Без Сожалений

Ну зачем тебе воспоминания, которые тянут тебя назад, когда со мной ты можешь идти вперед…?

♪ Ozzy Osbourne — See You on the Other Side ♪

      Чейз ошибочно полагал, что Ноен на него не обращал внимания. Он заприметил мужчину буквально сразу, как тот вошел на порог их маленькой и доселе неуютной квартиры. Юбэнкс вмиг забыл, как правильно вдыхать воздух полной грудью. Внутри что-то нещадно ныло, рвало сердце на клочки и терзало и так изнеможенную мальчишескую душу. Чейз восседал на скрипучем стуле, как на своем троне, оглядывал скептичным и скучающим взором кухню, будто свои владения, а сам выглядел до ужасного прекрасно и, главное, эффектно. Хадсон поправлял смольные волосы тонкими пальцами, на которых так изящно помещались несколько колец с различными изображениями, и чуть ли не литрами выплескивал из лазурных глаз брезгливость по отношению ко всему. На его лице сохранялось спокойное, до невозмутимого, выражение, а пролегающая меж бровей впадинка придавала его образу мрачности и пущей загадочности.       Ноен стоял как вкопанный в дверном проеме и не мог отвести взгляда. Этот мужчина выглядел так превосходно с его голубыми пронзающими глазами, черными, как воронье крыло, волосами и точеными скулами, что Юбэнкс невольно задумался о том, что это явно очередная гениальная скульптура из музея. Но, в отличие от скульптуры, движения Хадсона были проникнуты неким особым шармом, и он не казался, а был живым. Таким глубоким, вполне возможно, непредсказуемым, что Ноена прошибло осознанием моментально. Он восхищенно наблюдал за ловкостью пальцев мужчины, который так небрежно, но одновременно искусно крутил в них зажженную сигарету, то снимал, то заново надевал кольца и вместе с тем насмешливо кусал нижнюю губу, оголяя один из клыков.       Ноен оказался заворожен, он думал о том, что само восьмое чудо снизошло до его тесной комнаты, и долго не мог сдвинуться с места. Ему хотелось ловить каждый вздох, каждую усмешку на не столь пухлых губах, каждый мимолетный и неуловимый взгляд… Юбэнкс кусал губы и не осознавал, почему подобный типаж его резко заинтересовал. Ему никогда не нравились брюнеты, что уж говорить о тридцатилетних брюнетах, которые так сексуально закатывали глаза на очередную прозвучавшую глупую шутку. Чейз стряхивал пепел и так интимно водил подушечками пальцев по кругу пепельницы, что Ноен тяжело сглотнул, сгоняя наваждение. Он вмиг расстроился, осознав, что мысли, посетившие его вскользь, абсолютно неправильны и ненормальны. Ведь Чейз был тем сладким плодом, который был запретен. Парень также понимал, что навряд ли мужчина, годящийся ему в отцы, соизволит обратить на него должное внимание. Даже невооруженным глазом можно было заметить, как индифферентно относился ко всему Хадсон. Разве у него есть шансы?       Он ведь нескладный, чересчур худощавый, волосы еле живые после стольких окрашиваний, да и сам Ноен, честно признаться, еле живой… Что такого могло быть в нем, чтобы заинтересовать привлекательного во всех смыслах мужчину, даже не парня, а мужчину, который за свой недолгий, однако обширный опыт успел повидать многое?.. Юбэнкс слабо улыбнулся, окончательно смирившись с тем фактом, что этот Аполлон, сидящий по иронии судьбы возле него, не удостоит его даже вскользь брошенным взглядом. В груди собиралась тяжесть, а перед глазами — пелена из слез. Парень поспешил сморгнуть не вовремя просящуюся наружу влагу и вытер слипшиеся треугольники ресниц.       Юбэнкс поправил на себе висящую рубашку, разгладил брюки и, вдохнув поглубже, чтобы не запищать только от одного цитрусового запаха духов Хадсона, неторопливо вошел на кухню, замечая на себе женские взгляды и резко прервавшуюся молву. Стало неуютно, когда все вмиг замолчали и на пару секунд посмотрели на него. Его мать быстро взяла ситуацию под свой контроль и представила его обоим взрослым. Ее новая подруга оглядела его несколько высокомерно, но он не обращал на это внимания. Ноен сжал ноги с острыми коленями и стиснул кулаки, положив их на бедра. Он так сильно волновался, у него так сильно спирало дыхание от желания повернуться и взглянуть на предмет его внезапных грёз. Ему так хотелось убедиться в том, что смог заинтересовать, что чем-то привлек, из-за чего он не выдержал и сделал одну из самых главных ошибок в своей жизни.       Ноен мельком посмотрел в сторону, где сидел Чейз, и подавился то ли воздухом, то ли кусочком (чего?). На его щеках выступил еле заметный румянец, когда он заметил, с каким интересом в глазах смотрел на него мужчина. Хадсон, казалось, не отрывал взгляда и, делая одну затяжку за другой, наблюдал за ним. Юбэнксу хотелось улыбнуться, но он прикусил губу, скрывая нелепую улыбку. Он опустил голову и продолжал отвечать на редкие вопросы жены (?) Чейза. Факт возможного наличия у него супруги почему-то не напрягал его, ведь куда больше Ноена завлекал пристальный и такой дотошный, пробирающийся до глубины души, взгляд. Парень дрожал мелкой дрожью, стараясь не смотреть ни на Хадсона с его сигаретой в невъебенно эстетичных пальцах, ни на эту самую сигарету, так как курить хотелось нещадно.       Чейз был чересчур прозорливым и явно успел это заметить. Но он ничего не произносил, лишь изредка выдавал усмешку на тонких губах и с снисходительностью в глазах следил за каждым неловким движением Ноена. Он всячески подавлял рвущуюся улыбку и почему-то радовался, ведь ему удалось привлечь внимание того, кого он считал недосягаемым. Но двух-трех брошенных невзначай томных взглядов было недостаточно, и Юбэнкс знал, что для того, чтобы заинтересовать Хадсона окончательно, необходимо сыграть в очень опасную и рисковую игру. Но, как говорится, кто не рискует — тот не пьет шампанское. А парень пил алкоголь покрепче, поэтому для него данное высказывание совсем как детский лепет.       Он встал и, бросив быстрый взгляд на мужчину, последовал на балкон, зная, что через пару минут он подойдет, ведь то, с какими огоньками в глазах Чейз смотрел, намекало именно на подобный исход событий. Ноен довольно уселся на кресло, дрожащими от прохлады руками зажигая сигарету, и уже более не скрывал глупой, но по-своему наивной улыбки. Он чувствовал себя таким радостным от предвкушения дальнейшего, что, по обыкновению, даже не спрятал её, когда Хадсон тихо вошел и закурил собственную крепкую сигарету. И его саркастическое А ты чертенком оказался, белоснежный ангел так въелось в мысли, что сердце неосознанно само стало гулко биться о грудную клетку, желая ее проломить от такого количества эмоций за один вечер.       А Юбэнксу так по душе пришлась его острота, его внешняя холодность, но в то же время внутреннее пламя, что он продолжил даровать ему лукавые улыбки, томные взгляды и включил свою сучью натуру на максимум. И, судя по всему, это сработало, ведь тогда он готов был запищать от счастья, весь напуганный и смущенный, от того, что обнимался с Чейзом, который так властно и уверенно придерживал его за талию. Ему хотелось облизнуть его шею, провести влажную дорожку и попробовать мужчину на вкус. Хотелось впиться в губы жадным поцелуем, вцепиться еще более жесткой хваткой в чужие волосы и томно простонать на ухо. И, несмотря на то, что это было так неправильно, но так притягивающе, Ноен словно в тот же миг осознал: «Это — то самое. Это — тот самый. Это то, в чем я так долго нуждался, во что так долго верил и что так долго ждал…»

***

♪ Ozzy Osbourne — Shot in the Dark ♪

      Теперь же Юбэнкс, скатившись по стене зашарпанного туалета, сидел, подложив под задницу ногу, и сдерживал рвущиеся изо рта рыдания ладонью. Ему было так страшно. Слишком много всего за последние несколько суток. Он слишком обижен на Чейза за то, что тот не предпринимал попыток с ним связаться за этот год, за то, что как ни в чем не бывало думал, что Ноен, как покорная псина, побежит за ним, слушаясь. Хуй ему, такой огромный резиновый хуй!.. Он не собирался ломать свою гордость для того, чтобы угодить какому-то постороннему фантомному желанию владеть им. Юбэнкс был не готов на следующее утро после алкогольного опьянения и какого-то непонимаемого им до сих пор чувства проснуться в одной постели с тем самым, о котором так горестно вздыхал чуть ли не целый год и который не покидал его мыслей ни на минуту.       Он не ожидал того, что его лишит девственности именно этот человек. Если это и должно было произойти, то точно ни при таких обстоятельствах. Жалел ли Ноен? Жалел. Жалел, что не помнил ничего из того, что мог наговорить ему. Он задыхался, не имея возможности вдохнуть воздух, судорожно хватал его ртом, приоткрывая его немо, как рыба, оставленная на суше. Юбэнкс обнимал себя за плечи и ничего не соображал из-за приступа удушья, туманной пелены слез перед глазами и таких саднящих и кровоточащих мыслей в голове. Ему хотелось вытащить на каком-то тонко осязаемом уровне боль и избавиться от нее, как избавляются от ненадобных котят. Ноен понимал, что не сможет успокоиться, пока не отвлечется на что-то другое.       Он судорожно перебирал в голове воспоминание за воспоминанием и всё никак не мог найти то, что раньше помогало справляться. Парень бился головой об стену из-за одолевшей его безысходности, глотал текущие по щекам соленые слезы и всё никак не мог переворошить в себе душу, обнажить ее, вывернуть наизнанку для того, чтобы спастись. Юбэнкс не заметил, как каким-то образом завернул в лабиринт из мыслей под названием «Чейз Хадсон». Он думал о его руках, о его теле, о его лице, о его бесячей усмешке, о его властном взгляде и то, как крепко обнимал его, шепча то самое: «Ты мой, чертенок…»       Ноена ударило, будто током. Он словно только осознал, что как пару минут дышал спокойнее и менее рвано. Что его руки больше не трусились, а само тело не было уже настолько напряжено. Юбэнкс прикусил губу и прикрыл глаза, не желая осознавать, что именно этот загадочный мужчина послужил тем, что позволило его панической атаке отступить. Парень провел ледяной ладонью по лицу и резко выдохнул. Это было так неожиданно, но он продолжил думать о незначительных касаниях, объятиях, словах, которые его мозг мог выудить из памяти в подобной стрессовой ситуации. Ноен прокручивал в голове фотопленку воспоминаний и постепенно успокоился насовсем. Теперь его волновали лишь собственные ощущения и некоторые слова, сказанные ему Чейзом.       Он вспомнил то, как в машине откровенно лез к Хадсону, и теперь становилось очень стыдно. Юбэнкс буро покраснел и скрыл лицо в ладонях, будто мужчина находился здесь и мог как-то пошутить насчет этого. Затем всё смазывалось в одно и подсознание услужливо подкидывало момент, где Ноена так грубо, но приятно драли. Он смутился пуще прежнего, но чейзовское «Ты моя умница» прозвучало контрольным в его голове, как спусковой курок. После этого парень окончательно привел свое дыхание в порядок и направился на выход из душной и давящей уборной.

***

      Ноен понимал, что он не готов был видеться с Чейзом. Ему не хотелось его видеть. Он попросту не знал, что им предстояло обсуждать, когда он мало что помнил. Поэтому им было выбрано решение избегать Чейза и стараться не попадаться ему на глаза. Юбэнкс понимал, что, возможно, это не совсем верное решение, ведь Хадсон явно не пустит всё на самотёк, как поступил парень со своей жизнью уже очень давно. Понимал, что тот будет его пытаться выловить после школы, да и вообще в любых местах. Но Ноен так же понимал, что он не может с ним видеться, попросту не может. Душу сковала неведомая тревога, а мозг, скрипя зубами, старался отмахнуться от просящихся наружу воспоминаний. Юбэнкс не хотел думать о Чейзе, о его действиях, словах, он хотел жить дальше так, как жил раньше. Без него.       Ноен не хотел с ним разговаривать, стараться разобраться (в чем?) и прийти к какому-то общему выводу. «Я был пьян и ничего не помню (ну, если только чуть-чуть). Я не хочу с ним это обсуждать. Я не хочу, чтобы наши отношения развивались дальше. Нам нужно поставить точку» — так думал Ноен, уже полностью убежденный в своем решении. Он чувствовал себя очень устало, и ему ничего не хотелось. Парень ощущал снова воцарившуюся внутреннюю пустоту, незаинтересованность в любых действиях и нежелание как-то контактировать с обществом, что уж говорить о «беседе» с Хадсоном. Юбэнкс не хотел ни разговаривать, ни с кем-либо встречаться, но больше всего с Чейзом. Он выглядывал из окна, смотря за тем, стоял ли во дворе школы автомобиль мужчины, и, прячась, проулками пошел домой.

***

♪ Ozzy Osbourne — Scary Little Green Men ♪

      Чейз подозревал, что нечто подобное могло произойти. Он догадывался, что Ноен начнет его избегать, но всё никак не мог понять, как бы не силился, почему парень так рьяно от него прятался. Хадсон же не желал ему ничего плохого. Он всего лишь хотел нормально поговорить, что называется «адекватно», возможно, обсудить дальнейшее и начать знакомство с чистого листа, не отвлекаясь на годичный перерыв. Мужчина искренне этого хотел, ведь парень его притягивал. На вид он был самым обычным простым подростком, но в душе… В Ноене было что-то запретное, но не отталкивающее, а лишь приманивающее сильнее, словно полюса магнита. Его хотелось притянуть к себе, прижать близко к груди и больше никому не показывать, прятать и рычать звериное: «Мое!», когда кто-то пытался бы его коснуться.       В Чейзе взыграл лютый собственник, который от подобных непредсказуемых выходок Ноена дико ревел внутри и болезненно царапал сердце. Ведь настоящее беспокойство, выходящее за грань разумного, терзало и заставляло рассудок изнемогать. Хадсону не нравилось, когда что-то изнутри мешало жить, спокойно и скептично, как и всегда, всё обозревать. Он всегда старался избавляться от тех клокочущих чувств (?), которые рвали сердце на множество разных частиц. Чейзу невыносимо было терпеть что-то, что не поддавалось его контролю. Поэтому он всегда стремился утихомирить свой внутренний пожар. Но причина нынешнего огня, который с каждой секундой разрастался всё больше, порываясь сжечь всё к чертям собачьим, и подбирался медленно к глотке, перекрывая дыхание, самым из нахальнейших образов сейчас скрывалась от него.       Ноен прятался. Избегал его. Хадсон не мог найти его, выловить, и с каждым днем вся эта ситуация начинала его бесить. Бесить до искр перед глазами. Желваки ходуном ходили на его хмуром лице, и мужчина выглядел еще более мрачным и грозным, чем всегда. Он настолько раздражался тем, что не мог поймать Юбэнкса возле школы, ведь тот после окончания уроков сразу же, какими-то таинственными путями, ускользал от него, словно тень, что в голове часто представлял картины, где он его собственноручно придушит при встрече. Эта малолетка его настолько выводила из себя, что в его мыслях давно вместо привычного «мелочь» теперь обитало «дрянь», «сучка», «тварь», «блядина», и ему плевать на совесть, так как она у него давно стерта в порошок.       Ноен слишком его бесил тем, что никак не мог попасться, и продолжал играть в кошки-мышки. Но он не уяснил одну истину: если Чейз чего-то захочет, он этого добьется, чего бы ему это не стоило. Успев пробить Юбэнкса по всем связям в городе и предупредить владельцев местных заведений о существовании такого наглого подростка, он уже просто не выносил того неудовлетворения его внутреннего зверя, который готов был кулаки в кровь стереть, но найти слишком наглого мальчишку.       Как эта мразь только посмела меня игнорировать?!.. Что он о себе возомнил?! Что я буду за ним, сука, бегать и искать?! Да я его из-под земли достану, блядина он такая!.. Сука, нет нормально поговорить, надо обязательно показать свою гордость и избегать!.. Ну ничего, я ему еще намотаю волосы на кулак, поймет, что со мной шутки плохи!..       Чейз был слишком разъярен. Он был слишком взбешен, зол, в гневе и так далее и так далее… И всё это перекрывало то щемящее, не дающее покоя чувство тревоги и волнения за мальчика, который выглядел таким… не таким. Хадсон переживал, переживал, что с этой хрупкой и ранимой мелочью что-то случилось, и всеми этими грязными оскорблениями просто старался скрыть это от себя. Ему не хотелось признавать, что Ноен одним лишь своим появлением разворошил в нем всё и заставил тревожиться так, как он почти никогда не тревожился… Мужчина поправил свои волосы и устало рухнул лицом на руль.       Он устал. Устал пытаться выловить этого мальчика в попытке… Поговорить?.. Он? Поговорить? «Хадсон, да ты точно сошел с ума», — сокрушался он с усмешкой на губах, вертя головой и сгоняя бессонные ночи. Зачем Чейз так стремился вернуть Юбэнкса? Он сам не мог найти отчетливого ответа на этот вопрос. Всё остальное, что могло бы подойти, как-то чересчур размыто перед ним стелилось. «Неужели ты так хочешь его снова трахнуть, что другие шлюхи тебе никакого удовольствия не смогут принести? Неужели ты так сильно хочешь снова его опустить на колени? Чего же ты хочешь от него, Хадсон?..»       Мужчина понимал, что он навряд ли ищет Ноена лишь из-за его прекрасного тела. В иной ситуации он бы плюнул сразу же и нашел бы себе другую проститутку. Но… Ноен ею не был. Он стонал чисто, наивно, совсем по-детски преданно и искренне. Доверял себя всего. И слова, что произносил, тоже говорил, открыв душу перед ним нараспашку. Что-то было в нем такое, из-за чего его хотелось вернуть, а затем оставить жить у себя. И, говоря без обиняков, Юбэнкс его привлек… недоступностью. Парень был совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, но в то же время недосягаем. Его душа находилась еще далеко и постоянно ускользала, не желая даваться в руки. И Чейза это зацепило. Зацепило, что он не вешался на него со слащавыми речами, не стремился как-то привлечь к себе вычурным и пафосным видом…       Ноен играл себя. Всё было игрой, искусственной, но в то же время неподдельной. Его эмоции были непритворными. Он искренне хотел привлечь к себе внимание, и он его получил. Хадсона это привлекло, на каком-то высшем уровне мужчина почувствовал то, что так отчаянно пытался донести до его промозглого сердца Юбэнкс. Кажется, это…

судьбасудьбасудьбасудьбасудьбасудьбасудьбасудьба¿

      А сейчас он от него бегал. Тогда для чего он всё это делал? Чтобы добиться своего, рассмеяться в лицо и затем помахать ладошкой? Чейз по-настоящему ничего не понимал, и от слишком частых раздумий уже болела голова. Он не знал, сколько еще сможет сторожить его возле школы, но понимал, что сможет хоть целую вечность. Домой к Ноену он не торопился, так как знал, что преследование уже наказуемо законом. На звонки Юбэнкс не отвечал, а через несколько дней телефон вообще теперь постоянно был вне зоны действия сети. И как вы думаете, у Хадсона были веские причины для волнения?       А сейчас Чейз, как полный придурок, вновь сидел в припаркованном автомобиле и рассматривал скучающим взглядом проходящих мимо школьников, которые каждое утро собирались и обсуждали его иномарку, косясь в его сторону. Его это никак не трогало, лишь раздражало, особенно раздражало, что он толком-то и не знал, посещал ли Ноен школу, или он всё же, как истинный ненормальный, просто ждал его загадочного из ниоткуда появления. Но сегодня Хадсон решил действовать решительно и уверенно. Со своим обыкновенным выражением лица (а это — «не смотри в мою сторону, иначе я прожгу в тебе дыру»), мужчина вышел из машины и направился в сторону школьного входа.       Все, кто находился от него в нескольких метрах, оглянулись и заинтересованно разглядывали. Некоторые смотрели завистливо, а некоторые с определенным пренебрежением. Его подобное не волновало, поэтому на его лице не дрогнул ни один мускул, и он, не обращая внимания на повсеместные шепотки, направлялся к своей цели, зная, как мечтательно вздыхали девчонки, а парни криво выгибали брови в недоумении. Чейз толкнул от себя двери директорского кабинета и вошел, сталкиваясь снова с непонимающим взглядом мистера Уилсона, оторвавшегося от документации. — Я могу вам чем-то помочь?

***

♪ Ozzy Osbourne — Secret Loser ♪

      Чейз бесцеремонно прошел, садясь на кресло, и закинул одну ногу себе на бедро, а руку уместил на подлокотнике. Он несколько секунд смотрел до жути пронзительным взглядом, выглядя пугающе, а затем наклонился вперед, заглянув в чужие удивленные глаза. — Я не буду церемониться, поэтому скажу прямо, — начал мужчина, своим властным тоном пресекая любые пререкания. — Да я уже заметил это, мистер… Юбэнкс?.. Или кем вы там приходитесь Ноену, — нахмуренно произнес директор, не ожидая подобной наглости. — Да-да, но не это сейчас главное, — закатив глаза, ответил Хадсон, стараясь перевести тему обратно в интересующее его русло. Он сложил руки в замок и положил их перед собой на дубовом столе. — Я бы хотел поговорить с вами о Ноене, — мистер Уилсон попытался что-то возразить, но Чейз мгновенно его перебил. — Да, я знаю, что это конфиденциальная информация и всё такое, бла-бла-бла, но мне необходимо узнать побольше о Ноене, чтобы точно основательнее за ним присмотреть. Так как он не скажет, — вы должны это сами понимать, — то я решил поинтересоваться у того, кто в этом более сведущ, то есть у вас. Что вы имели в виду, когда говорили о его хамском поведении? Не могли бы вы рассказать подробнее? — вопросил Хадсон, по-прежнему смотря с усталыми и раздраженными огоньками в глазах, что заметил, кажется, сам директор и заметно напрягся.       Он смотрел неуверенно, словно не решаясь, но, подметив в человеке напротив некое превосходство и пышущую отовсюду власть, пришел к выводу, что тот-то точно сможет наставить Ноена на путь истинный. Поэтому мистер Уилсон еще несколько секунду смотрел на молодого мужчину, награждая его снисходительной улыбкой, протирая линзы очков платком. Чейз молча и напряженно ожидал, ощущая, как внутри него бушевала агрессия. Он совершенно не обращал внимания на то, как радужка его глаз моментально потемнела. — Что ж, молодой человек, думаю, вы вправе об этом узнать. Не могу сказать, что это соответствует профессиональной этике, но вижу, что вы не планируете ничего плохого по отношению к Ноену. Я расскажу вам о том, что я имел в виду. По сути то же, что и сказал тогда. Ноен не всегда был таким. Вы спросите: каким? Я Вам отвечу: он никогда свободно не посещал занятия, никогда не оскорблял учителей и никогда не участвовал в драках. Он всегда был тихим и способным мальчиком. Но всё изменилось в пятнадцать лет. То ли в нем взбушевали гормоны, то ли он устал прятаться под маской, но именно с этого периода начались его бесконтрольные вспышки гнева, злости и агрессии. Возможно, на него так повлияли задирания в школе или его разрыв дружбы с одной нашей ученицей. — Они были друзьями, но никто так и не знает наверняка, почему же они прекратили общение и на протяжении уже двух лет постоянно издеваются друг на другом. Ноен был и у школьного психолога. Мы сразу отправили его туда, когда заметили, что с ребенком что-то происходит. Он жаловался на усталость, депрессивное состояние и нежеланием продолжать что-либо делать, однако через месяц он светился счастьем, и больше жалоб от него не поступало. Это был последний раз, когда Ноен посетил психолога «по собственной воле», скажем так. Чем дальше он взрослел, тем более неконтролируемым становился. Его поступки становились всё более непредсказуемыми. Он не позволял себе помочь, всячески оскорблял, огрызался, и мы прекратили попытки предлагать ему помощь. Думаю, более не стоит пояснять, что имеется в виду. Ноен просто не посещает уроки, если и посещает — то это постоянно сопровождается новыми драками с учениками. — Естественно, что это происходит и из-за его внешнего вида. Он одевается неподобающе и никто из нас, педагогов, этого понять не может. Также он провоцирует остальных на насилие, и мы не можем понять его чуть ли не мазохистских склонностей к боли. Мы пытались повлиять на него с помощью других людей, полиции, но он не идет на контакт. И к общему сведению, он уже две недели не посещал школу, как раз-таки после вашего совместного прихода. Это что касается основной информации, — закончил свой монолог директор, после чего Чейз несколько минут молчал.       Это было не то, что он ожидал услышать, но то, что примерно предполагал. Хадсон метался между двух огней: сожалением и… восторгом?.. Да, он восхищался тем, что Ноен мог постоять за себя, в случае чего. На его губах промелькнула легкая тень полуулыбки. — Вы можете что-то рассказать насчет… подробных случаях его… неподобающего поведения? — осторожно поинтересовался Чейз, боясь, что директор больше ничего не скажет, прикрываясь тем, что и так слишком многое поведал.       Тот всего лишь пару минут смотрел на мужчину, а затем по-доброму улыбнулся, из-за чего в уголках его глаз собралась паутинка морщин. — Конечно. Не думаю, что они вам понравятся, но явно пригодятся.       Хадсон, как и ранее, приготовился внимательно слушать, поэтому лишь немного нахмурился, вмиг посерьезнев. — Было очень много таких случаев за последние два года, их все и не перечесть, но я расскажу вам о тех, которые были самыми… яркими, если их так охарактеризовать, и те, которые я запомнил. Во-первых, начнем с самого менее безобидного. Однажды он проткнул парню угольником ладонь. Это произошло спонтанно, бедный мальчик не успел осознать того, что случилось, пока не понял, что у него льется кровь. Как потом мне сообщили, он ничего обидного не сделал, лишь попросил карандаш, на что Ноен ответил очень агрессивным выпадом. Во-вторых, у него есть главные недоброжелатели. И в какой-то из дней вновь кто-то из них задел Юбэнкса, и тот снова, как меня опять оповестили, разозлился, не справился со вспышкой своего гнева и ударил девушку одного из парней об стену, тем самым разбив ей нос. Все сильно… удивились, но после этого Ноена долго не было в школе… — У вас в школе процветает буллинг, а вы ничего не делаете? Что это за школа? — раздраженно и возмущенно задал вопрос Хадсон.       Директор неловко поднял уголок губ. — Вы же сами понимаете, дети могут быть слишком жестоки. Мы для них не авторитет, они — правящая иерархия. Мы не можем ничего изменить, потому что эти дети не хотят меняться. — Вы просто оправдываетесь. Вы попросту не можете взять бразды правления в свои руки, — нахмурившись, ответил Чейз, сложив руки на груди.       Он не понимал того, как подобное безобразие могло твориться в, казалось бы, хорошей школе. Не зря поговаривают, что в тихом омуте черти водятся. Ноен, оказывается, очень соответствовал кредо своей школы. А еще внутри мужчины слишком отчетливо скребся его внутренний зверь, желающий наказать всех врагов и обидчиков Юбэнкса. — Может и так. Так вот, на чем мы остановились, — прокашлялся мужчина, желая отвадить Хадсона от столь щепетильной темы. — В-третьих, он на полном серьезе грозился устроить взрыв в школе. Пока никого не было в кабинете химии, Ноен как-то пробрался туда и со знанием своего дела начал смешивать склянки и различные пробирки. Думаю, вы понимаете. Он действительно выкрикивал о том, что желает «спалить это гадкое и адское место».       Чем больше мужчина говорил о поступках парня, тем больше удивлялся Чейз, что немыслимо было увидеть на его нечитаемом лице. Хотя внутри у него всё сжималось от сочувствия и желания помочь, позаботиться. Он искренне беспокоился, ведь не мог осознать тот факт, что Ноен — его милый ангел — мог творить настолько безумные коварства. Но подобная «изюминка» в его биографии не отталкивала, а, наоборот, пуще прежнего привлекала. Ему нравилось, что Ноен был таким непредвиденным чертенком, и его совершенно невозможно было предугадать. — В-четвертых, — это уже больше связано непосредственно с его личным конфликтом между ним и его бывшей подругой, — он развесил ее голые фотографии и подписал их различными… надписями, гхм. Что произошло далее — надеюсь, не стоит пояснять. Так как их обоих не смущает ни то, что они были лучшими друзьями, ни то, что одна из них девушка, они постоянно дерутся между собой так, будто постоянно были заклятыми врагами. В-пятых, опять произошла какая-то стычка между ним и каким-то одноклассником, — имен раскрывать не буду. Его снова вывели на эмоции, когда просекли, что могут вызывать его неуправляемый гнев, и тогда в школе снова происходит бедлам. — Его начали провоцировать, отпускать всякие непристойные шутки и, когда Ноена все же довели, он медленно встал, вытер сочащуюся из губы кровь и подошёл к тому самому парню. Он наклонился к нему и насильно, но неожиданно раскрыл ему рот и плюнул. Все вокруг, естественно, опешили, и воцарилась тишина. Ноен ухмылялся и вытирал кровь со своего лица, на что тот парень стал плеваться на пол и говорить о том, что «какая это мерзость, фу, боже, от него разит привкусом блевотины». Юбэнкс ничего не ответил, решая скрыться с места, — директор поправил очки на переносице. Чейз по-прежнему оставался в удивлённом состоянии, о чем оповещали его вскинутые вверх брови. Но он продолжал внимательно слушать, хотя резко захотелось закурить, чтобы вместе с никотином избавиться от неприятно липнущего чувства страха. — Ну и в-шестых, — мистер Уилсон вздохнул, вытирая очки снова и оттягивая то самое тяжёлое, что было припасено напоследок.       Чейз напрягся сильнее, готовый услышать что угодно. — Я не знаю о конкретных подробностях этой ситуации, но расскажу все, что мне известно. За Ноеном вновь гнались, так как желали, кажется, «преподать урок» за какой-то случай. А вы знаете, как эти подростки «преподают уроки», — чем ближе директор подходил к развязке событий, тем нервознее протирал очки. — Он заперся в туалете, чтобы они его не нашли, но они достали его и тут. Они выломали дверь, а Ноен не видел иного выхода, судя по всему, и спрыгнул с первого этажа, тем сам выбил стекло, — глаза Чейза расширились, а сам он даже прекратил дышать, ощущая, как что-то сбилось внутри и нещадно кололо в области солнечного сплетения. Его глаза потемнели от пронзающей изнутри злости, а кулаки сами по себе сжались, готовясь разбить ебало каждому, кто смел так вести себя с Ноеном. — Он… Он схватился за стекло и… порезал себе запястья на обеих руках, при этом гадко ухмылялся и не выказывал никакого физического и психического дискомфорта. Он продолжал улыбаться, что напугало, естественно, большинство. После этого его отправили к нашему другому психологу, который сменил первого. Сначала Ноен вел у него себя послушно, но никак не реагировал на расспросы насчёт его поступка, связанного с перевязанными запястьями. Но вскоре он так же плюнул ему в лицо и рассмеялся на его слова о «предложении помощи со стороны школы». Наш психолог не привык к наличию такого ученика в нашей школе, поэтому растерялся, не зная, как себя вести. Но Ноен уже увидел ошеломление на чужом лице, так что останавливаться он не торопился, ведь у него спустили тормоза. Что произошло дальше — я не в силах объяснить так, как это должно быть, однако… гхм… Ноен сел к нему на колени, положил руки на плечи и томно заглядывал, и всячески вздыхал. — В общем, он развратными действиями его старался соблазнить, но после того, как психолог попытался скинуть с себя его, Ноен, судя по всему, когда тот не следил, оказавшись обезоруженным, схватил ножницы. Он прислонил их к горлу и пригрозил. Наш психолог, будучи не готовым к подобной вакханалии, попросту уволился… — повисла тишина. — Что ж, пожалуй, на этом всё. Я ответил на ваши вопросы? Теперь извините, но мне необходимо работать.       Директор отвел прямой взгляд и уткнулся в бумаги. Чейз смотрел пару минут задумчиво, поджав губы, а затем, встав с кресла, направился к выходу. Приостанавливаясь, он вновь развернулся и кинул напоследок фразу: — И вправду гадкое место. Ад. Даже хуже. Чертям было бы где разгуляться.