дневник примерного семьянина (с примечаниями примерной дочери)

      «Фурина на удивление быстро смогла принять Ризли как опекуна. Я с уверенностью могу сказать, что я безумно рад этому, поскольку в начале отношений для Ризли не стало помехой то, что у меня уже есть взрослая дочь от первого брака.       Конечно, бывали моменты, когда я сильно скучал по Эгерии – однако, Фурина ее совсем не помнит. Она нуждается во второй родительской фигуре, я могу ей помочь далеко не по всем вопросам. Для Ризли она также стала словно родная. Я вижу, что они оба очень стараются, и это делает меня поистине счастливым.       Я также безумно благодарен дочери за то, что она спокойно приняла то, что мы с Ризли хотим удочерить еще одну девочку. Я думаю, ей бы не помешало расти не единственным ребенком в семье. Временами она бывает… чрезмерно капризной. Но в этом есть и моя вина. Я избаловал ее, но я признаю это и ценю то, что она все равно не закрывается от меня и всегда готова прилететь ко мне и закричать «Папа!» на весь дом.       Хотя, признаться, иногда это смущает.       И сейчас, с переездом в новую квартиру, мы сблизились еще сильнее. Конечно, Сиджвин пока тяжеловато, но она держится очень хорошо. Ее адаптация к нам и школе проходит довольно быстро, поэтому я думаю, что совсем скоро она будет чувствовать себя в своей тарелке.       Ризли очень старается быть хорошим отцом для девочек. Когда я вижу то, как он искренне помогает Фурине с выбором наряда, или когда таскает ее на плечах, чтобы она быстрее проснулась, я понимаю, что влюбляюсь в него сильнее. Не знаю, что я совершил в прошлой жизни, что в этой мне так сильно повезло с этим человеком.       Ох, время уже позднее. Нужно отправляться спать. Надеюсь, что новая жизнь в новом жилище будет такой же счастливой и спокойной для нас всех».

*

      — Дети, вставайте, вы опоздаете в школу!       Из глубины квартиры послышалась возня. Кто-то хлопнул дверью и покинул свою комнату. Ризли поднял взгляд от плиты и осмотрел слегка помятого Нёвиллета, который только что очнулся ото сна. Его длинные волосы были чуть спутаны, касаясь спины и плеч, а лицо было еще немного отекшим. Ризли тепло улыбнулся.       — Я детей звал. Тебе на работу через два часа, спал бы дальше, — пока мужчина говорил, Нёвиллет подошел к нему ближе и легко чмокнул в щеку вместо «доброго утра», а после направился за стаканом воды. — Ты опять сидел допоздна?       Светловолосый откинул свои волосы с плеч и молча кивнул, пытаясь проснуться. Он потряс головой, фокусируя взгляд на одном из кухонных шкафов, а потом облокотился на столешницу. Он посмотрел на спину своего мужа, колдующего над чем-то на плите.       — Что на завтрак? — послышался голос из дверного проёма. Нёвиллет улыбнулся, замечая светлую макушку Сиджвин. — Доброе утро, папы.       — Доброе, дорогая. На завтрак вафли, — в голосе Ризли тоже послышалась улыбка. Девочка устало помахала мужчинам рукой и плюхнулась на стул за обеденным столом, пытаясь протереть глаза. Светловолосый взял тарелку с сушилки и положил на нее две готовые вафли.       — Где твоя сестра? — он поставил завтрак перед дочерью и выгнул бровь. Сиджвин пожала плечами. — Ризли.       — М? — черноволосый, высунув кончик языка, пытался перевернуть будущую вафлю с помощью подкидывания сковородки. — Я не пойду за ней, я не хочу снова ходить с синяком от ее острой пятки на животе.       — Я тоже не пойду, мне нужно собираться на работу.       — Но ты встал на час раньше, чем тебе нужно было?       — Я хочу поесть в спокойствии? — Нёвиллет едва слышно фыркнул и отвернулся, из-за чего волосы за его спиной качнулись. Ризли тяжело вздохнул, Сиджвин тихо хихикнула в тарелку.       — Фурина! — мужчины посмотрели в сторону дверей, видимо для того, чтобы звук громче прошелся по коридору.       — Сиджвин, из ее комнаты вообще звенели будильники? — Ризли положил несколько готовых вафель на другую тарелку и принялся наливать тесто на сковороду снова. В фартуке он выглядел слишком комично и по-домашнему: и это признавали все, кроме него.       — Звенели, — девочка с набитым ртом радостно дергала ногами под столом. — Весь дом слышал.       Мужчины вновь одновременно тяжело вздохнули и посмотрели на часы. Какие-то вещи с течением времени совершенно не менялись.       — Я разбужу ее. Но если не получится, пойдешь ты, — Нёвиллет прищурился на мужа, который тут же поднял обе руки в знак капитуляции.       — Только не жалуйся, если я окуну ее в воду, и она закричит на весь дом.       — Архонты, главное, чтобы проснулась…       Поворчав, Нёвиллет двинулся в сторону комнаты девушки. Фурина либо была совой, либо принципиально ложилась позже только из-за того, что насмотрелась коротких видео в интернете на ночь. Иногда ее отцу казалось, что жизнь ее действительно ничему не учит – она почти каждое утро собиралась в спешке, и, если бы Ризли, пока находился дома, не соглашался подвозить ее – она бы точно опаздывала.       В целом, когда Ризли уезжал на вахту, это можно было понять по частоте опозданий Фурины в школу.       Мужчина, постучав и не получив никакого ответа, широко распахнул дверь и быстрым шагом направился к окну, чтобы раздвинуть шторы. Комната дочери была небольшая, но в каждой детали чувствовалась ее собственная рука: на стенах висели плакаты групп, в которых Нёвиллет, сколько бы ни пытался, разобраться не смог; а на столе в различных органайзерах вперемешку стояла канцелярия и косметика.       — Фурина, вставай, — Нёвиллет сел на край кровати, по которой распласталось, по ощущениям, совершенно глухое тело. Мужчина взял его за плечо и развернул к себе от стенки. — Вставай, ты опоздаешь.       Девушка, попутно убирая белые пряди волос с лица, нахмурилась и потянулась.       — Сколько времени?       Нёвиллет мысленно помолился всем богам, прежде чем давать ей ответ.       — Семь часов двадцать минут.       — Сколько?! Почему вы меня сразу не разбудили?!       Темно-синие глаза раскрылись в немом шоке, девушка резко села и спрыгнула с кровати, с грохотом убегая в сторону ванной. Нёвиллет вновь появился на кухне.       — Она проснулась.       — Слышали, — хором ответили Ризли и Сиджвин. — Весь дом слышал.       Сероволосый тяжело вздохнул, вновь усаживаясь за стол и поправляя халат. Все будет в порядке, нужно просто…       — Пап, где мои штаны?! Я вчера оставляла их здесь!       — Сиди, я помогу, — Ризли обратился к мужу, снял фартук и отправился вглубь квартиры.       …терпения. Всего каплю терпения.       «Это сведет меня в могилу», – подумал мужчина, сжимая пальцами переносицу и качая головой, и только после – принимаясь за завтрак. Девушка еще несколько раз пробежала по коридору между своей комнатой и ванной, а после вылетела на кухню, судорожно складывая будущий завтрак в контейнер для еды.       — Поешь сейчас, ты успеешь, — настойчиво проговорил Ризли, положив свою руку на ее. Магическим образом уже накрашенная и (на удивление) одетая Фурина посмотрела на отца и нахмурилась.       — Не успею, ты уже сам оделся, — буркнула она, закрывая голубой контейнер крышкой и запихивая его в большую сумку. — У меня вечером цирк, ты помнишь?       — Забудешь такое, — тот поправил кофту и отошел к плите, проверяя сковородку. Удостоверившись, что она уже остыла, мужчина скинул ее в раковину.       — Как будто у нас дома вечером не цирк, — непринужденно сказала Сиджвин, поднимаясь из-за стола и складывая тарелку в раковину вслед за отцом. — Я одеваться. Рюкзак собран.       Нёвиллет возвел глаза к небу, в тайне надеясь на то, что его старшая дочь когда-нибудь станет такой же собранной. Ризли, увидев чужой взгляд, захихикал и привлек внимание Фурины.       — Вы! Смешно вам? Надо было соглашаться сегодня идти с Лини… — девушка фыркнула, закидывая сумку на плечо и убирая волнистые волосы за ухо. Черноволосый склонил голову набок.       — Он бы не дождался тебя копушу, — мужчина скрестил руки на груди, тут же получая ладошкой по плечу. — Между прочим, ай. Неужели он тоже копуша?       — Прекрати сейчас же! Я бы все успела, просто сейчас период неприятный, — Фурина надула губы, взмахнула волосами и с топотом ретировалась в прихожую, чтобы поправить одежду. Мужчины вновь тяжело вздохнули: Нёвиллет предпочел не комментировать происходящее, которое стало обыденностью, а Ризли спокойно выбирал путь отступления.       Фурина временами была… несносной. В этом не было ничьей вины, однако с каждым годом характер девушки все чаще давал о себе знать. Возможно, дело было в возрасте – ей совсем недавно стукнуло 15, и сейчас начался тот самый период, когда она начала подвергать многие вещи сомнению. Скоро нужно будет выбирать университет, решать что-то сложнее, чем примеры по математике в школе, и все это начинало давить сильнее и сильнее.       Нёвиллет до сих пор вспоминал, как дочь плакала на их с Ризли свадьбе. Конечно, ей было очень тяжело первое время – для ребенка внезапное появление нового партнера у одного родителя – это всегда испытание. Но после долгих разговоров, после множества ситуаций, где Ризли искренне интересовался ее состоянием и мнением, она поняла, что мужчина очень старается. Конечно, первое время она все равно избегала его, но со временем их отношения будто бы стали теплее. Ризли быстро стал доверенным лицом Фурины дома, и, если присмотреться, у них можно было найти множество общих черт.       — Мы хотим знать, что это за период? — первым сдался Нёвиллет, который, избавившись от грязной посуды на столе, решил выпить кофе. Ризли надул губы в раздумьях.       — Рано или поздно все равно узнаем, — мужчина театрально вздохнул и наклонился к мужу, прижимая его голову к себе и целуя в висок.       — Отец, мы готовы!       — Иду! — на прощание кивнув, черноволосый направился к дочерям. В коридоре послышалось бурчание и возня. Нёвиллет покачал головой и вышел за ним, чтобы закрыть входную дверь.       — Пока-пока, пап, — Фурина впервые за утро расплылась в спокойной улыбке и помахала рукой на прощание.       — Пока, пап! — Сиджвин приподнялась на носочки и чмокнула мужчину в щеку.       — Так-так, все, заканчивайте, мы и так опаздываем, — Ризли наспех поцеловал мужа в уголок губ и аккуратно подтолкнул девочек к выходу из квартиры. — Пока, я наберу, как развезу всех. Скоро приеду, собирайся постепенно.       — Хорошо. Пока, девочки, успехов в школе, — он улыбнулся на прощание, продолжая держать кружку с кофе в руках. Они еще раз помахали руками и вышли из квартиры.       Нёвиллет спокойно выдохнул лишь тогда, когда дверь захлопнулась. Долг звал его уже очень скоро, а все, чего хотелось – это остаться дома вместе с мужем и провести время вдвоем. Возможно, стоило отвезти детей на выходных к тетушке Клоринде? Конечно, она, возможно, сразу не согласится, но сейчас мужчине казалось, что они с Ризли проводили катастрофически мало времени вместе.       Оказалось, что быть хорошей семьей и отцом для детей – это немного сложное занятие, однако Нёвиллет искренне считал, что он справлялся. В последнее время с Фуриной было особенно тяжело, однако он мог точно сказать, что старался изо всех сил. Как и Ризли.       Нёвиллет, продолжая попивать кофе, вернулся в гостиную и достал из своего шкафа небольшой блокнот, в котором он прописывал все доходы и расходы семейного бюджета. Ему следовало записать, что он дал старшей дочери карманные, а Ризли позже потратит немного денег на бензин. Это занятие определенно немного успокоило мужчину после бурных сборов Фурины с утра.       В это время его семья уже была на пути к машине. Каждый раз по утрам, спускаясь по лестнице на улицу в голове Фурины были самые разные мысли. Пока она ехала в машине с семьей – тоже. Утро вообще в целом давалось ей тяжело, потому что каждый раз нужно было настроиться на новый день и работу. От школы усталость была сильнее, и повод для того, чтобы стараться, был лишь один – цирк.       Фурина искренне любила быть на сцене. Она чувствовала себя настолько правильно, когда выступала, что иногда ловила себя на мечтах о выступлениях во взрослом возрасте. Она не спешила делиться этим – один из ее отцов был начальником отдела в компании (она не интересовалась в какой – не разбиралась в бизнесе, и ей это было не нужно), а второй – нефтяником. Куда ей до них? Актриса в цирке? На их фоне?       Сиджвин тоже подавала большие надежды. Фурина знала, что ее папа чувствует в ней потенциал и всеми силами будет развивать его в ней. Девочка заботилась обо всех животных в округе и старалась помогать отцам по максимуму.       — Что с лицом? — Ризли, не поворачиваясь к ней, следил за дорогой. Сиджвин сидела в детском кресле сзади – но девушка была уверена, что она тоже навострила ушки. — Последнее время совсем никакая.       — Ну, — она помяла складку на юбке, отказываясь поднимать глаза от отца. Тот молчал, давая ей собраться с мыслями. — Просто… устала.       — Понял, — Ризли поджал губы, выражая полную неудовлетворенность ответом. Фурина вздохнула и посмотрела в окно. Ей не хотелось говорить об этом. По крайней мере, сейчас – она чувствовала, как из-за поднятой темы тревога решила скрутить ее живот. Хотя, возможно, это было потому, что она не успела поесть утром?       Ризли остановил машину и смерил старшую дочь взглядом.       — Удачи в школе, — он улыбнулся уголком губ. Фурина молча кивнула и вышла из машины, помахав рукой и отцу, и сестре. — Архонты… Ну и что мне с ней делать?       — Дай ей время, — ответила Сиджвин. Ризли покачал головой, вновь отворачиваясь и задумываясь. — Не трогай ее сейчас.       — Я понимаю, что от всего в этом мире ее не уберечь… У тебя-то хоть сейчас все в порядке?       — Да, не переживай. Если меня кто-то обидит, я отдам его тебе на съедение.       Ризли посмотрел на довольную дочь через зеркало заднего вида. Да, ее голова определенно планировала собрать все негативные качества его самого. Нёвиллет будет в восторге, когда поймет это.       Фурина забежала в школу, наспех сняла верхнюю одежду и посмотрелась в зеркало. Она слабо улыбнулась самой себе и помчалась в класс, слыша, как звенит первый звонок. Сегодняшний день не должен быть тяжелым, а значит, можно позволить себе немного расслабиться.       Она залетела в класс и плюхнулась на свое привычное место. Парень рядом с ней вздрогнул от стука рюкзака о парту, поскольку до этого он сидел спиной к дверям и месту подруги. Он повернулся с ехидной улыбкой.       — Не опоздала? Как же так? — Лини загадочно улыбнулся и склонил голову набок. Фурина тяжело вздохнула и смерила друга презрительным взглядом. Тот сразу же стушевался. — Понял.       Он молча повернулся назад вновь. До ушей девушки донесся спокойный голос его сестры:       — Неудачное утро?       — О, ты не представляешь, насколько, — проговорила она сквозь зубы. Светловолосая с грохотом достала все свои принадлежности и развернулась к Линетт вслед за Лини. — С каждым днем собираться все сложнее, еще и все давит так, я очень устала, хотя ничего не происходит, и вообще…       Фурина положила локти на чужую парту и опустила на них голову, из-за чего ее белокурые кудряшки тут же колыхнулись и встали дыбом. Лини еле сдержал себя от того, чтобы не рассмеяться – со стороны волосы, которые стояли под прямым углом, выглядели очень комично. Однако, увидев выразительный взгляд сестры, он сделал вид, будто закрыл рот на молнию, а после – выкинул застежку.       — У всех бывают неприятные периоды, — только и смог выдавить он из себя, улыбаясь. Линетт шумно выдохнула и опустила брови. До чего же он был несносен. — Что не так? Это же правда!       Тем временем их подруга вновь поднялась и обвела их взглядом.       — После второго урока идем в столовую заедать стресс. Отказы не принимаются.       — Но Фурина, диета…       — Да все равно мне, — девушка исподлобья посмотрела на друга, который тут же выпучил глаза. — Хочу торт. А лучше – два.       — Хорошо, — Лини сдался, подпирая щеку кулаком и обводя подругу взглядом. Он был уверен, что не одному ему казалось, что с ней творится что-то не то, однако спрашивать и выпытывать у него не было никакого желания. Он и сам прекрасно знал, что ее характер не предполагает такой функции как «рассказать, что я чувствую».       И, честно говоря, Лини иногда думал, что Фурина на это попусту не способна.

*

      «Подростковый период Фурины дается несладко нам всем. Возможно, за исключением Сиджвин, однако…       Мне стало так непривычно то, что она больше не делится всеми своими мыслями с нами. Она очень активно взрослеет, это происходит бурно, но сейчас я понятия не имею, что творится в ее голове.       Остается только ждать. Я искренне надеюсь, что она осознает то, что мы всегда на ее стороне».