The Symbol of Salvation

Густав ошибочно думал, что новость о передаче бизнеса Себастиану шокирует Лидию. Однако девушка и бровью не повела. Не стала задавать вопросы о причинах такого решения или о возможности реализации этого глупого плана. Брат после терапии не соображал ничего. Вот уже вторую неделю он дергался от резких звуков и шарахался от электроприборов. Шанс того, что юноша придёт в себя был невелик, но Швагенвагенс-старший предпочел бы в качестве наследника даже психованного калеку нежели дочку. — Женщины и бизнес это как две параллельные линии. Никогда не пересекутся. Лидия не стала спорить. Она уже давно усвоила, что это бесполезно. Молча, стиснув зубы, девушка вытерпела очередное унижение. Ни один мускул на лице не дрогнул. Ей и не нужен был бизнес отца. Больше не нужен. У Лидии Швагенвагенс появился свой секрет. Дорогая тоналка, слой пудры, шутки про штукатурку — не такая уж и большая цена за сохранение тайны. Лидия готовилась к экзаменам в мед. Отец думал, что поставив решетки на окнах переиграл ее и брата. Вот только в отличии от Себастиана, девушка имела «наружный тайник», который невозможно было найти. Функцию тайника выполняла Эва Браунс. Бывшая одноклассница Лидии и единственная, с кем Швагенвагенс не испортила отношения окончательно. Все методички, учебники, дополнительные материалы и тесты бережно хранились в квартире Браунс. Каждый вечер, ровно в десять часов, Эва приходила к особняку Швагенвагенс и, ловко взбираясь на растущую рядом иву, передавала материалы подруге, чтобы ровно в шесть утра забрать их обратно. Ничего не требуя взамен, как не парадоксально. Делать добро другому человеку, не желая получить с него выгоды — блондинка с трудом понимала такое явление. Эва была нежеланным бастардом семьи Браунс. Ребенок, от которого откупились квартирой в центре и огромным пособием. Она говорила, что ее все устраивает. Лидия знала, что она наверняка лжет. Но как так получилось, что ребенок, не знавший доброго слова, так стремился отдавать это самое добро другим? Приближались вступительные, как тут отец огорошил новостью о замужестве. Все планы рухнули. Ну сдаст она вступительные, может даже на бюджет пройдет, а что дальше-то? А дальше свадьба! Тупик. И на кой черт девушка из кожи вон лезла, чтобы готовится к поступлению? На знакомство с мужем, Швагенвагенс шла как на расстрел. Джеймс Нокс был в два раза старше ее. Ему было за сорок, на голове у него блестела лысина, а за плечами был неудачный брак и зарплата в полмиллиона два раза в месяц. В общем идеальный кандидат на роль любимого зятя. Черные бусины мокрой смородины пугали Лидию, она старалась не смотреть ему прямо в глаза. Взгляд будущего мужа был холоден, безразличен. Девушка чувствовала, что повторяет судьбу матери, но ничего не могла поделать. У нее было немного смелости в душе, но этих жалких крупиц хватало лишь на то, чтобы вопреки мигреням, обморокам и кровотечениям из носа зубрить биологию, химию и математику до утра. Все чаще блондинку начинают по бутикам. Времени на экзамены становится все меньше и меньше. Изредка в ночной тиши она слышит звериный, протяжный вой, упрятанный в подушку. Брат не может смириться с заключением. Он слишком свободолюбив. Золотая клетка давит на него, но покинуть ее он не в силах. Как и сестра, ради которой Себастиан остался. Швагенвагенс с ужасом осознала это, когда подросток в ту злополучную, дождливую ночь поймал ее взгляд. Почувствовал страх и слабость девушки. И покорно шагнул в капкан, отрезав себе путь к счастливой жизни. Пускай счастье в нее и приносили разные отбросы и мусор, Себастиан был собой. Интересно, сделай первый шаг Лидия, сложилось бы все по-другому? Абсолютно все платья — пик ханжества. Блеклые, закрытые до горла, без единой блесточки. Прическа тоже как у старухи из бухгалтерии. Макияжа нет. Даже блеск запрещают. Таковы правила отца. Джеймсу же плевать. На невесту он смотрит без единой эмоции, и Швагенвагенс мечтает ощутить хоть что-то в этом взгляде, будь то ярость или презрение, хоть что-нибудь кроме беспросветной пустоты. Экзамен Лидия сдает одной из первых. Расплата за опоздание на пять часов суровое. Отец разрисовывает ей ноги розгами. Боже, Лидии уже двадцать лет, а он все еще может с легкостью выпороть ее!!! Это повторяется еще четыре раза. Еще четыре экзамена. Еще сто шестьдесят отметин разного цвета и формы. Какие-то у Густава получаются крестообразными, какие-то накладываются друг на друга придавая объём. Палитра красного, синего и белого. Иногда шрамы могут гнить без должной заботы о них… О результатах Лидия узнает второй. Первым человеком, что узрел ее успех оказывается Джеймс, мать его, Нокс! Ну и как конверт попадает к нему в руки?! Швагенвагенс ждет скандала, избиений, но впервые получает одобрение. Мужчина даже пытается улыбнуться. Выходит жутко. Но зато они впервые говорят по душам. Свадьба проходит без главных виновников торжества. Пока гости недовольно смотрят на часы, будущие супруги летят в Швецию. Их там ждет скромная церемония и отдых в отеле TreeHouse. Бунгало с зеркальным фасадом, ароматный кофе с кленовым сиропом, овсяное печенье с шоколадной крошкой, тихая музыка и интересная книга. Никаких душащих платьев и мерзкого запаха алкоголя, шумных компаний и лживых пожеланий. Только природа и покой. Вернется Лидия сразу в поместье мужа. И оно будет кардинально отличаться от родного дома. Чем-то особняк Нокса будет похож на домик для семейства Адамс. Он смутится, объяснив это тем, что в юности обожал готические романы. От каждой комнаты в нем веет таинственностью и мрачностью. Черный и темные оттенки бордового превалируют. У Нокса двадцать один особняк и каждый из них выполнен в разных стилях. Этот самый первый. Лидии чертовски нравится эта безумная нотка в Джеймсе. Со стороны он кажется неприступным айсбергом, а на деле неловкий, стеснительный человек с богатым внутренним миром. Нокс объездил едва ли не весь мир. С ним очень интересно вести беседы, а еще мужчина полностью поддерживает ее намерения учиться на фармаколога. В понедельник они пьют красное вино в их гостиной, одетые как два вампира, а на следующий день спят в доме со стеклянной крышей, любуясь звездами. Разнообразие недоступное раньше, теперь обыденность. Лидия понятия не имеет что же такое настоящая любовь, но, Господи, как же комфортной ей рядом с Джеймсом. На второй план отходит и неприятная внешность и возраст. Муж становится для нее всем: и другом, и братом, и наставником. На мгновение она даже забывает, чьей дочерью является. Густав напоминает о себе через два года. Он недоволен отсутствием наследников у Лидии. А новость, что дочь оказывается учится на такую серьёзную профессию пробивает на презрительное фырканье. И вот, она уже не Нокс, а ничтожная Швагенвагенс, которую можно отхлестать по щекам, нагрубить и сравнять с землей одним взглядом. Слишком рано радовалась. Джеймс сломал тестю нос. Одного поставленного хука хватило, чтобы сбить всю спесь с Густава. — Чуешь, чем пахнет, старик? Это ветер перемен. Ты больше и шагу не ступишь за порог нашего дома. Ты понял меня?. Нашего. Он говорит не «моего». И Лидия чувствует, как внутри все разрывается от боли и благодарности одновременно. Лидия учится. И это касается не только мед. вуза. Лидия учится жить. Делать свои выборы, искать новые хобби, познавать желания. Получив диплом и отпахав как папа Карло в ординатуре, ее наконец пускают к разработкам. Работа в кайф. Да она мечтать о таком не смела! Профессия отбирает много сил, но чувство удовлетворения превосходит эти проблемы. По выходным она ходит на курсы повышения квалификации, интересуется психологией и криминалистикой. Связь с Эвой Нокс тоже не потеряла. Браунс пошла на юриста. Раз в месяц они собираются с бокалом Шабли на террасе домика в лесном стиле и спорят на разные темы. Также блондинка стабильно навещает семью брата. Женщина не сильно любит детей за их излишнюю шумность и неусидчивость. У племянника проблемы с последним, но в целом можно не только терпеть мальчишку, но и душой прикипеть к нему. История Себастиана поражает. Как в каком-то дешевом блокбастере. Она-то думала ей тяжело... Нокс всячески старается помочь Швагенвагенсам, но Лидия знает, что вырывая стебли сорняков не решить проблему. Лишь выкорчевав корень, можно спокойно жить дальше. В их семьей таким корнем был и остается Густав Швагенвагенс. Эву забавляет такой огромный интерес подруги к разного рода ядам. Она шутит, про то, что Лидия пошла в медицинский лишь бы быть поближе к токсинам. Блондинка смеется вместе с ней. Так фальшиво, что плакать хочется. Возможно Браунс знает, что в этой шутке стопроцентная правда, ведь Лидия ищет то, что избавит мир от одного любителя револьверов навсегда. - Скажи, Эв, а ты будешь любить меня, если я совершу что-то гадкое?-пьяно хихикает Лидия- Прям очень и очень гадкое?... - Хех! Лидс, я юрист а не адвокат. Тут ты мимо. Конечно от нее не отвернутся. И Браунс, и Нокс, и брат - всем им надоел этот психопатический старикашка. Но Лидия не горит желанием угодить за решетку и поэтому все тянет и тянет, пока в ее руки не попадает статья о Рицине. Клещевина отлично смотрится в декоративном саду. Особняк номер четыре отличается от других своей формой. Здесь нет ни одного острого угла. Снаружи он похож на круглый толстый цилиндр с осыпавшейся побелкой и дизайном из шипастых ветвей и искусственных роз, что оплетают весь фасад. Внутри него нет комнат в обычном понимании. Мало кто знает, но середина особняка - сад, который огорожен деревянной, длинной террасой. В нем не особо удобно жить из-за изгибов мебели, но зато удобно выращивать красные цветы-убийцы. Целые кусты, разросшейся опасности. После того, как "урожай" собран, поместье подвергается термической обработке. А потом вспыхивает как спичка! Лидии жаль это произведение искусства, но Джеймс не сердится, обещает построить еще лучше. В частной лаборатории, женщина путем сложнейшей переработки семян пытается получить высокоочищенный продукт. В красках она представляет, как подсыплет эту дрянь отцу в кофе. Как он согнется от жуткой боли, как будет выплевывать сгустки кровавой рвоты. Или как она подарит ему парфюм с порошком на дне. Появится одышка, сдавленность в груди и кашель. А потом отек в легкие и смерть от удушья. Она так и не выбрала способ. С севера дует ветер. Грядут перемены. И они не несут Густаву ничего кроме смерти. Кружит Земля, как в детстве карусель, А над Землей кружат Ветра Потерь, Ветра потерь, обид, разлук и зла, Им нет числа. Им нет числа - сквозят из всех щелей, В сердца людей, срывая дверь с петель, Круша надежды и внушая страх, Кружат ветра, кружат ветра. Сотни лет и день и ночь вращается Карусель-Земля, Сотни лет все в жизни возвращаются Hа круги своя. Hо есть на свете ветер перемен, Он прилетит, прогнав ветра измен, Развеет он, когда придет пора Ветра разлук, обид ветра. Сотни лет и день и ночь вращается Карусель-Земля. Сотни лет все ветры возвращаются Hа круги своя. Завтра ветер переменится, Завтра прошлому взамен Он придет, он будет добрый, ласковый Ветер перемен. Завтра ветер переменится, Завтра прошлому взамен Он придет, он будет добрый, ласковый Ветер перемен. Он придет, он будет добрый, ласковый Ветер перемен.