и пятнадцати лет. Беременность матери, конечно, была неожиданностью не только для него, но и для самих родителей. На удивление, он спокойно отреагировал на эту новость, невзирая на их беспокойство, и чем дольше длились приготовления к появлению малыша, тем больше он загорался любовью и желанием заботиться о младшем братике либо сестренке. Чейз до сих пор помнил, в каком предвкушении пребывал тем днём, когда родители поехали на УЗИ узнавать пол ребёнка, и как внутренне ликовал, когда оно показало, что будет… девочка. Кажется, он радовался больше всех, хоть и по-прежнему не показывал эмоции снаружи.       Хадсон не мог дождаться рождения малышки. Ему уже не терпелось увидеть это крохотное существо и начать с ним нянчиться. Тамора с Коулом были не менее рады, что у них появится второй, пускай и не запланированный, ребёнок, и были больше, чем на сто процентов уверены в том, что с таким старшим братом их дочь не пропадёт. Он готовился к появлению Кассандры так, словно сам являлся её родителем, и, по правде говоря, не был в силах объяснить, почему у него внезапно возникло такое стремление заботиться о ком-то, кроме себя.       Наконец-то Хадсон-младшая появилась на свет, и это был, пожалуй, один из лучших дней как в жизни родителей, так и в жизни самого Чейза. Он был настолько счастлив, что не сумел сдержать улыбки, когда мать выписали, и ему показали небольшой свёрток. Хадсон действовал с предельной осторожностью, когда принимал Кассандру на руки. Он внутренне умилялся, разглядывая эту маленькую девочку, которую в мыслях уже называл «принцессой». Всё личико этого крохотного чуда светилось чем-то ангельским, из-за чего даже его лицо озарялось умиротворённостью.       Но несмотря на то, как бы мило это новорождённое создание не сопело во сне, сжимало крохотные кулачки и лежало в своей уютной кроватке, в каждодневных криках не было ничего милого. Хоть все, в особенности Чейз, готовились к этому, в реальности же всё оказалось намного хуже. Он часто не высыпался из-за этого бесёнка, сильно раздражался и в школу приходил чисто отдохнуть от сестры, которой постоянно требовалось внимание и уход. Но он всё равно не жалел об её появлении и продолжал заботиться больше, чем няня или родители. Хадсон успел всем сердцем полюбить эту капризную плутовку.       Кассандра росла не по годам, а по часам. Чейз даже не успел заметить, как сам повзрослел, и не только физически. Он на многие годы запомнил, как учился менять сестре подгузники, как вытирал ей сопли, как с горем пополам кормил её. Пока она была совсем маленькой, Хадсону приходилось несладко, ведь девочка вечно разбрасывалась едой, когда он протягивал к её губам ложку с чем-то полезным, но абсолютно безвкусным. Доставалось и плюшевому зайцу, которого она таскала повсюду, и другим многочисленным игрушкам, а сам Чейз тихо матерился, когда приходилось в сотый раз за день менять верхнюю одежду. В этой непонятной жиже даже стены детской порой были, потому что Кассандра вообще никого не жалела.       В его памяти сохранились также и воспоминания о том, как сестра училась ползать, как он обучал её ходить, как она пошла сначала в садик, затем — в первый класс… Столько воспоминаний, что ему, глядя на уже повзрослевшую Хадсон-младшую, иногда не верилось, что это всё было. Он вырастил её буквально самостоятельно, видел в разных состояниях и выучил чуть ли не наизусть, так что за младшей сестрёнкой нужен был глаз да глаз. Так как основное участие в её воспитании играл Чейз, то о её взбалмошном характере он знал не понаслышке.       По этой причине он и старался оберегать Кассандру от всего плохого, из-за чего любовь с заботой с его стороны граничили наравне с контролем и тотальной опекой. Он готов был рвать и метать, если кто-то просто не так в её сторону посмотрит. Это часто становилось проблемой при знакомстве с девушкой, так как многие побаивались её старшего брата, который сосредоточенно выбирал друзей для сестры. Чейз просто чрезмерно волновался, что и показывал таким способом, пускай и не совсем правильным. Впрочем, и саму Кассандру не особо прельщала подобная идея, что зачастую становилось поводом для разногласий и крупных ссор. Он не желал слышать её, а она не желала уступать и понимать причины его поступков. Девушка хотела быть свободнее и чтобы с ней дружили не из-за выбора брата, а просто вопреки.       Сколько Хадсон себя помнит, — и родители не дадут соврать — он всё время проводил с Кассандрой. Его школьные приятели немного посмеивались над ним, но Чейза это никак не цепляло. Ему было абсолютно всё равно на чужое мнение. Порой, когда он шёл гулять с ними, он нередко брал и коляску, в которой мирно спала сестра. Хадсон шикал на одноклассников, чтобы те не смеялись так громко и не смели выпивать или курить в её присутствии. Чейз даже ходил с ней собирать конфеты в Хэллоуин, хотя давно вырос и успел и школу и университет закончить… В общем, он заботился о Кассандре совсем не как брат, а как отец, из-за чего Тамора регулярно говорила о том, что он будет отличным папой. Всё детство он провозился с Кассандрой, так что опыт в ухаживании за детьми у него колоссальный. Но и с учётом этих аргументов Хадсон всё равно продолжал утверждать, что он не создан для родительства.       Кассандра, несмотря на собственный взрывной характер и воспитание сурового Чейза, росла пускай и избалованной девчонкой, но точно не стервозной. Она была по-своему хорошей и моментами доброй. Она не отличалась каким-то особым умом либо же фантастическими умениями, но оставалась понимающей и не заносчивой. Хадсон-младшая, хоть и была тошнотворно навязчивой, никогда настойчиво не лезла в чужую душу, если её об этом не просили и если этот некто не был её старшим братом. Чейз, конечно же, был исключением в этом плане, нежели правилом. Бесить его одним лишь своим взглядом являлось её хобби.       Беспокойство Чейза вполне было оправдано, ведь Кассандра в силу своего возраста и склада ума обладала одной из сквернейших черт для молодой девушки: наивностью. Серьёзно, Хадсон считал (причём родители молчаливо его в этом мнении поддерживали), что эта детская доверчивость не приведёт ни к чему хорошему. Кассандра запросто могла познакомиться с серийным убийцей и ничего бы не заподозрила, если бы тот даже стоял перед ней с ножом в руках и в луже крови, а продолжила бы мило ворковать. Поэтому ей не разрешали пользоваться общей карточкой, зная, что та спустит всё на бесполезные вещи.       Девушке выдавали карманные деньги, которые точно не могли считаться «карманными» для среднестатистического подростка. Самое главное, что ей хватало, несмотря на то, что она порой жаловалась из-за мнимой несправедливости, скорее всего, для виду. Чейз находил её наивность невыносимой, хотя собственной вины в подобном воспитании не признавал. Всё-таки лучше он всё время будет рядом и иметь возможность контролировать её действия, чем сестра выберет свободу раньше своего совершеннолетия. Кассандре это, конечно, абсолютно не нравилось. Она нередко злилась по этой причине на него, но мигом остывала и прощала, не успев серьёзно обидеться или рассердиться.       Чтобы как-то отыграться на нём из-за этого, — простое гневное топанье ногами на мраморной плитке не действовало, к сожалению, на Чейза — девушка начала творить пакости. Каждая её проделка была более изощренной и искусной по сравнению с предыдущей. Это помогало выводить такого серьёзного и колючего брата на эмоции, хоть и негативные, хоть и после этого ей приходилось убегать и прятаться от него, чтобы тот не мстил… но от его мести увильнуть было попросту невозможно; она всё равно настигала рано или поздно.       Чейз раздражался, плевался ядом и разбрасывался матерными словами направо и налево, не церемонясь перед младшей сестрой. Она всё равно уже привыкла, да и прекрасно знала его, пускай и не на все сто процентов, но тоже предостаточно, разве что в трусах она его, к счастью, не заставала. Между прочим, Кассандра первая узнала, что он курит, о чём она, конечно, не в курсе, иначе Чейзу досталось бы от родителей… Сколько она себя помнит, он всегда находился с сигаретой в губах, это было неизменным атрибутом образа и подчёркивало его.       Как и Чейз, Хадсон-младшая являлась обладательницей природного обаяния, с помощью которого очаровывала всех. Хоть она и не имела такой ошеломляющей харизмы, как у старшего брата, всё равно без особых трудностей умела расположить к себе. Она была забавной и впечатлительной из-за того, что многие годы провела без живого общения. Кассандра жила отшельницей, и она, конечно, не так, как Чейз, но по-своему испытывала одиночество. Общения у неё не было, кроме как с братом, который стал их реже навещать после переезда, родителями, которые чаще находились в командировках, чем дома, или прислугой в огромном неуютном особняке. Из-за этого девушка производила впечатление дикого зверёнка, которого держали в неволе и только-только отпустили.       Она радовалась абсолютно всему и, по правде говоря, чертовски была счастлива, что Чейз решил забрать её к себе, даже если и на месяц. Хоть её поначалу и не прельщала идея посещать какую-то малопонятную государственную школу, так ещё и в Статен-Айленде, до которого с Сохо на машине ехать без лишнего час, это не беря в учёт пробки и платные дороги, но там было не так уж и плохо. Кассандра рассуждала над этим исходя из того факта, что она со второго класса перешла на домашнее обучение. Вообще этого можно было бы избежать, если бы не один трагичный случай.       Пэйтон был прав, когда говорил, что у каждого из Хадсонов есть скелет в шкафу, потому что даже у маленькой Кассандры была своя ужасающая тайна. Несмотря на то, что общения не хватало, у неё сохранилась одна подруга со старой школы, с которой они общались и до сих пор. Они, конечно, редко виделись, но всё же встречи были. Когда начались зимние каникулы, девушка только и бегала к ней на ночёвки, чему не сильно был рад Чейз, однако, не препятствовал этому. Наверное, понимал, что сестрёнке нужно не только общество ворчливого старшего брата, которого она в шутку называла «дедом» из-за его склонности к упрощенной версии эскапизма. Кассандра реже бывала «дома», но всегда предупреждала Чейза, когда собиралась оставаться у подруги.       В общем, они были тесно связаны друг с дружкой, причём связывало их не только крепкое общение, а и кое-что другое… На самом деле изначально их было четверо: Кэс, Марго, Элис и зарождающаяся дружба. Ничего не предвещало беды в один из обычных осенних дней. Девочки планировали после школы направиться к Марго домой, чтобы поделать уроки и поболтать у неё. Они очень спешили в тот день, и так как, в отличие от Элис, Кассандра и Марго были более расторопными, то быстро оказались на другой стороне улицы. Элис, кажется, поправляла шнурки, а Кэс, в силу своей нетерпеливости, помахала ей рукой, чтобы та скорее перебегала. И Элис послушалась… да вот только зря, ведь никто не заметил впереди едущего автомобиля…       Исход оказался плачевным, и так как семья Хадсонов была одной из влиятельных и богатых в частной школе Тринити Скул, то это быстро замяли и выдвинули как несчастный случай. Впрочем, так оно и было, но Кассандра долго винила себя, долго плакала Чейзу в грудь, сидя на его коленках. Это являлось серьёзным поводом для тревоги со стороны Хадсона, поэтому он несколько месяцев не отходил от сестры, проводя с ней всё свободное время. Им и родителями было принято решение забрать документы и отправить девочку на домашнее обучение. И всё это ради её безопасности и собственного спокойствия. Всё-таки Чейз сильно перепугался, ведь на месте бедной малышки Элис могла оказаться и их Кэсси…       Невзирая на такой юный травматичный опыт, Кассандра оставалась энергичной и бойкой девчонкой, ей в рот палец не клади — откусит, прожуёт и выплюнет. Сказалось воспитание Чейза, его такой же стальной характер. Но, в отличие от него, она была чересчур энергичной, всё всегда должно было крутиться вокруг неё, она должна была быть везде и знать обо всём. Игривость Кассандры не знала границ, характер у неё явно был какой-то ядрёной смесью отцовского и братского. Ещё она имела чересчур переменчивое настроение, из-за которого страдала её комната. Нет, серьёзно, Чейз никогда не видел, чтобы цвет стен и мебель так быстро менялись…       Девушка не была плохой, лишь немного специфичной, как, собственно, и её брат, с которого она брала пример чуть ли не во всём, порой и его мнение перенимала как собственное. Чейз гордился этим, и ему это определённо льстило. Поэтому её мнение о Пэйтоне совпадало с его. Он отзывался о нём негативно (это ещё мягко сказано) и не питал к нему симпатии, брезговал и заводился с пол-оборота, когда о Мурмайере вообще заходила речь. Все эмоции, которые он испытывал по отношению к нему, ограничивались неприязнью или откровенным презрением. И Кассандра вполне разделяла эту позицию, потому что великолепно знала о том, что тот сделал в прошлом, и ненавидела его наравне с Чейзом, даже больше. Как он стоял за неё горой, так и она за него.       Тем более у неё были и личные причины «недолюбливать» Пэйтона. Он с самого начала их знакомства показался ей слишком напыщенным и самовлюблённым, наглым индюком. Она за версту распознавала всю его фальшь, то лицемерие и притворную вежливость, с которыми Мурмайер общался с ней. Посылал в её сторону милые улыбки и кокетливые взгляды, что бросало в дрожь из-за внутренней боязни. А бояться было чего. Кассандра была на двенадцать лет младше Пэйтона, когда тот открыто намекал на отношения с ним. Её это пугало и злило, а Чейза вообще доводило до трясучки. Он бы придушил его голыми руками, если бы была возможность. К сожалению, её не было, ведь родители Пэйтона были партнёрами по бизнесу с их родителями.       Раздражала и манерность Мурмайера, которая была ему присуща лишь в рамках приличного общества. В остальное же время он был чрезмерно эгоистичным и двуличным. Кассандре, кстати, в отличие от Чейза, нравилось светское общество. Огромный украшенный зал, ухоженные и красиво одетые мужчины и женщины, дорогие напитки и изысканные блюда. Все что-то обсуждают, дискутируют, спорят… Конечно, существовали и такие нюансы, как дресс-код или знание этикета. Нелюбовь к подобным мероприятиям, хоть Чейз и соблюдал всё необходимое, да и собеседником был достойным, превалировала. Он не видел смысла в посещении того общества, в котором есть место лишь для наигранности и чинопочитанию. Какой толк в этих знакомствах, если он не может показать себя настоящего, без грима и масок?       Чейз не заглядывал никому в кошелёк, он беспристрастно относился к чужим деньгам и нейтрально к собственным — не имел привычки пересчитывать каждую купюру и трястись над потраченной суммой. Да и родители были уверены, что и без их накопленных миллиардов он сумел бы самостоятельно нажить капитал. Всё-таки не зря он сын своих родителей, в нём всегда была эта предпринимательская жилка. Чейз и без помощи извне открыл бы собственный бизнес, но наличие денег на начальном этапе, безусловно, помогло развить его намного быстрее.       Романтические отношения Кассандру так же, как и Чейза, не интересовали. Адекватных парней или… девушек — она всё ещё не разобралась, кто её привлекает, — в радиусе двадцати метров не находилось. Её интересы ограничивались времяпрепровождением со старшим братом, так как оно значительно снизилось после его переезда (Чейз действительно не навещал родителей на протяжении многих лет), любовью к музыке Лил Пипа и другим схожим исполнителям, а также манхвам в жанре яой. Кассандра действительно обожала читать их, а не ту унылую скукотищу, которой увлекался Чейз. Когда она проходила мимо его книжных полок, на которых, кроме научной фантастики, детективов, книг по психологии и ведению бизнеса, ничего не было, то чуть не грохнулась в обморок. Она бы даже под угрозой расстрела не стала бы это читать…       Хотя в обморок Кассандра падала по другим причинам… например, каждый раз, когда проходила мимо террариума, в котором проживали змеи Чейза. И ладно, если бы одна змейка, так их было штуки три, не меньше… всё это заставляло испытывать панику и ныть брату, который, в свою очередь, раздражался из-за её кактусов на подоконниках, отродясь не видевших никакой зелени — серьёзно, у Чейза кактус сдохнуть может, — и её косметических средств, заполонивших все свободные участки ванной. А ещё мусора, который оставался после нее, и разбросанной одежды по всему дому… ну это так, мелочи. Хадсон уже и забыл, каково это, жить с девушкой, так ещё и с младшей сестрой.       Также она терпеть не могла математику. Что-что, но это точно придумали для пыток в Аду. Её аж в дрожь бросало, когда Чейз решал тригонометрию… она еле разобралась, что такое синус и косинус, а когда начались арксинус и арккосинус, то вообще запуталась и забила. Зато он щёлкал всё это как орешки, ему даже химия нравилась в школьное время, так что он точно был технарем. Исключение составляли разве что история и французский язык, которым он не для носителя владел безупречно. Зато вот Кассандра являлась неоспоримым гуманитарием. Что угодно, но только не точные науки. У Чейза, ко всему прочему, была мания считать бумажки, перелистывая их пальцем, намоченным собственной слюной, причём делал он это с таким важным видом, что Кассандре впору было крутить пальцем около виска. На часах три ночи, а человек вместо того, чтобы спать, сидит и получает моральное удовлетворение от распечатанной бумаги…       Несмотря на все странности Чейза, она сочувствовала ему, так как была в курсе того, что случилось тогда, пять лет назад, и как это повлияло на него. Он намеренно отдалялся от людей, чтобы они не причинили ему ещё больше боли, а Кассандре, будучи его младшей сестрой, приближённой намного сильнее остальных, всё равно не удавалось пробиться сквозь ту неприступную стену гордого одиночества, которым брат себя окружил. Поэтому она делала всё, что было в её силах, а именно — старалась оказывать молчаливую поддержку и дарить объятия даже под недовольства Чейза.       Кассандра безумно любила его и боялась оставлять одного, зная, что в прошлый раз всё закончилось крайне печально: Чейз добровольно топил себя в алкоголе, морально уничтожал себя, не в силах самостоятельно выбраться из того ада, в который так стремительно проваливался. И всё это длилось на протяжении года. Хоть он и вышел из запоя собственными усердиями, но многие родные считали это настоящим чудом, ведь даже мама отчаялась. Кассандра никогда не забудет того, какой опечаленной, какой разбитой и осунувшейся выглядела Тамора, привычно не выражающая никаких эмоций на лице. Она никогда её такой не видела, никогда не слышала, как она плачет, заперевшись в комнате, от грызущего изнутри осознания, что ничего невозможно сделать.       Все переживали и беспокоились, потому что всё, что происходило, было серьёзно. Так что Кассандра ни за что бы не хотела, чтобы это повторилось. Она и представить не могла, каково было самому Чейзу в тот затяжной период, но наверняка больше, чем тяжело. Он об этом не любил говорить и всегда угрюмо отмалчивался, если начинались расспросы. Кассандра и не настаивала, и без того зная, что ему взаправду было трудно как никогда. Это тот самый опыт, который врагу не пожелаешь. Она и Чейза-то увидела спустя пару месяцев, так как родители посчитали, что не нужно травмировать её психику ещё больше. А учитывая то, как они тактично делали вид, что не слышат вопросов, Чейз действительно выглядел ужасно. Несмотря на то, что он был взрослым мужчиной, который сам вправе распоряжаться своей жизнью, все до ужаса напрягались, когда Чейз выказывал желание выпить, хоть и в присутствии родных. Все боялись, что он может сорваться, пускай он далеко не был таким.       Из-за этого Кассандра сильно радовалась, когда появлялась возможность провести время вместе, да и что скрывать, она таким образом его контролировала. Ей было спокойнее находиться с ним рядом и убеждаться, что всё не пойдёт по наклонной. Пускай Чейз и вёл себя иногда как откровенный кусок дерьма, но она ощущала его любовь и была благодарна всему, что он для неё делал. Тем более злиться на него долго Кассандра не могла. Даже после того, как она узнала его… секрет. Не то чтобы она как-то негативно относилась к его увлечениям либо же имела что-то против его сексуальных предпочтений, просто это… это для неё было слишком. Одно дело видеть это в нарисованном виде, а другое — собственными глазами, так и в квартире своего старшего брата, с которым ты временно живёшь…       Хотя, честно, это казалось цветочками по сравнению с тем, что творилось в школе, в которую по непонятным причинам её отправил Чейз. Это явно было неподходящее для неё место, но спорить и пытаться распознать его цели являлось заранее провальной идеей. В принципе ей нравилось, тем более здесь в основном все были настоящими, а не искусственными, как в той школе, в которой она была до этого. Да и постоянно происходили какие-то происшествия, поэтому она с особенным пристрастием делилась слухами с Чейзом. Всё-таки слухи она любила, тем более, учитывая, какие они были в этой школе… Это позволяло сделать вывод о том или ином человеке и позволяло составить собственное мнение.       Например, к Джейдену Хосслеру Кассандра сразу прониклась незримой антипатией. Она видела его в школе от силы раз пять, но, как говорится, репутация бежала впереди него. Уже сам факт того, какие слухи расползались при виде него, складывал о нём не самое приятное впечатление. Да и выглядел он странно. Видно было, что с ним что-то не то, так что Кассандра старалась держаться от него подальше и лишний раз не пересекаться, мало ли, что ему в голову взбредёт. Благо, что Чейз привозил и отвозил её туда и обратно.       Как хорошо, что сплетни можно было пообсуждать теперь и с Ником. Несмотря на то, что Кассандра всё не верила в то, что Чейз мог найти себе друга, она искренне была рада, что постепенно жизнь брата налаживалась и становилась похожей как у нормальных людей. Оставалось найти ему невесту или жениха, и тогда всё встало бы на места. С Ником они, кстати, сблизились, так что он стал и её другом. Конечно, со стороны могло показаться, что их связывает больше, чем дружба, но Чейз за такое не посмотрел бы, что Ник его друг, и наверняка бы выбил ему тройку зубов. Всё-таки он считал, что Кассандре нужен кто-то примерно её возраста, а не на десять лет старше. Да и в Нике она не видела своего парня. Серьёзно, вы видели Ника? Ему самому парень нужен… В общем, всё шло своим размеренным чередом, и не успели они моргнуть, как наступило Рождество.

***

      Рождество подкралось совершенно незаметно. Все были настолько погружены в себя, в свои чувства и проблемы, что приближение этого, казалось бы, волшебного праздника не вызывало привычного радостного предвкушения. Особенно для Чейза, который замотался до такой степени, что не сразу пришёл в себя. Он очнулся и притормозил только тогда, когда дисплей Айфона совсем как-то безжизненно напоминал о дате праздника. Настало уже двадцать четвёртое декабря, родители обещали вернуться из командировки завтра, ровно к празднику. Впрочем, в этом не было ничего такого, кроме одного факта. Например того факта, что Чейз абсолютно не имел никакого желания как-то особенно проводить этот день. Если бы не Кассандра, маячащая всё время на горизонте его квартиры и назойливо ежедневно напоминающая о покупке хотя бы каких-то атрибутов новогодней атмосферы, он бы и не вспомнил о существовании этого праздника.       Зная упрямство сестры и её настойчивость, он всё же сдался под её напором и с тяжёлым вздохом приобрёл средней высоты ёлки, а к ней и необходимые атрибуты. Промучившись с украшениями и через маты, стоны бессилия и ненависти ко всему сущему на этой Земле (особенно к тому, кто вообще придумал Рождество), ему всё-таки удалось установить ёлку и создать не без помощи Кассандры минимальную видимость уюта. Он не помнил, когда в последний раз видел свою квартиру настолько светлой, но запомнит явно надолго. На подоконниках и там, куда Чейз сумел достать, висели всевозможные гирлянды, ярко сверкающие и переливающиеся цветным светом. Ёлку тоже не обошла эта участь. Зелёная красавица блестела в свете золотистых и серебристых шариков, мишуры и гирлянд. Хадсон же при виде того, во что превратилась его пустая и одинокая доныне квартира, напоминал своим выражением лица угрюмого Гринча, с которым его сравнивала Кассандра.       Нью-Йорк тонул в предрождественской суете. Подготовка к праздникам начиналась с самого сентября, когда в магазинах появлялись первые гирлянды и ёлочные игрушки. Ну и конечно же, куда без новогодних распродаж после Дня Благодарения. Чейз за этим особо не следил, поэтому и не обращал должного внимания на эту массовую чуму стоять в очереди, только чтобы купить что-то подешевле. Впрочем, каждый развлекался по-разному. Немного пробудиться от глубокого анабиоза в себя помогло установка ёлки в самом начале декабря. Она устанавливалась на Манхэттене, в Рокфеллеровском центре, и выглядела безумно разноцветной, бросаясь в глаза многогранной звездой, украшенной множеством кристаллами от Сваровски, сотнями светодиодных ламп и гирлянд. Она буквально пестрела золотом и привлекала внимание туристов своей очевидной дороговизной.       Для Нью-Йорка характерна атмосфера большинства уличных огней, свечения реклам, подсветки небоскрёбов и мостов, а на Рождество это сияние усиливалось в сотни раз. Небоскрёбы, словно парящие в ночном небе, световые шоу, паутины гирлянд, деревья, витрины, многочисленные ёлки — всё это сверкало и переливалось, превращая ночь в день. Не отставали и районы особняков состоятельных и богатых людей. Здесь словно каждый год происходило негласное соревнование: кто ярче украсит свой дом. Иначе такое огромное количество гирлянд, опоясывающих стены и крыши, подсвеченных дорожек и деревьев, светящихся фигурок животных и сказочных персонажей на лужайках, невозможно было объяснить. Чейз не понимал и не разделял любви к подобному, поэтому больше походил на вампира, когда резко задёргивал шторы, чтобы только не видеть всю эту пестроту.       Рождество — это чисто семейный праздник, так что неудивительно, что родители так торопились прилететь обратно. Несмотря на это, Хадсон желал пригласить Ника на ужин, на что тот вежливо отказался. Ему это не понравилось, но принуждать он не посмел, мысленно решив, что точно не оставит ему выбора на грядущий Новый Год. Нелюбовь к любым праздникам также не являлась причиной, чтобы не купить своевременно подарки для родных. Это, наверное, было единственным приготовлением, исходящее по собственной воле.       Двадцать пятое декабря встретило Чейза громкой телефонной трелью, что мигом испортило весь настрой на оставшийся день. Звонили родители, оповещающие о том, что они уже приехали, и теперь им осталось лишь увидеться. Он поинтересовался, стоит ли их встретить в аэропорте, на что они отказались. Хадсон устало вздохнул, понимая, что пора вставать, приводить себя в порядок, попытаться разбудить Кассандру и выдвигаться в путь. Всё это удалось сделать в течение часа, и в течение ещё двух они прибыли домой. С Сохо до Риджвуда это занимало именно столько. Невзирая на то, что особняк пустовал на протяжении месяца (именно столько отсутствовали родители), он всё равно был украшен до того обильно, что Чейзу захотелось вырвать себе глаза. Так как постепенно начинало темнеть, всё это переливалось друг с другом и явно выделялось на фоне других домов. Прислуга очевидно постаралась.       Чейз припарковался в их собственном дворе, и они вошли в особняк, который внутри горел намного ярче и выглядел богаче фасада. Это был каменный особняк с большой жилой площадью на огороженной и охраняемой территории. Он был окружен несколькими другими домами стоимостью в несколько миллионов долларов и занимал всего двадцать пять минут, чтобы добраться до Нью-Йорка. Особняк был построен из редких пород дерева, камня и мрамора. На заднем дворе даже присутствовала баскетбольная площадка.       Чейз поморщился, а вот Кассандра, наоборот, обрадовалась очень сильно, ведь успела соскучиться по своему дому. Она первая побежала в отдельную столовую и накинулась на родителей с объятиями, поочерёдно обнимая каждого из них. Столовая была выполнена в белых оттенках, с огромной свисающей люстрой, длинным персидским ковром и таким же по длине дубовым столом на восемнадцать персон. Тамора сдержанно, но любовно приобняла дочь в ответ, позволяя мужу за неё вдоволь насытить ребёнка порцией нежности. Коул крепко обнимал Кассандру, пока Чейз не спеша зашёл и поздоровался с родителями куда более учтиво и немногословно. Он прошёл к отцу, закончившему обнимать сестру, и пожал ему руку. Тот этим решил не ограничиваться, поэтому мгновенно притянул сына к себе и стиснул в объятиях.       Мужчина несильно свёл брови к переносице, но никак не воспрепятствовал, немного приобняв в ответ. Наконец-то отец отстранился, и Чейз смог усесться рядом с сестрой за стол, который пока что пустовал. По мере развития разговора он пополнялся различными рождественскими блюдами, начиная от фаршированной индейки и заканчивая бобами, рыбой, домашними колбасами и картофельным пирогом. Домработницы быстро справлялись с этой задачей, так что совсем скоро стол был набит до отвала. Хадсон особо не разглядывал еду, но, признаться честно, голодным всё равно был. — Ну что, рассказывайте, как вы тут без нас? — весёлым голосом стал расспрашивать Коул, беря столовые приборы в руки. — Всё норм… — мужчина не успел договорить, как Кассандра его нагло перебила. — У меня столько новостей! Братик, ты же не возражаешь? — она на секунду повернула голову к Чейзу, а затем так же стремительно отвернула, не дожидаясь ответа. — Вот и отлично! Всё просто замечательно. Мы с Чейзом хоть и не часто куда-то выбираемся, но когда нам это всё же удаётся, то гуляем по Манхэттену. Там безумно красиво, особенно в новогодние праздники. А ещё я начала ходить в школу, и мне очень нравится, хотя бы не буду видеть эту тухлую физиономию Чейза, — восторженно лепетала девушка, ковыряясь вилкой в картофельном пюре. — Кассандра, — угрюмо возразил Хадсон, намекая, что та перегибает. — В школу? — удивлённо переспросили родители почти в унисон и переглянулись. — Я не был больше способен терпеть каждодневное присутствие Кэс в моей квартире, даже пускай и в соседней комнате, — выдохнул он и вытер кончиком сложенной салфетки свои губы от клюквенного соуса. — Так что да, думаю, ей будут полезны минимальные социальные навыки. — Что в моих социальных навыках тебя не устраивает? — возмущённо перебила Кассандра.       Чейз не ответил, но многозначительным кивком в сторону неё намекнул родителям. — Что ж, — первая начала Тамора, когда отмерла, и выдохнула, окидывая обоих детей сосредоточенным взглядом. — Я рада, что ты, Чейз, взялся за правильное воспитание Кассандры. Хотя бы один месяц дом останется в целости и невредимости. — Ну мам, — снова возмутилась Хадсон-младшая, но сразу же прикусила язык, когда на неё мигом были обращены идентичные суровые взгляды Таморы и Чейза. — Иначе и быть не могло, — ухмыльнулся мужчина и продолжил дегустировать индейку, политую клюквенным соусом, с овощным салатом. — А как у тебя дела, сынок? Может, у тебя есть что-то, что может нас обрадовать? — совсем уж прозрачно задал вопрос Коул, обратившись к сыну. — Отец… — поморщился Чейз, как от зубной боли. — Ну сколько можно? Я, кажется, ещё в прошлую нашу встречу ясно дал понять: меня не интересуют никакие знакомства.       Он сразу же запихнул в рот индейку, чтобы заесть досаду, вызванную столь пристальным вниманием к его несуществующей личной жизни. — Чейз… — уже обратилась Тамора к нему, переглянувшись с Коулом. Кажется, это то, что являлось частым предметом дискуссий между ними. — Ты не молодеешь, и мы, к сожалению, тоже… Скоро и Кассандра вырастит, а нам бы хотелось успеть понянчиться с внуками… — Я сказал, хватит, — Чейз разозлёно процедил, сжимая столовые приборы до побеления костяшек.       Воцарилась неуютная тишина. Кассандра поёжилась, не смея встревать в разговор, но и просто так просидеть она не могла. — У Чейза, между прочим, кто-то есть, просто он не хочет колоться.       Девушка надула губки уточкой, посматривая на брата, у которого на лице заиграли желваки. Тот переметнул в её сторону взгляд, не сулящий ничего хорошего, и поспешил возразить, замечая уже счастливые глаза родителей. — Чейз, это правда? — спросила Тамора. — Это наглая ложь, — чуть ли не прорычал мужчина, откровенно злясь из-за предательства со стороны сестры, которого он не ожидал. — Чейз… — было опять начала мать, но Чейз и её бесцеремонно перебил. — Я не собираюсь это обсуждать. Ни то что в Рождество — вообще. Давайте закроем тему, пока мы друг другу не испортили настроение.       Его выбор теперь пал на блюда из рыбы. — Как скажешь… — непривычно прошептала женщина, заметно расстроившись.       Всё-таки ей хотелось, чтобы у её любимого сына появилась семья, которая осчастливила бы его. Но пока что этого, кажется, у него не было в планах.       Дальнейший ужин прошёл в тишине. Иногда они заговаривали на абсолютно отвлечённые темы, больше не возвращаясь к тем, что могли бы послужить среди них яблоком раздора. После десерта в виде сладкого пудинга и небольшого количества алкоголя в крови, ужин постепенно подошёл к концу, и настал вечер — самое время дарить подарки. Все плавно переместились из столовой в такую же огромную гостиную, удобно усевшись возле высокой, богато наряженной ёлки. В камине, изготовленном из резного камня, тихо потрескивали дрова, создавая настоящую атмосферу Рождества и чудес. Под живым еловым деревом уже находилось множество подарков, упакованных в красивую ленточную обёртку. Кассандре больше всех не терпелось их открыть и посмотреть. Собственно, с неё и решили начать.       Она начала с самой первой коробки, которая была небольшого размера и в принципе ничем не выделялась. Разорвав упаковку под поморщившееся выражение лица Чейза, Кассандра радостно запищала, из-за чего немного заложило уши. Она держала в руках палетку теней от Наташи Деноны и аккуратно прижимала её к груди, окидывая всех родных счастливым взглядом. — Не за что, — рассеял Чейз затянувшееся молчание и усмехнулся. — Чейз, ты просто лучший! — восторженно произнесла она, чуть ли не плача, и кинулась на него.       Мужчина сразу же принял её в свои объятия и нежно стал поглаживать по спине, позволив несильной улыбке проскользнуть на его лице. Кассандра вскоре отстранилась и принялась распаковывать следующий подарок, который тоже был маленького размера, но уже от родителей. Коул приобнимал Тамору за плечи, и оба с предвкушением следили за реакцией. Девушка разорвала упаковку и достала оттуда духи от Шанель. Радость вновь озарила её лицо. — Спасибо, мам, пап… — она уже не сдерживала всхлипов, кинувшись с объятиями на родителей. — Я вас правда, правда очень сильно люблю… — Мы тебя тоже, милая, — с улыбкой ответила мать.       Кассандра с трудом отлипла от них и сейчас довольная разглядывала подарки, залезши на кресло возле камина с ногами. — Чейз, дорогой, теперь твоя очередь, — так же ласково произнесла Тамора, повернувшись к Чейзу и взглянув ему в глаза.       Тот, в свою очередь, удивлённо вскинул брови, взглядом переспрашивая, не послышалось ли ему. По-прежнему недоумённо, он медленными действиями стал раскрывать подарочную коробку. В его руке лежал кожаный футляр, при виде которого его лицо медленно вытянулось от искреннего удивления. Чейз смотрел то на него, то на счастливых родителей, и не мог действительно поверить, что ему подарили наручные часы швейцарской марки Corum из коллекции Golden Bridge. Материал корпуса был из белого золота, сам браслет — из кожи аллигатора, в то время как стекло было сделано из сапфира. Цвет циферблата отдавал серебристым. — Чёрт, это… Охуеть, я же сам планировал купить, а вы…       В глазах Чейза чуть ли не блестели слёзы. Он был очень благодарен родителям за такой подарок. — Чейз Коул Хадсон, не выражайся! — строго сказала Тамора, но улыбку не спрятала, будучи рада такой реакции сына.       Отец подошёл и притянул Чейза к груди, похлопав его по спине. — Для сына нам ничего не жалко.       Мужчина на это лишь приподнял уголки губ и осторожно отложил подарок в сторону. — Теперь мой подарок! — вскочила Кассандра с кресла и крепко втиснула коробку в руки Чейза. — Мне уже страшно, — шутливо усмехнулся он и принялся открывать.       Когда он полностью развернул подарок, смех было невозможно сдержать. Чейз даже немного всплакнул из-за смеха, поэтому сейчас вытирал пальцем слёзы в уголках глаз. — Ну и в честь чего мне такой подарок? — кое-как, сбиваясь из-за смеха, спросил он сестру.       На коленях мужчины располагался зелёный свитер с изображённым на нём рождественским рисунком. Собственно, ничего из подобной гаммы он не носил. — Потому что ты всегда в период праздников выглядишь как Гринч, так что нужно полностью соответствовать, — Кассандра хихикнула.       Чейз немного возмущённо пофыркал, позакатил глаза, поплевался, но подарок принял. Всё-таки перед щенячьими глазами сестры он никогда не был в силах устоять. — Ну спасибо, таких подарков мне точно никто не делал, — растаял он в конце концов, рассмеявшись, и прижал сестру в объятиях. — Вы у нас такие уже взрослые… — мать, привычно удерживающая самообладание, не смогла больше скрывать эмоции, уткнувшись в плечо мужа и уже всхлипывая в него. — Ну ма-а-ам, — начала Кассандра. — У нас, между прочим, тоже есть для вас подарок, — произнёс Чейз и подмигнул. — Да? — изумлённо спросила Тамора, отстранившись от плеча Коула.       Мужчина ничего не ответил, таинственно улыбаясь, и только протянул вместе с Кассандрой путёвку в Дубай. Коул, удивлённый не меньше чем жена, принял её на руки и поднял на детей сверкающие неподдельным счастьем глаза. — Мы видим, как много вы работаете и стараетесь дать нам всё самое лучшее. Но иногда нужно подумать и о себе, о своём отдыхе, — поспешил разъяснить причину такого подарка Чейз, не прекращая улыбаться при виде смущенных и не ожидавших такого родителей. — Спасибо, родные, это действительно… неожиданно, но нам приятно, — ответила мать, всё же сумев взять себя в руки и как-то отреагировать. — А теперь мы можем пойти погулять? — вдруг встрепенулась Кассандра, сгорая от нетерпения ночной прогулки по рождественскому Нью-Йорку. — Ох, Кэсси… — непривычно замялась Тамора, переглянувшись растерянно с Коулом. — Боюсь, в этот раз не получится, милая… Но я думаю, Чейз не откажет тебе в этой просьбе. — В смысле? — озадаченно спросил мужчина. — Вы разве не закончили со своими делами в Пенсильвании? — Чейз, ты же понимаешь, что это не делается быстро… Поэтому нам нужно ещё немного времени, чтобы убедиться, что всё пройдёт нормально. Ночью мы опять уедем, так что присмотри за Кассандрой ещё немного.       Чейз тяжело выдохнул и скрипя зубами кивнул. Деваться было некуда. Кассандра заметно расстроилась, но старалась не показывать этого. — Тогда до скорой встречи? — уточнил мужчина. — Видимо да, — мягко улыбнулась женщина и протянула руки для объятий. — Идите, прогуляйтесь, не стоит из-за нас портить себе праздник.       Родители по очереди обнялись с детьми, тем самым попрощавшись. Кассандра пыталась сдержать слёзы из-за предстоящей разлуки, пока Чейз держался достойно. Кое-как оторвав не желающую расставаться сестру, он еле утихомирил её. Мужчина поспешил покинуть особняк как можно быстрее, чтобы у неё оставалось меньше поводов для грусти и слёз. Уже сидя в тёплом салоне спорткара, Чейз повернулся к Кассандре с вопросом: — Где ты хочешь провести остаток вечера? — Честно говоря, я уже ничего не хочу. Пошли, что ли, в Рокфеллер-центр, — вздохнула девушка и скучающе оперлась щекой на кулак, уткнувшись в окно.       Хадсон заметил, что она расстроилась, поэтому тоже вздохнул и направился из Нью-Джерси обратно в Нью-Йорк.

***

      Спустя два часа, когда уже окончательно стемнело, Чейз с Кассандрой наконец-то приехали обратно на Сохо. Но задерживаться они не собирались. Мужчина только припарковался, а затем они пешком направились в самый центр Манхэттена. Добрались они до него аж за час. За это время они успели наговориться, разглядеть ярко украшенные улицы, поэтому сейчас между ними водворилось безмолвие, несмотря на то, что настроение у Кассандры поднялось. Каждый витал в своих мыслях, пока они не дошли до пункта назначения. Еле протолкнувшись вперёд сквозь огромное количество местных и туристов, оба молча стояли перед украшенной ёлкой и рассматривали её дорогое и ослепительное убранство.       Кассандра фотографировалась на память, игриво показывала языки чужим людям, поиздевалась над Чейзом, и через несколько минут всё же соизволила отойти, давая дорогу другим. Они не задерживались, хоть и было тепло, несмотря на прошедший ранее дождь, лишь немного побродили по знакомым улицам и направились уже окончательно домой. По приходе Чейз завалился спать, так как безумно устал за сегодняшний день, который выдался чересчур насыщенным.       Он ещё не догадывался, что завтра ему придётся намучиться с нерадивым подростком по имени Ноен Юбэнкс.