Затерянные

      Когда за Дазаем закрылась дверь, он почувствовал, как груз огромной ответственности опускается на плечи. Чуя наверняка наведёт ту ещё суету среди спецов, в этом не стоило сомневаться. Никто не подумает, что хилый инвалид Ликвидатор пойдёт вместе с ним. Сакагучи наверняка решит, что Чуя отчаялся и решил бездумно отомстить Спец. отделу. Он всегда считал, что умнее всех, хотя единственное, чего в нем действительно было больше всего, так это подлости.       Скорее всего, просчитал Дазая Мори Огай. Он стоял за всем, что происходило. Чувствовалась его рука, невидимо сцепившаяся удавкой на шее. Везде — начиная от истории с Мимиками, продолжая махинацией с Йосано и сывороткой и заканчивая тем, что происходило сейчас. Он знал, как мыслит Дазай: он его обучал. И, вероятно, просчитал самый необыкновенный вариант исхода событий, когда он кооперируется с Чуей. И тогда становилось очевидно, что они нападут на Спец. отдел. И цель предположить можно: конечно, информация. Информация — то, чего жутко не хватало Дазаю, вынужденному действовать вслепую. Информация — половина успеха миссии. Информация — то, что можно получить только в одном месте. Архив.       И если такое произойдёт, что его дверь внезапно откроют, то это будет нападение. Потому что остальным, а в особенности верному до смерти Танеде, можно просто приказать: не открывай. Переиграть учителя — задачка из разряда невозможных, особенно если в невыигрышном положении ученик.       Стеллажи были огромны, тянулись до высокого потолка, уходя вверх. Дазай примерно представлял, что и где ему нужно искать. Он прошёл вперёд, зацепляясь взглядом за годы. Ему не нравилось здесь. Слишком пыльно, тесно, однообразно. Найдя нужный стеллаж, он остановился. Соориентировавшись, он вытащил первую папку. Мысли витали в другом месте. Чуя справится, он надеялся на это. Дазай знал, какой тот сильный и осторожный. Вряд ли стоило переживать о нем, но не получалось. Он заметил, как пропала связь. Значит, он спустился вниз. Нашёл лаборатории или спрятался? Осаму теперь не знает.       Как только он открыл папку Мимиков, то вздрогнул от резкого голоса.       — Плохо выглядишь, Дазай.       Он знал эти интонации. Даже если старался забыть, то все равно бы не получилось. Инстинктивно сжался, а лицо закаменело. Он боялся? Вероятно, да.       Быстро возвратились старые привычки. Не показывать эмоций. Быть хладнокровным и невозмутимым. Не кричать, даже если больно. Быть машиной. Он с внутренним сопротивлением повернулся, глядя в ненавистное лицо. Перед ним стоял Мори Огай — как всегда с лёгкой полуулыбкой и цепкими, кровавыми глазами. Истинное олицетворение опасности.       — Полагаю, я проиграл, — спокойно констатировал Дазай.       Это было понятно. Он должен был умереть сразу после Одасаку, а все остальное время бегал от неминуемой смерти. Логично предположить, что если Мори Огай разгадал их план, то поймёт, куда пойдет Дазай. Проблема была в том, что повернуть назад он не мог. Если не сейчас, то они лишались единственного шанса на нахождение доказательств предательства Анго. И Дазаю ничего не оставалось, кроме как пойти в пасть к тигру, надеясь, что тигр забудет о нем. Не окупилось.       — Да, — подтвердил Мори. — Присядем?       Они вышли к мелкому читательскому залу в середине архива. Босс плюхнулся на диван, скрестив ногу на ногу и сцепив пальцы на коленях. Дазай остался стоять.       — Умница, — сказал Мори. — Значит, помнишь.       Дазая воротило от этой ситуации. Как бы он ни хотел, он не мог вести себя по-другому. Но, притворяясь вновь бездушным Ликвидатором, чувствовал внутри себя отвращение. Это не он. Ему было мерзко от себя и своей слабости. Того, что он не мог побороть многолетнюю выучку, как оружию стоит себя вести.       — Итак, — снова начал босс. Он вёл себя менее официально, чем обычно. Дазаю он очень напоминал того, кого он видел при первом своём осознанном воспоминании — когда в первый раз применил обнуление. — Давай облегчим тебе задачу.       — Что вы имеете ввиду? — послушно сказал Дазай, уже предполагая варианты исходов.       — Информация, Дазай. Что тебя интересует?       — Мимики, — одними губами ответил он, внезапно лишившись голоса, но Мори его понял.       — О, — скучающе протянул босс. — Так неинтересно. Мимики под нашим контролем около пяти лет.       Дазай знал это. Тогда обретало смысл то, откуда Спец. отдел узнал о Жиде и смог организовать ловушку. Следовательно, они знали, что Одасаку был крысой. И все это делало поступок, совершенный с Дазаем, ещё более жестоким. Столько лишних жертв ради того, чтобы его убить. Мори мог сделать это менее затратно, но почему-то он всегда любил отыгрываться на нем.       — Кое Озаки.       — Её выдали Мимики, — Мори тонко улыбнулся, положил подбородок на цепкие скрещенные пальцы. — Как награду за нейтралитет и возможность уехать из страны.       — Бред, — с уверенностью, откуда-то вдруг взявшейся, возразил Дазай.       Он впервые слышал, как Мори хрипло, негромко посмеивается. Мурашки пробежали по позвоночнику, когда тот осмотрел его, как интересный препарат для расчленения. Обычно он обращал на него внимания не больше, чем на свою руку — есть и все тут. Никуда не денется.       Зачем Мимикам выдавать Золотого Демона, когда они властвовали в городе благодаря ней, ради потенциальных и очень эфемерных перспектив «нейтралитета» или, даже может быть, если Мори уж совсем поплыл в наглую ложь, «сотрудничества»?       — Ты не потерял мозги, Дазай, — подметил он. — Начало правдиво. Причина тоже, но, безусловно, не это послужило поводом. Девчонка выкрала некий образец из их экспериментальных разработок. Когда это стало ясно, её убили таким образом за предательство.       И все стало ясно. Он чётко представил, как Одасаку и Кое видят Чую. Он не знал, каким Накахара был тогда — вероятно, он сам никогда не вспомнит. Но было что-то, что заставило сердце Оды дрогнуть. Он не мог говорить за сестру Чуи, но по его характеру и воспитанию полагал, что та была такой же жёсткой и сильной. А в Одасаку он не сомневался: ему всегда хотелось спасти беззащитных или убогих. Себя Дазай, конечно, относил ко второй категории.       Вероятно, эта парочка мертвецов действительно была близка. Скорее всего, Ода надавил на Кое. Оставался вопрос, почему выдали только девчонку. Почему ушёл и свободно продолжил жить дальше только Одасаку. Тот точно не бросил бы её одну: стоило вспомнить все эти рассуждения о разбитом сердце и вечной любви. Может, он и в Мимиках был мелкой пешкой, которую просто не замечали? Это уже больше похоже на правду. И, если об их отношениях никто не знал, то логично, что Ода смог потом уйти.       Потом Кое убили. Чуя — «образец из разработок» — успел сбежать и жил на улице, а потом его нашло Агентство; словом, нить оборвалась. Оставался открытым вопрос, знал ли Мори о том, кого так сильно искали Мимики. И Дазай подозревал, что нет. Если бы было иначе, он бы смог ударить сейчас. А он выбрал путь хитрее: заставлял Дазая задавать вопросы, тем самым проверяя, что знает он, и не говоря, если что-то было недоступно ему и открылось только сейчас.       Нельзя было никак показать, что он понял подоплеку того, что происходило сейчас. Он знал, что его лицо было как всегда собранным и спокойным. Но босс обладал сверхспособностью понимать его. Сейчас Дазай в богов начал верить, чтобы пронесло, чтобы на Чую не обратил внимания Мори Огай. Это будет не просто провал — а катастрофа.       Все упиралось в то, что никто из ныне живущих не знал, что умерла сестра Чуи — Золотой Демон. И только Дазай мог сопоставить все имеющиеся факты. Как-то так получилось, что все нити информации оказались в его руках.       В тот момент, когда сделать с ними он ничего не сможет.       — Почему я не могу вернуться в Спец. отдел? — ровно спросил он.       — Потому что ты изжил себя, — в искреннем презрении ответил Мори. — Ты очеловечился. Испортился. Не слушаешь приказов и действуешь по своей воле. Оружие не может существовать без исполнителя. Ты тоже. Но по непонятной причине отчаянно пытаешься в подобие человека.       Дазай заледенел внутри. Это было больное место, о котором он так сильно старался не думать. Это первая его попытка умереть — тогда, сразу после осознания, что он в Агентстве. Голоса тогда говорили фразами Мори Огая. Сейчас он это понимал.       — Я не про это, — он подавил вздох и в принципе чувства. — Что заставило вас ликвидировать меня? Ода? Раньше вас не смущало его наличие.       — Накопленные годами ошибки, — Мори прищурил глаза. Опасность, опасность — набатом стреляло в голове. Всегда сигналило, просто Дазай раньше не мог различить это чувство. Не знал, как. — Из тебя не получалось ничего дельного, хотя, видит сам бог, я старался. С самого начала обучения, с твоего глупого замечания…       «Кажется, ей больно»       — …я знал, что эксперимент обречён на провал. И потом ты только доказывал это: своими сомнениями и верой в идеальное человечество. А помнишь вечные попытки суицида? Как ты намеренно встал на мину? Как ты пытался саботировать процессы поддержания функциональности, употребляя препараты не по назначению? Как ты трясся, не позволяя сделать общий наркоз и приходилось терпеть тебя в сознании, пока проводится очередное улучшение? Как перебил половину отряда на очередной «миссии», сделав это допустимой потерей, потому что тебе не нравилось, как те работают? Я молча наблюдал, как ты начинаешь искать пути отхода, как затираешь сомнительные моменты с камер и проводишь громкие финансовые махинации не от своего имени. Последней каплей стал Сакуноске.       Дазай слушал стеклянными глазами, в которых не было жизни.       — Мальчишка сломал тебя. Я подумал: хорошо, если оружие так сильно не старается стать достойным, может быть, ответственность за человека заставит его понять урок? Но нет. Ты молча наблюдал, как страдает твой якобы «друг». Каждый раз, когда он садился на электрическое кресло, ты бессовестно продолжал делать то, что от тебя не ожидается. Никаких выводов и никакого чувства вины. Из тебя не получилось выковать ни хорошее оружие, ни полноценного человека, — подытожил Мори.       Дазай молчал, и тот продолжил.       — Когда твоя способность перестала быть панацеей, неудивительно, что я решил тебя убрать. Но ты как-то выкарабкался. Зачем? Что Накахара нашёл в тебе? Впрочем, это неважно. Думаю, ты и сам знаешь, что осталось тебе недолго. Я не понимаю, зачем ты старался жить дальше. Ты инвалид, Дазай, и всегда им будешь. Как руководитель проекта говорю: тебе недолго осталось. Возможно, сейчас тебе немного лучше, ведь так? Конечно, иначе бы ты не позволил проводить эту дешёвую аферу. Обрадую тем, что ты и так предполагаешь: улучшение состояния временно. Так всегда бывает перед смертью, просто твой «последний рывок» растянулся по времени, — выдохнув после длинной речи, Мори с ядовитыми интонациями спросил: — Есть ли у тебя ещё вопросы, Актив?       — Почему вы стоите в главе Спец. отдела, если вы эспер?       — Так ты вспомнил, — понял Мори.       Это правда. Девчонка, ходящая вместе с Мори, тогда ещё просто очередным разработчиком. Маленький, совсем несмышленный ребёнок, который и номера своего запомнить не может. И как после очередного теста он в отчаянии, в панике схватился за очередной белый халат. Девчонка пропала, как будто её не было вовсе. Мори, отцепив от себя сошедшего с ума от боли ДА341, перебил всех, кто был в комнате. И улыбнулся: тогда ДА341 понял, насколько тот жесток.       — Все просто, — он пожал плечами. — Не можешь предотвратить — возглавь. Подстраиваться под ситуацию — навык, который ты так и не смог приобрести.       Так логично, что можно было догадаться, но мозги отказали.       — Зачем вы мне это рассказываете? — как только он закрыл рот, то понял, что задал очередной идиотский вопрос.       — Потому что отсюда ты уже не выйдешь.

***

      Дазай был в трансе. Он плохо запомнил путь, хотя знал в итоге, куда его привели: в камеры ожидания ликвидирования. Не мог назвать, как провели и сколько людей его окружали. Не помнил, как и что говорил — вероятно, ничего. В голове было пусто.       Через два часа. Он заторможенно понадеялся, что Чуя успел убежать. Это все, на что он мог рассчитывать. Наверняка время выделили для того, чтобы убрать трупы и подсчитать потери. Ему было без разницы.       «Ты изжил себя»       Мори знал, что говорил. Дазай понимал, что били по тем местам, которые он и сам считал слабыми. Внутренне же соглашался с каждым словом. Больно думать, что ты провалился во всем, что было в жизни. Что относились плохо к тебе не просто так: ты вынуждал сам. Неудивительно, что Дазай не признавал.       У него в голове никогда не укладывался тот факт, как Мори — воплощение рациональности — мог проявлять бессмысленную жестокость. И сейчас пазл сложился. Естественно, он был зол. Столько лет наблюдать, как основной проект его жизни становится все хуже и хуже. Столько напрасно вложенных сил и ресурсов мелькает перед глазами каждый день. Убрать его — просто вынужденная мера. Уничтожить Агентство — залог безопасности и процветания его из-за нынешней политики страны. Всё логично.       «Ты молча наблюдал, как страдает твой якобы друг»       И это тоже правда.       Его раздавливало. С одной стороны — Мори, говорящий ему, что чувствовать ничего не надо. С другой — Одасаку, который кричал, пытался достучаться: будь, будь человеком! Разрываясь, его мотало из стороны в сторону. Самое страшное было в том, что он даже не понимал этого. И сейчас, сидя в небольшой, абсолютно пустой, белой комнате, он четко понимал, что все, что он делал после смерти Одасаку, это игрался в нормальную жизнь.       «Отчаянно пытаешься в подобие человека»       Чуя, Чуя, Чуя. Его замкнуло на одном человеке — таком ярком, пылающем, эмоциональном и живом; и Дазай, как замерзший насквозь, пустой сосуд, пытался прожить за чужой счёт. Иллюзия рассыпалась сразу, как только Чуя оказался далеко в уязвимый момент. Так не хватало его. Когда смерть оказалась рядом, снова, опять, Дазай почувствовал, как слеза скатывается по щеке. Вот бы увидеть Чую снова, в последний раз. Зачем он повёл его сюда? Приносит только проблемы. Ошибка природы, начиная от рождения и заканчивая способностью. Человек, который не должен был существовать. Неудивительно, что он чувствовал пустоту.       Из транса его вывел шум. Стрельба. Чуя? Нет, это не мог быть он. Дазай чётко сказал ему отступить. Он не мог знать, что его поймали. Решил проверить? Дазай покопался в памяти. Нет, не мог. Он бы слышал через микронаушник, что тот бьётся. А там была тишина. Он так и думал, что лаборатории будут где-то внизу. Ничего удивительного. Только зачем сейчас эта информация?       Дверь внезапно открылась.       — На выход, — сказала девушка. Дазай удивлённо вскинулся, узнавал в ней Агнца, Юан, которая постоянно таскалась рядом с Чуей. С какого черта она ему помогала? — Быстрее же! — внезапно рявкнула она. — У нас не так много времени.       Дазай поднялся, чувствуя себя очень уставшим. Все болело уже давно, с того момента, как ему пришлось волшебным путями и верным пистолетом обезвреживать охранника, который невовремя решил закурить в неположенном месте. Очень болело бедро и, прихрамывая, вышел наружу.       — Ранен, что ли? — сварливо поинтересовалась Юан и подлезла к нему под плечо. Мелкая, ей наверняка было тяжело. — Поехали, Кэп.       Он обратил внимание на три трупа, которые, вероятно, его охраняли. Почти дернулся от клички, которой называл его только Чуя. Это намёк или просто язвительная фраза? Дазай ставил на второе.       — Где Чуя? — спросил он.       — Откуда… а, да, мегамозг, — сама себе ответила Агнец. — Пошёл в лаборатории.       Странно как-то прозвучало. Небольшая заминка перед ответом, немного ниже на полутон, едва заметно, но все же. Они вышли в коридор, пустой и серый, и Юан повернула его к основному выходу.       — Нет, — отрешенно сказал Дазай. — Налево.       Юан молча повернула. Они старались идти быстро, торопились. У Дазая было множество вопросов. Непохоже было на шутку. Мори не стал бы так делать. На камерах их видно. Как они сбегут? Этажи были самые первые. Дазай оперся на подоконник с коваными решетчатыми окнами. У них была очевидная слабость. Только Дазая, естественно, осмотрели, прежде чем выкинуть в камеру. Послышались шаги. Юан выстрелила на опережение.       — Делай что-нибудь! — рявкнула она. — Нас сейчас пристрелят!       Работать не с Чуей было неприятно. Хоть тот и был экспрессивным, но отменно держал себя в руках. Никогда на миссиях не позволял себе ни на йоту проявить панику: барахтался до последнего, веря, что у Дазая есть план. И если он что-то делает, то это имеет цель. Оказывается, Дазай настолько привык к этому, что другой человек неимоверно раздражал.       Он выхватил у Юан нож и резко полоснул заднюю часть предплечья. Пронзило болью. Он достал шпильку из медицинской стали. Юан выругалась, когда кончились патроны.       — Быстрее!       Дазай не торопился. Тут требовалось время и четкость движений, что ввиду болезни сделать было сложно. Если он начнет нервничать, то ещё сильнее охватит тремор, а они и так были на грани от фатальной ошибки. Когда щёлкнул замок и решетка отвалилась, он выхватил бесполезный пистолет Юан и разбил стекло. Быстро подтянувшись, больше на адреналине, чем от силы, он застрял. Выругавшись, Юан подтолкнула его снизу, и он, наконец, забрался.       Когда он протянул руку, то почувствовал, как её тело дёргается к стене. Она вскрикнула, но Дазай потянул её наверх, и они оба оказались там. Не давая отдышаться, Дазай спрыгнул вниз, хватая девчонку за талию, и они оба упали со второго этажа. Вышило дух.       — Куда? — прохрипел он, пытаясь подняться.       — Над лопаткой, — ответили ему полузадушенно.       В глазах внезапно потемнело. Он рывком поднял Юан, которая снова закричала, и сильно сжал челюсть от раздражения. Недолго оставалось пройти. Спасибо, что здание Спец. отдела не было окружено забором. Он выломал окно ближайшей машины и открыл дверь. Юан, тихо плачущая от боли, бесполезная, но, главное, идущая за ним, запрыгнула на переднее сидение. Дазай завёл машину и сразу же разогнался до максимума.       Надо оторваться любыми способами. Он включил внутреннюю рацию, чтобы сориентироваться, но вскоре его отрезали от общего доступа. Он бы использовал предусмотренный отходной путь, но по первоначальной идее он обязан был дождаться Чую. Это не получилось: соответственно, он должен оставить Накахаре выход, а сам уж как-нибудь сообразит, что сделать. Юан, ругаясь и шипя, открыла бардачок, вытаскивая бинты и обезбол. Вколов себе ампулу, она облегченно откинулась на сидение.       — Тебе надо?       — Да, — падая в пропасть, сказал Дазай. Юан, набрав ещё один шприц, воткнула ему иглу прямо через грубую ткань формы. Дазай почувствовал, как мгновенно становится легче.       Наркотические обезболы. Как же он их хотел, как скучал. Чувство лёгкости и ясности охватило его полностью. Сразу появились силы идти дальше. Как же хорошо стало!       — Как вы встретились? — спросил он, пытаясь не закрыть глаза. Они выехали на пустую дорогу — в три часа дня только редкие машины, тем более, если знать пути. Юан, снявшая верхнюю часть формы, пыталась сделать себе перевязку. Её левая рука не двигалась.       — Я её не чувствую, — прошептала она. — Совсем. Как онемела.       Наверное, повредила шейное сплетение. Дазаю было плевать.       — Ответь.       — Да блять, — рыкнула Юан, несвоевременно занимающаяся своей раной. — Он был на нашем этаже, я решила с ним договориться. Он попросил меня помочь тебе, и я пошла.       — Куда конкретно он направился?       — Я не знаю, — ответила она, срываясь на крик. — Какая, к черту, разница?! Он ебучий эспер и точно выберется!       Дазай неаккуратно припарковался, сразу же выползая из машины. Бросил:       — Забери аптечку.       Снова выругавшись, Юан выполнила его приказ, единственной работающей рукой хватаясь за сумку с лекарствами. Широкими шагами, не отвлекаясь на девчонку, Дазай направился вперёд. Неважно было, успевает ли она за ним или нет. Он знал, что времени немного: пройдёт пару минут — и прибудут первые спецы, следовавшие за ними по пятам. Дать им двадцать минут — и они оцепят район. Он прошёл в слепую зону улицы, хватаясь за байк. Быстрыми движениями разобрал специально оставленную сумку, доставая одежду.       — Что ты делаешь? — пытаясь отдышаться, спросила Юан.       — Снимай одежду, — приказал Дазай. — Раздави телефон, оба, и рабочий, и личный. Выбрось пистолет и все свои вещи в форме. Быстрее.       Юан послушалась. Они быстро переоделись в гражданское и нацепили на себя шлемы. Юан пристроилась сзади, обхватила его одной рукой, и они дали газу.       Надо запутать следы и дождаться Чую.