Only Friends

Сынмин с протяжным стоном медленно опускался на член альфы. Хван следил за каждой эмоцией, движением, впитывал каждый вздох и стон, натягивая кожаный ремешок, тянущийся к шее альфы. — хватит..— глухо зарычав, он тут же заткнулся, прерываясь на короткий, громкий стон от грубого толчка. Хёнджин впитывал всё, что видел перед собой: полуоткрытые губы, острые клыки, царапающие их, язык, слизывающий алые капли, полыхающий чёрный огонь в его глазах и отражение по ту сторону бьющегося в агонии альфы, поставленного в позу нижнего. Сынмин хотел разорвать его на кусочки, впиться клыками в глотку, задушить, сделать что угодно, чтобы вернуть положение альфы, высшего. Но он слишком любит, чтобы отдать контроль внутреннему зверю. Хван улыбается, вдыхая насыщенный лимон, смешавшийся с пудрой и, срывая очередное рычание, прерывающееся стоном, вновь грубо толкается навстречу. Сынмина подбрасывает и, закатив глаза, он жмурится и откидывает голову, пытаясь размять связанные за спиной руки. — будь послушной сучкой Ким плавится от рычащего голоса и успокаивает внутреннего зверя тем, что скоро всё закончится и, несмотря на то, что в его заднице член, он всё равно тут главный. Получается не очень, но не дождавшийся послушания альфа рывком укладывает его на спину и, намотав кожаный ремешок, сдавливает шею, резкими и грубыми толчками вбивая Сынмина в знатно помятую за эту ночь постель. Срываясь на хрип, он чувствует укусы на шее и ключицах, нежные поцелуи и движение горячего языка по шраму на плече. Он опять извиняется. Ким улыбается, поглаживая его по волосам и разводит бёдра, впуская своего альфу глубже. — моя любовь к тебе больше меня самого и скорее я живу в ней, чем она во мне.. Хёнджин замедляется под тихий стон, услышав это и, смотря в его глаза, закусывает губу. Ким, видя, как его глаза начинают слезиться, втягивает альфу в долгий, глубокий поцелуй, поглаживая его тело, очерчивая пальцами каждую напряжённую мышцу. Хёнджин стонет в губы и возвращается к медленным, нежным движениям, заставляя стонать и его. Зализывая мелкие царапины, Хван целует его шею, часто возвращаясь к в прошлый раз оставленной метке. Ким, чувствуя его язык, сдавленно стонет, сжимая спутанные в светлых волосах пальцы и, улыбаясь, крутит задом, выбивая из своего альфы стон. — не дергайся — урчит Хёнджин, игриво покусывая его шею в ожидании, когда спадёт узел. — тебе можно, а мне нет? — тебе всё можно, но не сейчас — какой спокойный, даже не рычишь.. — Ким, склонившись к его шее, лижет метку и прикусывает кожу чуть выше. Хёнджин, кроме тихого стона, никак не реагирует и подставляется под его губы и покусывания. А Сынмин осматривает его метку и снова о чём-то думает. — что не так?.. — растерянно спрашивает Хван, заметив его пристальный взгляд. — ничего, всё в порядке..— отвечает тот и целует укус, продолжая размышлять. Джисон носится по дому и визжит, убегая от альфы. Потому что не нужно было дразнить и ходить по комнате практически без одежды. Хан, споткнувшись об собственную ногу, летит вниз и надеется, что знакомство лица с полом пройдёт безболезненно, но Минхо, оказавшись рядом меньше, чем за секунду, ловит его, схватив за край толстовки. Испуганного, но смеющегося омегу стискивают в объятиях и гладят по волосам, целуя щёки. — поймал — тихо говорит альфа и Хан тут же замолкает, упираясь ладошками в его грудь. — я не..отпусти?.. — не-а. Ты мой — Ли осматривает шоколадные глаза омеги и, подняв его на руки, несёт в спальню. Слабо протестующий омега был бережно уложен на постель, а через несколько минут рядом появились « как можно это столько есть » любимые чипсы. Минхо лежал рядом и пытался не заснуть под разворачивающуюся любовную драму на большом экране. Его омега не обращал внимания ни на что и, казалось, вообще сейчас не здесь, а там, с героями дорамы. Минхо, подперев щёку кулаком, внимательно смотрел на него и улыбался тому, как забиваются чипсами хомячьи щёки и язык приходится по аккуратным, пухлым губам, пока глаза бегали по экрану, почти не моргая. Не выдержав, альфа издал тихий смешок, заставляя Джисона оторваться от телевизора и недоуменно посмотреть на него. —..фто?.. Минхо прикрыл глаза с тихим смехом под хлопающие глазки омеги, пытающегося прожевать всё, что секундой ранее запихнул в рот. — ты очень милый и забавный, когда ешь, знаешь? Джи опустил глаза, раздумывая над этим. Нормально он ест. Не мило и уж точно не забавно. Обычно. Как все. — не придумывай и хватит на меня смотреть.. — хочу и буду — нет — мне нельзя смотреть на своего омегу? — твоего?..нет..можно..то есть..я не знаю. Хан отвернулся, пытаясь спрятать розовые щёки от искрящихся глаз альфы. Ну зачем каждый раз говорить.это?.. и так все понятно, нет, ему просто жизненнонеобходимо смущать омегу. Минхо все с той же улыбкой следил на ним и его провальными попытками не смущаться. — моего. Моего истинного омегу. Повторишь? Хан, рассматривая содержимое упаковки с чипсами, качнул головой. ДА НУ КАК ТАК-ТО?! ИЗДЕВАЕШЬСЯ?! — повтори. Для меня. Пожалуйста. — зачем? Ты и так всё знаешь.. — а ты? — я тоже.. — что «тоже»? Тебе так сложно сказать «я твой истинный омега»? От игривого тона и улыбки альфы, которая буквально чувствовалась кожей, хотелось лопнуть, как шарик, и исчезнуть. А щёки..это уже совсем другая история. — ну же, это ведь не сложно.. — забрав из его рук упаковку, Ли, аккуратно согнув его ноги в коленях, устроился напротив, упираясь руками в матрас. Ну вот. Пожалуйста. Снова давление альфы и провокация! А что дальше?! А дальше Минхо, склонившись к нему, целует в лоб и кончик носа, заставляя донельзя смущённого омегу поднять глаза. — я..твой истинный омега — быстро тараторит тот и снова опускает глаза. Господи, за что?.. — ещё раз. Джисон ёжится и заламывает до хруста пальцы. Ли, цепляя его руки в замочек, целует костяшки пальцев. — не делай так, пожалуйста.. повторишь? — я.. люблю тебя — тебе это проще сказать? Забавно — улыбаясь, альфа коротко целует его в губы. — я тоже очень люблю тебя — я твой истинный омега. — тихо говорит тот и, желая спрятаться, тянет руки, но сделать этого Минхо не даёт. Альфа, сдерживая улыбку, целует кончики пальцев, медленно поднимаясь выше, ведёт носом по тыльной стороне ладони, целует запястья под смущённым, но очень внимательным взглядом. Джисон внутри весь дрожит, как тонкое стекло под порывами ветра и раскатами грома, угрожая треснуть в любую секунду. Альфа вдыхает сладкий запах, улыбается, и, приподнимая рукав толстовки, поцелуями поднимается выше, прихватывая губами кожу, покрывающуюся мурашками. Омега закрывает глаза, запуская пальцы свободной руки в мягкие волосы и, слыша урчание, касается кончиками пальцев кожи головы на затылке и за ушами. Альфа на секунду прерывается и, закусив губу, тихо выдыхает. Джисон ведёт носом, чувствуя терпкую корицу и, открыв глаза, смотрит на него: а у того в глазах чёрный космос и мириады звёздочек — желаний, мерцающих для и от только одного омеги. — я хочу тебя.. очень хочу. От его треснувшего голоса омега дрожит и весь покрывается мурашками, а в голове уже яркие картинки, совсем не помогающие придумать, что сказать. Он, не отрываясь, ведёт пальцами под линией челюсти, приподнимает подбородок, гладит по щеке и, когда альфа прикрывает глаза, подаётся ближе и целует. Это всё, на что хватило сил и, чувствуя ответную реакцию, мозг поднимает белый флаг. Альфа мягко подталкивает и укладывает на спину, нежно захватывая то одну, то другую губу. Омега чувствует сбившиеся дыхание, чувствует, приложив ладонь к груди, как быстро бьётся его сердце и как тёплые пальцы очерчивают контур талии сквозь одежду. А хочется, чтобы он забрался под толстовку, или вообще её снял. Сорвал. Чтобы поцелуями по шее вниз, к груди, животу и..ниже. Но Минхо коротко рычит и, прикусив губу, отстраняется, закрыв глаза и упираясь лбом в лоб омеги. Он помнит, что сказал врач. А скулящий омега, кажется, забыл. Что такое смущение? Никогда не слышал. Хан разводит бёдра и, обхватив ногами талию Хо, прижимает к себе. Альфа думает о том, что сейчас самое время застрелиться. Запах коричного печенья заполняет комнату, Ли утыкается носом в его шею, выцеловывает и лижет метку, слушая тоненький скулёж своего омеги. На светлых штанах проступает мокрое пятно. Застрелиться хочется ещё сильнее. — блять..Хан-и.. Джи не слышит. Вообще ничего. Он сейчас не здесь. Твердый и — даже через штаны чувствуется — горячий член альфы плотно прижимается к его собственному, отдавая лёгкой пульсацией. Минхо рычит, сжимая запястья то сильнее, то чуть отпустит и снова сожмёт. Он ведёт носом по омежьей шее: от тонкого, но насыщенного запаха кружится голова, от тихого скулежа сомневаются в своей прочности штаны, а альфа не может ни зайти дальше, ни повернуть назад. Джисон ёрзает под ним и выгибается, создавая хоть какое-то трение, и слышит глухое рычание, а следом лёгкий укус и поцелуй в шею. — Минхо.. Снова рычание. — пожалуйста.. Укус и ещё один поцелуй. — альфа..мой альфа.. Хан жмурится и стонет, слыша треск разрывающейся над ухом подушки. Альфа, сплюнув пух, с тяжёлым дыханием поднимается и смотрит на него. А Джисон с каждой секундной убеждается в том, что Минхо и дьявол и бог в одном теле и видит, как борются в нём две стороны, разрывая альфу пополам. Он не перестаёт рычать, зависая в омежьих, подернутых дымкой возбуждения глазах, чувствуя, как оседает в лёгких его запах. Их. Смешанный. Ещё шесть дней. ШЕСТЬ! — блядство. Я не могу находиться рядом с тобой. У меня скоро крыша поедет. Ты одним своим видом заставляешь испытывать меня то, от чего мне иногда становится страшно.. А Джисон по-прежнему не здесь. Он медленно моргает, смотря в его глаза и снова подаётся навстречу, с тихим стоном потираясь об альфу. — помоги мне.. Ли что-то неразборчиво шепчет, растирая ладонями лицо и мелко дрожит. Омега опускает глаза на ходящую ходуном грудь и сквозь одежду, будто рентген, видит мышцы и татуировки, от которых становится ещё лучше и хуже одновременно. Когда-то давно он и не мечтал увидеть рисунок целиком.. — иди сюда. — сквозь грозное рычание слышит Джи и чувствует, как под него пробирается сильная рука, приподнимая, чтобы подложить подушку. А что было дальше, Джисон не забудет, даже если очень захочет. Но он не захочет. Альфа рывком спускает с него штаны и, разведя в стороны бёдра, широко проходится языком по сжимающемуся колечку мышц, собирая вязкие капли смазки. Хан слушает его рычание и приглушённые стоны и, опустив глаза, заливается краской , потому что, хоть это и выглядит дико смущающе, но смотрится не менее сексуально. Ну..пока омега под ощущениями и не совсем соображает, что именно происходит. Минхо собрав пальцами смазку, обхватывает омежий член и, медленно надрачивая, вновь припадает к влажному колечку мышц: аккуратно проталкивает язык внутрь и, заставляя Джи краснеть ещё больше, пару раз цокает языком, пробуя вкус. — мне очень нравится твой вкус.. хочешь попробовать?.. Блядство! Омега медленно кивает и подаётся навстречу пальцам, собирающим непрестанно выделяющуюся смазку. Ли, скалясь, подносит мокрые пальцы к его губам и коротко мажет, заставляя того инстинктивно облизнуться. Хан, опустив глаза на его пальцы, тихо сглатывает и медленно вбирает оба, смотря на альфу. Тот с тихим рычанием аккуратно проталкивает их глубже, поглаживая язык. Ощущение костяшек пальцев, упирающихся в зубы почему-то действует на омегу не так, как он ожидал. Джисон кружит вокруг каждого пальца, собирая вязкие капли, сглатывает и, не отрываясь от чёрных глаз, начинает медленно, втягивая щёки, посасывать его пальцы. Если раньше мозг Минхо был похож на кисель, то сейчас он сжался и лопнул, даже не успев поднять флаг. А Джисон внутри такой горячий, будто с температурой, мокрый и даже не задевает пальцы зубами. А что если.. нет! Нахрен! Так точно помереть раньше времени можно! Альфа очень старается не представлять и не думать, видя, как зажигаются глаза у омеги. Он понял. Хан с пошлым чмоком выпускает пальцы и, облизываясь, тянет резинку чужих штанов, пока Ли вспоминает все когда-либо услышанные молитвы, но кроме высококлассного мата в голове ничего нет. Кроме мата и картинок. Минхо под лёгким толчком в оба плеча падает на постель и следит за тем, как забирается на его бёдра омега. — Джисон-и.. Не обращая внимания, он кладёт ладонь на твёрдый огран и мягко сжимает, смотря на то, как альфа кусает губы и, откинув голову, стонет, толкаясь навстречу. Пальцы омеги плавно скользят, очерчивая член под тихие стоны. Облизнувшись, Хан спускает штаны и, сползая вниз, смотрит на Минхо, кусающего пальцы. Ли заставляет себя не отрывать глаз от своего омеги, капаюшего слюной на головку и медленно вбирающего член в рот. Это пиздец. Тотальный и беспросветный. Конец. Антракт. Занавес. Минхо похоронен за кулисами. Хан насаживается наполовину, поднимается и снова опускается, распределяя слюну и поглаживая ствол языком. Все, как говорил однажды проклятый Ян Чонин. Пригодился советик. Тому доказательство протяжные стоны и сжимающие волосы пальцы. Минхо стоит огромных трудов не двигаться и, замерев, прожигающим взглядом просто смотреть. Сложно. Невыносимо. Невыносимо хорошо, хоть пару раз он и почувствовал омежьи зубки. Это лучшее, что он когда-либо чувствовал и Ли готов поклясться, что у его омеги, как бы грязно не звучало, самый лучший и просто волшебный во всём мире рот. Он, спустив руку на омежье плечо, несколько раз мягко постукивает пальцами и Джисон, поняв, к его удивлению не отстраняется, а наоборот придвигается ближе. Но у альфы сил и, признаться, желания на то, чтобы отползти, нет. С протяжным стоном он, совсем чуть-чуть толкнувшись глубже, кончает. Хан, чувствуя вязкую жидкость во рту, хлопает глазками и, не раздумывая, сглатывает, смотря на своего альфу. А тот думает о том, что если бы не разрядка, то он, наверное, придумал бы что-нибудь и натянул бы омегу раза три минимум. Межбедренный секс никто не отменял. Поднявшись, он придвигает к себе Джи и целует, проходясь языком по острым зубкам и вырывая тихий стон. Длинные пальцы альфы нежно кружат вокруг входа: он всё ещё помнит о желании омеги и, надеясь, что у него не встанет в ближайшие минуты, плавно проталкивает один палец. Омега, выгнувшись, продаётся навстречу и, чувствуя, как поцелуи спускаются всё ниже, тихо скулит, разводя ноги пошире. Минхо обхватывает губами головку члена, ласкает языком и медленно массирует пальцем уплотнение, рассматривая розовые омежьи щёки и приоткрытые губы. Его омега обильно течёт, зажимая чужие плечи бёдрами и, откинув голову, всё чаще подаётся навстречу, сквозь стоны шепча имя своего альфы. С тихим писком Хан дёргается в его руках и, застонав громче, выгибается, не в силах смотреть на то, как старательно вылизывает его альфа, собирая всё до последней капли. — мне хорошо, когда тебе хорошо..— шепчет Хо, оставив поцелуй на каждой щеке, целует омегу в лоб и поправляет его одежду, а потом и свою. Дорама закончилась хрен знает когда, упаковка с чипсами валяется на полу, рядом с упавшей, разорванной подушкой. Хан переводит взгляд на ведущего новостей, затем на прикрывшего глаза Хо и, забравшись прямо на него, так же прикрывает глаза, изредка касаясь губами его шеи. Альфа приглушённо рычит и мягко сжимает омежьи ягодицы, намекая, что всё это закончится очень плохо, если тот продолжит. Джи, улыбаясь, прекращает и устраивается поудобнее, совсем не стесняясь наготы, и вскоре проваливается в сон. Рядом с ним спокойно, тепло. Правильно. Как будто омега был рождён только для того, чтобы встретить Минхо. Эта мысль заставляет улыбаться. Глупо, но от этого очень тепло. А Минхо тихо сопит, обнимая омегу и удерживая тонкое одеяло. Даже во сне оберегает и заботится. На экране звонящего телефона светится «папа❤️». Омега неохотно отрывается от тёплой груди и, сонно щурясь, смотрит на телефон, пытаясь понять, кто такой папа, зачем он звонит и какой сейчас год. Сон с эпохой динозавров отменяется. Сейчас точно что-то более современное. Альфа с коротким рычанием смотрит на телефон, нарушивший идиллию. — ответишь? Джи, подскочив с громким «блять!», чуть не упал на пол и, благодаря Минхо за то, что его снова поймали, отвечает на звонок, снова устраиваясь под боком. — привет, пап.. всё отлично..я.. только что со школы вернулся, сейчас есть буду.. хорошо, спасибо.. хорошо..пока. — закончив разговор, омега убирает телефон и переводит взгляд на Ли — пизда, они сегодня вернутся..в семь. — сейчас полседьмого.. Это заставляет перепуганного омегу сорваться с новой силой, но Минхо не даёт убежать и прижимает к себе, целуя в макушку. А Джи понять не может, почему, и единственное, что он понимает — это долгая и мучительная смерть, если окажется, что он не дома, не собирается есть и вообще..от него за пятьсот километров несёт альфой, с которым, даже безносый поймет, что он трахался днями напролет. ПИЗДЕЦ! А Минхо спокоен, как удав, и это этого становится ещё больше не по себе. — не спеши. Одевайся, собирайся, я отвезу тебя — мягкий тон не оставляет и шанса на пререкания, Ли говорит строго, но мягко, для избранного омеги. Хан кивает и на негнущийся ногах собирается, переодевается, приводит себя в порядок, с ужасом наблюдая за тем, как быстро ползёт минутная стрелка к самому верху. В машине прохладно, пахнет альфой и кожей дорогого салона. Джисон спокоен. Он уже принял свою участь. Смерть так смерть. Зато с инстинным альфой побыл перед смертью. Со своим, меченным. Ли замечает его слабую улыбку и, найдя омежью лапку, переплетает пальцы, мягко сжимая. Хо чувствует его и так же улыбается, большим пальцем поглаживая тыльную сторону ладони. Подъезжая, он видит, как заходят в подъезд родители, но оборачиваются на рёв двигателя и замирают, увидев своего ребёнка с..альфой. — у меня галлюцинации?.. — нет, наш ребенок вырос, научился врать и нашел себе альфу. Джисон, не отрывая глаз от Минхо, выходит из машины и тут же оказывается рядом, прижимаясь к боку альфы в поисках спасения и защиты. — добрый вечер, я украл вашего сына, прошу прощения, но возвращаю в целости и сохранности. — это мы уже поняли. Но точно ли в целости? — папа Джи ведёт носом и щурит тёмно-зеленые глаза, чувствуя корицу, пропитавшую их сына. — в дом. Все. Живо. — командует отец и, развернувшись на пятках, залетает в подъезд. Минхо по-прежнему спокоен. Джисон внутренне трясется. Папа хлопочет над чашками с чаем. Отец чернее тучи прожигает взглядом Минхо. И так по кругу. Заводить дружеские беседы никто не собирается и, когда рот открывает Минхо, Джисон закрывает глаза. — ваш сын мой истинный омега и я не оставлю его, даже если вы будете против наших отношений. Я забочусь о нём и делаю для него всё необходимое, и вообще всё, что он попросит, так будет и впредь, пока он хочет, чтобы я был рядом. Отец несколько раз кивает, охватывая длинными пальцами горячую чашку и, не поморщившись, отпивает чай. — пометил. — осматривая укус на шее сына, констатирует отец, отмечая, что укус ровный, красивый, почти зажил и в целом всё хорошо. — пометил. — соглашается Хо, поглаживая под столом дрожащие пальцы омеги. — купил одежду. Ухаживал. Присматривал. Ли кивает. — цикл вместе провели? Джисон очень хочет провалиться под землю. Минхо снова кивает и Хан хочет оказаться под землёй ещё больше. Это его главная мечта. — повязал? Снова кивок. Хан слышит, как колотится сердце. А может это забивают гвозди в крышку его гроба. Кто знает?.. — предложение делать планируешь? — сразу после окончания школы. Если Хан-и не против. Омега перестаёт дышать. — Джисон-и, как себя чувствуешь? Всё хорошо? И жить. — да, отец, всё в порядке. Никаких изменений нет. — с намёком отвечает Джи, не отрывая взгляда от пальцев своего альфы, поглаживающих его ладонь. — хм.. Папа скользит взглядом по Минхо и сыну. Он точно знает, что так не бывает и что-то произошло, но поднимать тему при суровом альфе не стал. — что ж..добро пожаловать в семью. За моего сына отвечаешь головой и всеми остальными частями тела. Домой приводишь не позже часа ночи. Одного не оставляешь, заботишься и очень любишь. Моргни, если понял. Отлично. — дождавшись жеста, он повернулся к своему омеге — Бэкхён, отдохни, чуть позже поедем в ресторан. Все вместе. Джисон, закрыв дверь комнаты на замок, сполз по стенке. Ли опустился рядом и пересадил омегу с прохладного пола на свои колени. — мне страшно.. — чего ты боишься, дурашка? Всё самое страшное уже позади — чмокнув пухлые губы, мягко сказал альфа. — думаешь? — знаю. И Джисон, нежась в тёплых объятиях, поверил. — блять! Да где она?! Сынмин! Хёнджин искал рубашку. Сынмин отдыхал после активного вечера, ночи и очень активного Хёнджина до самого утра. Он и не думал, что в Хване за целый год скопилось столько.. жара. — Минн-и-и.. — вторая полка, справа. — там нихуя..а, нашёл. Спасибо! Одевшись, альфа завалился к нему на постель, с особым наслаждением вдыхая смешавшиеся запахи и, целуя, аккуратно обнял. — люблю тебя. Очень - очень сильно люблю. Знаешь? — знаю и люблю не меньше — я не перестарался?.. — нет, всё хорошо — моя булочка, такой ты у меня сладкий..— сюсюканье продолжилось, довольный Хёнджин остановиться уже не мог и недовольное рычание Кима вскоре тоже стихло. Целый день он обхаживал альфу, прекрасно понимая, что тот насчёт своего самочувствия соврал. С непривычки выдержать такое..да ему памятник поставить нужно! И Хван это очень ценил. А может и размышлял над памятником.. — неси сюда свою задницу, я скучаю.. Хван тут же забыл о домашнем задании и прыгнул в нагретую постель, прижимаясь к боку альфы, будто только и ждал приглашения. — завтра вместе сделаем. Уже поздно.. — хорошо.. — тихо и даже без рычания ответил Джин, утыкаясь носом в его шею. — моя звёздочка — поцеловав его в макушку, Ким притянул альфу ближе — скоро мои вернутся.. — зато мои уезжают — так. Никакого секса. Это всё, конечно, очень хорошо, но.. — но я не виноват, что хочу тебя постоянно. — логично. Ладно, придумаем что-нибудь. А сейчас просто полежи со мной.. Хёнджин, почти засыпая, услышал звук подъезжающей машины. Переглянувшись с альфой, они разом подскочили и принялись приводить в порядок комнату: собирать салфетки, пух от подушки, разорванные тряпки-рубашки и так далее. На первом этаже послышались голоса родителей Сынмина.