Затерянные

      Дазай изо всех сил пытался ослабить хватку Теруко. Редко он чувствовал себя в такой опасности, таким беспомощным. Но рисковать нужно всегда, если хочешь победить. И он поставил на кон свою жизнь.       И тут раздался взрыв, сотрясший все здание. Он рассчитал все правильно! Теруко отвлеклась на секунду, и этого момента Дазаю было достаточно, чтобы накинуть на её руки антиэсперный наручник, который один единственный водился в Агентстве. Теруко уменьшилась на глазах и на секунду стала дезориентированной — конечно, Осаму заметил это сразу после первого обнуления.       Он отпустил ноги — единственная опора, удерживающая его от падения, и Теруко на инерции упала за ним. Только вот Дазай смог задержаться, опираясь о стенки лифта спиной и стопами, а девчонка с криком провалилась вниз, и эхо раздавалось ещё очень долго.       Дазай дрожащими от напряжения руками, очень медленно, по крупице полез наверх. Он никогда не чувствовал настолько сильно, как он стал слаб. Всё ещё был в опасности. Под ним — огромная высота, а он упирается скользящими от пота ладошками по металлу и пытается выбраться. Выругавшись, он натянул рукава кофты до пальцев, и стало на малость легче. Спустя миллион лет добравшись до выхода, он оперся ступнями на грань, отделяющее вход в лифт от шахты. Теперь следовало подняться спиной чуть повыше, когда ноги выпрямятся полностью. Как же он устал. Высчитав траекторию, он ноющими мышцами рук оттолкнулся, падая на пол. Наконец-то устойчивая земля! Спасибо Ацуши, понявшего его по одному слову, брошенному почти молча.       Он нажал миллион кнопок, чтобы лифт с выломанными дверями спустился на самый нижний этаж. Даже если Теруко каким-то магическим образом смогла зацепиться так же, как Дазай (хотя ей банально не позволял рост, поэтому Осаму и выбрал такой способ выигрыша; не то чтобы у него был запасной план, конечно), то огромная металлическая коробка заставит ее упасть и наверняка раздавит. Приятная смерть для Ищейки, которая пленила Чую. Дазай считал, что немного отомстил, хотя, конечно, он бы её на кусочки разодрал и все равно не успокоился.       Чуя. Скоро он его увидит, наконец-то. Осаму не знал, что будет делать, когда встретится с ним. Плана не было никакого. Он просто надеялся, что программа Ищеек не так глубоко сломала его, что возможно достучаться. Или как-то обезвредить, хотя ему претила даже мысль об этом. Он сможет скрыться с Накахарой и восстановить его, если удастся как-то лишить его сознания. Сложная задачка для резвого инвалида, но у Осаму не было выбора.       Подняв себя только силой воли, он пошёл дальше. К Мори.

***

      Рюноске был готов пожертвовать собой. Только бы Ацуши выжил, большего он не просил. Он знал, чем обернется его самоубийственная выходка. Когда раздался взрыв, он даже подумать ни о чем не успел. А потом понял, что каким-то чудом… выжил. Тигр, защитивший его собственным телом, весь обожженый до мяса, превратился в Ацуши. Еле соображающего от боли.       — Я… успел, — сказал он слабо. — Господи, ты такой дурак, Рю…       — Зачем, — спросил он. Перед глазами плыло. — Я все равно умру, Ацуши.       — Тебе нельзя, — возразил тот заплетающимся языком. А потом из последних сил сдвинулся, затыкая огромную рану посередине. — Сейчас я исцелюсь, и мы тебя вылечим. Ты только держись, Рю.       Акутагава чувствовал, как уходило сознание. Было очень больно, настолько, что хотелось плакать и чтобы это поскорее закончилось. Очень хотелось спать.       — Рю, говори со мной, — дрожащим голосом попросил Ацуши. — Пожалуйста, не отключайся.       — Ты… справился с Тетте? — в ушах звенело, губы немели, но Ацуши всегда понимал его на ином уровне. Он всхлипнул. Почему, зачем?       — Да, — ответил он. — Разорвал ему сердце и открутил голову, как и советовал Дазай. Рю, что я буду без тебя делать?       — Все будет хорошо, — он нашёл в себе силы улыбнуться. Приподнял ледяную руку, и Ацуши тут же схватил её, прижимая к себе. Он так плохо выглядел: на нем не было живого места. Как он хотел регенерировать, если уже истратил все резервы организма. Он сейчас не Тигр, а беззащитный котёнок. — Главное ты… выберись.       — Рюноске, не умирай, — услышал он перед тем, как закрыть глаза. — Нет! Нет!       Он попытался сказать: плакать не надо, родной, Ацуши       Но почему-то не смог.

***

      Ацуши отчаянно заплакал, лёжа около безжизненного Рюноске. Никогда ему не было так горько, так больно в груди, даже когда хоронили Йосано. Казалось, что сердце разрывает. Он не знал, как жить дальше. И даже сказать Рюноске не мог о том, как самоотверженно и глупо он поступил. Ацуши придумал бы что-нибудь ещё, незачем было так подставляться! И сейчас он не мог заставить себя встать, хотя начавшийся пожар наверняка скоро подорвет и остальные баки с горючим. Пусть! Он не уйдёт отсюда, будет с ним до конца. Ацуши взвыл, обожжеными руками схватившись за Рю. Но тот не шевелился. Ацуши не верил.       Его вытянули внезапно. Тетте не умер? Не может быть. Касание было почти нежным, безопасным, но Накаджима все же вскрикнул от резкой боли. В глазах побелело: настолько резко и неприятно. Его выкинули ко входу, и он с ужасом понял, что не может дозваться до Тигра. Это был его предел, преодолеть который он уже не в состоянии.       Приподняв голову и с усилием опершись на локти, он увидел перед собой девочку его возраста в ночной рубашке. Неправильно понял: в лабораторной, белой, выглядевшей, как сорочка. Девчонка смотрела на него невыразительно, стояла, как кукла. Таким же серым голосом сказала:       — Надо уходить.       — Я не уйду, — крикнул Ацуши, начиная ползти обратно в горящую комнату. Температура была такая, что слезы высыхали сразу, как появлялись. — Там Рю…       — Он уже мёртв, — сказала она. — И ему не помочь.       Она, вероятно, снова применила свою способность, потому что Ацуши опять потащили. Он закричал, пытаясь вырваться, и цеплялся обломанными ногтями за скользкий пол. Но он не мог освободиться из сильной хватки способности, как бы не изворачивался. И в тот момент, когда девчонка и он выбежали из комнаты, раздалась ещё череда мощных взрывов.       Ацуши с его обостренным слухом оглушило. Наверное, он выпал из реальности на немного, а когда очнулся, то был в другом месте. В коридоре? Кажется, да. Спасибо, что было пусто. Потом он вспомнил, что Рю остался там, в котельной, и снова заплакал. Девчонка сидела рядом и молчала. Ацуши было плевать. Он чувствовал себя так, как будто мир разрушился, а он почему-то остался жив. Было очень плохо.       — Меня зовут Изуми Кека, — нарушила молчание с редкими всхлипами девчонка. — Номер — ДА587. А ты?       — Отстань, — выговорил Ацуши, вытирая слезы. Он не мог перестать плакать.       — Когда раздался первый взрыв, Активы были освобождены, — не послушала она. — Некоторые разбежались, многие остались. Я решила проверить, кто их вызвал.       — Мне плевать, — огрызнулся Ацуши.       — Мне нет, — возразила упрямая девчонка все еще таким же спокойным, невыразительным голосом. — Ты освободил меня. Я верну долг и вытащу тебя отсюда.

***

      Дазай смотрел через панорамное окно, как из ничего в близлежащем парке появляется Агентство с его дешевыми зданиями и побитыми людьми. Ну, он предполагал, что побитыми: как-то их осталось маловато. Рампо не должен здесь быть. По идее они разбираются со Спец. отделом, а потом прибывают сюда. Никаких полноценных перемещений всей территории. Что же случилось?       Он прогнал план по ключевым точкам. И выругался. Кажется, рядом с Мори не было Чуи. Босс послал того уничтожить Агентство. А Рампо и Сосэки со своими идеями «трех сторон» пригнали сюда Накахару, чтобы тот смог воплотить свое «зло» в нужном месте. Осаму поковылял вниз, когда увидел, как мелкая точка влетает прямо вверх. Это Чуя! Он летел защищать Мори? Вероятно, да. Вполне возможно, он решил, что если Агентство прибыло сюда, то они нападут на его нынешнего босса. Всегда ответственный, он принял решение тут же его защищать. Безопасность лидера — конечно, в приоритете.       Ему нужно наверх. Просто нужно. Увидеть Чую, поглядеть на него… поговорить. Он так соскучился. Рациональные доводы говорили: нельзя сейчас с ним встречаться. Он убьёт и не заметит. Но Дазай не мог откладывать то, что столько ждал.       И он развернулся. Сложно было идти, особенно со сломанной рукой. Но Дазай не стал её ничем закреплять, да и когда выползал и лифта, то почти не чувствовал боли из-за адреналина. Сейчас же наваливалась свинцовая усталость. Однако сдаваться нельзя. И он просто шёл вперёд, навстречу неизвестности.       У кабинета босса не стояло никакой охраны. Он ждал Дазая.       Когда он открыл тяжёлую дверь, то был встречен молчанием. Дазай с опаской поднял взгляд. Накахара, все такой же красивый, как бог. Стоял, не глядя на него, безжизненно пялился в пустой угол. Глаза — не голубые, как обычно, а почти прозрачные, губы не искривлены в немного насмешливой, лукавой полуулыбке. Его Чуя, но такой далёкий. Дазай видел его разным: смеющимся, плачущим, в ступоре и замешательстве, смущенным, злым, испуганным, отчаянным. Но никогда — настолько безразличным.       Он даже не сразу заметил Мори, пока тот не напомнил о себе замечанием:       — Безрассудно, Дазай.       Осаму знал, к чему он это сказал. Он и сам понимал, как глупо идти без оружия, без козыря и без плана в логово льва. И в этот раз он не испытывал страха, хотя искренне не надеялся на себя в этом плане. Да, он обещал себе, что не будет вспоминать старые паттерны при Мори, но не был уверен, что справится. А сейчас, когда рядом был Накахара — хоть и не в себе! — Дазай чувствовал себя увереннее.       Хотя на Чую не стоило надеяться.       — Вы проигрываете, — сказал Дазай. — Ищейки погибли. Большинство солдат умерли. Исполнители тоже ликвидированы. У вас не осталось ресурсов.       Он не был в курсе и до конца не уверен, но по Мори нельзя было понять, блефует ли Дазай сейчас или Агентство действительно выполнило свою задачу.       — Ты сам знаешь, что ошибаешься.       — Один человек не сможет заменить армию, — возразил Дазай. — Смиритесь, Мори.       Он улыбнулся.       — Я выяснил его историю, — он так не называл Чую по имени, что Дазая это задевало. — Оказалось, именно это эксперимент Мимиков. Спасибо за подсказку.       Дазай внутренне поморщился. Всё же он не удержал лицо тогда. Мори действительно читал его на каком-то другом уровне. Логично, он же фактически его создал. Но сейчас Осаму набрался другого опыта, человеческого. Мори говорил — «испортился», а Дазай считал иначе. Усовершенствовался. Знания не могут испортить оружие, просто он проходил кризисный момент.       — Он эспер, способность которого модифицировали, — Мори любимым жестом положил подбородок на скрещенные ладони. — Но в результате он стал слишком сильным, и способность разделилась надвое. Если он будет использовать свою… вторую вещь, его разорвёт. Сила, которая может разрушить города. Кое Озаки выкрала его и лишила Мимиков главного потенциального оружия. Не пойму, зачем. Когда мы поймали эту девчонку, она не была эмпатирующей или способной на сочувствие.       Чуя никак не отреагировал на то, что унижают его сестру. даже не дернулся. Мори заметил, куда направлен его взгляд.       — Только не говори, что ты привязался.       — Тоже не считаете меня способным на проявление чувств? — усмехнулся Дазай.       Мори издевательски пожал плечами.       — В этот раз ты держишься лучше. Но мы постарались над тем, чтобы достичь максимального результата за достаточно короткий срок. Если бы ты участвовал в этой программе, то не ломался бы так часто.       — Ваша ошибка в том, что вы не видели во мне человека, — спокойно ответил Дазай. — И сейчас повторяете это с Чуей.       — Попробуй достучаться, раз все еще считаешь его живым, — уверенный в своей правоте, предложил Мори.       Дазай решил воспользоваться шансом. Он подошёл к Чуе ближе, ощущая родной запах, который не вымыть, не убрать никакими химикатами. Рыжие волосы пушились. Если бы Накахара был в себе, то наверняка взбесился, что не использовал кондиционер. Он все ещё смотрел сквозь Дазая. Сердце болело. Осаму слегка прикоснулся к его щеке, заправил надоедливую прядь волос за ухо.       — Прости меня, Чуя, — прошептал он с сожалением. — Что не пришёл раньше.       Чуя не отреагировал. Дазай выискивал в его выражении лица намёк на узнавание, на чувства. Но там было пусто. В этом момент он засомневался в Рампо, говорившем, что программа не влияла на глубокие структуры мозга и что Накахара внутри наверняка все понимает. Осаму отчетливо видел, что в его голове была абсолютная чистота. Как будто личность стёрли, действительно — создав идеальное оружие.       Он обнял его, прижал к себе, наслаждаясь теплом родного тела. Чуя безвольно стоял рядом, не проявляя инициативы. Осаму знал это состояние: следовало быть игрушкой, пока босс не отдал чёткий приказ, что делать дальше и кого убивать.       — Ты должен очнуться, — сказал он, рукой зарываясь в рыжие волосы. — Пожалуйста, Чуя. Ты сильный, ты сможешь. Тебя все ждут. Я тебя жду.       Ничего не произошло. Мори, о котором Дазай немного забыл, подметил:       — Трагично. Как тебе прогресс проекта?       — Чуя, — позвал Дазай срывающимся голосом. — Отзовись.       — Бесполезно, — Мори наверняка покачал головой. — Он моё оружие. Чуя, сломай ему руку.       Дазай отпрянул, когда Накахара вдруг ожил. Он использовал Смутную Печаль. По этому жесту Осаму понял, что тот совершенно ничего не помнит. Когда Чуя прикоснулся к нему, способность пропала. На его лице не отразилось удивления — ничего. Он взял Дазая в захват, хотя он, конечно, пытался извернуться. Бесполезно: ему не хватало силы.       Он задержал дыхание перед тем, как уже больную руку сломали еще раз, и только поэтому не вскрикнул. Подавать голос нельзя — он это знал не по приказу, а просто испытывая к себе какое-никакое уважение. Самая главная причина — не доставлять Мори удовольствия. Единственный человек, кто наслаждался тем, что здесь происходит.       — Сломай ребро, — приказал он. — Можно два. Но так, чтобы жил.       Осаму скорее сам упал, чем его уронили. Вспыхнула боль — Накахара наступил на него со всей силы, и в теле у него определённо что-то сломалось. Он закашлялся, пытаясь перевернуться на небольной бок. Должно быть, слишком жалко это выглядело для Мори, но Осаму банально не мог встать. В этот момент у него будто глаза до конца открылись: каков на самом деле Мори Огай. За личиной «все для блага организации», намеренной рациональности и холода, было       «Не можешь предотвратить — возглавь»       Почему Фукудзава смог вовремя остановиться? Все просто. Он не был наскозь гнилым человеком, смог покорить свою тьму. И Дазай смог её обуздать. А Мори даже не пытался с ней бороться, раскармливая имеющимися возможностями. И внутри у него была алчная, трусливая, мстительная натура. Настолько, что он приказывал бить лежащего, неспособного встать и ответить Дазая, хотя       «Вся моя жестокость обоснована»       Ложь настолько искусная, что Дазай позволил себе засомневаться в истине, которую он знал. Он не заслуживал того, что с ним делали. Это не он плохое оружие, это Мори — плохой человек.       — Пинай его, — он развлекался. Ему нравилось заставлять Чую делать больно Дазаю.       Чуя послушался, и Дазаю ничего не оставалось делать, как терпеть и пытаться не потерять сознание. Если сейчас Накахара был не модифицирован, то насколько он был потенциально силен? Осаму даже рот открыть не мог, чтобы ещё раз позвать, попробовать достучаться. Ему вышибало дыхание каждым ударом: Чуя не хуже него знал, куда бить.       — Наступи на сломанную руку.       Если так продолжится, то Дазай просто умрет. Он не сможет терпеть пытку вечно. Он все-таки вскрикнул, когда Чуя начал двигать ботинком по раздробленной кости. Боль была жгучая, непереносимая. Он даже не мог отодвинуться, скинуть Чую с себя, ухватиться другой рукой за ногу, чтобы прервать пытку. Нет, ничего из этого не получалось. Дазай начал отчаиваться.       — Чуя, — он больше простонал, чем сказал осознанно. И снова вскрикнул, когда Накахара в очередной раз наступил больнее на руку.       — Достаточно, — сказал Мори Огай. — Придуши его, как котенка. Жалкая смерть для неудачного эксперимента.       Чуя схватил его за ворот, будто Дазай ничего не весил, и вздернул наверх, прижимая к стене. Дазай не мог поднять опухшую руку. Второй раз за сегодня его пытаются удушить, только в отличие от Теруко у Чуи не было слабых мест и надавить на эмоции Дазай не смог. Он чувствовал, как синеет и задыхается, с опозданием сообразил, что хрипы на фоне — его. И решил попробовать единственное, что у него осталось. Если он не смог добраться до Чуи, то постарается вызвать кого-то другого.       — Командир Накахара, — сказал он как мог безэмоционально, хотя вышло очень сипло и задушенно. Совсем не в духе Капитана. — Отпустите.       Ничего не произошло в первую секунду. А потом Чуя вздернул брови, и медленно, словно сомневаясь, ослабил хватку. Дазай свалился на пол, как мешок, и пытался откашляться. Мори раздраженно приказал:       — Чуя, убей его.       — Накахара, — твёрдым тоном остановил Дазай, как только Чуя дернулся по направлении к нему. — Вы слушаете меня?       Чуя словно сломался. Дазай сквозь дикую боль посмотрел на него.       — Подойдите ко мне, Накахара, — вкрадчиво произнес он, как говорил всегда, когда хотел его. — Ну же.       Как завороженный, Чуя двумя неровными шагами оказался рядом. Дазай не ожидал, что получится, искренне в это не верил. Но, как оказалось, Чуя уже выбрал себе Капитана, и это было давно.       — Чуя, — окликнул Мори.       Он его совсем не услышал. Присел рядом, и Дазай собрал себя по частям, восстанавливая полусидячее положение. Он рисковал отключиться от болевого шока, но тренировки закалили его. Спасибо, Мори, сейчас это очень пригодилось.       Осаму цепко схватил Чую за подбородок и притронулся сухими губами к его. Накараха не возражал, застыл, как каменный. Дазай тихо, но уверенно сказал то, что говорил ещё давно. И сейчас он был в этом уверен на сто процентов.       — Вы принадлежите мне.       «Я могу распоряжаться вами, как захочу»       Чуя впервые заговорил, и его слова даже казались осмысленными.       — Да, Кэп.       Никогда Дазай так не радовался чему-то. Весь избитый, израненный, уничтоженный морально, он чувствовал себя окрыленным. Ему хотелось смеяться от облегчения, затопившего тело. Он не удержал мягкую улыбку, которую позволял себе только наедине с Чуей. Ему показалось, тот внезапно моргнул, не по встроенному идеальному расписанию.       — Ликвидируй Мори Огая, — приказал он. — Как можно быстрее.       — Чуя, нет, — твёрдо произнес тот. — Ты должен слушаться меня.       В этот раз Накахара даже не стал размышлять. Он резко двинулся вперёд — Дазай даже отследить не мог, настолько высока была скорость. Как только он исчез, Мори активировал свою способность и вытащил скальпели из рукавов костюма. Но это было единственным, что он успел сделать. Чуя подобрался сзади и с лёгкостью свернул ему голову. Эта миссия заняла меньше минуты.       Дазай отдаленно подумал: если бы Накахара использовал Смутную Печаль, когда был командиром Агнцов, то их задания проходили бы совсем без потерь.       — Иди сюда, — прошептал он онемевшими губами. И Чуя, его Чуя, оттаивающий на глазах, послушался, присел рядом. Дазай положил руку ему на щеку, и Накахара впервые ответил: приложил на ладонь Дазая свою руку и потерся, как кот. — Как ты, родной?       — Я ещё не чувствую, — безжизненно сказал Чуя. — Но понимаю, что очень сильно привязан к тебе. Твоя жизнь в приоритете. Я думаю, что скоро восстановлюсь до конца.       — Это хорошо, — произнес Дазай, закрывая глаза. Чуя встрепенулся, и в его голосе прорезался испуг.       — Не отключайся, слышишь? Осаму…