To See Paris & Fall In Love

Первым, что Апо почувствовал, начав просыпаться, были сильные руки, крепко и несдержанно сжимающие его бедра. Он томно промурлыкал в подушку, мягко подаваясь вперед и переворачиваясь на живот, позволяя этим рукам делать с ним все, что заблагорассудится их хозяину.   Тот лишь улыбнулся, оставляя легкий след своей улыбки на тонкой коже шеи Апо, спускаясь влажными поцелуями на его открытые плечи и оголенную спину.    Наслаждаясь ласками, Апо блаженно вытянул руки перед собой, обнимая подушку, ни на мгновение не открывая глаза и продолжая предаваться остаткам сна. Его лопатки раскрылись на спине, словно крылья, и ощущение чужих губ, ласкающих их силуэт, заставило его улыбнуться.    Не произнося ни слова, он продолжал покорно лежать в постели, пока его мужчина, его супруг, бережно и почти невесомо оглаживал ладонями его поясницу, надавливая пальцами на ее крохотные ямочки, прежде чем снова ощутимо сжать его бедра, раздвигая их и утопая губами в теплой выемке между ягодиц.   Апо сладко простонал в подушку, ощущая жар и влагу от проскользнувшего по его входу языка. Волоски на его бедрах тут же встали дыбом, и ему захотелось немедленно податься назад, подставляясь под волнующее прикосновение. Ощущения были ярче оттого, что он наслаждался ими, не открывая глаз. Мягко направляя бедра к мужчине, он уже готовился услышать властный тон, приказывающий ему не двигаться, но вместо этого лишь ощутил, как чужие ладони крепче сжимают его ягодицы, а умелый язык погружается прямо внутрь него, вызывая лишь дрожь в теле и срывая с губ Апо несдержанный вздох.   — Ах, ах, — вздыхал он снова и снова, ощущая, как влажный тугой язык вылизывает его изнутри, как горячий распахнутый рот жадно прижимается к его входу и каким мокрым он становится от обилия слюны, стекающей по его ягодицам на бедра и пачкающей белоснежные простыни.     Апо чувствовал себя добычей хищного зверя, не знающего пощады и насыщения. Но вместе с тем он знал, что был самой желанной добычей из всех, и от этого достигал вершины блаженства.    Его тело не слушалось, одолеваемое чужой силой и непомерной властью над ним, и Апо ничего не оставалось, кроме как сжимать в ладонях подушку, подставляться под натиск и глухо стонать, будучи не в силах сдержать себя и не имея на то ни малейшего желания.    Чужие мягкие губы ласкали тугие складочки его входа, теплое дыхание заставляло Апо непроизвольно сжиматься, дрожа, но куда больше эта дрожь была вызвана осознанием собственной власти над тем, кто со столь ощутимым упоением и наслаждением вылизывал его сзади, лишенный остатков самоконтроля и движимый единственным желанием обладать. И чем дольше Апо оставался объектом столь сильных и очевидных порывов, тем сильнее он чувствовал себя и тем больше наслаждался собой, позволяя любимому человеку дарить себе наслаждение, которое прежде не знал ни с кем и никогда.    Стоило мужчине на мгновение остановиться и прервать напористые толчки языком внутрь, как Апо тут же предательски захныкал, сжимая прикрытые веки и недовольно ерзая на постели. Но в ответ тут же был обласкан крепкими руками, сжимающими каждую половинку его ягодиц по очереди и даря им несколько ярких укусов, от которых на коже должны были непременно остаться отметины.   На мгновение Апо расслабился, но, когда на смену жаркому рту пришел твердый член мужчины, обильно истекавший смазкой и заполнивший его до основания одним глубоким и сильным толчком, Апо издал протяжный гортанный стон, окончательно теряя себя где-то на грани между сном и реальностью, где жаждущий его мужчина был единственным, что оставалось для него важным.   — Доброе утро, детка, — услышал он хриплый шепот на ухо, ощущая на себе тяжесть веса своего мужа, теперь почти что вдавливающего его в матрац.   Буквально в одно мгновение все существо Апо оказалось полностью поглощено этим человеком. Его голос, его запах, его объятия, способные спрятать Апо от всего мира, на протяжении многих месяцев были для него целым светом. Всё, что он знал, чувствовал и видел сосредотачивалось в одном единственном мужчине, который окончательно и бесповоротно завладел им с первого взгляда.    Апо довольно улыбнулся, наклоняя голову к ладони мужчины, который мягко погладил его по растрепанным волосам. Каждая клеточка его тела теперь была в ожидании того, когда тот наконец начнет двигаться.   — Майл, прошу тебя, — тихонько захныкал он от нетерпения и давления толстого члена мужчины на тонкие стенки его входа с такой силой, что, казалось, одного этого могло быть ему достаточно, чтобы кончить. — Трахни меня.   Хватая ладонь мужчины в свою, Апо переплел их пальцы, заставляя Майла еще сильнее придавить его собственным весом к постели и накрыть жаром своего тела. Подчинившись, тот приласкал губами мочку уха Апо, делая первый мягкий толчок и вызывая новую волну дрожи во всем теле Апо.   — А-ах, — вырвался из груди Апо удовлетворенный стон, ставший для Майла лучшим напутствием продолжать медленно, но верно толкаться внутрь расслабленного узкого колечка мышц. — Да, вот так, еще…   — Ты поразительно требователен для такого раннего утра, — негромкий голос Майла раздался прямо над ухом Апо вместе с тем, как губы мужчины принялись ласкать мягкую мочку.    — Ты же знаешь, как я люблю утренний секс, — тихонько хихикнув в подушку, Апо покрепче закрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущении горячего, распирающего его изнутри члена Майла, размеренно двигающегося в нем.    — О, разумеется, — прозвучал в ответ смешок Майла, отдавшийся всплеском радости и счастья в груди. Этот звук все еще был его самым обожаемым на свете, и маленький котёнок внутри Апо из раза в раз махал хвостиком, услышав его. — Ты пристрастил и меня к нему так сильно, что один твой вид с утра лишает меня самообладания.   — Мой вид, да? —  улыбнулся Апо, зарываясь носом в подушку и пряча в ней несколько особенно сильных вздохов от вторивших им толчков. — Тебя так возбуждает, когда я растрепанный и сонный?   —  Меня возбуждает, — ответил Майл, нарочито близко наклоняясь к его уху и вжимая тело Апо в постель, полностью ложась на него. — Когда ты, сонный, теплый и изнеженный, лежишь в нашей постели, готовый на все, — одним глубоким толчком мужчина вошел в него до основания, заполняя Апо собой настолько, что он почти мог почувствовать Майла у себя в животе. — И я могу делать с тобой что угодно, — еще один такой толчок выбил из Апо громкий, гортанный стон. — Ласкать тебя как угодно. И ты будешь принимать это, умоляя меня продолжать до тех пор, пока твои ноги не начнут дрожать, и задница не заболит так, что ты еще сутки после этого не сможешь сидеть.    — А-ах-а… Нравится трахать меня так жестко? — усмехнулся Апо, приоткрывая один глаз и подглядывая за своим мужчиной, в чьих горящих темных глазах отражалось яркое утреннее солнце.    — Это единственное, что держит тебя в узде, — отразил его усмешку Майл.   Безмерное самодовольство на красивом лице этого мужчины кружило голову Апо настолько, что дать выход своим чувствам он мог лишь одним способом, который знал. Слегка приподнимаясь на локтях, он потянулся корпусом назад, к Майлу, впиваясь в его губы яростным поцелуем, полным раздражения и обожания, страсти и жажды насытиться им до краев. Его рука обняла затылок мужчины, и Апо с упоением запустил язык в его поддавшийся натиску рот. Неудобная поза, утреннее дыхание и только что сделанный римминг не располагали к поцелуям, но Апо было все равно, потому что поцелуи были его любимым видом близости с Майлом, и он не собирался отказывать себе ни в одном из них.   — Ах, ах, — сдавленные стоны от каждого следующего толчка срывались с его губ, и все их Майл сцеловывал с такой жадностью, что Апо хотелось не останавливаться никогда.   Вот только у Майла были другие планы. Наконец прервав свои ласки, мужчина отпустил его из объятий и оставил с совершенно пустым и отчаянно сжимающимся в нетерпении входом, но только лишь для того, чтобы крепко ухватить за бедра и поставить Апо на четвереньки, хлестким шлепком одаривая его задравшуюся вверх задницу.    — Ты никогда не оставишь мою задницу в покое, да?.. А-ах!   Апо едва начал потешаться над мужчиной, как подавился воздухом, ощущая, как твердый член тут же без колебаний снова заполнил его до основания.    — Только если ты хорошо попросишь, — вновь самодовольно усмехнулся тот, определенно зная, что этого никогда не случится.   Растянувшись на постели как кошка, Апо выгнул спину, прижимаясь грудью к постели, и наслаждался ощущением просквозившей в каждой клеточке его тела боли, закручивающейся в спираль внизу его живота.    Сильные руки Майла сжимали его ягодицы, заставляя подмахивать собственным толчкам, его сбитое дыхание смешалось с томными стонами Апо в тишине спальни, в которой единственными звуками были звонкие шлепки двух тел друг о друга.   Всего на мгновение, чувствуя прикосновения руки Майла, поглаживающей его влажную от пота спину, Апо испытал нечто сродни дежавю, осознавая, что точно так же Майл брал его во время их первой ночи вместе в Париже. Тогда он впервые был с мужчиной, в несколько раз превосходящим его по возрасту, социальному статусу и сексуальному опыту, и вряд ли мог предложить ему что-то, кроме своей абсолютной покорности и почти девственного, оголенного желания принадлежать.    В тот момент он был всего лишь маленьким испуганным зверьком, попавшим в лапы существа куда более сильного и имеющего над ним куда большую власть, чем можно было себе представить. В его голове было так много страхов и сомнений в себе, своем месте в мире, в Майле и в том, насколько разными и неподходящими друг другу они были, в своих навыках в постели и в том, что ему абсолютно нечего было дать такому особенному мужчине, как Майл, который в свою очередь был способен бросить весь мир к его ногам.    Теперь же, когда этот мужчина втрахивал его в постель на вилле в Италии, на его безымянном пальце поблескивало обручальное кольцо, а сам он вот уже две недели носил фамилию Ромсайтонг, все это казалось ему таким глупым, что одно лишь воспоминание заставило его нелепо засмеяться.    — Тебя так сильно смешит, что ты едва стоишь на коленях, по горло заполненный моим членом? — широкие брови Майла взлетели вверх, а руки сильнее сжали слегка дрожащие бедра Апо, насаживая их на себя прямо в ритм глубоким толчкам.    От его удивленного тона Апо рассмеялся только сильнее.    — Могу себе позволить, — ответил он, ощущая, как собственное возбуждение почти пульсирует между его ног от полного отсутствия внимания со стороны мужчины, которое было ему так необходимо.    — Неужели?   — Я абсолютно-ах счастлив.    Не торопясь трогать себя, Апо слегка запрокинул голову вверх, демонстрируя Майлу свою изящно изогнутую спину и изгибы тонкой талии. Ладонь мужчины тут же потянулась к ним, оставляя отметины от пальцев, крепко сжимающих карамельную кожу, слегка тронутую загаром. Другую руку он потянул к отросшим прядям волос Апо, сгребая их в кулак и тем самым почти насаживая его податливое, мягкое тело на себя. Отрывистые громкие стоны срывались в губ Апо при каждом таком резком толчке, отражаясь от стен и через открытые окна и двери улетая далеко за пределы пространства спальни.    — Майл, ах… Да, — бормотание срывалось с его губ вместе с томными вздохами, и Майл поощрял каждую его просьбу ощутимыми поглаживаниями по спине и ягодицам. — Еще, хочу еще…   Апо не был уверен, как долго он еще выдержит, не подвластный самому себе, растянутый на втрахивающем его в кровать члене мужчины, который, позабыв обо всем от наслаждения, брал его так, словно от этого зависела его жизнь. Ему до безумия хотелось кончить, но вместе с тем он сдерживал себя, как мог, чтобы не сделать это первым и дождаться, когда его муж будет готов присоединиться к нему.     Но у Майла не было в планах сдаваться так быстро.    Отпуская до боли стянутые в кулак волосы Апо, он снова выскользнул из его тела, чтобы мгновение спустя заставить его мир резко пошатнуться, переворачивая Апо за бедра и снова набрасываясь сверху.    — Иди сюда, — прошептал мужчина прямо в губы Апо, целуя сразу глубоко и мокро, проталкивая язык в его покорно распахнувшийся рот.    — Ммх, — промычал Апо в поцелуй, обхватывая шею Майла и прижимая его к себе настолько крепко, что они столкнулись грудью, а покрытый смазкой член мужчины с характерным шлепком ударился о его бедро. Это был один из самых до отвращения сексуальных звуков, которые Апо слышал в жизни.    С наслаждением посасывая язык мужчины, он заерзал под ним бедрами, без слов умоляя его снова оказаться внутри него. Его ноги были так призывно раздвинуты в стороны, что он почти мог дотянуться пальцами до краев их огромной кровати, и, сминая ступнями белоснежную простынь, он выгнулся под своим мужчиной, потираясь об него, как течная кошка.   — Майл, пожалуйста…   На это мужчина лишь улыбнулся в поцелуй, но все же благородно повиновался, одной ладонью обнимая его лицо, а другой направляя себя в растянутый трепещущий вход. Апо принял его обратно так легко, словно был создан для этого, и каждая клеточка его тела словно запела от ощущения вновь приближающегося оргазма.    — Представь, ах, что было бы, если бы я никогда не осмелился приехать в Париж, — горячо прошептал Апо в приоткрытые губы Майла, задыхаясь и будучи не в силах больше продолжать целоваться, пока его короткие ногти царапали заднюю сторону шеи и напряженные плечи мужчины. — Что бы-ах было с нами тогда?   — Я отыскал бы тебя в Бангкоке, — произнес Майл, оставляя рваную дорожку поцелуев на шее Апо и не прекращая двигать бедрами, с напором входя в него. — И в любой другой точке мира, где бы ты ни находился.    Апо не знал, мог ли какой-либо еще ответ мужчины сделать его счастливее. Он распадался на части под его властью и не желал ничего больше, чем продолжать делать это до конца своих дней. Чувство абсолютного обожания нарастало вместе с тем, как усиливалось приятное чувство внизу его живота и как трудно становилось сдерживать волну надвигающегося оргазма, которая грозилась поглотить его сознание целиком и полностью.   — Тебе суждено было завладеть моим сердцем, — улыбнулся Майл сквозь тяжелое, сбитое дыхание, отбрасывая упавшие на лицо волосы и впиваясь в шею Апо сладким до боли поцелуем-укусом. — А мне – твоим прекрасным телом.   — То есть мое тело единственное, что ты-ах любишь во мне?    — Твое тело единственное, чем я безраздельно владею. Но всего лишь одна из тысячи вещей, которые я в тебе люблю.    — Ох, Майл, — не сдерживая пылкого порыва, Апо поцеловал губы мужчины, словно одним этим поцелуем отдавая ему всего себя. Он уже делал это раньше сотни раз, в постели, у алтаря, в каждом выборе, который он делал, в каждом шаге, который совершал в своей новой жизни.    Все когда-либо снедавшие его мысли о будущем подчинялись теперь лишь одному настоящему, центром которого был Майл. Апо всегда казалось, что ему нужен был мужчина лишь для того, чтобы обеспечить ему безбедное существование и осуществить все его мечты. Теперь же он осознавал, как мало было бы смысла в таком человеке, ведь он никогда не смог бы раскрыть свой собственный потенциал, узнать, каково это, когда рядом есть кто-то, кто всецело верит в тебя и не делает все за тебя, а лишь подает тебе руку, потому что знает, что у тебя самого достаточно сил, чтобы завоевать весь мир.    — Вот так, детка, — подначивал его Майл, пока его жадные, резкие толчки то и дело сбивались с ритма. Головка его члена безжалостно скользила по самой сладкой точке в теле Апо, губы Майла ловили каждый стон, каждый вздох, что вырывался из груди. Мужчина прижался ими к вспотевшему лбу Апо, собирая капельки пота и наслаждаясь их вкусом, чувствуя, как последние рваные толчки доводят его до пика.    — М-Майл, я-а-ах…   — Ты можешь кончить, — мягко повелел он, накрывая ладонью истекающий влагой член Апо и одним движением сжимая припухшую головку, заставил его излиться себе в ладонь.    Один только взгляд на изогнувшуюся спину Апо, его податливое взмокшее тело, млеющее от поглотившей его волны долгожданного наслаждения, его закатившиеся глаза и раскрытый в немом крике рот сделал достаточно, чтобы сам Майл последовал за ним всего мгновением позже, растворяясь в ощущениях и не желая ничего больше.   Несколько долгих секунд вокруг них не существовало ничего, кроме их дыхания, разделенного на двоих. Апо беспрестанно гладил Майла по голове, приводя в порядок его волосы после того, как беззастенчиво сжимал их в своих руках в последние минуты секса.   Уронив голову в теплую выемку между шеей и плечом Апо, мужчина оставлял невесомые, ласковые поцелуи на его коже, оглаживая внешнюю сторону его бедра и намеренно растягивая мгновение, когда ему необходимо будет покинуть его тесную, тугую дырочку и оставить абсолютно пустым.    Апо мягко закрыл глаза, улыбаясь и теряя себя в ощущении веса чужого тела, вдавливающего его во влажную от пота простынь. Мышцы его бедер слегка дрожали от напряжения, руки лениво блуждали по его покрасневшей спине и плечам, на которых виднелись яркие следы неглубоких царапин, оставленных его ногтями в порыве страсти.    Они лежали молча, не думая ни о чем и не говоря ни слова, так долго, что Апо не заметил, как его снова потянуло в сон.      

***

      Проснувшись не менее часа спустя, Апо обнаружил, что не только в постели рядом с ним, но и в спальне никого не было. Утренний секс измотал его так сильно, что он даже не слышал, как Майл встал к завтраку.    Растянувшись звездой на широкой постели, он почувствовал, как слегка ноют от боли его ягодицы и саднит вход, но оба этих ощущения лишь заставили его улыбнуться. У Майла было три вещи, к которым он испытывал страсть и которыми умел подолгу наслаждаться, — хороший алкоголь, музыка и секс. И если первые два увлечения Апо мог разделить с ним лишь слегка, последнему он отдавался без остатка, привыкнув даже к тому, что порой это может быть продолжительно до изнурения.   Самым важным для него оставалось то, что, скольких бы красивых женщин и мужчин Майл ни встречал в своей жизни, он все равно всегда возвращался к нему и каждый раз занимался с ним сексом, как в первый.   Лениво поднимаясь с постели, Апо подобрал со стоящего неподалеку от кровати кресла оставленную там белоснежную рубашку Майла, в которой его муж прошлым вечером был в ресторане, и надел ее на себя, ощущая повсюду теперь будоражащий запах одеколона и его тела. Возможно, у Апо все же наблюдалась некая склонность к присваиванию себе чужих вещей, но кого это волновало теперь, когда все нажитое непосильным трудом они делили поровну?    Его босые ступни легко ступали по деревянному полу, пока он выходил из спальни и спускался по широкой витиеватой лестнице вниз на первый этаж виллы, в которой они проводили вот уже вторую неделю своего медового месяца. На Капри стояла чудесная погода, и с каждым следующим шагом по направлению к летней веранде ноги Апо утопали в солнечном свете.    Дом, который они сняли для их свадебного путешествия, был его маленькой мечтой: просторные комнаты с большим количеством окон и балконов с холма открывали прекрасные виды на Тирренское море, необычайной красоты рассветы и закаты, утопавшие в нем, на цветущие уголки острова, каждый из которых они постарались посетить, и создавали атмосферу маленького персонального рая, созданного только для них двоих.    Несмотря на то, что пребывание в нем обошлось им крайне недешево, пространство дома было организовано с простотой и уютом, и Апо не мог не улыбнуться, представляя, как будет выглядеть однажды их собственный дом, когда они с Майлом решат скрыться подальше от света софитов и начать вить свое гнездышко. И несмотря на то, что карьера Апо только-только начала идти в гору, он уже не мог дождаться, когда это наконец случится.   Уже подходя к раскрытым настежь дверям летней веранды, он увидел сидящего за столом Майла, с сосредоточенным лицом читающего что-то в своем телефоне. Притормозив у порога, Апо позволил себе на несколько секунд облокотиться на дверную раму и понаблюдать за тем, как мужчина хмурил свои широкие брови, как его пальцы бегло пролистывали что-то на экране, как он не глядя тянулся за кружкой кофе и делал глоток и как красиво он после сглатывал, напрягая горло и заставляя Апо закусить губу в вожделении.   Воспоминания об их первом утре вместе вскользь промелькнули в его мыслях, отчего улыбка непроизвольно тронула губы. Теперь Майл был одет в шелковый халат глубокого зеленого оттенка, а влажные после душа волосы были зачесаны по обе стороны в легком подобии его привычной укладки. На нем не было ни единого украшения, кроме широкого обручального кольца, игравшего золотистыми бликами в лучах солнца.   В тысячный раз за последние две недели Апо бросил взгляд на собственную руку, где на безымянном пальце сверкало его собственное кольцо – более тонкое, деликатное, украшенное бриллиантом в форме капли, от красоты которого у его обладателя захватывало дух. Один лишь этот символ его нового статуса не только мужа, но и представителя такой значимой, респектабельной семьи вызывал бесчисленное множество бабочек в животе Апо, и он поистине наслаждался своей теперешней ролью, чувствуя, что подходит для нее как нельзя лучше.    — Кажется, ты обещал мне, что не будешь работать в поездке, — промурлыкал он, медленно отходя от своего места и наконец приближаясь к мужчине.   На небольшом столе для них уже был подан завтрак, от одного вида которого у Апо заурчало в животе. Прислуга, жившая вместе с ними на вилле, совершенно не доставляла неудобств, но зато превосходно готовила итальянские деликатесы и, вероятно, самый вкусный кофе, который только можно было найти в целом мире.    — Я читаю посты в соцсетях о премьере, — поднимая взгляд на подошедшего к нему Апо, Майл потянулся к нему и в ответ на поданную ему руку мягко поцеловал ладонь Апо. — У тебя прибавилось несколько сотен подписчиков после того, как в последнем выпуске Vogue тебя назвали «мягкой силой Таиланда».   — Должно быть, ты чертовски гордишься мной, — самодовольно улыбнулся Апо, свободной рукой хватая из корзинки ломтик свежего хлеба.    Он едва успел откусить кусочек, как почувствовал, что мужчина тянет его ближе к себе, и, повинуясь, он мягко скользнул на колени к мужу, обхватывая ногами его бедра с двух сторон.    Апо был на вершине блаженства. Всего два месяца назад отгремела громкая премьера его первого фильма, где он сыграл главную роль танцора, прорывающегося к своему счастью из бедности и глуши. Успех, который проект принес не только ему, но и Понду, а также всей их команде, невозможно было переоценить. Апо мгновенно стал центром всеобщего внимания уже не благодаря тому, что занял не соответствующее ему по рангу место рядом с наследником Ромсайтонгов, а благодаря собственному таланту и трудолюбию.   Он действительно много работал, чтобы этот фильм стал его ключом к настоящей актерской карьере, и в качестве приятного бонуса сделал его имя достаточно влиятельным, чтобы оно теперь имело собственное место в списке приглашенных на самые громкие мероприятия в городе, а не числилось как «+1» к имени его партнера.   Апо теперь мог без зазрения совести посылать к черту каждого, кто счел бы нужным дать ему понять, что он недостаточно хорош для Майла и не заслуживает быть рядом с ним. И начал он с небезызвестной особы, которую лично пригласил на свадьбу, чтобы она могла наконец насладиться тем, как Майл счастливо женится на том, кого она считала лишь мусором под его ботинком.      Это было дерзко, но, о, как он наслаждался собой в этот момент.   — Разумеется, горжусь, — Майл отразил его улыбку, тут же абсолютно бесцеремонно пробираясь ладонями под рубашку Апо и по-хозяйски сжимая его задницу в своих руках. — Я хочу, чтобы весь мир узнал о тебе и твоем таланте.    — О каком именно таланте ты говоришь, дорогой? — игриво закусив губу, Апо обнял мужчину за плечи, попутно убирая с его лба несколько спавших прядей.    — Исключительно об актерском, — ответил Майл, поглаживая чувствительную кожу его ягодиц, истерзанных им во время их утреннего занятия любовью. — Все остальные таланты должны оставаться известными только мне.    — Какой жадный, — хихикнув, Апо продолжил свою маленькую трапезу, наслаждаясь вкусом свежеиспеченного, еще теплого хлеба. — Люди должны знать, что им стоит поменьше хвалить тебя за щедрость, ведь выходит, что все их громкие слова о тебе – это наглая ложь.    Взяв небольшой кусочек хамона с тарелки, Майл аккуратно подал его на вилке, и Апо с благодарностью его принял, ловя свежее мясо губами и тут же с удовольствием пережевывая.    — Людям стоит держать свои носы подальше от моей спальни, и тогда им не придется разочаровываться.   — Значит, истинная сущность твоего характера проявляется только тогда, когда ты в спальне? А все остальное время ты лишь носишь маску Прекрасного Принца? — облизывая губы, Апо не сводя глаз смотрел в глубокие темные глаза мужчины, наслаждаясь своей игрой. — Как жаль, что я не знал об этом раньше. Тогда я ни за что не вышел бы за тебя!   Мягкий удовлетворенный смех Майла заставил его тело слегка задрожать, и Апо ярко почувствовал это. Прильнув к мужчине поближе, он ласково провел носом по его слегка шероховатой щеке, внутренне урча от удовольствия. От Майла пахло кофе, гелем для душа и наслаждением.   — Я искренне в этом сомневаюсь, — ответил он, снова протягивая Апо вилку с нанизанным на нее кусочком сыра. — Я еще не встречал такого ангельски невинного создания, которое так сильно наслаждалось бы всем тем, что мне нравится делать с ним в своей постели.   — Кто сказал, что ангелы невинны? Или что я являюсь одним из них?   — Так и быть, я позволю себе усомниться в первом, — усмехнулся мужчина, наслаждаясь их положением и тем, как податливо Апо льнул к нему при каждом движении руки Майла на его ягодицах. — Но во втором я абсолютно уверен.    — Почему? — искренне недоумевал Апо. Сколько бы раз этот мужчина ни повторял ему, что он прекрасен внутри точно так же, как и снаружи, Апо никогда не мог почувствовать этого. Ему все еще казалось, что он слишком испорчен для столь искренней, чистой похвалы.    Но у Майла на это было совершенно другое мнение.    — Потому что у тебя самое доброе сердце из всех людей, которых я когда-либо знал.    — Поэтому ты полюбил меня так сильно?   — Не только, — улыбка Майла породила ощущение теплого света, согревающего его грудную клетку.    Возможно, это было солнце, пробирающееся к ним через листву раскинувшихся по веранде деревьев, но Апо нравилось думать, что дело было в любви, которая наполняла его сердце до краев и дарила ему чувство комфорта, безопасности и абсолютного счастья.    — Меня покорила твоя всепоглощающая искренность, — продолжал говорить мужчина, все еще немного подкармливая Апо со своей тарелки. — Каждая эмоция, которую ты испытывал рядом со мной, отражалась на твоем лице с такой ясностью, что я не мог понять, как может человек, стремящийся стать актером, быть столь легко читаемым. В тот вечер, когда мы впервые встретились, я видел, как некомфортно тебе было с Пондом, как ты нервничал оттого, что я не обращаю на тебя внимание. Я ощущал, как непросто тебе было сделать первый шаг ко мне. Твои глаза словно были полноценной вселенной, так много в них было жизни и так много тебя. Всего один раз я позволил себе слабость с тобой, и они поглотили меня настолько, что я забыл, какой была моя жизнь без твоих глаз, и больше не хочу вспоминать.    Апо почувствовал, как под веками слегка защипало. Его ресницы порхали, стараясь сдержать неожиданно подступившие слезы, и он улыбнулся, обнимая ладонями лицо своего мужчины, который смотрел на него в ответ так, будто весь его мир действительно сосредотачивался в Апо.    Он никогда еще не видел никого красивее, чем Майл в этот момент.   — Это ужасно глупо, считать, что актеры не бывают искренними в жизни, — тихонько ответил Апо, поглаживая большими пальцами щеки мужчины и мягко касаясь маленькой родинки на его носу. — Я – это просто я. Я не играю роли, не ношу масок. И все, что у меня есть, все, чем я являюсь, принадлежит тебе. Я смотрю на мир и людей в нем, но не вижу никого, кроме тебя. И ни в чем не нуждаюсь, кроме того, чтобы ты держал меня в своих руках, как сейчас.    — Я уже дал тебе клятву, что никогда не перестану, — шепотом вторил ему Майл, прижимаясь лбом ко лбу Апо. — Ты можешь отпустить себя. Я всегда буду рядом, чтобы подхватить тебя.    — А я всегда буду рядом, чтобы согревать твое сердце, — добавил Апо, чувствуя, как маленькая слезинка все же скатилась по его щеке и упала на рубашку. — Где бы ты ни был, что бы ни делал, я всегда буду ждать тебя дома.   — Ты и есть мой дом, По.    Они просидели в объятиях друг друга, наслаждаясь близостью и временем, которое было подвластно здесь только им одним, еще несколько минут, прежде чем Апо наконец уселся за стол, чтобы нормально позавтракать.    На этот день у них была запланирована прогулка на яхте, и после недолгих сборов они выехали туда на арендованном красном Ferrari. История именно этой машины началась с того, что стоило Апо увидеть ее вживую, как все самые до безобразия бесстыжие картинки и образы в его голове, связанные с его красивым мужем за рулем, тут же заставили его покраснеть и убедить Майла, что она им просто необходима. И так как Майл обещал во время медового месяца позволять ему решительно все, что ему бы хотелось, Апо воспользовался своим правом и был безмерно счастлив.   Морская прогулка длилась достаточно долго, чтобы к причалу они приплыли с первыми лучами заходящего солнца. На Капри были самые красивые закаты, которые Апо только доводилось видеть в жизни, и ему даже не было стыдно, что он каждый день отправлял фотографии здешних видов родителям и Гифт, зная, что она где-то там в Бангкоке умирает от зависти.    Их дружба стала еще крепче с тех пор, как Понд предложил ей работу в своем агентстве, и она стала персональной нянькой Апо на его только начавшемся пути к вершине актерской карьеры. Разумеется, Апо подозревал, что и здесь не обошлось без помощи Майла, ведь как еще Понд мог узнать о существовании у него лучшей подруги, лишившейся работы в индустрии из-за их с Майлом маленького безумного романа?   Но так как мужчина все отрицал, Апо лишь улыбался, согревая себя мыслью о том, как чертовски ему повезло быть объектом такой всепоглощающей любви и заботы.   Несмотря на то, что во время путешествия они почти ничем не занимались, нежась под палящим солнцем и лишь периодически спасаясь от него в шикарном джакузи, установленном прямо на борту, Апо чувствовал себя предельно уставшим. На безымянном пальце от обручального кольца уже проступала полоска более светлой кожи, выдавая начавший проявляться загар. Его губы припухли от бесконечных поцелуев, и Апо серьезно пожалел о том, что на ужин решил съесть острую Пепперони. От перца они только сильнее покраснели и выглядели ужасно, но горящий взгляд Майла, то и дело обращавшийся на них, немного спасал положение.    Его муж, как и всегда, выглядел великолепно. Большое количество работы будто и вовсе не затрагивало его, и он умудрялся сохранять бодрый, лоснящийся вид почти при любых обстоятельствах. А теперь, во время их медового месяца, он был расслаблен и наслаждался спокойной, комфортной атмосферой вокруг, выглядя при этом так же, как выглядит лев, безмятежно наблюдавший за землей, что безусловно принадлежит ему.   Это раздражало так же, как и заводило, ведь Апо для того, чтобы выглядеть так же хорошо нужно было потратить часы на уход за собой. Но теперь у него по крайней мере были деньги для того, чтобы это делать, а для Майла ему всегда хотелось выглядеть великолепно. Сколько бы времени ни прошло, самым лучшим для него все еще оставалось чувство абсолютной власти над этим мужчиной, который сделал выбор принадлежать лишь ему одному. И ничто не было для Апо важнее, чем сделать все от него зависящее, чтобы показать Майлу, что этот выбор он сделал правильно.   Для ужина они выбрали небольшой ресторанчик недалеко от пристани, откуда открывался красивый вид на побережье и можно было посмотреть закат. Розовые облака еще плавали по нему к тому моменту, когда солнце начало заходить за горизонт, и Майл взял Апо за руку, чтобы отвести поближе к воде.    Долгое время ни один из них не нарушал молчание. За последние две недели они провели так много времени вместе, что, кажется, все возможные темы уже были обсуждены тысячи раз. Еще недавно их беседы занимали бесчисленные нюансы подготовки к свадьбе, но теперь, когда дело было сделано, казалось, что в их жизни наступило затишье.   Разумеется, это было лишь ощущением. Через несколько дней они должны были вернуться в Бангкок, Апо предстояло начать работать над продвижением фильма, интервью, фотосессиями и написанием нового сценария, а его график уже был расписан на месяцы вперед. Майла ждали несколько масштабных поездок по работе, что означало, что им придется расставаться на некоторое время, и они начнут скучать друг по другу.    Осознание этого отдавалось легкой тоской в душе Апо, но, крепче сжимая ладонь Майла в своей, он все равно чувствовал себя счастливым. Ему больше не нужно было переживать, что они расстанутся навсегда. Теперь он всегда знал, что, что бы ни разлучило их, они все равно всегда будут возвращаться друг к другу, и ему этого было достаточно.    — О чем ты думаешь? — нарушил вдруг тишину Апо, поглаживая их переплетенные пальцы. Майл в ответ мягко сжал его руку в своей, слегка улыбаясь и меланхолично смотря вдаль.   Самому Апо приходилось смотреть на песок себе под ноги, чтобы не упасть и случайно не сломать себе шею.    — О тебе, — ответил мужчина так просто, словно других вариантов и быть не могло. — Ты помнишь день, когда я сделал тебе предложение?   — Конечно, — фыркнул Апо. — Я и еще десятки людей, которые были на съемочной площадке в тот день. Ты ведь не мог быть менее претенциозным и попросить моей руки в любой другой день, кроме последнего дня съемок.   — У меня была определенная цель, — возразил Майл в свою защиту. — Я хотел показать тебе и всем, как я горжусь тобой. Ты сделал так много за такой короткий срок. Это казалось практически невозможным, и фильм мог быть потерян, но появился ты и вдохнул в него совершенно новую жизнь. Я по-настоящему наслаждался тем, как ты рос на глазах.   — Все это не получилось бы без тебя, — с ноткой грусти пробубнил Апо, отводя взгляд к горизонту, где большие пушистые облака медленно растворялись, уступая место чистому ночному небу с вкраплениями ярких звезд.   — На самом деле ты ведь знаешь, что я почти ничего не сделал, — пожал плечами в ответ Майл. — Я лишь свел тебя с нужными людьми, но все остальное сделали твое трудолюбие и страсть к делу. Это ты работал так усердно, что теперь можешь наслаждаться славой и успехом. И это твой талант поведет тебя дальше.    — Но, когда съемки только закончились, ты не мог знать, что фильм будет успешным, — хохотнул Апо, поворачиваясь к мужчине. — Не лучше ли было убедиться в этом прежде, чем делать предложение? Так ты бы избежал риска пожалеть о том, что связал свою судьбу с неудачником.   — Мне действительно следует промыть твой рот с мылом, чтобы ты перестал нести чушь, — Майл со вздохом закатил глаза, и Апо прижался к его руке, щекой касаясь теперь его плеча. Идти было неудобно, но ему было все равно. — Во-первых, мне не нужно было знать, будет ли фильм успешным, чтобы жениться на тебе. Поэтому я не ждал красной дорожки, чтобы сделать предложение. Я хотел, чтобы ты знал, что я буду рядом вне зависимости от того, будет ли фильм полным отстоем или нет.    — Я знаю, — раздалось тихое мурлыканье Апо в ответ.   — И во-вторых, — продолжил мужчина. — Я знал, что фильм будет успешным. Я был на съемках десятки раз и видел, что ты делаешь. И твой образ в золотых одеждах с этим макияжем… Уверен, он еще нескоро покинет мои фантазии.    — Я мог бы повторить его для тебя. Но только на день рождения, — улыбнулся Апо, прячась в сильной руке мужчины, крепко держащей его собственную. Майл хохотнул в ответ, останавливаясь и обнимая его, чтобы спрятать в коконе своих рук, а его губы накрыли лоб Апо, оставляя на нем мягкий поцелуй.    На пляже вокруг них не было ни души, и только их сердца бились здесь в унисон.   — Спасибо, что веришь в меня. Никто никогда не верил так сильно, а ты…    Эмоции накрывали Апо с головой, и ему казалось, что он вот-вот расплачется. Он так и не смог понять, почему рядом с Майлом его чувства всегда становились такими сложными, что он становился неспособным их выдержать.    «Наверное», — думал он. «Все дело в доверии. Я доверяю ему настолько, что могу быть насколько угодно слабым, и знаю, что это не причинит мне вреда».   — Я всегда буду тем, кто верит в тебя больше всех, — тихо произнес Майл, и его слова прошлись ощутимой дрожью по коже Апо. — Что бы ты ни решил делать в своей жизни, я буду рядом, чтобы поддержать тебя.    — Я люблю тебя, — прошептал Апо, прячась в теплой выемке между грудью и плечом Майла и стараясь сжаться в самый маленький комочек в его объятиях. — Я так сильно тебя люблю.    — Я тоже тебя люблю, — вторил ему мужчина, гладя Апо по волосам и крепче прижимая к себе. — Глупый маленький котёнок.   — Твой котёнок?   — Ну конечно. Только мой.