Затерянные

      Акико поправила документы, возиться с которыми ей нужно будет ещё и завтра. Рабочий день заканчивался, хоть и жила она в этом же здании, только на третьем этаже: первые два занимала её главная обитель — лазарет. За двадцать пять лет жизни ей дико надоела однообразная локация. Впрочем, она умела переключаться, хоть перманентное нахождение на территории Агентства её крайне утомляло. Это сейчас ещё появился Чуя со своим Ликвидатором, различные активности Рампо и движение вокруг Сакагучи, а так была ску-ка смерт-на-я. Впрочем, лучше так, чем жить непонятно где и молиться, как бы не поймали и не пытали. Йосано не хотела бы со своей способностью к регенерации оказаться в Спец. отделе. Вряд ли бессмертный человеческий материал, на котором можно без потерь отрабатывать все эксперименты, отпустят когда-то. Лишиться рассудка — её главный страх, если уж жизнь она потеряет с трудом.       Она росла в приличной для общества семье, где в династии значились сплошь врачи да профессора в мед. вузах. С детства слышала, как способности являются аномалией и пороком развития. Её мать, помнится, однажды высказала альтернативную точку зрения: не мутация, а новая ступень эволюции, но была женщиной слишком мягкой и покорной, а потому легко прогнулась под консервативное мнение отца.       У Йосано не то чтобы был большой выбор, кем стать. Но её устраивало. Хоть в чем-то ей повезло, когда желание и возможности развития были направлены в одно русло.       Впрочем, изменилось все, как это бывает, в один день. Учёный сухарь отец в попытках доказать свою полезность в делах домашних свалился с лестницы, серьёзно покалечив шею. Оказалось, это была смертельная рана. Пока матушка пыталась оказать минимальную первую помощь, десятилетняя Акико подошла к лежащему папе и грустно заплакала. Затрепетали бабочки. Отец встал, как ни в чем не бывало, и выгнал прочь из дома ненормальные отродье. Больше запомнились глаза матери: никакой радости, только животный испуг перед неестественным. Словом, Йосано не то чтобы очень думала, что её способность полезна; скорее, она приносила ей в жизни только несчастья.       По улицам тогда бродили странные люди, зазывающие детей в сомнительную организацию, название которой Йосано разузнать не смогла. Обещали кров, еду, одежду и безопасность и деньги. Взамен не требовали ничего. Акико, тепличный, домашний ребёнок, оказавшийся впервые на улице, почти подалась в это сомнительное мероприятие: очень уж болел живот от голода. Но Рампо нашёл её быстрее. Оказалось, он уже тогда был хамом и гением и самолично занимался тем, что находил эсперов; вот и вышел на её след. Не то чтобы мальчишка чуть старше неё звучало авторитетнее и привлекательнее обещаний комфортной жизни, но Йосано не почувствовала в нем фальши и пошла за ним. Он вывел её на Фукудзаву, которого она до сих пор считала своим если не отцом, то очень близким наставником.       Не то чтобы жизнь втроём оказалась лучше, чем была до этого.       — Ты занимаешь место! — постоянно возмущался Рампо. — И не приносишь пользы. Мне сложно сосредоточиться, когда в комнате есть кто-то ещё!       — Рампо, — одернул Фукудзава-сан и присел, глядя в её лицо серьёзно и вдумчиво. — Не слушай его, Акико. Он просто капризный.       — Это неправда!       Но это было так. И Рампо действительно был избалованным, и Йосано действительно ничего не делала. Она узнала много нового об этих двоих. Рампо был сыном погибшей сестры Фукудзавы-сана, но мать свою уже не помнил. Он считал, что имеет способность; так уж сложилось, что Фукудзава-сан тоже был против нынешней системы, а потому они вдвоём исподволь, мельком пытались сделать жизнь хоть кого-нибудь лучше. Йосано была первым человеком, которого они смогли найти. Рампо отказывался выходить в общество, предпочитая компьютеры и книги реальному общению. Квартира была небольшой, поэтому жили они вместе, а во второй комнате ночевал Фукудзава-сан, все остальное время проводя на нелюбимой работе. Неудивительно, что Рампо, привыкший быть в одиночестве и ни с кем ничем не делиться, так остро воспринимал присутствие Йосано. Впрочем, он в конце концов смог с ней смириться.       Робкая девочка Акико уже тогда была только на вид такой. Характер у неё был не по годам твёрдый и закалённый. Она понимала, что Рампо уже зарабатывает небольшие деньги на создании сайтов и программ, в то время как она ничего не умеет. И попросила Фукудзаву-сана отправить её снова учиться в школу. Она знала, что Рампо что-то наколдовал, а Фукудзава договорился, потому такое чудо стало возможно; это действие послужило тому, что она увидела, что Рампо к ней все же привязался: слишком сильно канючил и истерил, выступая резко против её идеи.       Оказалось, он как обычно был прав. Среди одноклассников Акико не нашла сторонников, а сама учёба была больше в тягость, чем в радость. Ей нравилось учиться, но социальные контакты, так необходимые ранее, утомляли, и спустя полгода она бросила свою идею. Читала книги, которые подкидывал ей Рампо, и всерьёз увлеклась медициной. Это был период мощного исследования её способности. Втайне от всех она проверяла свои пределы и поняла, что практически бессмертна. Даже шрамов не оставалось. Она бы стала хорошим бойцом, если бы Фукудзаве-сану они были необходимы. Она действительно была монстром.       В тринадцать она, как и все, наверное, в Японии, с замиранием сердца следила за жертвами Золотого демона, а позднее — операцией по её поимке; было странно осознавать, что практически её ровесница может навести столько шума и держать людей гораздо выше себя по положению в страхе. С газет на Йосано смотрела сильная, несломленная личность. Тогда Акико поняла, что если даже не сможет никак изменить реалии их мира, то хочет умереть так же. Собой, несмотря ни на что.       Рампо ныл, что они не нашли эту девчонку, Демона, раньше. Мол, даже он со своей супер-дедукцией не мог соотнести факты вместе; значит, точно она действует не одна, а скорее всего просто является самой заметной фигурой. Он все чаще настаивал на том, что им нужно расширять владения и организовывать постоянную базу, потому что чуял — что-то приближается.       В шестнадцать они с Рампо нашли Чую. Это была забавная встреча: Йосано, уже тогда подрабатывающая не в особо легальных местах своим даром, услышала странные слухи о мальчишке с сильной — тс-с — способностью. Естественно, никто не видел и не слышал, и все было на уровне домыслов. Но это была зацепка, которую нашла именно Акико; не глупые, противные, испуганные эсперы, которые скрывались от закона и не хотели никакой Революции, а что-то, за чем будущее! Они искали именно детей, потому что, как бы ни прискорбно это было осознавать, в их головы вложить правильные мысли легче. Но и, конечно, помогать мелким ребятам было…благороднее. Не последний мотив и это.       Потребовалось время, чтобы узнать, что фантом-мальчишка правда существует и что деньги не сами собой выпадают из карманов, а ноги внезапно подкашиваются к земле. В какой-то момент поиски зашли в тупик. Йосано не сдалась бы самостоятельно, но Рампо, отъехав на стуле, задумчиво изрёк якобы в пустоту:       — Смотри выше.       — Чего? — не поняла Акико.       — Мальчик, которого ты ищешь, — великодушно объяснил Рампо. — Гравитационная способность. Несколько лет на улице минимум: точно знает, где прятаться. Наверху. Туда никто не полезет. Очень недоверчивый малыш, который уже наверняка пронюхал, что о нем кто-то спрашивает. Может, помочь с переговорами?       — С какого момента ты понял?       — Когда ты задержалась на работе на двадцать минут в первый раз, — сердце у Йосано упало. Это был первый день, как она вообще услышала о его существовании. Как бы она не хотела быть полезной, ей не переплюнуть абсолютный гений Рампо.       — Тогда помогай, — согласилась она. А на душе скребли кошки.       Примерно в этот период она начала курить. Сильно било по самооценке то, что она, кажется, никому сильно-то и не нужна. Фукудзава забрал её из жалости, Рампо терпит просто так. Из острого периода апатии и беспомощности её вывел Чуя.       Глядя на него, забитого и недоверчивого, но уже обросшего острыми шипами, она вспоминала себя. Чуя никогда не говорил о своём прошлом, Йосано же не спрашивала, будто бы не имела права. Как обычно, Рампо было неинтересно или он и так все понял. Впрочем, это не имело значения. Когда Йосано заботилась о Чуе, то чувствовала себя нужной. Как будто она делала это для себя. Чуя плохо спал и вообще не хотел идти на контакт — тогда Акико предлагала различные игры и квесты; на это, как на сладости, шёл Рампо, и втроём было уже веселее. Конечно, он всегда и выигрывал, но это помогало Йосано и Чуе объединяться против. Она помнила момент, когда Чуя впервые рассмеялся при них: Рампо как обычно дурил, говоря, какой он непонятый никем гений, а Йосано резонно возразила, что мог бы тогда и разбираться в маршрутах. Привычная дразнилка дала такой результат. Она относилась к мальчишкам, как к братьям.       Уже скоро они действительно переехали в Агентство, впервые спустившись под землю. И как-то быстро то наполнилось, расширялось. Прибывали незнакомые люди, становилось больше работы. Но Акико хранила в памяти, как были только они втроём, помогали друг другу.       Появились другие — Куникида, Танизаки с Наоми, Кенджи, Альбатросс… Стало как-то легче. До первой жертвы. Как раз тогда начал свой путь Ликвидатор, и их мирное развитие сильно замедлилось. Первые стычки с новым Спец. отделом обернулись полным разгромом. После того, как она еле-еле успела вылечить подставившегося Танизаки, её трясло так, как никогда в жизни. Она пошла к Фукудзаве, слезно умоляя выпустить её на передовую.       — Ты полезна здесь, — внушительно сказал тот. — Поверь, Акико. Ты выполняешь достаточно работы. Ты нужна на своём месте.       — Рационально рассуждая, — поддержал Рампо. — Ты важнее нас всех вместе взятых. Твоя способность незаменима. Ты — основа, на которой держится Агентство. Много ли мы навоюем, если лечить будет некому?       Йосано горько усмехнулась и склонила голову. Но стало чуть легче. Если она действительно приносит пользу, то неважно, насколько ей плохо от своей работы. Каждый делает то, что должен.       Стало хуже, когда ушёл Чуя. Эти три года — без связи с ним и невозможности помочь — были полны тревоги. Они всегда вместе с Рампо читали присланные отчёты. Самый последний, перед тем, как Чуя вернулся, Рампо не понравился:       — Он что-то утаивает.       — Почему ты так решил?       — Почерк, — объяснил он. — Наклон больше, чем обычно. Нажимал на ручку сильнее — верный признак того, что нервничает. Само письмо: о мелочах, хотя наш шпион говорит, что сейчас в Ликвидаторском Отделе неспокойно.       Йосано покоробило это упоминание о шпионе. Тот появился внезапно, и Рампо наотрез отказывался говорить о нем. Такая секретность не могла внушать доверие.       — Чуя наверняка знает, чего добивается этим, — протянула она.       — А то ты не знаешь Чую, — фыркнул Рампо. — Он тихушник. Скорее, вляпался в огромную неприятность и сейчас пытается разрулить все самостоятельно. Если получится, то ни за что не скажет; если нет, то страдать мы будем все вместе, потому как беда достигнет уже катастрофических масштабов. Мне надо наведаться в Спец. отдел.       — Ты чего? — испугалась Йосано. — Это опасно!       — Не опаснее, чем жить, — философски изрек Рампо. — Тем более, это позволит мне составить собственное мнение о Ликвидаторе. Может, он хоть немного человек.       Кто же знал, что все обернётся так, как предсказывал Рампо. Это было фееричным в своей нелепости зрелищем: как Чуя, весь в пыли, раненый и грязный, тащил на себе тело. Йосано не знала, как выглядит Ликвидатор, а потому подумала, что это кто-то…знакомый? Может быть, вообще эспер? Она просто обрадовалась возвращению Чуи. А потом тот ввёл её в курс дела и умотал в Агентство отчитываться.       Оставив её один на один с человеком (им ли?), который на протяжении многих лет существенно портил им жизнь. И лишал её.       Он выглядел молодо и до жути смазливо. Правильные черты лица, гармоничные. Прямой нос, острые скулы, чуть изогнутые вверх губы. Йосано решила, что такие мудаки, как Ликвидатор, не должны иметь внешность невинного ангелочка. Зачем же Чуя его притащил? Она даже боялась представить, как бурно отреагирует капризный Рампо.       Наверное, после этого все и пошло под откос. Чуя стал киснуть, погружаться в апатию все глубже и глубже, Рампо стал нервным и озлобленным, и их дружба рушилась, как карточный домик. Йосано не знала, как починить то, что между ними было. Она была поддержкой для своих почти что братьев, но, в сущности, ничего сделать не могла. Рампо не шёл на компромиссы, а Чуя не отказывался от своего мнения. Патовая ситуация, в которой Акико снова оказалась бесполезной.       Она не воспринимала Ликвидатора как человека, пока не спасла его от смерти в первый раз, когда он попытался вскрыть вены. Страшное, непонятное было зрелище. Тогда Йосано поняла, что нужно смотреть на поступки этого человека: говорить он мог что угодно.       И, если быть честной, она просто наблюдала за развивающейся гей-драмой наркомана и невротика, вынужденных жить под одной крышей. Но она не знала ни о первом, ни о втором, пока Дазай (не Ликвидатор! он уже давно не соответствовал этому имени, слишком жалко выглядел для того, кто должен внушать ужас) не попался в её кабинете. Тогда в голове у Йосано словно лампочка загорелась.       Вот куда доводят размышления и одиночество. Не то чтобы сегодня она планировала вспоминать все свои главные загоны, но она здесь. Отвлек звук шагов. Одни она даже узнала до того, как тот вошёл — Рампо. А рядом с ним стоял Сакагучи.       — Мы не займем много времени, — сказал Сакагучи, сопроводив свои слова приподнятыми уголками губ, что заменяло ему улыбку. Акико он до жути не нравился, напоминал Дазая, как только тот у них появился — такой же равнодушно-мёртвый. — Мне необходимо знать о том, какие лекарства следует поставить в Агентство.       — О, — холодно сказала Йосано. — Интересно, почему же я об этом не знаю.       — Узнаёшь сейчас, — пожал плечами Рампо, проходя внутрь кабинета. Сакагучи проследовал за ним, осматриваясь. — Не стоило излишне воевать на собраниях, глядишь, не исключили бы.       — Ты, — нажала Йосано. — Ты исключил.       — А что я ещё должен был сделать? — возмутился Рампо, и Акико поняла, что смогла задеть его за живое. Это значит, что ему тоже не нравилось решение и на это можно было бы надавить. — Я просто стараюсь в меру сил заботится то о всяких врачах-самоубийцах, то о солдатах-параноиках, а меня за это только осуждают и не любят! Почему нельзя делать так, как я скажу? Это же несложно! У меня есть план, и ваша задача — просто его выполнять.       Йосано только набрала в рот воздуха, грозя поругаться ещё более крупно, как её перебил Сакагучи, о котором она уже успела забыть: настолько тихим и незаметным он был.       — Красивая картина, — произнес тот, отвлекаясь их от спора, и легко прикоснулся к раме.

***

      Йосано зашла в Агентство вечером, когда там уже мало кто был. Чуя встретил её заторможенным взглядом, но сразу же оживился, увидев человека. Напряжённый как обычно донельзя. Она постаралась улыбнуться как можно менее подозрительно. Спасибо многолетнему опыту делания вида, что все хорошо.       — Я хочу заглянуть к Рампо, пока никто не видит. Попросить вернуть к совещаниям.       Чуя, впрягшийся в то, чтобы охранять Агентство в вечернее время (ох уж эта его ответственность), нахмурился.       — Почему не днем?       — Не хочу, чтобы много людей слышало, как мы ссоримся, — соврала Йосано.       — Рампо попросил, чтобы его сегодня не отвлекали.       — Мне нужно, — Йосано поняла, что улыбка медленно сползает с её лица. — Считай это долгом за молчание.       Чуя захлопнул рот. Он выражал собой сплошное сомнение, хотя Акико не могла сказать, что в её действиях могло показаться подозрительным. Она просто радовалась, как кстати пришлось сделанное недавно одолжение ничего не говорить о том, что Чуя одним вечером пришёл к ней с простреленной ладонью. Очевидно, с Дазаем у них произошла очередная склока. Чуя хотел это скрыть, а Йосано должна была их выдать. Стреляющий пистолет в руках бывшего Исполнителя — это определённо то, что «представляет угрозу». А подставлять Чую и выносить их сор из избы Акико не хотела. В конце концов, если Агентство решит выгнать Дазая, то Чуя вынужден будет уйти вместе с ним, как когда-то обещал.       Йосано бы и так не сказала, но у неё уже тогда были мысли о будущем, и она решила сыграть на том, как остро Чуя реагирует на возвращение долгов. Вот и здесь: смолчал, поджал губы, но пропустил:       — Мне что-то очень не нравится, но иди.       — Спасибочки! — в духе Рампо пропела Йосано, и, как только скрылась с виду, сразу стала серьёзной.       Что же, она представляла, куда ей стоит идти. Она знала, что Рампо по вторникам занят до глубокой ночи и высовываться из своего кабинета не станет. Следовательно, в Агентстве сейчас только Чуя, Рампо и Фукудзава. Она справится, хоть сейчас и чувствовала себя нервно.       С непривычки каждая тень на стене казалась опасной, а тишина напрягала, заставляла быть начеку. Акико понимала, как мала вероятность встречи, но пока пробиралась до необходимой ей комнаты, знатно потрепала себе нервы. Та оказалась заперта, но, что же, у неё были заранее припасены невидимки. Она жила здесь с самого начала, странно было бы предполагать, что она не может вскрыть любой тайник здесь, не то что комнату.       Код от сейфа она тоже знала. Там лежали все ценные вещи, которые они могли только наворовать. Деньги, антиэсперные наручники, документы. Но её интересовало другое. Подрагивающими руками она взяла ампулу и спрятала её в тайном кармане блузки, даже не собираясь делать вид, что тут никого не было.       Выходя из комнаты, она выдохнула и поправила растрепавшуюся причёску. Если Рампо против её затеи, то ей не нужно его одобрение. Йосано очень хочет быть полезной, и если для этого придётся выкрасть сыворотку Сакагучи из Агентства, то она это сделает.       — Все нормально прошло? — вскинулся Чуя, как только увидел её.       — Он занят, — бросила Йосано и пожала плечами. — В другой раз зайду.

***

      Дазай молчал, пока Акико ставила ему очередную капельницу. Она подозревала, что у него есть вопросы. Обычно всем этим занимался или Чуя, наловчившийся в несложном медсестринском деле, либо сам Дазай, который, кажется, умел все, что хоть немного могло пригодиться в жизни. Не было причин, по которым Йосано срочно бы понадобилось проверить Дазая, но его состояние здоровья позволяло уверить мнительного Чую в том, что лишней дополнительная проверка не будет. Реально как мамочка. Акико до конца не понимала, что заставляет его заботиться о Дазае. Он хоть и отрицал свое волнение, но со стороны было отчётливо видно, как тот, на самом деле, переживает за него.       Йосано воспринимала это наподобие того, как Чуя притащил в Агентство раненого волка и ждёт, что тот станет верной собачкой. Хотя она, кажется, начинала понимать, что именно Чуя видел в нем. Дазай как-то приковывал к себе, засасывал, как чёрная дыра. Сложно было не сопереживать его ситуации… Быть лишним везде — это тяжело. Не могло не отзываться в сердце. Но это не значило, что Акико ему доверяла. Просто была эмпатичной.       — Кардиограмма даже на человеческую похожа, удивительно, — пробормотала она. Сложно было, когда нельзя воспользоваться способностью и все вылечить за раз. Первый её пациент, фактически. — Конечно, все равно ужасная, но все же. Прогресс!       Дазай не отреагировал, хотя Йосано пыталась завести диалог, прежде чем приступить к настоящей просьбе. Наверное, её попытки со стороны выглядели жалко. Но ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями.       — Как с приёмами пищи?       Дазай равнодушно пожал плечами.       — Лучше.       Она поморщилась. Нужно было вести сюда Чую. Тот бы в подробностях рассказал, что, как и когда Дазай умудряется засунуть в себя, от чего у него изжога или спазмы в желудке. О чужом здоровье он замечательно докладывал, а вот о своём молчал, как партизан. Нужно было выцеплять по предложению, задавая много дополнительных вопросов, что немного раздражало. Сцепились два травмированных человека.       — Каши, смеси, смузи, напитки? Нормально после них или все равно тошнота?       — Нормально.       — Рвота?       — Иногда, — Йосано прищурилась. Что за неумелая попытка соврать. Дазай слегка нахмурился, тоже осознавая глупый прокол. Кажется, то, что он и мимику свою безэмоциональную не проконтролировал, и ответ не до конца продумал, сигнализировало о том, что когнитивные способности у него, очевидно, заторможены. То ли из-за лёгких седативных, то ли просто так, из-за отсутствия привычных стимуляторов.       — Из-за приёма пищи или ещё по какой-то причине? — допытывалась она.       — Нарушение координации, — послушно ответил Дазай.       — Тогда, думаю, можно попробовать перейти на что-то более твёрдое, — сказала Йосано. — Теперь о другом. Боли в груди есть?       — Ты можешь приступить к тому, зачем позвала, — прямо сказал Дазай, не выдержав. Сообразительный все равно.       Акико выдохнула, собираясь с мыслями, и достала пузырёк с сывороткой.       — Мне это ни о чем не говорит.       — Это штука, разрабатываемая спецами, — объяснила Йосано, выглядывая признаки понимания на лице Дазая. — Свойства неизвестны. Ты не слышал о разработках?       — Не моя зона компетенции.       Акико подавила в себе порыв нахмуриться, хотя от чужого равнодушия хотелось как-то сжаться. Сейчас, озвучивая, она начинала сомневаться в своём решении. Но отступать было уже поздно, она будет чувствовать ещё большей дурой, чем сейчас. Тем более её способность срабатывает всегда. Какова вероятность, что что-то пойдёт не так? Минимальная. Она просто хочет быть полезной, только и всего. Рампо не будет рисковать собой, связываться с подпольными химиками, если она одним простым действием узнает о действии сыворотки.       — Моя способность позволяет мне излечивать человека, если он находится при смерти, — сказала Йосано. — Мне она вообще не позволяет раниться: регенерация повышена вследствие многих испытаний пределов возможного. Поэтому мне нужно твоё обнуление, чтобы я поняла свойства этой сыворотки, а потом смогла излечиться.       Дазай впервые посмотрел не сквозь неё. По позвоночнику неожиданно пробежали мурашки. Слишком пронзительно, будто просканировали и внутрь залезли. От внимания этого человека инстинктивно хотелось держаться подальше, хотя Акико как никто другой знала, что сейчас вреда он не сможет даже при желании. И все же было некомфортно. Как Чуя может с ним жить? Дазай открыл рот, и ощущение тревоги пропало:       — Ты действуешь автономно от Агентства, — он даже не спрашивал, а утверждал. Глупо было думать, что он не поймёт. Рампо после первого диалога с ним пришёл возбужденный сверх меры, потому что увидел в нем равного соперника по интеллекту.       — Да, — подтвердила Йосано. — И ты мне в этом поможешь, потому что в ином случае я расскажу Чуе о том, что ты копался в моем кабинете.       — Какой грубый шантаж.       — Действенный же, — Йосано вскрыла ампулу и взглянула повнимательнее. Что же, если она немного смочит губы, то на дне ещё останется. Если её маленькая афера не удастся, то тогда она сама будет всеми руками за план Б, который про долгий анализ химической структуры. Это её так сильно успокоило, что она снова почувствовала уверенность в том, что собирается сделать.       Странно, что её план пока что работал. Она сомневалась, что Дазай согласится. Так для него важно мнение Чуи или просто одолела скука? Потребовал бы он что-то взамен, если бы не его ошибка несколькими днями раньше, или согласился бы за просто так? Или вообще рассказал бы Агентству? Но почему-то в последний вариант Йосано не верила вообще. Судя по тому, как молча он пытался вскрыться, да и вообще мало разговаривал, Дазай был из тех, кто докладывает уже постфактум. Плохое качество для оружия Спец. отдела и хорошая вещь в качестве надежды на то, что не до конца его сломали. А может, Йосано полностью заразилась верой Чуи в чужую человечность.       Словно отрицая её мысли, Дазай пододвинулся ближе. Было неприятно с ним разговаривать, как будто с куклой без мимики и выраженных интонаций. Эффект зловещий долины — вспомнилось Йосано неожиданно, но она выбросила глупые мысли из головы. Дело важное, и без разницы, каков Дазай и как она к нему относится, если он готов сыграть свою роль.       — Прикоснись к моей руке, — она протянула и чуть не вздогнула от ощущения ледяных пальцев на тёплой коже. Дазай окинул её мутным взглядом. — Сейчас я выпью сыворотку. Когда я дёрнусь, моргну, скажу или, надеюсь, обойдётся, вдруг начну терять сознание — словом, покажу, что сыворотка начала действовать, — ты меня отпускаешь, срабатывает моя способность и все в малине. Понятно?       — Да.       — Тогда… приступаем, — она неровно выдохнула и не дождалась поддержки с другой стороны. Не стоило и надеяться, впрочем.       На вкус сыворотка была как вода. Йосано смочила губы и сглотнула больше для себя, чем по необходимости. Дазай внимательно наблюдал за ней. Акико прислушалась к ощущениям тела.       — Ничего не чувствую.       — Отпустить?       Она почувствовала себя глупо. Дазаю, кажется, вообще было индефферентна судьба Агентства и её проблемы, и он находился здесь только ради того, чтобы отдать долг. С ним вообще невозможно было разговаривать, если ты не Чуя.       — Нет, — она хотела сказать что-то ещё, как почувствовала, что не может. — Я…       Горло спазмировало. Она рефлекторно попыталась сделать вдох, но поняла, что не может, и дернулась от страха или паники. Не получилось. Кажется, сыворотка заставила её тело оцепенеть. Она даже не была уверена, что может моргнуть, и ей стало не по себе.       Дазай, поняв, что что-то не так, отдернул руку. Йосано обрадовалась. Но улыбка не смогла проявиться на её лице. Кажется, она ещё не была при смерти, потому способность не действовала. Что же, ей некуда торопиться. Странное ощущение покалывания от недостатка кислорода, и в глазах уже начало темнеть… Она чувствовала, как будто по крови растекается что-то горячее, обжигающее, в то время как конечности казались арктически холодными. Её внезапно бросило в жар. «Столько полезной информации!» — подумала Акико, мысленно торжествуя. Рампо переживал зря.       — …Ты слышишь меня? — донеслось до сознания Йосано, и только тогда она поняла, что начала заваливаться на бок и чуть не упала на пол, но её подхватил Дазай, благоразумно не касаясь голой кожи. Только сейчас ей стало немного страшно. Она как-то не подумала, что оставаться наедине с Ликвидатором в опасной для жизни ситуации — это, черт возьми, действительно огромный риск для жизни. Зрение туманилось, начались галлюцинации. Казалось, что глаза Дазая стали кроваво красными. Йосано моргнула и поняла, что нет, они все такие же равнодушные, смотрят прямо на нее. Как же некомфортно. Нет, он не будет её убивать. Глупая, мельком промелькнувшая, смешная мысль. Чуя не мог ошибиться.       Надо запомнить, что слуха практически нет. Она часто игралась со смертью и знала, когда наступает её предел. Это было сейчас. Её полностью погрузило в темноту от развивающейся гипоксии, и вот-вот должна была сработать её способность… секунда, две. Ну же! Давай!       Но способность не спешила активироваться. Йосано снова попыталась дернуться, но у неё не получилось. Её внезапно затопила дикая, животная паника. Она поймала взгляд Дазая, все так же державшего её на своих коленях. Она не чувствовала ни рук, ни ног. Дазай что-то говорил, и с лица даже слетела маска равнодушия. Она не слышала, будто погрузилась в вакуум. Это… шутка? Это смерть?       Как глупо. Она боялась лишиться рассудка, но умирать так, продолжительно и полностью осознанно, было ещё страшнее. Забавная смерть — в руках Ликвидатора. Наверное, она заслужила её. Жила бесполезно и умерла такой же — вот что успела подумать она, прежде чем сознание окончательно погрузилось в сон.