Без Сожалений

Злость на самого себя всегда самая сильная, поэтому человек и стремится как можно скорее направить её на кого-то другого.

♪ BONES — RestInPeace ♪

      Чейз вышел из кабинета, находясь в мысленной прострации. До него с трудом доходили гул ученических голосов, громкий смех, крики и ругательства. Всё смешалось в какофонию звуков и мешало адекватно проанализировать узнанное. Он не мог сосредоточиться, находясь в абсолютном беспамятстве. Хадсон провел рукой по лицу, стараясь убрать наваждение. Не хватало ещё и самообладание потерять, хотя оно и так было на грани. Чейз не знал, что ему делать дальше. Он оказался совершенно не готов к той обратной стороне истины, что теперь поблескивала перед ним в тусклом свете. Кажется, Хадсон только сейчас стал осознавать, с чем ему пришлось связаться. Точнее, с кем. С чертовски сложным мальчишкой, которого разгадать будет так же трудно, как и его самого. Но он поклялся себе добраться до правды.       Несмотря на некий шок, вызванный теми событиями, в которых Ноену пришлось побывать непосредственно основным участником, Чейз не сильно вдавался в порицания столь распутного поведения. Он и сам в свои школьные годы был не лучше, однако мужчину больше интересовало, почему же Ноен так себя вел, ему хотелось вывернуть из него всё наизнанку и выложить перед собой, чтобы с точностью знать даже количество ударов его сердца. Он был и в некотором восхищении, ведь чертёнок открывался всё с новой и новой стороны. Его это не пугало, Хадсон знал, что возможно было сделать в такой ситуации. Осталось лишь найти и выудить на поверхность заблудшего Юбэнкса, который избегал его и прятался даже от школы. Что же с ним произошло? Неужели только мужчина являлся причиной такого непонятного поведения?       Чейз не верил в это, он подсознательно догадывался, что причина кроилась в другом. В чем же — оставалось разузнать. И, кажется, ответ мог дать один лишь Ноен, который прятался и предусмотрительно не высовывал своего носа. Очень предусмотрительно, иначе Чейз в ту же секунду схватил бы его за шкирку, как нашкодившего котенка, и устроил хорошую такую встряску, ибо нехуй его игнорировать. Чейз такого не потерпит в свой адрес. Ему важно было пообщаться без всей этой излишней мишуры, в трезвой обстановке и поговорить с Ноеном о том, что их обоих тревожило, потому что в глубине души он ощущал, что не сможет его отпустить, как бы ни пытался. Механизм запущен, всё, баста, поздно что-либо стараться остановить. Он не отпустит его без разговора. Хадсон приходил к мысли, что, кажись, Юбэнкс сильно жалел о случившемся, раз избегал так долго, но не находил в этом чрезмерно веской причины его бояться и из-за этого залегать на дно. Или мальчик боялся не его?..       В любом случае подобное выводило его на злость. Чистую, неподдельную. Чейз был по-настоящему разъярен, желая уничтожить Ноена в ту же самую секунду, как встретит его. От стремительно промелькнувшей мысли его останавливал лишь ослабленный рассудок, который уже не выдерживал столь адской пытки. Пытки, заключающейся в отсутствии рядом одного конкретного сумасшедшего мальчишки. Чейз чувствовал, что внутри него разгорался настоящий пожар, который потушить, увы, казалось невозможным. Оставалось лишь лицезреть за вспыхнувшими и взорвавшимися наверх обломками прежних эмоций. Никогда не злившийся настолько остро без определенных на то причин, теперь в нем мгновенно воцарилась буря, готовая сокрушить всё, что попадалось ей на пути. Его злоба, казалось, готовилась нанести удар на окружающее его общество. Она обуревала его всего и скапливалась даже в кончиках пальцев.       Огонь опалял его изнутри и стремился сжечь всё к чертям собачьим, разъедая и не оставляя после себя абсолютно ничего. Это пламя хотело сожрать любого, без единого зазрения совести. Исключение составлял единственный Ноен, при виде которого пожар менял себя и уклонялся на другой курс. Пожар, который не наносил парню вреда, а лишь заставлял плавиться заживо и просить ещё. Это была глубокая злость, постепенно перерастающая в такую же сильную ненависть. Но ненависть не на Ноена, а на обстоятельства, при которых всё происходило самым мерзопакостным образом. Его раздражало, что от него убегали, даже не выслушав. Раздражало, что его игнорировали. Раздражало, что он, сука, вместо того, чтобы остановить собственное сумасбродство, продолжал добровольно тонуть в этом дерьме. Чейза раздражало, что он так сильно беспокоился за Ноена, пропуская даже в своей голове пару раз не самые позитивные мысли.       Дурные размышления приводили его совсем не туда, куда ему хотелось. Но Хадсон продолжал внутренне сгорать, не останавливаясь перед ожидаемым пепелищем. Лишь сжимал кулаки, героически выстаивая подкинутое испытание в виде одного глупого подростка. Раздражала и собственная беспомощность. Чейз не знал, нужна ли Ноену помощь именно сейчас, и поэтому достаточно сильно страдал от этого незнания. Хотелось вопить о своей злости на весь мир, уничтожая каждого, кто встанет на его пути. В такие минуты Чейз с особым наслаждением представлял всяческие издевательства над раздражающим его объектом, и даже совесть здесь замолкала, не смея ничего возразить. Хадсон сжимал кулаки до побеления костяшек, желая кого-то избить и выместить всё, что накопилось. Но его все ещё удерживала балансирующая над бездной разумность.       Пройдя чуть дальше входа в школу, он остановился на секунду, достал одну сигарету из почти опустевшей пачки и закурил, складывая руки лодочкой около разгорающегося огонька. Хадсон даже не подозревал, насколько устрашающими выглядели его глаза в данное мгновение. В них отражалась откровенная насмешка над остальными и злость вместе с переливающимися бликами горящего огонька. Чейз поднял голову кверху, выдохнув сигаретный смог, который отравлял лёгкие, а сейчас и его собственные мысли. Он думал обо всем и старался сдерживать злость, не позволяя ей выплеснуться наружу. Шершавая кожа ладоней уже запечатлела полумесяцы от ногтей, впивавшихся слишком болезненно, на что мужчина не реагировал. Он смотрел вдаль, не видя перед собой ничего. Вместе с дымом хотелось выветриться и самому.       Злость постепенно отпускала, сменяясь лёгким флером раздражения. Чейза нехило так потряхивало от гнева, поэтому со стороны могло показаться, что он явно не в себе. Хотя это и являлось истиной, так как прийти в себя стоило ему немалых усилий. Но отдадим ему дань уважения, его лицо оставалось таким же спокойным и беспристрастным, как если бы он в эту секунду думал о чем-то обыденном. Внутренние коллизии неприятно сжимали сердце и, словно застывающая смола, сковывали его. Он сохранил холодное самообладание, не показывая остальным свой отчётливый испуг. За подобными размышлениями не замечаешь происходящего во внешнем мире, находясь погруженным во внутренний. Чейз на один лишь миг вынырнул, улавливая краем уха обрывок фразы: »…Ноен…» Он машинально дёрнулся, ощущая, как озноб ледяными иглами вновь охватил его. Чейз развернулся в ту сторону, услышав знакомое имя, и судорожно стал вглядываться в незнакомых подростков. Те, не замечая постороннего любопытного взгляда, продолжали освещать определенные события, связанные с парнем, в не самом наилучшем контексте.       Хадсон, ощущающий, как злость опять начала в нем закипать и не стремилась надолго отступать, осознавал, что ему её не обуздать. Он рвано выдохнул, продолжая делать слишком резкие затяжки. Сдерживая явный порыв наброситься на кого-то с кулаками, мужчина продолжал их сжимать, стискивая и зубы чуть ли не до сковывающего дискомфорта. Выглядел Чейз обезумевшим, но никак не мог справиться с той нарастающей внутри снежной лавиной. Его губы выдали кривую усмешку. Хадсону хотелось рассмеяться в ответ на то, что терзало его изнутри и продолжало доставать. В данный момент его бесили все и хотелось каждому скрутить голову, чтобы те лишь не смотрели в его сторону. Его знатно колошматило, а глаза по-прежнему излучали гнев и презрение. Поджатые губы дрожали, а из груди вырвался неосознанный рык неудовлетворения. Где же Ноен, который смог бы его успокоить одним лишь взглядом?.. Его бесило даже спрятавшееся за облаками солнце, хотя сам Чейз сейчас выглядел не лучше мрачной тучи. Он продолжал курить, думая о той злости, что преследовала его и наступала на пятки. Хадсон не искал причину своей столь огромной злобы на весь род людской и не стремился разгадывать этот запутанный клубок из мыслей о собственном прошлом. Чужие пересуды мало его интересовали, но если они касались Ноена… — Приветик, — жуя и надувая жевательную резинку, произнес какой-то слишком слащавый женский голос, обращающийся, как оказалось, к нему.       Он медленно повернулся лицом, осматривая грозным взглядом подошедшую девушку, и тихо хмыкнул, больше не смотря на нее. Девушку это, кажется, несколько удивило и даже заставило нервничать, но она не стала унывать и не оставила попыток разговорить не настроенного на диалог Хадсона. — Ты тут один?       Чейз снова удостоил девушку ленивым взглядом, рассматривая ее чересчур вызывающий наряд, и даже бровью не повел. Он вперился в неё так, что её пробрало до мурашек, и она поежилась, стряхивая с плеч лёгкий испуг. Без особого желания продолжать этот разговор, Хадсон соизволил все же ответить: — Конечно же нет, стою здесь в компании одной тупицы, считающей, что мне интересна её бессмысленная болтовня, — он спокойно это проговорил, выдыхая сигаретный дым, пока его глаза выдавали токсичную усмешку.       Девушка растерялась, но мгновенно взяла себя в руки, не позволяя себя сломить из-за чересчур грубо брошенных слов. — А я вижу, ты с характером. Мне нравится, — она кокетливо накручивала пряди волос себе на палец. — Мне плевать, что тебе нравится, а что нет. И я, кажется, уже сказал, что не собираюсь выслушивать посторонний пустой вздор, — холодно отчеканил Хадсон, метая в сторону девушки молнии из глаз. — Я заметила, что ты здесь довольно часто тусуешься, — не обращая по-прежнему никакого внимания на чужие слова, продолжала девушка. — Кого-то ждёшь? Хотя не то чтобы мне есть дело до какой-то ничтожной девчонки, которая и рядом не стоит, — она саркастично засмеялась, прикрывая рот ладошкой, и от этого притворного жеманства Чейзу захотелось немедленно хорошенько так нажраться, чтобы стереть эту безобразную картину из своей памяти. — Меня зовут Синтия, а тебя, красавчик?       Она томно вздохнула, моргая наращёнными ресницами, обхватила руками его шею и прижалась к нему, обнажая вид на выраженную зону декольте. Чейз пуще прежнего скривился от подобного нахальства, заглядывая в глаза представившейся девушки, которая облизывала губы в предвкушении, явно ещё не осознавая, с кем она связалась. Но ему хотелось поиграть, поэтому он не спешил отстранить от себя Синтию, которая, будто бы невзначай, потиралась о него. — Дорогуша, ты хотя бы знаешь, сколько мне лет?       Он насмешливо прикусил фильтр сигареты, посматривая на безуспешные и смехотворные попытки Синтии его соблазнить. — На вид тебе всего лишь двадцать пять, так что все нормально, — она наклонилась к уху, обжигая его горячим воздухом и облизнув мочку вместе с серёжкой. — Тогда… — переняв ее тембр голоса, он так же стал шептать ей на ухо, наклонившись. — Не хочу тебя расстраивать… хотя мне пиздец как поебать, но… мне тридцать, малышка.       Чейз резко взял Синтию за горло грубой хваткой, начиная уже даже слабо придушивать, и отстранил от себя, с отвращением поправляя одежду, которая успела слегка помяться из-за тесной близости. — И я гожусь тебе в отцы. Так что слюни подотри и прекрати вешаться на первого встречного, не каждый оценит. Кто-то, может, и оценит, но не я.       Девушка прикусила губу, с некой досадой посматривая на мужчину, а затем поправила кончиком мизинца немного размазанную помаду. — Я не против ролевых игр. Можешь побыть моим папочкой, — она пыталась овладеть им напускной наивностью, совершенно не подозревая, что в его сердце место было занято лишь такой детской и простой невинностью со стороны одной определенной белоснежной бестии. — Пошла нахуй, — он едко выплюнул эти слова, начиная понемногу закипать из-за затянувшейся неудачной пародии на флирт. — Так сразу, папочка? Как скажешь, — Синтия искусственно рассмеялась для того, чтобы в следующую секунду запищать из-за удушающей хватки на ее шее и таких ледяных пронзительных глаз, искрящихся тотальной ненавистью и омерзением. — Ты противна. Никогда бы в жизни я не обратил бы внимания на твою вагину и отсутствие серого вещества в голове, — прошипел он угрожающе, сжимая зубы из-за досаждающей и распирающей его изнутри агрессии вкупе с раздражением.       Синтия, казалось, уже поняла, с кем ей пришлось связаться, однако не стремилась отступать. — Неужели я тебя совсем не привлекаю? — с некой обидой и непониманием в голосе вопросила девушка. — Меня не привлекает чужая посредственность, — лицо Чейза исказилось в гримасе, что означало, насколько трудным для него оказался подобный диалог. — И, в отличие от других, я умею держать свой член в штанах, — Хадсон сплюнул в сторону, отпуская девушку и направляясь отсюда восвояси, не обращая внимания даже на жалкие попытки его остановить.       «В что́ за пиздец ты меня втянул, Ноен?..»

***

♪ Масло Черного Тмина — Я Танцую Вас (slowed + reverb) ♪

      Чейз ощущал себя так, будто бы из него выкачали все жизненные силы. Ну или переехали КамАЗом, причем дважды. Сегодняшний день отнял у него столько внутренней энергии, сколько он не тратил за последние пять лет. За последние сутки Хадсон испытал разом столько эмоций, сколько не позволял себе их проявлять уже достаточно долго, поэтому терзания внутри забирали силы снаружи. Он был полностью опустошен выведанной информацией о Ноене, а после короткого диалога с неинтересным и глупым существом, имя которого он даже не планировал сохранять в собственной памяти, мужчине больше ничего не хотелось, как заглушить чем-то образовавшуюся пустоту.       А так как увлечений, близких друзей или ещё каких-то средств для обыкновенного абстрагирования от внутренних разногласий у него не было, единственным спасительным вариантом являлся… конечно же, алкоголь. Чейз всегда пил, когда был морально сломлен и на душе становилось чересчур херово. Глаза слипались из-за бессонных ночей, самого его штормило, но спать даже в таком состоянии он не смог бы. Надежда была на крепкий коньяк, который помог бы ему отключиться хотя бы на пару часов. Тело ломило от сильной усталости, а Хадсон всё равно медленной походкой плелся в свой бар. Задумчивость и погруженность в мысли отчетливо проявлялись через его нахмуренное выражение лица.       Зайдя в несильно наполненное людьми заведение, мужчина молчаливо подошёл к барной стойке, возле которой стоял бармен, кивком поздоровался с ним и взял две бутылки с крепким коньяком. Настроение было отвратительное, и надраться хотелось вусмерть. Чейз прошел в свой кабинет, заперся и, послав все приличия нахуй, прямо с горла стал его хлебать. Он выпивал судорожными глотками крепкий напиток, абсолютно не церемонясь и не обращая внимания на то, как темные капли скатывались по слабо отросшей щетине прямо к подбородку. Редкие капли, что соскальзывали и попадали ровно на белоснежную помятую рубашку, сейчас Хадсона абсолютно не волновали. Мужчина был полностью поглощен терзаемыми размышлениями и терпким привкусом коньяка.       Сняв с себя кое-как пиджак и откинув его на кожаный диван, он сел на кресло и фамильярно закинул ноги на стол, закрывая глаза на аккуратно разложенную документацию. Облизывая губы и ощущая на них вкус алкоголя, Чейз поправил волосы одной рукой, совершенно не морщась. В глубине души что-то неприятно саднило и болезненно тянуло, поэтому он стремился заглушить это чувство коньяком. С трудом сидя на одном месте, мужчина встал и стал ходить по комнате, заглядывая в окно сквозь плотно затененные занавески. Мысли роились одна за другой, всячески досаждая и не желая отступать. Хадсон делал глоток за глотком, с разжигаемой ненавистью стараясь их притупить бессвязностью рассудка. Перед глазами начало уже всё расплываться, но определенные мысли всё не отпускали, чем разжигали в нем неконтролируемую ярость.       Подобная беспомощность выводила его на уровень нелепого и безудержного смеха, от которого он не смог спрятаться. Чейз хрипло рассмеялся, заглушаемый музыкой. Всё случившееся доводило до истерического хохота, до слез в уголках глаз, до болящего пресса. Хадсон ничего не соображал, ничего не видел перед собой, слыша лишь оглушающий собственный смех в ушах и резво стучащее сердце. Мужчину захлестнуло состояние крайнего остервенения к себе, из-за чего он, не сдержавшись, кинул недопитую бутылку коньяка в стену. Та, естественно, разбилась, а слишком резкий звук ворвался в опьяненный разум Чейза, заставив на секунду замереть.       Он уткнулся взглядом в лежащие на земле осколки и лужу коньяка, затем шмыгнул носом, пригладив рукой свои волосы, и с трудом уселся рядом, оперевшись спиной о стену. Хадсон смотрел на осколки, открывая вторую бутылку, и спокойно отпивал, будто бы не у него пару минут назад случилась вспышка исступленной злобы. Чейз любопытно поглядывал на фрагменты бутылки, продолжая напиваться. Он тряхнул волосами, усмехнувшись и качнув головой. Мужчина вынул последнюю сигарету из пачки, закурив и вдыхая глубоко в легкие сизый дым. Захотелось резко встать и начать танцевать, лишь бы призрак далекого прошлого прекратил его доставать. Но именно это резко возникшее желание повлекло за собой мимолетную кинопленку воспоминаний.

…Потанцуем?..

      …Как ты забрело сюда, дитя?..

…Налей мне водки…

      …Еще молоко на губах не обсохло…

…Мне плевать…

      …Кажется, ты не понял…

…Прижми меня к себе…

      …Поцеловать тебя?..

Пригласи меня на танец, Чейз.

      «Я уничтожил к тебе все свои чувства. Я запер их под надежным замком. Я спрятал их там, где их никто не найдет. Тогда почему ты продолжаешь являться ко мне в воспоминаниях?.. Верно говорила моя мать: «Ты можешь удалить человека из своего сердца, но никогда не истребишь его из своей памяти…»       Останься…

Я не могу.

***

      Чейз внезапно заснул, о чем догадался лишь после того, как вынырнул из тревожного сна и обнаружил себя по-прежнему сидящим возле стены. Тело онемело, голова раскалывалась, а перед глазами всё плыло. Болезненно простонав, Хадсон осторожно встал, насколько ему позволяло его похмелье. Сфокусировав взгляд на циферблате часов, мужчина узнал, что уже было около восьми часов вечера. Он провалился в сон, что позволило ему немного выспаться, но чувство смутного беспокойства и раздражения никуда не спешили отступать, как и сам Чейз. Мужчина не смел прерывать свой начавшийся запой, поэтому им немедленно было принято решение отправиться в другой бар и уже напиться там.       Поправив на себе помятую рубашку, которая едва сползла и обнажала вид на острые ключицы, Хадсон наспех накинул на себя пиджак и выдвинулся в путь. Он сел в машину, хлопнув дверью, хотя по обыкновению всегда начинал возмущаться из-за этого, и удобно устроился на сидении. Положив руку, обрамленную швейцарскими часами с дорогими камнями, которые были выполнены под заказ, на руль, Чейз завел машину, не беря во внимание, как он будет добираться домой. Пьяным за руль он точно не сядет, но перспектива оставить свой автомобиль около чужого бара отнюдь не пугала, мужчина даже не задумывался насчет этого.       Приехав в один из баров, который, по иронии судьбы, являлся его конкурентом, Хадсон выполз из машины и слегка покачивающейся походкой направился вовнутрь. Отовсюду уже вовсю звучала громкая музыка, которая резала по барабанным перепонкам, танцевали стриптизерши, находясь неизменно на своих пилонах, а яркие софиты переливались различными цветами, освещая лица каждого из присутствующих. Чейз пробирался сквозь толпу веселых и уже пьяных людей, брезгливо кривясь и морщась. Он устало рухнул на стул, сложил руки в замок на барной стойке и уткнулся в них лицом. Пролежав так пару секунд и приходя в себя, мужчина всё же соизволил поднять голову и с прищуром, крайне дотошно, смотрел на полки с элитным алкоголем. — Стакан черного рома, пожалуйста, — хриплым, не похожим на свой голос, произнес Хадсон.       Светловолосый юноша, стоящий за барной стойкой, моментально встрепенулся, доставая снифтер и наполняя его напитком на треть. Поставив перед Чейзом фруктовую нарезку, он продолжил молча наблюдать за необычным клиентом. Тот, в свою очередь, вообще не реагировал, взяв сразу же предложенный бокал и, прикрыв глаза и наклонившись назад, залпом выпил, закусывая долькой лайма. В нос мгновенно ударил фруктовый и карамельный запах, который ему понравился. Однако сейчас Чейзу абсолютно не хотелось дегустировать напиток, поэтому он не пил мелкими глотками, как следовало бы истинному гурману. Бармен как-то сочувственно на него смотрел, наблюдая за тем, как мужчина напивался в гордом одиночестве. — Тяжелый день? — вопросил он, добавляя в снифтер еще рома по запросу Чейза. — Хах… — хрипло усмехнулся Хадсон, встряхнув волосами. — Если бы… Тяжелые последние пять лет, — алкоголь слегка развязал ему язык, поэтому он позволил себе разговориться, смотря прищуренно на парня и переставляя бокал из одной руки в другую. — Необходимо расслабиться? — кивнул юноша в сторону подходящих стриптизерш, смотря с некой жалостью на такого растрепанного и помятого мужчину.       Тот лишь усмехнулся, облокотившись щекой на кулак и постукивая другой рукой с массивными кольцами по столешнице. Чейз лениво перевел взгляд на двух девушек, что оперлись на его плечи и всячески заигрывали. Он прикусил губу, слизывая привкус корицы и розмарина. Хадсон всё постукивал по стойке пальцами, пристально вглядываясь в лица совсем молодых девушек. — Отстой, — отрезал он, и одним лишь словом высказал собственный отказ.       Парень кивнул им, и те удалились, на что мужчина вновь никак не отреагировал, пригубив ром. — Я, кажется, знаю вас, — неуверенно, однако смело начал юноша. — Да? — усмехнулся Чейз, облизывая губы и посмотрев полупьяно на бармена. — И кто же я? — Это же вы владелец знаменитого бара «Black Devil?» Это заведение еще является нашим главным конкурентом. — Да, парень, именно так. И прекрати обращаться ко мне на «вы», я ненамного старше тебя, — усмехнулся он, снова пригубив ром. — Чувствую себя стариком. — Неожиданно встретить вас здесь, — сказал юноша, протирая бокалы. — Я же сказал, ко мне можно на «ты», — раздраженно процедил Хадсон. — Вот сколько тебе лет? — наклонившись вперед и заглядывая прямо в радужки, поинтересовался он. — Эм… ну… Мне двадцать пять, — немного неловко ответил молодой бармен, посматривая на столь загадочного и эксцентричного мужчину. — Ну во-о-от, — протянул тот. — А мне всего лишь тридцать, считай, почти ровесник, — он хрипло посмеялся, снисходительно глядя на парня. — Вы… Ты не похож на свой возраст. — Я знаю, мне часто это говорят, — задумчиво проговорил Чейз, жуя дольку лайма. — Как тебя зовут, парень? — неожиданно спросил он после некоторого молчания. — Меня зовут Ник. — Окей, Ник. Ты умеешь слушать?       Хадсон поднял потемневшие глаза на Ника. — Я работаю барменом, как ты думаешь, я умею выслушивать? — усмехнулся парень, на что Чейз ухмыльнулся, крутя снифтер в руках. — Замечательно. Мне нужен совет, ну, со стороны виднее же, или как там говорят.       Мужчина взъерошил свои волосы. Ник настроился внимательно слушать. — Год назад я познакомился с п… одним человеком. Он мне понравился, в нем есть что-то необычное, что притягивает меня к нему. У этого человека не то чтобы привлекательная внешность, — хотя и это тоже, — но меня к нему влечет, душевно, понимаешь? Это так сложно объяснить… Я давно этого не испытывал. Давно никто не заполонял мое сердце каждой своей частичкой, давно никто настолько не поселялся в моих мыслях и не желал уходить. И мне бы хотелось продолжить с ним общение, разобраться, почему меня тянет к нему, словно магнитом, разгадать… — Ну и в чем же тебе необходим совет? — непонимающе спросил Ник, действительно слушая и желая почему-то искренне помочь этому запутавшемуся человеку. — Понимаешь… Недавно произошла очень… необычная ситуация. Мы не виделись с ним год, а месяца два назад вновь встретились… Этот человек появился в моем баре. Я был зол на него, но в тоже время и рад… Я… Я с… ск… — Скучал? — Да, — поморщившись, подтвердил мужчина, вперившись взглядом в стеклянную барную стойку и не поднимая глаз на Ника. — И… Мы переспали, — тяжело выдохнул Чейз, то снимая, то надевая кольца обратно на пальцы. — На следующее утро этот человек попытался сбежать, он испугался этого, чего я не до конца понял. Затем я его провел в… одно место, где мы и разошлись. Там произошел один случай, в котором я не совсем сумел разобраться, но… после этого дня этот человек стал меня избегать. Я пытаюсь его найти уже четвёртую неделю, но все попытки тщетны. Вот скажи мне: стоит ли так ебаться с этим и искать его, или же лучше просто забить огромный хуй и забыть про него?       Хадсон впервые за время своего монолога поднял голову и взглянул голубыми глазами, в которых плескалась глубокая тоска. Ник наклонил голову и с видом мудреца принялся разглагольствовать, как родители объясняют детям простую истину: — Этот человек… Ты говоришь, что тебя тянет к нему. Так если тебя влечет к нему, посуди, сможешь ли ты добровольно отказаться от попытки завести с ним общение? Сможешь ли ты спокойно продолжить жить, думая об этом упущении и ни капельки не жалея? Насколько он тебе дорог, этот человек? — Я… Я не знаю, но… — Ответь честно на вопрос: ты сможешь забыть этого человека, «забить на него хуй», как ты выразился, зная, что он для тебя хоть что-то да значит? Может, он избегает тебя из-за определенных неприятностей? страха?.. Неужели ты настолько слабохарактерный, что не предпримешь попыток выяснить, что с ним происходит, что его тревожит? Неужели твоя совесть тебя не будет упрекать в том, чего ты не сделал? Если ты хочешь его разгадать, хочешь с ним общаться, тогда сделай всё, чтобы этого добиться, — твердо заключил Ник. — Я не верю, что человек, который на протяжении стольких лет не потерял имиджа своего заведения, не сумеет получить то, чего желает, если искренне желает. — Да, ты, кажется, прав, Ник… — спустя пару минут ответил Чейз. — Добиться-то я смогу, но проблема немного заключается в другом… — В чем же? Не думаю, что есть что-то, что может повлия… — Этому человеку семнадцать, — выпалил резко Хадсон. — Что?.. — недоуменно спросил Ник. — Этому человеку семнадцать, — повторил мужчина. — Он малолетка, подросток, — раскинул он руками. — Вот в чем корень дилеммы. И я не педофил, окей? Просто… он мне понравился. Этот человек сильно-сильно мне понравился. — Воу… Признаюсь, я не ожидал. Тогда всё намного сложнее, хотя вариант тот же. «Поговорить» можно даже с малолеткой, этому же человеку семнадцать, как ты сказал, значит, это уже не ребенок, у него уже сформировалась личность и собственное мнение. Можно поинтересоваться, чем тебя впервые привлекла она? — Она?.. — в замешательстве спросил Хадсон. Когда до него всё же дошла суть вопроса, он усмехнулся, облизнув кромку своих зубов. — Ах, она-а-а… — протянул Чейз. — А с чего ты взял, что это девушка? — выпрямив спину, насмешливо задал вопрос мужчина, крутя бокал в руках и медленными глотками отпивая. — То есть?.. Я думал, что… — Почему ты сразу же подумал о том, что это девушка? Неужели мой образ совершенно не предполагает того, что это может быть парень? — раздраженно и на повышенных тонах продолжил Хадсон.       Он неторопливо встал, оставив снифтер на стойке недопитым, разгладил на себе складки и поспешил удалиться. — Эй, стой!.. Я не хотел тебя как-то задеть этим.       Ник поторопился остановить уходящего мужчину, выходя из-за барной стойки и подходя к приостановившемуся Чейзу, смотрящего теперь с интересом на парня. — Куришь?       Хадсон кивнул. — Тогда погнали покурим, людей все равно мало.       Оба парня вышли через задний вход на улицу, где уже становилось достаточно прохладно, и встали неподалеку. Ник достал две сигареты из пачки, протянув одну Чейзу, зажег ему, а затем и себе. Пару минут молча стояли, куря и настраиваясь на продолжение диалога. — Эм, это… Извини, я не думал, что для тебя это прозвучит как оскорбление. Я не гомофоб, если что, я ничего против не имею, просто неожиданно оказалось как-то…       Мужчина ничего не отвечал. — Ну посуди сам. Ты так проникновенно и трепетно говорил об этом человеке, я почему-то подумал о том, что это может быть девушка, я же не мог додуматься до того, что это… ну… парень. — Проехали. Ты не задел меня, Ник, — проговорил Чейз, делая новую глубокую затяжку. — Тогда можешь ответить, чем же тебя он привлек?       Хадсон несколько минут молчал, а затем вдруг ответил: — Не знаю… Он просто малолетка, которая зависает в барах по вечерам, а еще у него было такое лицо всезнающей суки, что я не смог противостоять желанию его подъебать. — Ты же понимаешь, что если малолетка заигрывает и кокетничает с тобой, то ты должен игнорировать ее, а не поощрять ее действия?       Чейз кивнул, повернувшись лицом к парню и прикусывая фильтр сигареты. — Тогда в чем проблема? — Не могу. Не могу его игнорировать. — Он тебе сильно понравился? — сочувственно спросил Ник. — Сильно — это мало сказано. Пиздец как понравился. Настолько, что если я не увижу его в ближайший месяц, я, блять, сойду с ума. — Тебе нужно отвлечься от мыслей о нем, если не получается встретиться лично. — Я и пришел отвлечься, Ник, — усмехнулся Чейз. — Таким образом?.. — выгнул он бровь, выдыхая дым. — Напившись?.. — А у тебя есть идеи получше? — Хм… Есть одна. — Выкладывай. — Только для начала давай нормально представимся друг другу, окей? Ник Остин.       Парень протянул ладонь для рукопожатия. Чейз не спешил протягивать ладонь, как это сделал Ник, ожидая ответа на свой вопрос. — Сначала озвучь свою идею. — А ты принципиальный, — усмехнулся Остин. — Как тебе идея сходить завтра в тир? Не думаю, что у тебя завтра есть планы получше, чем пиздострадать по какому-то малолетке и забываться в бухле. У меня завтра выходной, а тебе необходим приятель. Ну, что скажешь?       Ник стоял с протянутой рукой, ожидая ответа от Хадсона. Тот недоверчиво поглядывал на ладонь, серьезно размышляя. — Окей, почему бы и нет. Чейз Хадсон.       Мужчина пожал руку в ответ, не догадываясь, что это начало его первой крепкой дружбы.