Затерянные

      Происходящее помнилось смутно. Чуя не смог бы внятно сказать, сколько времени прошло с момента, как собирал небольшое количество вещей. Удивительно, как он был привязан к Агентству, как искренне считал свою квартиру домом, а как пришло время уходить — и ценного тут не оказалось ничего. Только необходимое: карты, наличка, телефон и зарядка, бутылка воды и таблетки. Достал перчатки. Теперь следовало их носить. Нацепил сразу же.       Фотография с Кое, которую он захватил так же мельком, когда убегал из их дома. Как же это напоминало уже знакомую ситуацию. Забавно. Как только он мысленно назвал Йосано сестрой — она умерла. Почувствовал боль, эмоции, и силой воли заглушил. Не сейчас.       Дазай не взял ничего. По лифту, ведущему наружу, они ехали в молчании. Рампо не сказал Чуе ничего напоследок. Спрятал заплаканное лицо за волосами. Фукудзава тоже не произнес ни слова — лишь одно действие, такое незаметное, что Накахара едва уловил чужое движение.       Чуя их понимал. Говорить здесь было нечего.       Агентство переедет сразу же, как только они выйдут на улицу. Гончаров, иностранец, который особо не взаимодействовал ни с кем, отвечал за перемещение всего городка под землёй. Наверняка у них есть обходные пути. Вот так просто Чуя потерял не только Йосано, а всех остальных тоже. Теперь не нужно было думать о том, как отреагируют ребята на смерть Йосано. Он уже не увидит, не успокоит.       Он даже на похороны не придёт. И попрощаться… не успел. Стоял, как идиот, у входа, не в силах поверить в происходящее.       А теперь — оказался в лесу с убийцей. До смешного абсурдно было, как Дазай оставался везде неизменным: все такой же, ни грамма раскаяния на лице. Неожиданное веселье грозило перерасти в истерику. Блять, как же он виноват.       Дико хотелось убежать. Не думая, что его могут засечь, он взлетел ввысь, оглядываясь. Дазай остался внизу, белым пятном выделяясь на фоне тёмных деревьев. Не оглядываясь, Чуя полетел вперёд. Ночная свежесть облегчала состояние, не давала сконцентрироваться на реальности. Ветер сильно бил по щекам. Деревья размывались, сливались в бездонную, чёрную пропасть, и Чуе на миг показалось, что он падает туда.       Он зацепился за верхушку ели, останавливаясь, и, рвано выдохнув, нырнул вниз. Ветви хлестали, листья лезли в глаза, и Накахара зажмурился. Наверное, в конце он даже отключил способность — по крайней мере, рухнул на задницу, и сразу же прислонился к стволу дерева. Хотелось сжаться, спрятаться, не быть. Мыслей не было — только образы. Яркие и кричащие о том, что сожрет, убьет, разрушит. Чуя скорее почувствовал, чем увидел, что его предплечья медленно покрываются кроваво-чёрными письменами.       «Нельзя»       Как выключило. Чуя, пошатываясь, поднялся. Нельзя думать, нельзя срываться. Жгло абсолютно сухие глаза. Он пошёл куда-то, лишь бы не думать. Нужно срочно переключиться. Запнувшись за что-то, он чуть не упал. Прямо как Дазай, когда шёл к ним в дом. И снова — голова полна мыслей.       Почему он это сделал? Зачем, зачем тянул до последнего? Убийца должен знать, что улики на месте не обнаружится. Если он использовал яд, его не окажется на месте. Неужели рассчитывал, что кто-то успеет подложить ещё одну ампулу? Если да, то Агентство в опасности. Усмехнулся. Он даже предупредить не сможет.       Погляди, куда тебя завела твоя интуиция. Всего этого не случилось бы, если бы Накахара просто. следовал. плану.       Кошмарные последствия, отвечает за которые только Чуя.       Он почувствовал, как оковы ломаются, и закричал.

***

      Накахара не знал, сколько времени прошло с его срыва. Не хотелось жить дальше, решать проблемы. Смысл? Он совершенно не представлял, чем должен заниматься и ради чего существует. Он не мог не уйти, но подсознательно понимал, что это решение для него почти самоубийственно. Так верил в Дазая?       Сейчас начинало казаться, что его действия слишком… не его. Что это какое-то действительно стечение обстоятельств. Слишком много несоответствий. Чуя знал, как работает Капитан: идеально, молниеностно, нанося смертельный удар. Смерть Йосано… говорить об этом было больно. Но она не была тем, что сломает Агентство окончательно. Будто бы шутка над ними и показательная казнь: смотрите, что могу, и бойтесь. Совсем не в духе Капитана, не привыкшего играть со своей жертвой. Да и… он же тоже изгнан. Куда теперь он пойдёт? Чуя запретил себе об этом думать.       И вообще. Насколько он наивный идиот, если его глупый мозг, подначиваемый сердцем и ебаной интуицией, хочет оправдать Дазая после того, что случилось? Наверняка это просто долгоиграющий план. Дазая изгнали. Что, кроме физической немощи, помешает ему добраться до Спец. отдела и рассказать о существовании Агентства? Даже зная, что его устранят. Это звучало правдоподобно.       Как же ему позволили просто так уйти… Чуя не хотел думать, что должен был остаться с ним и не дать слить информацию. Само знание о существовании, если уж не расположении, было опасно. Если знать, что что-то можно найти, то поиски, конечно, становятся легче. Рампо бы настоял на убийстве Дазая, если бы был с ними в тот момент. Чуя подавил воспоминание о том, что Дазай не выглядел испуганным. Он вообще выглядел никак. Впрочем, как обычно.       Может, ему следует вернуться? Чтобы проследить за Дазаем. Если он действительно предатель, — ну что за глупые сомнения, Чуя! — то последнее, что он может сделать для Агентства, так это закончить, наконец-то, начатое. Убить Дазая до того, как тот что-то сделает. То, что Чуя так долго откладывал, надеясь на глупый счастливый финал.       Он поднялся, ощущая на периферии боль в сбитых до крови костяшках, и пожалел лишь о порче перчаток. Порча. Как и о многих вещах, Чуя заставил себя перескочить через эту мысль. Нужно было собраться и догнать Дазая. Об остальном думать не следует. С целью стало немного легче, хотя тяжесть произошедших событий все ещё давила на него многотонным грузом, и никакая способность не могла исправить этого.       Он взлетел, осматривая лес. Внутри все будто заморозилось. Это ли ощущал Капитан? Накахара теперь был уверен, что ответа ему не узнать. Да и не требуется. Что будет делать после, он не представлял. Чуя решил, что разберётся с этим позже. Он выжил после смерти Кое. Он… оправится и сейчас, хоть и сложно было удержать лицо, даже если он был один и притворяться сильным было не для кого.       Сложно найти человека среди деревьев. Может, Дазая подобрала служебная машина. Кто знает, чем его напичкали в спецах? Наверняка что-то работающее осталось. Тогда поиск становится бессмысленным. Впрочем, если это действительно так, то Дазай наверняка уже рассказал основное, и тогда на Чуе будет висеть не только смерть Йосано, а гибель всего Агентства. Как глупо. Его все предупреждали о том, что это произойдёт.       И все же было тяжело. Его опрокидывало в то, что он до смерти хотел забыть. Что снилось ему в кошмарах и что сделало его таким, какой он есть. Почему он выжил и все еще хотел существовать. Кто привил ему такую волю к жизни.       Конечно, Кое. Сколько Накахара помнил себя, она всегда была рядом. Изредка пропадала на пару дней; вероятно, именно тогда она была Золотым Демоном. Чуя не догадывался — а, на самом деле, в упор не замечал очевидных фактов. Как закидывал в стирку вещи, колом стоящие от крови. Как игнорировал дома катану, служащую лишь для украшения. Как появлялись деньги у них после того, как приходила Кое — обязательно с фруктами, сладостями, новыми книгами и игрушками и счастливой вестью о том, что за аренду в этом месяце они заплатили. Как она учила его убивать.       Это было дважды. Первый раз — какой-то мужчина очевидно бандитской наружности. Но его рот был заклеен, а руки связаны. Чисто мясо, тело, для отработки пройденного материала.       — Смотри, Чуя, — сказала Кое добрым голосом, с которым всегда разговаривала с ним — Сердце — тут. Но у тебя есть способность. Гравитация позволяет дотянуться тебе до намного более уязвимых мест, — она показывала, трогая мужчину, и тот обливался потом. — Сонная артерия. Просто тыкай ножом в боковую часть шеи с любой стороны. Если кровь хлыщет алая, сильно, то ты попал, и шансов у него нет. Но это грязный способ. Ещё — височная область. Кость там наиболее тонкая. Человек умирает, если погибает или мозг, или сердце. Понимаешь меня?       Чуя кивнул, завороженно смотря, как светится катана в закатном солнце.       — Отлично. Ещё можно вогнать нож под затылок, — Кое с силой наклонила голову человека, показывая выемку. — Или в глаз. До мозга ты так вряд ли достанешь, но отвлечешь знатно. Ещё из наиболее уязвимых мест, — она разорвала рубашку и ткнула в живот. — Тут — селезенка. Её легко повредить. И бедренная артерия. Она располагается здесь. Чтобы было легче попасть, можешь предварительно ударить в пах. Мужчины этого не любят, — она усмехнулась.       — Кто это? — спросил Чуя, тыкнув в мужчину пальцем.       — О, — задумчиво протянула Кое. — Один нехороший человек. Такой ответ пойдёт?       — Наверное, — мирно согласился Накахара. — А зачем мне его убивать?       Он не чувствовал непринятия. Почему-то сам процесс его не пугал, он даже не задумывался об этом. Если Кое хочет этого, то он сделает; она понимает, что ему нужно уметь. Но следовало и самому знать, чего он добивается своими действиями — это ему тоже вбила в голову сестра.       — У тебя хорошая способность, — ответила она. — И на тебя будут охотиться. Легче, если ты будешь знать, как защититься. Логично?       — Ага.       — Тогда приступай.       — Ещё вопрос, — прервал Чуя, не боясь, что его засмеют или наругают. — Зачем мне все это знать, если я могу использовать гравитацию?       — Ходят слухи, что способности скоро можно будет блокировать, — туманно ответила Кое. — Я точно знаю, что проводятся некоторые эксперименты в этом направлении. Так что нужно уметь работать грязно, дорогой. В жизни пригодится всякое.       Чуя кивнул. Убивать было даже неинтересно. Он попал в шею сразу, и человек, подергавшись немного, вскоре застыл в одном положении.       — Умничка! — Кое обняла его, прижала к себе, и его обдало привычным цветочным ароматом. Звонко поцеловала в щеку. — Ты огромный молодец, Чуя!       — Это было несложно, — пожав плечами, смущённо пробормотал он.       Второй раз выдался, когда сестра отсутствовала дома. Чуя скитался, не зная, чем себя занять. Когда приходила Кое, то у него было сразу много вещей, за которые можно взяться. Прибираться за ней было привычным и успокаивающим. Он любил чистоту. А так — читал, изредка выходил на улицу. Не для того, чтобы поболтать с кем-то. Немного подворовывая, он находил себе деньги на минимальное пропитание. Когда вышел в очередной раз за провиантом, то при возвращении обнаружил дома человека. Тот, даже не удивившись, направил на него пистолет. Выстрел оглушил, но с поздним осознанием Чуя понял, что пуля его не задела. Промазал? Оказалось, нет. Рефлекторно активировалась способность, и пуля застыла прямо перед его носом. Человек в форме замешкался, Накахара, не долго думая, пустил наотмашь пулю обратно в него же. Ювелирно попал в середину лба. Завалившись, человек задел вазу, которую недавно принесла Кое. Та разбилась.       Почему-то ваза запомнилась лучше, чем лицо того, кто пытался его убить. Красивая, перламутровая, но прозрачная, с тонким горлышком. Элегантная и грациозная, как и сама Кое. Очень было обидно, что она сломалась. Не обращая внимания на человека, Чуя старательно убрал осколки и помыл полы. Человека запихал в дальний угол, к мусорке, чтобы не отвлекал.       Кое пришла через два дня. Скинув грязную одежду, она сильно удивилась, увидев «подарок». Чуя, закинув вещи в стирку, обыденно обьяснил:       — Он проник в наш дом.       — Интересно, — сестра присела рядом с трупом, заглядывая в его лицо. — Как же спецы прознали…       — Это плохо? — наивно спросил Чуя.       — Нет, — Кое хищно улыбнулась, вставая. — Конечно, нет, малыш. Я со всем разберусь, не беспокойся.       Не получилось. После этого Чуя никогда не видел сестру. Собственно говоря, после этого и началась череда его потерь. Он не знал, что сможет к кому-то привязаться, но Агентство растопило его, снова дало иллюзию дома.       Терять было больно. Всё снова покрывалось коркой и переставало иметь значение. И Кое, и Йосано, и Рампо, Ацуши и Рюноске, Фукудзава… Осталось только одно имя, которое вызывало в Чуе эмоции.       Осаму. Он должен его убить.