To See Paris & Fall In Love

Сердце Апо болело с такой силой, что ему казалось, оно вот-вот остановится или разорвется. Глупые слезы бесконечным потоком текли из глаз, и он беспокойно ворочался в постели до тех пор, пока болезненный сон не сомкнул его веки уже под утро.    Разумная часть его знала, что время излечит эту кровоточащую рану, превратив лишь в тревожащий душу шрам, но в момент этих переживай ему казалось, что он не оправится от этой боли никогда. Что он навсегда останется сломленным и пустым, потерявшим нечто настолько важное, без чего вся жизнь была лишена смысла.    Всего пара часов, проведенных в полудреме, не могла избавить Апо от разрывающей его на части тоски с примесью разочарования или покрасневших глаз с темными кругами под ними. Он выглядел таким же разбитым, каким и чувствовал себя, впуская в номер Гифт и готовясь к серьезному разговору с ней.    Апо ожидал, что она будет встревожена или, даже более того, безмерно зла за то, что своим безрассудным поведением он поставил под удар ее карьеру. Но один лишь взгляд в ее глаза заставил его снова почти заплакать — в них не было злости, только сожаление и печаль.   — Все будет хорошо, — Гифт обняла его, вставая на носочки и крепко прижимаясь к его груди, ласково прошептав слова поддержки. — Все будет в порядке, слышишь? Он не последний мужчина на свете.   «Но он единственный, кто мне нужен», — хотелось ответить Апо, но вместо этого он только издал жалобный звук, роняя голову и прижимаясь к подруге в ответ.   Они пробыли в номере Апо несколько часов, бесцельно валяясь на неразобранной постели, пока тот снова и снова рассказывал Гифт подробности своего маленького парижского приключения.    Привыкший доверять ей даже самое сокровенное, Апо рассказал о том, как на самом деле он пробрался на вечеринку Dior и даже как непреднамеренно позволил облапать себя мужчине, впоследствии оказавшимся телохранителем Майла. О том, как встретил самого Майла и какие обжигающие чувства в нем вызвал один лишь контакт их глаз. Гифт знала о том, как тяжело ему было почувствовать сексуальное влечение к кому-то, и пусть она все равно посмеялась над тем, как именно Апо пришлось повести себя, чтобы привлечь внимание самого Мистера Ромсайтонга, она все равно была искренне рада за него.   Рассказывая об их первом свидании на Марсовом поле, Апо почувствовал, как соленые дорожки слез снова начали стекать по его щекам. Он вспоминал улыбку Майла, его романтические жесты и то, каким взволнованным, но вместе с тем и каким достойным внимания он заставлял Апо чувствовать себя тогда.    В тот день они впервые говорили друг с другом по-настоящему, и, оглядываясь назад, Апо чувствовал каждой клеточкой, что был влюблен Майла уже тогда.   Рассказ о случившемся с ним на яхте дался ему нелегко, и нахмуренные брови Гифт были ему немой поддержкой. Вспоминая с тоской о том, как Аум, убежденная в своей правоте, пыталась указать Апо на его место в жизни Майла (а точнее, его отсутствие), он почувствовал разочарование и обиду, потому что в конце концов девушка оказалась права. Их прекрасный, пылкий роман навсегда остался в Париже, и ему не было продолжения где-либо еще.   Будучи не в силах сдержать себя, Апо без конца говорил и о сексе, о страсти, что кипела между ним и Майлом, и о том, сколько всего волнующего и запретного он испытал с этим мужчиной. И вместе с тем, как Апо делился этими переживаниями, он думал и о том, как вообще сможет когда-нибудь заняться сексом с кем-либо еще? Отдать кому-то всего себя, позволить входить в его тело, ласкать его там, где ласкал Майл?    Как сможет он пережить ощущение чужих рук на своем теле, рук, которые никогда не полюбит?   И сможет ли он, сделав это, не нести на своих плечах груз измены и предательства перед тем единственным человеком, которому он вверил себя добровольно?   Все эти мысли лишь заставляли Апо плакать еще сильнее. Его рыдания заглушали слова, всхлипы нарушали тишину номера и иногда звучали в унисон с громкими звуками, доносящимися с оживленных парижских улиц.    Но слезы все же наконец исчерпали себя, а присутствие Гифт притупляло силу его страданий, так что в момент своего рассказа о поездке к проливу Ла-Манш Апо даже почувствовал, что улыбается.   Невозможно отрицать, что так же сильно, как Апо ненавидел их с Майлом расставание, он любил их недолгое «вместе», их близость, каждую деталь, что связывала их и точно так же делала их столь разными.    Пусть даже такой мужчина, как Майл, никогда не смог бы принадлежать ему, воспоминания о нем все равно способны были согреть Апо ярче солнца.    — Я не могу поверить, что все это взаправду, — произнесла Гифт, когда он наконец закончил рассказ. — Это почти как в «Красотке», только лучше, ведь ты не шлюха и тебе не пришлось спать с ним за деньги.    — Клянусь, Гифт, лучше бы я спал с ним за деньги, чем теперь переживал все это, — раздосадовано всхлипнул Апо, хватая подушку и падая на нее лицом. — Я даже не знаю, как дальше жить без него!   — И ты уверен, что это конец? — с сомнением в голосе произнесла Гифт. — Вы расстались навсегда?   Это был вопрос, который Апо не желал слышать вовсе, и одновременно мечтал услышать еще раз. Разумеется, надежда на непоставленную точку в их с Майлом истории еще теплилась внутри него, готовая разгореться в любую секунду. Не говоря уже о том, что его телефон лежал рядом с ним с включенным звуком, заставляя его каждый раз нервно вздрагивать от уведомлений, ведь это мог бы быть он.   Но Майл молчал, а их переписка прекратилась на некогда пикантной ноте, о которой Апо теперь не мог и думать. Майл так хотел его, что кончил себе в кулак посреди своего большого важного мероприятия высшего света…    «Нет, нет, нет», — без конца повторял в своих мыслях Апо, отгоняя яркие волнующие образы и вместе с ними разгорающиеся надежды на большее.   Все та же его рациональная часть знала, что они напрасны.   — Я уверен только в том, что, если бы для него это было нечто большее или он хотел бы увидеть меня снова, он сказал бы об этом прямо, — Апо тяжело сглотнул подступивший к горлу ком горечи. — Но он не сказал ни слова. Постарался сделать это безболезненно для меня, вероятно.    — Что ж, он наверняка знает, как это делается, учитывая, со сколькими девушками он был, — закатила глаза в ответ Гифт, протягивая руку и поглаживая Апо по спине.    Он все еще был одет в ту же серую толстовку, которая хранила на себе запах Майла, ощущая его повсюду и будучи не в силах расстаться с ним. Мысль о том, что вскоре от этого запаха не останется и следа, заставляла его сердце болезненно сжиматься снова и снова.    — Замолчи, — промычал в подушку Апо, раздосадовано ударяя кулаками по мягкому покрывалу. — Я не могу даже думать о нем с кем-то другим, Гифт! Это невыносимо!   — Прости, — грустно улыбнулась в ответ девушка. — Но, наверное, ты прав. Если бы он планировал снова увидеться с тобой в Бангкоке, он бы не отпустил тебя просто так?..   Апо не нашел в себе силы ответить, и только снова глухо простонал в подушку. За последние часы он проплакал так много, что слез уже не было, но боль продолжала поглощать его и разрасталась огромной дырой в груди, которую ему теперь нужно было научиться заполнять самому.   — Что с твоей работой? — тихонько спросил он Гифт, когда опустившаяся на них звенящая тишина уже стала невыносимой, потому что бесконечный поток мыслей о Майле заставлял Апо задыхаться от боли.   Ему нужно было оставить эту боль в Ла-Манше и начать двигаться дальше, как бы невозможно это ни звучало.   — Джорджия сказала, что не ожидала от меня такого поведения и ужасно разочарована, — пожала плечами Гифт. Ее голос был спокоен, и со стороны могло показаться, что она смирилась с обстоятельствами. Но Апо слишком хорошо знал подругу, чтобы не слышать нотки грусти в ее голосе или не видеть тоску в глубине карих глаз. — Один из организаторов вечеринки встретился с нами после того, как новости о тебе и Майле распространились повсюду. Не представляю, какое кому может быть дело до того, что ты был там, но он был очень зол, когда говорил, что ты попал на вечеринку незаконно.   — Но как он вообще смог связать наш роман с этой гребаной вечеринкой? Как он узнал, что мы с Майлом познакомились именно там?    Апо подозревал, что, возможно, об этом разнюхали репортеры, а работники Dior просто прочитали эту новость в СМИ. С прошлого утра он так и не решался проверять свои соцсети и полностью игнорировал новости точно так же, как Майл, стараясь быть выше этого и не ставить под сомнение их роман перед всеми этими людьми, а главное, перед самим собой.    Но разве один пробравшийся на большую вечеринку незваный гость был такой уж большой проблемой? Особенно теперь, когда все уже было в прошлом?   — Он сказал, что кто-то из гостей сообщил ему об этом после публикаций в СМИ, — сказала Гифт, и в этот момент что-то щелкнуло в мозгу Апо с такой силой, что он резко подорвался с постели и схватил свой телефон, решительно и быстро вбивая в поисковую строку гугла нужное ему имя.    — Это она! — воскликнул он, наконец найдя фотографии Аум Пачарапы, ненавистной ему подруги Майла, и протягивая телефон Гифт. Как по волшебству одним из самых вирусных ее снимков оказался тот, на котором она держала под руку Майла на той самой вечеринке, очевидно, еще до того, как Апо встретил его.   — Она? Кто она?   — Та сука, которая рассказала все организаторам! Она была с ним в тот вечер! — без остановки тараторил Апо, пораженный своим открытием. — Она хотела его, но он выбрал меня! Меня, понимаешь? И тогда на яхте она сказала мне, что все для меня закончится в Париже, а Майл никогда не будет со мной! Она ненавидела меня, и это она рассказала всем о нас, чтобы все испортить!   Его тело обдало жаром и гневом, и в эту минуту он ни о чем не мечтал сильнее, чем оказаться перед лицом Аум и высказать ей все, что он думает о ней. Если бы только Майл знал о том, какого человека он впустил в свой ближайший круг…   — Оу, — выражение лица Гифт менялось каждую секунду, пока она слушала Апо и листала фотографии девушки с вечеринки. — Ты в этом уверен? Это довольно серьезное обвинение, и если…   — Гифт, я абсолютно уверен.    Апо готов был поставить все, что угодно на то, что такому человеку как Аум хватило бы дерзости и самоуверенности для того, чтобы сделать это. Она, вероятно, годами желала Майла, и, возможно, была близка, когда Апо увел этого мужчину прямо у нее из-под носа, потому она и не скрывала своего отвращения к нему после. С ее связями ей ничего не стоило узнать, кто он такой и что он не должен был быть на той вечеринке вовсе, а затем попытаться наказать его за это чужими руками.   — Она была там, когда мы с Майлом впервые встретились, — смотря прямо в глаза подруге, продолжал объяснять Апо. — Она знала, что мы познакомились на вечеринке, и ей ничего не стоило догадаться, что у меня не было приглашения, потому что я никто. Она позвонила организаторам и рассказала о том, что я прошел туда незаконно.   — Но для чего ей это, По? Какая для нее в этом выгода?   — Наверное, она думала, что я работаю на Джорджию и что это разрушит мою карьеру, — тяжело выдыхая, Апо рухнул на постель снова, устремляя задумчивый взгляд в потолок.  — Я ведь прошел по пригласительному Баса, а у него контракт с вашим агентством. Не думаю, что она могла знать, что я и вовсе там не работаю, но Джорджия сама сложила два и два.   — Она сказала, что оставит решение моего вопроса до возвращения в Бангкок, но судя по тому, что она больше не взяла меня с собой на запланированные встречи и съемки ни разу, она определенно меня уволит.   Снова встречаясь взглядом с подругой, Апо не сумел побороть в себе потребность ощутить контакт с ней. Он сел на постели, подползая к Гифт, и обнял ее, захватывая маленькую девушку в свои большие объятия. В последние несколько лет она была его самым близким человеком из всех на свете, переживала с ним каждый его проваленный кастинг, к которому он готовился неделями, смотрела с ним драматичные фильмы о любви, завернувшись в плед и поедая мороженное банками, а потом вместе с ним страдала от переедания и возвращала форму в спортзале. Она знала обо всей шрамах, оставленных на сердце Апо его прошлым, и была рядом в каждый момент, в котором он в ней нуждался.   Теперь была его очередь быть сильным для нее, каким бы слабым и беспомощным он при этом себя ни чувствовал.   — Прости меня, — прошептал Апо, укладывая голову на плечо Гифт. — Если бы не моя глупая интрижка, ты бы не потеряла работу и все было бы хорошо.    — Это не глупая интрижка, — ответила она, гладя его по спине снова. — Ты впервые влюбился по-настоящему. Испытал на себе, каково это, когда о тебе заботятся и когда тебе не нужно в одиночку бороться за место в мире. Это дорогого стоит для меня, По. Я не буду слишком переживать об этой работе, зная, что наша проделка дала тебе шанс обрести что-то по-настоящему важное.   — Но я этого даже не заслуживаю, — Апо услышал свой собственный шепот, ощущая как воспаленные глаза снова печет от слез.   — Ты заслуживаешь всего, — улыбнулась в ответ Гифт, прижимая его к себе крепче. — И в первую очередь, жизнь, о которой мечтаешь. А иначе какой смысл?..   — А, может быть, смысла и нет?..   — Не могу это принять, — засмеялась девушка в ответ на его тяжелый вздох. — Это твоя жизнь, По. Только тебе решать, какой она должна быть. И, я уверена, что после всего, что с тобой произошло здесь, она изменится. Вот увидишь.    

 

***

      Когда пришло время обеда, Апо и Гифт в последний раз выбрались в город, в тишине прогуливаясь по прекрасным парижским улицам. В одном из ближайших кварталов они перекусили в небольшом милом ресторанчике, вид из которого открывался на Эйфелеву башню, и Апо с тоской в сердце любовался ею, думая о том, что больше никогда не увидит ее снова.    Затем они разошлись, чтобы собраться и подготовиться к возвращению домой. Аккуратно складывая каждую вещь в разобранный чемодан, Апо не мог перестать думать о Париже, о Майле и о жизни, которая ждала его на другом конце мира, который еще недавно был его домом, а теперь ощущался чужеродным местом, тюрьмой, в которую он должен был вернуться не по собственной воле.   Его руки едва выполняли механические действия снова и снова, но его разум был очень далеко от того места, где он находился, — в отеле Ritz, шикарном люксовом номере с широкой мягкой кроватью, просторными балконами, из которых открывался потрясающий вид на Париж, самыми вкусными завтраками и самыми крепкими объятиями на свете.    Обнимая себя дрожащими ладонями, Апо тяжело вздохнул, ощущая на толстовке все еще сохранившийся запах Майла. Несколько раз он прошелся туда и обратно по комнате, закрывая глаза и представляя, как его мужчина смотрит на него и как горит все внутри от этого взгляда. Но даже эта живая фантазия не могла вернуть ему чувства, которые он испытывал рядом с Майлом. Это было лишь жалким подобием того, что было невозможно повторить и испытать снова.    Его телефон все так же безнадежно молчал, и Апо уже почти отчаялся, отбрасывая бесполезный гаджет в сторону, когда тот наконец зазвонил.   — Алло? — порывисто ответил Апо, едва успев подумать, что это мог бы быть Майл, даже пусть номер звонившегося не определился.    — Апо? Привет, — услышал он в трубке незнакомый голос. — Это Понд, мы познакомились на вечеринке Dior и отдыхали на яхте вместе, помнишь?   Разочарованию Апо не было предела. Подняв глаза к потолку, он сморгнул предательски подступившие к глазам слезы, сглатывая ком в горле и отчего-то чувствуя себя еще хуже, чем прежде.   Это был не Майл.   — Да, конечно, — ответил Апо, заставляя себя быть вежливым и участвовать в разговоре вместо того, чтобы жалобно скулить в ладонь.    — Майл дал мне твой номер, — продолжал воодушевленно говорить Понд, явно пребывая в хорошем расположении духа. Разумеется, ведь это не он только что потерял любовь всей жизни без шанса когда-либо обрести ее снова. — На следующей неделе я возвращаюсь в Бангкок, и мы с командой начинаем подготовку нашего следующего проекта. У нас есть неплохой сценарий, но нужен непревзойденный главный герой. Когда-нибудь танцевал тайский танец?..   Чем дольше Апо слушал, тем взволнованнее становился. Несколько капель пота скатились по его шее, впитываясь в плотную ткань толстовки. В этот день было достаточно жарко для такой теплой одежды, но Апо не мог позволить себе снять ее.    — Н-нет, — растерянно кусая губу, ответил он. — Никогда.   — Что ж, тогда нас ждет работёнка, — хохотнул Понд. — Как ты смотришь на то, чтобы мы встретились в офисе агентства? Я расскажу тебе немного о фильме, ты почитаешь сценарий и, может, поделишься свежим взглядом?   — Правда? Я-я не знаю, что и сказать…   — Пока ничего не говори, — в голосе на другом конце трубки слышалась улыбка. — Я вижу только тебя в этой роли и не хочу, чтобы ты передумал раньше, чем прочитаешь первый набросок сценария.   Было так трудно поверить, что происходящее было реальностью. Что впервые в жизни Апо не нужно было самому сбивать в кровь колени, чтобы получить приглашение на съемки, потому что кто-то хотел его. И пусть не потому, что он уже смог проявить себя на экране, а потому, что Майл открыл ему дорогу в лучшую жизнь и свел с нужными людьми, умом он все равно понимал, что наконец получил то, чего так сильно желал.   — Я с радостью, — мягко улыбнулся он, боясь своим чрезмерным трепетом разрушить происходящее с ним в настоящем, обретя себя снова в печальном прошлом.   — Тогда увидимся на следующей неделе, — ответил Понд, поспешно прощаясь. — Я пришлю тебе адрес офиса Be On Cloud и время, когда мы сможем встретиться там. Пока!   — Пока…, — едва слышно пробормотал Апо, кладя трубку и прижимая телефон в груди, где бешено билось его сердце.   Он почти получил роль.    Конечно, тысячи вещей могли пойти не так: Понд мог передумать, ему мог не подойти сценарий, съемочная группа могла бы разочароваться в нем, решив, что он бездарен и не способен к серьезной роли в кино, и множество других вещей. Но в эту минуту, когда все эти «если» и «но» еще не существовали, Апо чувствовал себя на вершине мира.    И это было невероятно, ведь Майл продолжал заставлять его чувствовать себя так даже не будучи рядом. Этот мужчина обладал немыслимой силой, и, казалось, знал все о том, как окутать Апо всеми теми теплом и заботой, в которых он нуждался всю свою жизнь.    И оттого мысли о потере мужчины были еще ужаснее. Они разрушали Апо до основания, словно без возможности быть рядом с Майлом все остальное больше не имело смысла. Зачем ему нужна эта чертова роль, если его любимого мужчины не будет рядом с ним, чтобы разделить с ним этот миг победы?   Апо казалось, что он сходит с ума от боли и тоски по тому, кто был нужен ему как воздух. Но все стало еще хуже, когда он начал коротать последний час перед отъездом в аэропорт за просмотром уведомлений в твиттере, которые до этого не решался открыть.    Новостные аккаунты все еще кишели подробностями их с Майлом романа, который стал известен всему миру и с удовольствием обсасывался со всех сторон. Апо прочитал, наверное, сотню постов о том, что был пустышкой, забравшейся в штаны к богатому и влиятельному мужчине, соблазнив его своей красотой, а теперь надеясь лишь на собственный миг славы. Затем еще столько же о том, как прекрасно они смотрятся вместе и что настоящая любовь не знает ступеней социальной лестницы, на которой они с Майлом находятся слишком далеко друг от друга.    Часть людей защищала его, другая поливала дерьмом, находя подробности его прошлых неудач и являя их всему миру так, словно это было делом всей их жизни. Были и те, кто настойчиво сравнивал его с бывшими пассиями Майла, особенно с Нэн, о которой Апо уже был наслышан. Оказалось, что у Майла и его бывшей был целый чертов фан-клуб, и Апо ничего не мог поделать с тем, что ненавидел его всей душой и мечтал запретить законом.    Он понял, что совершил огромную ошибку, взявшись читать все это, только после того, как начал панически дрожать всем телом, доведя себя до состояния, в котором уже не понимал, как себе помочь. Его руки и плечи мелко дожали, зубы то и дело начинали стучать, и он раздраженно схватился за волосы, садясь на постель и сворачиваясь в самый маленький комочек, который только мог из него получиться.    Его сердце билось с огромной скоростью, а грудь тяжело вздымалась в приступе паники, который он не мог подавить.    Что он должен был теперь делать? Оставить Париж в прошлом и вернуться домой? Встретиться с Пондом и просто плыть по течению? Начать сниматься и полностью отдаваться работе, чтобы по ночам падать в постель без сил на мысли о том, что он не может жить так вечно? Забыть Майла навсегда и научиться жить без него?   Черт возьми, он не хотел ничего из этого!    Апо не мог сдвинуться с места до тех пор, пока такси не подъехало к его отелю. Наспех проверяя номер на случайно забытые в нем вещи, Апо в последний раз взглянул на его стены, прощаясь с ними и оставляя в них еще одну частичку себя, которых у него и без того осталось так мало.   Таксист вежливо поприветствовал его, помог убрать багаж в машину и даже галантно приоткрыл для Апо дверь заднего сиденья, очевидно, замечая не самое лучшее состояние своего нового пассажира.    Уже садясь в машину, Апо с тоской взглянул на постепенно отжившие свой срок цветы, украшавшие стены его небольшого уютного отеля, и не мог не подумать о том, что он теперь был точно таким же, как и эти бутоны. Тлеющим, иссушенным, выгоревшим под жарким солнцем и более не способным возродиться вновь.    А ведь он был так счастлив, когда приехал в Париж…   Тогда в машине играла музыка, но сейчас лишь его мысли беспокойным потоком проносились в тишине, не давая ему ни шанса, чтобы успокоиться и вернуться в нормальное состояние. Апо чувствовал себя так, словно реальность и мечты разрывали его на части, и он уже не понимал, кто он такой и чему принадлежит. И тем более понятия не имел, что должен был делать со всем этим.   Знакомые переулки и улицы проносились перед его глазами так быстро, что он не успевал рассмотреть их в последний раз, чтобы запомнить с удушающей точностью и позже, предаваясь тоске и воспоминаниям об этом прекрасном городе, воспроизвести их все в памяти так, словно все это было только вчера.   И когда его глаза увидели вдали силуэт Эйфелевой башни, свет ярких огней которой начал загораться на фоне темнеющего неба, сердце Апо сжалось так сильно, что дурацкие слезы снова потекли из глаз бесконтрольно и яростно.    Он не был готов ко всему этому. Он не понимал, как должен смириться с потерей всего, что успел обрести в этом городе под этими огнями. Как должен жить дальше, оставив столь огромную часть себя здесь, в Париже, не имея ни единого шанса когда-нибудь вернуть ее себе снова?   Из окна такси Апо видел, как на Марсовом поле множество людей отдыхали, смеялись и наслаждались друг другом, сидя на пледах прямо на траве, и он смог справиться с тем, как воспоминания о Майле нахлынули на него вновь.    Еще совсем недавно это были они — счастливые, жаждущие друг друга как никого на свете, потерянные во времени и разговорах о своих мечтах и планах. Майл улыбался широкой улыбкой, и Апо тянулся к ней как к теплому очагу, у которого мог согреться.    Тогда руки Майла обнимали его плечи, но теперь Апо мог лишь сжать свои плечи собственными дрожащими руками, стараясь унять боль и разрывающую его душу на части тоску.    — Остановите здесь, — вдруг выпалил он, когда все эти чувства и эмоции в один миг превратились в липкий, сковывающий страх расстаться с тем, что было в этот момент так важно. — Остановите здесь, пожалуйста!   Удивленно посмотрев на него через зеркало заднего вида, ничего не понимающий водитель был вынужден остановить машину так быстро, как только смог, выруливая с полосы и тормозя прямо напротив площади Трокадеро, с которой открывался, вероятно, самый прекрасный вид на Париж, который только можно было себе представить.    Апо тяжело дышал, хватая ртом воздух и впиваясь пальцами в ручку двери, прежде чем открыть ее и вдохнуть прохладный воздух парижских улиц, услышать гул проезжающих мимо машин и голоса людей вдалеке, почувствовать бешеный ритм собственного колотящегося сердца.   Если он выйдет из машины сейчас, то, вероятно, опоздает на рейс до Бангкока. У него не осталось денег на еще один билет, а значит, он не сможет вернуться домой вовремя и тогда его встреча с Пондом рискует сорваться, а сам Апо — упустить подаренную ему возможность навсегда.    Что скажут его родители? И, что еще важнее, что же он будет делать, оставшись совершенно один посреди незнакомого города?..   Но ладонь уже толкала тяжелую дверь, а душа стремилась покинуть машину как можно быстрее, оказаться на свободе и перестать подчиняться правилам, по которым он якобы должен был жить.    — Monsieur? Вам плохо? — обратился к Апо встревоженный водитель. — Мы едем в аэропорт?   Ехали ли они? Апо не мог найти в себе силы ответить. Мотая головой в разные стороны, он всхлипнул, вытирая рукавом толстовки промокшие от слез щеки, и с резким, неистовым порывом выбрался из машины, едва понимая, что делает.    Доставая из багажника такси свой чемодан, он не мог перестать смотреть на раскинувшийся перед ним великолепный вид на Эйфелеву башню, не мог перестать глотать слезы и остановить бесконечный рой мыслей в голове.   Что он делает?.. Какого черта он творит?.. Почему он бросает свое такси?.. Почему не едет в аэропорт?.. Трусость ли это или желание убежать от самого себя?..   Тысячи вопросов сводили Апо с ума, но он не мог ответить ни на один из них. Забирая свой чемодан, он повез его на площадь, то и дело заваливая то на один бок, то на другой, будучи не в силах даже катить его ровно. Его сбитое дыхание обжигало легкие, а глаза заволокла пелена непрошенных слез. Люди смотрели на него так, словно он был сумасшедшим, но ему было все равно, потому что в этот момент он слушал, как водитель его такси трогался с места и уезжал, отрезая ему путь домой.    Но Апо даже не обернулся.   Бросая чемодан где-то посреди площади, Апо беспомощно рухнул на него сверху, чувствуя себя абсолютно опустошенным и потерянным для этого мира. Ему хотелось кричать, но вместо этого он лишь безмолвно лил слезы, обняв руками колени и сжимаясь в комок, чтобы спрятать лицо от толпы и хоть призрачно почувствовать себя в одиночестве.   Он понятия не имел, что, черт возьми, он должен был делать со своей жизнью теперь.   Отказавшись сесть в самолет до Бангкока, он словно отрезал себе путь к единственной жизни, которую знал, и теперь все, что у него оставалось, было лишь неизвестностью и чувством глубочайшей потери.   Ему больше некуда было идти, и у него не было никого в этом городе, полном незнакомцев, которые ничего не знали о нем. А его сердце так отчаянно стремилось лишь к одному человеку, который остался в прошлом…      

***

      Время шло, люди сменяли друг друга, разговаривая на разных языках и переживая разные эмоции, но все они, как один, растворялись в открывающихся с площади красотах Парижа.    Апо не знал, сколько времени продолжал сидеть на своем чемодане, свернувшись в комочек и лишь наблюдая за происходящим вокруг сухими, но пустыми глазами.    Натянув на голову капюшон, он обнимал себя руками, слегка озябший от поднявшегося вечернего ветерка, кусал губы и думал, думал, думал.    Куда он должен был теперь пойти? Что должен был теперь делать? Где было его место в этом мире и существовало ли оно вообще?    Апо винил себя за свой глупый, детский поступок точно так же сильно, как и чувствовал себя свободным. Словно теперь, отпуская свой родной дом и мечту об актерской карьере, он сбрасывал с себя ношу столь тяжкую, что без нее даже дышал по-другому.    У него не было никакого плана. Он провел, вероятно, более двух часов на площади Трокадеро, освещенный яркими огнями Эйфелевой башни, и единственным, что согревало его, была мысль о том, что пусть даже он больше никогда не увидит Майла, он останется в городе, который будет вечно помнить их счастливые мгновения, проведенные вместе.   Когда нахлынувшие на него эмоции постепенно начали сходить на нет, Апо начал рассуждать о том, что ему необходимо найти ночлег. В его кошельке не было и пары сотен евро, чего не могло хватить ни на один приличный отель в городе, разве что на еду на несколько дней. Кусая губу, он представлял себе разной степени ужасающие картины своего будущего, в котором он не мог найти себе места, и от каждой из них ощущал поглощающее его все сильнее безграничное разочарование в самом себе.    Он смотрел на огни города и ощущал себя абсолютно одиноким, покинутым и совершенно беспомощным. Пару раз небезразличные люди подходили к нему и спрашивали, не нужна ли ему помощь, и он каждый раз отвечал с грустной улыбкой, что он в порядке.   Так что, почувствовав, что кто-то снова направляется прямо к нему, он уже не удивился, поднимая свой взгляд в сторону незнакомца и…   — Что, черт возьми, ты здесь делаешь?! — вдруг донесся до его слуха разъяренный тон Майла, и Апо тут же забыл, как дышать.   Его сердце затрепетало так сильно, стоило фигуре любимого мужчины оказаться рядом, что ему казалось, через мгновение оно проломит ребра, выпрыгнет из груди и бросится прямо под ноги Майла.   — М-майл? — удивленно выдохнул Апо, боясь даже моргнуть, чтобы не дать происходящему раствориться в воздухе.   Но Майл действительно был прямо перед ним. Не сон и не видение, не плод воображения его расшатанной психики или истерзанного сознания, а живой, дышащий и настоящий человек. И, кроме того, он был очень, очень зол.   — Я спросил, какого черта, По? — прорычал мужчина, ощутимо хватая Апо за предплечье и заставляя резко подняться с чемодана на ноги, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Капюшон спал на его плечи, и отчего-то Апо почувствовал себя невероятно уязвимым в ту же секунду. — Почему ты здесь?! Что случилось?!   — Я-я…, — он не мог подобрать слова, глупо смотря на Майла в ответ и теряя себя в глубоком взгляде темных глаз, от которого все в нем горело огнем. — Я не могу…   — Не можешь что?! — продолжал давить мужчина, слегка тряся его и стараясь найти в его лице ответы на свои вопросы, которых у Апо не было вовсе.   — Уехать, — сглотнул он, тут же опуская полный чувства вины взгляд с лица Майла на его грудь. Распахнутая на несколько верхних пуговиц черная рубашка была сильно измята, но мужчина все равно выглядел в ней просто великолепно. Это странным образом заставило Апо снова почувствовать, что глаза защипало от непрошенных слез. — Я не могу вернуться туда, я не хочу! Все это больше не имеет смысла, понимаешь?   — Нет, По, — помахал головой в стороны Майл, хмуря широкие брови и склоняясь к прячущемуся от его взгляда лицу Апо еще ближе. — Черт! Прошу, объясни мне, что происходит. Почему ты не сел в этот гребаный самолет?   — Потому что я не хочу возвращаться в Бангкок! — наконец сдался Апо, поднимая глаза на Майла и ощущая, как тонкая струна внутри него бесповоротно рвется, выпуская на волю все его истинные чувства и всех демонов, что он таил в себе. — Я устал бесконечно стараться, не получая ничего взамен, понимаешь?! Устал получать отказы, проваливать кастинги, ненавидеть себя за то, кто я, и за то, что я не могу стать лучше! Я не хочу больше видеть разочарование в глазах родителей! Не хочу видеть разочарование в своих глазах каждый раз, когда смотрю в зеркало! Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя так, как смог ты и этот город, и я не хочу, что это заканчивалось!!    Апо даже не понял, как где-то среди всей этой бури, в которую он превратился под прожигающим его насквозь взглядом чужих глаз, он снова почувствовал, как слезы начали течь по его щекам.    Майл был так близко, на расстоянии объятий, но Апо чувствовал себя слишком разбитым и сломленным для него. И оттого его сердце, отданное человеку, для которого теперь было никуда не годно, ныло еще сильнее.   — По, я тебя не понимаю. Ты хочешь остаться в Париже? — вспылил в свою очередь Майл, когда легкие Апо уже начали гореть от недостатка воздуха от его пламенной речи. Его глаза спешно скользили по лицу Апо, а ладони крепко сжимали предплечья, но он был зол, растерян, и, очевидно, старался понять, что происходило в душе Апо в эти мгновения.   — Я не… Да! — не мог подобрать ответ Апо, будучи сам без малейшего понятия о том, что с ним происходит.   Хотел ли он просто остаться в Париже? Ему казалось, что это было так. Но был ли хоть какой-то смысл в этом городе без человека, чье присутствие и делало его таким особенным?   — Я не знаю, я…, — Апо прикрыл глаза, наконец позволяя правде быть пролитой на свет и своим истинным чувствам быть услышанными тем, кто был их причиной с самого начала. — Боже, Майл, чертов Париж ничего не значит! Я не хочу уезжать от тебя!   На несколько секунд между ними повисла тишина, и вокруг раздавался лишь гул голосов людей, гуляющих по площади и восхищающихся красотой ночного Парижа, сияющего желтым светом, превращающим все вокруг в настоящую сказку. И Апо искренне хотел бы так же легко и беззаботно наслаждаться видом, но единственным, что его волновало, был тяжелый нечитаемый взгляд мужчины, который стоял рядом с ним и решал его судьбу.    — Майл, я… Я не мог поехать в аэропорт и сесть в самолет, зная, что больше никогда тебя не увижу.   И в этот миг Париж, казалось, окончательно, потерял свое значение. Апо мог бы остаться там или вернуться в Бангкок, но куда бы он ни отправился, он везде взял бы с собой себя. И только рядом с Майлом он готов был принять себя тем, кто он есть, потому что его любовь к этому мужчине делала его лучше. Готов был принять и дать себе еще один шанс, который, как он думал, ему должно было подарить приглашение на вечеринку, которое ему не принадлежало.   — Прости меня, — почти жалобно всхлипнул он, кусая губу до боли и жмурясь от неприятных ощущений. — Я знаю, что у меня нет права просить тебя позволить мне остаться с тобой.  Мы из разных миров, и я совсем не заслуживаю и того, что ты уже дал мне, не говоря уже о чем-то большем. Но я… Я не прошу многого. Не нужно жалеть меня или делать мне подачки, чтобы отблагодарить меня, ладно? Ты можешь просто… Не исчезать навсегда?   Апо думал, что в ту минуту, когда он снова поднимет взгляд и встретится им с глазами Майла, он сможет наконец понять эмоции, что те выражают. Но тоска и страх потери так сильно захватили его, что он не мог видеть во взгляде мужчины ничего, кроме отражения собственных эмоций.    Он понятия не имел, чего ждать, и потому, стоило Майлу начать говорить, Апо лишь сжался, готовый принять любой удар, который мужчина мог бы ему нанести.   — Господи, — глухо прорычал Майл, сжимая челюсти и крепче стискивая плечи Апо в своих руках. — Если ты правда хотел остаться, если хотел быть со мной, так и остался бы!   — Но ты не любишь меня!    — Люблю!   Вслед за тем, как почти сорвались на крик голоса их обоих, их накрыла оглушительная тишина, которую способны были нарушить лишь звуки их тяжелого дыхания, звучащего в унисон.   Апо не мог поверить в услышанное, всем своим существом желая лишь одного — повернуть время вспять и услышать слова Майла еще раз. Ведь из уст мужчины слова любви прозвучали как сон, поверить в реальность которого казалось невозможным.   Тогда Майл наконец устало вздохнул, качая головой и как будто стыдя Апо за все, через что они проходили в этот момент.   — Ну почему же ты такой глупый котёнок? — сказал он, поднимая глаза к небу и позволяя тем самым увидеть в них отблеск влажной пелены, которую Апо не мог разглядеть прежде. — Если бы ты поехал в аэропорт, то знал бы, что я не собирался расставаться с тобой. Я вырвался с очень важного мероприятия только для того, чтобы проводить тебя и поговорить с тобой прежде, чем ты уедешь.    — Т-ты был там? — неверяще пробормотал Апо, пораженный открывшейся правдой.    — По, — снова тяжело выдохнул Майл, расцепляя пальцы на его предплечьях и одной рукой обхватывая его щеку, влажную от слез. — Я ждал там три часа только ради того, чтобы увидеть тебя.    Тысячи разнообразных эмоций и чувств разом накрыли Апо с головой. Майл приезжал в аэропорт. Он ждал его, чтобы посадить на самолет и поговорить с ним еще раз, прежде чем тот увез бы Апо на другой конец мира. Они бы встретились, если бы Апо не струсил, бросаясь прочь на полпути…   — Я должен быть благодарен за твою новообретенную популярность. Если бы твое фото отсюда не попало в соц сети, я бы не…   — Так о чем ты хотел поговорить со мной? — взволнованно перебил его Апо, поднимая дрожащие от ветра и тревоги пальцы и вцепляясь ими в рукава рубашки Майла и его руки.   Мужчина закатил глаза в ответ, но встал еще немного ближе к Апо, не отдаляясь, а согревая его своим теплом.    — О нас, разумеется. Ты ведь не всерьез думал, что после всего, что произошло между нами, я просто отпущу тебя и навсегда исчезну из твоей жизни? — произнес мужчина, но, увидев перед собой несчастное и растерянное выражение лица Апо, он закатил глаза снова, добавив: — Ну, разумеется, именно так ты и думал.   — Так что? Что о нас? — снова задал вопрос Апо, дергая рукава рубашки мужчины и чувствуя, как покалывает от волнения каждая клеточка его тела. — Майл!   — Я собирался попросить тебя сходить на свидание со мной, когда я вернусь в Бангкок через неделю. Но нам, очевидно, это уже не понадобится, — хохотнул тот, проведя большим пальцем по искусанной нижней губе Апо. — Мне стоило сразу отвезти тебя в свой отель после того, как мы вернулись с Ла-Манша. Мы оба сохранили бы пару тысяч нервных клеток и избежали бы всей этой ненужной драмы в твоей маленькой голове, правда?   Апо оставалось только кивнуть, чувствуя, как крохотная улыбка, полная надежды и радости, начинает растягивать его губы.   — Значит, я могу остаться с тобой? — несмело спросил он, ощущая как сердце начинает биться быстрее, а дыхание перехватывает в нетерпении. — Ты действительно хочешь этого?   — Разве у меня есть хоть одна причина, чтобы не хотеть этого, По? — ответил Майл, мягко поглаживая ладонью его щеку и заправляя за ухо его растрепавшиеся от прохладного ветра волосы. — С той самой первой минуты, как я встретил тебя, я больше не могу перестать думать о тебе ни на мгновение. Твои глаза, твои губы, твой смех… Все эти глупости, что ты без конца говоришь о себе… Я никогда прежде не был так очарован кем-либо, но твоя искренность и отдача окончательно покорили меня.    Обнимая обеими руками его лицо, Майл притянул податливое, обмякшее тело Апо ближе, чтобы ни единого миллиметра больше не оставалось между ними.    — Я никогда не был тем, кто может так необдуманно и поспешно раствориться в ком-то, — продолжил Майл, тяжело сглотнув и не отводя взгляд от сияющих в ночном свете глаз Апо. — Но в этот раз я оказался абсолютно бессилен, потому что ты заставил весь мой мир крутиться вокруг тебя. Делать все, чтобы увидеть улыбку или наслаждение на твоем красивом лице. Я знаю, ты искренне считаешь, что я идеален, а ты ничего не стоишь, но, По, именно ты помогаешь мне быть тем, кем я на самом деле хочу быть. С тобой это получается так легко…   Сердце Апо маленькой птичкой трепетало в груди, рвущееся навстречу мужчине, который говорил ему слова любви так открыто и честно, словно они оба были созданы лишь для этого момента. Он никогда прежде не был влюблен, но мечтал о любви, хотя и представить не мог, каким всеобъемлющим окажется это чувство на самом деле.   Апо не был уверен, что выдержит силу этих чувств.   — У нас обоих есть недостатки и слабости, По. И, узнав меня лучше, ты, возможно, пожалеешь о том, что остался со мной, а может, мы поймем, что наши недостатки делают нас прекрасной парой и состаримся вместе. Но единственное, что важно прямо сейчас, – это то, что мы идеальны друг для друга, понимаешь? Ты идеален для меня. Я безнадежно, безмерно и чертовски сильно влюблен в тебя. Я хочу тебя, я нуждаюсь в тебе. И нет ничего, что смогло бы заставить меня изменить это чувство.    Возможно ли было, что из всех людей на свете именно в Майле отражалось все то, что испытывал Апо? Что каждое слово мужчины проникало ему под кожу, запечатлеваясь в каждой клеточке, что еще не принадлежала ему окончательно и бесповоротно?    Кто угодно мог назвать его сумасшедшим, но Апо был уверен — это была одна любовь на всю его жизнь. В ней никогда уже не могло бы быть места для кого-то другого, кроме Майла Пхакпхума Ромсайтонга.    Его самой большой неопределенности. Его самой большой мечты.    Если бы только он знал когда-то, что все его ошибки, все неудачи и неправильно принятые решения на самом деле не старались разрушить его, а лишь вели к этому моменту, чтобы он мог оказаться в объятиях Майла, он согласился бы тысячу раз пережить все их снова. Только чтобы каждый раз возвращаться к нему.   — Так ты приехал в аэропорт, чтобы сказать все это? — тихонько прошептал Апо, потянувшись всем существом к своему мужчине и обнимая руками его запястья, тут же ощущая подушечками пальцев тонкую красную ниточку подаренного им браслета.    — Нет, — улыбнулся Майл в ответ, почти касаясь губами раскрытых в нетерпении губ Апо. — Чтобы сказать все это, я приехал сюда за тобой.    Эти слова были последним, что отделяло их от поцелуя. Они растворились друг в друге, наплевав на весь мир, на всех людей, что смотрели на них на площади, на весь город, что простирался позади, и все сомнения, что когда-либо могли встать между ними.    Майл притянул Апо ближе, целуя пылко и глубоко, и этот поцелуй ощущался для Апо словно дорога домой, которую он так долго искал и уже отчаялся найти.    И, отвечая на поцелуй, он больше не волновался ни об этом моменте, ни об этом городе, ни о собственной судьбе, вверяя ее в заботливые руки мужчины, который хотел быть с ним и которого он желал всем своим сердцем в ответ.    Апо больше не нужно было бороться за себя в одиночку. Он был готов к новому приключению, которое приготовил для него Париж, и больше не боялся свой любви, потому что он наконец-то был в безопасности.    — Я тоже тебя люблю.