Самое простое решение

— Артур, не уходи, не уходи, пожалуйста! — упрашивает Альфред, хватаясь за рукав Англии и пытаясь удержать его. — Солнышко, я бы с радостью, но у меня накопилось так много дел в Лондоне... Да и нужно проведать другие колонии. Я вернусь, как только смогу, обещаю! — Ты так редко приезжаешь... Я почти всё время один в этом огромном, пустом и холодном доме... Мне одиноко, грустно и страшно! Альфред не говорит всего. Как только темнеет впервые после отъезда Артура — его дом наводняют призраки индейцев, погибших за все время колонизации этого места британцами. Их духи почти всегда просыпались злыми на английских колонизаторов и испытывали жажду праведной мести. Однако, как правило, они не приходили, если рядом был сам Англия — потому что боялись его мощных магических сил (которые тот, к сожалению, активно использовал в процессе захвата этих земель и не без помощи которой погибли некоторые из этих самых жителей). Но совсем другое дело, когда маленькое и уязвимое воплощение колонистов оставалось в одиночестве на почти целом континенте в полном их распоряжении… К сожалению, духи нашли в Альфреде идеального козла отпущения и приходили пугать и мучить его почти каждую ночь. Они не могли нанести ему серьёзного физического урона, но отчасти в этом-то заключалась проблема: от материальных обидчиков Америка всегда бы без вопросов отбился кулаками — тогда как против невесомых созданий, не дающих спать и вселяющих ужас, физическая сила была абсолютно неэффективна и бессмысленна. — Считаешь себя настоящей Америкой? — надтреснутым голосом шептал ему призрак прямо на ухо. — Как бы не так. Ты вор и убийца! Мы все погибли из-за тебя! Альфред вжимается в кровать и прячется под одеялом, но призраки забираются и туда тоже — заглядывая ему в лицо и глаза, проходя через его тело, выскакивая из самых неожиданных мест... — Аааа, исчезни, исчезни! Нет, нет, пожалуйста, уходите! — вопит Альфред. — Англия, пожалуйста, помоги! Перед ним возникает красивая женщина-призрак. В отличие от остальных, она не прозрачна — но всё ещё нематериальна и излучает небольшое сияние вокруг себя. Одета она в бежевого цвета пончо и юбку со вставками цветного орнамента и бахромы, а еë длинные чёрные волосы украшены тесемками ручной работы, бусинами и перьями. Её брови нахмурены, а руки сжимают внушительного вида резной деревянный посох, обвитый разноцветными лентами. — Исчезни? Многие из нас и так уже исчезли, благодаря тебе и этому твоему Англии... — с болью и ненавистью в голосе говорит девушка. — Ему бы стоило забрать тебя обратно, туда откуда вас обоих принесло... Альфреда пробивает дрожь. — Конфедерация Поухатан? — он мигом узнаёт в девушке персонификацию одного из объединений индейских племён, недавно распавшегося и прекратившего своё существование. Женщина кивает, направляя на него посох. — Нет, нет, постой! Я ничего не сделал... — Ты ничего не сделал? — персонификация смеётся. — Может быть. Пока. Однако, твои люди ещё как делали. И твой Артур сделал за вас обоих... Я знаю, ты пойдёшь по его стопам. Возможно, даже дальше, чем зашёл бы он сам... — Не говори так! Артур хороший! И он принёс столько всего полезного на наш континент... — Он и ты, вы оба — принесли только смерть и разрушения в наш дом! Вы считаете нас всех отсталыми, хотя сами долгое время не были способны собрать даже еду себе, чтобы прокормиться! — яростно говорит она. — Считаете нас грязными дикарями, хотя настоящий рассадник заразы — это вы! Больше века вы насилуете, убиваете, заражаете нас, обращаете в рабство, обживаете наши земли... Она заносит посох над Альфредом и направляет точно на него, не слушая никакие мольбы о пощаде. — К сожалению, Англия слишком силён, чтобы заставить его заплатить по заслугам, но... возможно... если он потеряет своего маленького верного прислужника... Возможно, он задумается над тем, какое горе причинил моему народу. Возможно, наконец забудет дорогу на наш континент. Из посоха вырывается нечто, подобное электрическому разряду. Вспышка белого света заливает всю комнату. Альфред всё ещё в своей комнате, но он больше не слышит и не видит призраков, а также не помнит совершенно ничего об их визитах. С тех пор призраки его больше никогда не навещали — но страх темноты никуда не делся, хоть он и не мог теперь его рационально объяснить. Хотя любые истории о призраках и стилизованные под них костюмы периодически вызывали у него панические атаки и флешбеки, а в тёмных помещениях в тяжёлые моменты своей жизни он даже видел галлюцинации в виде привидений — он все равно никогда больше не видел их наяву. ***** Защитный ритуал, в своё время наложенный Англией на Америку создавал взаимно невидимый барьер между Альфредом и любым магическим явлением, которое пыталось ему навредить. Заклятие было достаточно мощным, чтобы искажать сознания людей и даже местами саму реальность — поэтому, когда Америка столкнулся с боевой магией призраков бывших местных жителей и их персонификаций, он стал невидимым для них и сам забыл об их существовании. Но только они о его существовании не забыли — несмотря на то, что больше не могли отыскать. Не имея возможности навредить самому Альфреду, они принялись за его людей и их хозяйство. То по их воле случался неурожай и голод, то были атакованы отдельные колонисты — как правило, во сне. Для кого-то это заканчивалось лишь кошмарами, а чью-то голову сваливались необъяснимые и тяжёлые болезни. Поселенцы не могли ничего не замечать — и, как правило, списывали происходящее на происки дьявола и черную магию. Это заставляло не без того набожные пуританские селения ещё больше обращаться за помощью к церкви. Параллельно, в колониях развивалась настоящая паранойя по отношению к любым проявлениям магии и всему, что могло быть на неё похожим. А тем временем, Альфред совершенно не обращал внимания на происходящее. Благодаря защитному заклинанию Артура он был вполне свободен от страхов, будоражащих умы его собственного населения. А также он был крайне увлечен своей новой метлой — которую он ловко стащил с корабля Англии в самый последний момент. Но увы, время для полетов он выбрал, возможно, самое неподходящее в истории. ***** В начале 1692 года вся колония Массачусетс стояла на ушах – дочь и племянница самого священника были сражены странным недугом. Посетив их комнаты, пастор в ужасе заметил, что девочки катаются по полу, корчатся в странных позах и кричат нечто жуткое и неразборчивое. Пастор пытается прочитать им молитву — однако больным становится только хуже. Они визжат, затыкают уши и прячутся от священника под мебелью. Деревенский врач не думая ни секунды выносит вердикт — всё дело в тёмной магии. На самом деле, он оказывается даже не так далек от истины: накануне ночью девочки подверглись проклятью от призрака индейского шамана — почти идентичному тому, что Америка в свое время получил от персонификации Поухатан. Однако, в отличие от Америки, у них не было ни бессмертия, ни магической защиты древних английских ритуалов — поэтому для них это бесследно не прошло. Жители колонии Массачусетс окончательно решили, что молитвами проблему не решить и себя не обезопасить — раз уж семья самого пастора подверглась загадочному проклятию, под угрозой может быть совершенно любой. Вооружившись, колонисты решили устранить угрозу физически — убивая любого, кто будет замечен в колдовстве. Первой была осуждена и повешена служанка семьи священника — а следом развернулся настоящий каток репрессий. На виселицу попадали все без разбора: и настоящие маги, и случайные люди — кто угодно, о ком пострадавшие имели сказать, что видели их в своих кошмарных снах. И как назло, именно в этой колонии и именно в это время обосновался Альфред — поскольку некоторое время назад Джеймстаун начал приходить в упадок, а также навевать на Америку иррациональный страх. В то время как оживленный Бостон и зачатки бунтарских настроений — в том числе, и недавнее восстание в городе — напротив, манили маленькую персонификацию, словно магнит. И, конечно, Альфред всегда доверял своим людям. Ему были абсолютно непонятны наставления Англии о том, что магию не всегда следует показывать своему народу. В конце концов он подумал, что Артур просто тревожится сверх меры, да к тому же не со всей частью народа в ладах — поскольку был наслышан о революции и гражданской войне в его стране. И решил, что все эти предупреждения его, Америку, не касаются и касаться не должны. И абсолютно не обращал внимание на то, как параллельно со слухами про чёрную магию по колонии также гуляет слух о волшебном мальчике — нестареющем, летающем на волшебной метле и способном творить чудеса. (Надо сказать, что Альфред на последнее был все ещё не очень способен, но рядом с ним периодически случались вспышки стихийного волшебства — как это всегда происходило рядом с любым не обученным и не обладающим палочкой юным волшебником, но от рождения наделённым магической силой). И люди не могли этого не замечать. Конечно, если бы они знали, кто такой Америка — им бы и в голову не пришло связывать его с нападениями на собственных граждан. Однако, они этого не знали — и рассказывать им было строго запрещено. Так что вскоре Альфреда схватила группа энтузиастов-охотников на ведьм, подловив его прямо в момент приземления на землю на метле — при достаточном количестве свидетелей. Отпираться было бессмысленно. Судебный процесс был практически мгновенным — Америка не успел даже толком его осознать. Вот — его под улюлюканье толпы кидают за решетку, вот — на него почему-то указывает одна из пострадавших девочек, а вот — он уже стоит перед толпой и смотрит на внушительную и страшную петлю из толстой веревки. В ушах до сих пор звенят слова обвинительного приговора и стучит пульс. Альфред знает, что он не должен умереть ни в каком случае — но как будет ощущаться временная смерть? Как долго он будет испытывать физическую боль, не имея шанса ни на какое избавление? Что с ним сделают его собственные граждане, когда обнаружат, что он не только умеет летать, но ещё и бессмертен? Америка трясется от страха, как осиновый лист. В момент, когда его любимую волшебную метлу (точнее, метлу Англии) разламывают на щепки и сжигают в костровой яме — он плачет навзрыд. Внезапно Альфреда вспоминает Артура — и очень надеется, чтобы тот появился и каким-либо волшебным образом спас его от надвигающейся катастрофы. Увы, чуда не происходит. Толстая, шершавая веревка стремительно и туго затягивается вокруг горла Альфреда — пока тот стеклянным взглядом смотрит в глаза собственных граждан, не веря, что они способны так с ним поступить. Последний вдох, паника, несколько агонических подёргиваний — и густая чернота провала в памяти. Спустя несколько дней после похорон тела, Америка регенерирует в Нью-Йорке в одной из выделенных для него резиденций — также, как в свое время это сделал Англия, пережив физическую смерть от испанской инквизиции. Однако, в отличие от Артура, воскресший Альфред теряет некоторую часть своей памяти — и в первую очередь, непосредственно воспоминания о собственной казни. ***** 1689 год Порт был довольно оживлён и несколько кораблей явно готовились к отправлению: повсюду сновали крепкие мужики в простой одежде и таскали различные ящики, бочки и мешки — по всей видимости, загружая очередное судно. Местами воняло ромом и перегаром так, что непривычному человеку бы стало тошно — кто-то из моряков решил не ждать отплытия и приложиться к своим запасам алкоголя ещё на суше. Периодически был слышен звон, местами крики басом — в основном, приказов морякам что и куда нести. На одном из кораблей чистили пушки и вешали парус — чтобы проверить его состояние и готовность к отплытию. На другой грузили ящики, мешки и бочки. На ещё одном было полно вооруженных людей, а палуба оснащена множеством мощных пушек — судно явно было военным и готовилось в скором времени участвовать в сражении. Как оказалось, ни один из кораблей не собирался в Америку — у первого была исследовательская миссия в Африку и следом в Южную Азию, второй отправлялся в Индию, а третий вообще на войну с Францией. Артур громко выругался. Он был почти готов захватить чьё-нибудь судно, выдав свою личность и пригрозив тюрьмой. Или наоборот — посулив щедрое вознаграждение. Неважно как — главное, срочно получить корабль и отправиться в Америку, пока этот идиот не натворил чего-нибудь совсем непоправимого. Англию и так изводила мысль о том, что уже могло произойти за последний месяц — пока он плыл домой. Оглядываясь вокруг, помимо обычных моряков Англия то и дело замечал пиратов — кого-то из них даже узнавал, будучи знакомым лично благодаря своему обширному опыту в этом деле. У кого-то — замечал плохо прикрытые пиратские татуировки на ногах. А кого-то на первый взгляд вроде бы ничего во внешности не выдавало — но Артур все равно с первого взгляд узнавал в них эти горящие и жадные до добычи глаза, этот между слов проскальзывающий специфический жаргон, это особо развязное поведение на суше — особенно в том, что касалось выпивки и женщин. — О, капитан Кёркланд! Сколько лет, сколько зим, — обратился к нему знакомый капитан одного из пиратских кораблей. — Хуже некуда, — дальше Англия крепко выругался, после чего продолжил. — Мне нужно срочно вернуться в Америку, пока этот... один идиот там не создал мне лишних проблем! Я и так уже целый месяц не знаю, что там происходит. Капитан поднял бровь. — Правильно понимаю, что подробности лучше не надо спрашивать? — усмехнулся он. — Правильнее будет сказать так: если ты узнаешь подробности, у меня будет минимум два абсолютно легитимных повода протащить тебя под килем, — жёстко сказал Англия и его зелёные глаза сверкнули. — Или убить каким-либо другим способом. Ещё вопросы? — Тебе нужен мой корабль, так? Англия кивнул. И он знал, что пират ему не откажет — даже несмотря на то, насколько большое место в жизни и сердце у любого пиратского капитана занимает его родной корабль и команда. Потому что хотя пираты и не знали об истинной сущности капитана Кёркланда, он все равно имел значительный вес в пиратском сообществе — как минимум благодаря своему опыту и богатству. А также благодаря тому, что всем было известно, что именно Артур как-то приложил руку к тому, что английское правительство теперь смотрело на пиратство сквозь пальцы — хоть никто и не знал подробностей, но многие ценили и уважали его за одно только это. — Сегодня можешь просто подвезти, — уточнил Англия. — Я не собираюсь забирать твой корабль. Только пожалуйста, поскорее. Мне нужно прибыть в Бостон так быстро, как это возможно. Пират расслабился и улыбнулся своим неполным рядом зубов. — Да, безусловно, мы... — Артур Кёркланд! — прервал пирата строгий голос из толпы. Англия резко обернулся и увидел какого-то аристократа, наряженного в элегантный жилет с вышивкой поверх рубашку с пышными рукавами и узкие брюки до колен, которые продолжались белыми чулками. Его лицо было бледным, как мел — или бедняга переборщил с пудрой, или был в высшей степени не в себе. Он слегка задыхался. — Артур, что происходит? — с недоумением возмутился аристократ, хлопая глазами. — Почему вы все ещё ЗДЕСЬ? И куда собираетесь, с вашего позволения? — Мне нужно срочно уехать ещё на некоторое время. Неотложные дела, — отрезал Англия и снова повернулся к пирату. Повсюду послышались сдавленные смешки и шелест шёпота. Аристократ выглядел крайне комично в своих нарядных одеждах посреди грязной, грузовой зоны порта — но естественно, никто из моряков не посмел бы сказать ему подобное в лицо, если дорожил жизнью. Однако работа в порту остановилась почти полностью: все замерли и наблюдали за странной сценой, а некоторые ещё с нетерпением ждали момента, когда представитель высшего класса наконец-то испачкает свои дорогие светлые чулки в окружающей его грязи. — КАКИЕ могут быть неотложные дела? — аристократ почти визжал от возмущения. — Вы обязаны появляться во дворце после каждой вашей поездки! КОРОЛЬ ждёт вас целый день, а я застаю вас едва не отчалившим в неизвестном направлении неизвестном насколько? Вы вообще в себе? Смешки и шепот вокруг затихли тут же, как прозвучали слова про дворец и короля. В оживлённом порту стало тихо, словно на глухом кладбище. Англия нервно кивнул, соглашаясь с тем, что короля наверное лучше всё же лишний раз не заставлять ждать. Он проследовал за аристократом и приставленной к нему королевской охраной в карету — но все его мысли и чувства сейчас находились на другом континенте, а в животе что-то сжималось в тревожный комок. ***** — Здравствуйте, ваше Величество! — Артур сдержанно поприветствовал короля, встав перед его троном в торжественном зале для приёмов. — Как дела государственные идут? — Здравствуйте, Англия. — строгим голосом поприветствовал свою страну монарх. — Плохо у нас дела государственные, плохо. — Но как это... Я же... Мы же... — обеспокоенно замялся Артур. — Что произошло? — "Что произошло?" — король повторил вопрос Англии и начал сверлить того взглядом. — А произошло самое страшное, Артур. Воплощение страны собственной персоной интересуется тем, как идут дела в государстве только когда проездом заезжает в столицу. Да и то, мне говорят — вас еле успели застать в порту, пока вы снова не уплыли. Как это понимать? — Ваше Величество, там просто в американских колониях... Там кое какие проблемы появились. Мне нужно срочно вернуться и разобраться с ними, — нервно пробормотал Артур, осторожно поглядывая на монарха. — Отпустите, пожалуйста! Это очень важно! — Я Вам честно признаюсь, Англия. Мне не кажется, что пребывание в колониях идёт вам на пользу, — строго сказал Вильгельм. — Судя по тому, что я нашел в архивах... последнее столетие Вы постоянно сбегаете на другой берег Атлантического океана по любому поводу. — Там были восстания в колониях! Я должен был... — Им поспособствовать? — король усмехнулся. — Вам мало того, что в Лондоне уже вторая революция за полвека? — Но... — Мне мало интересно, приносите ли вы смуту в колонии из Лондона или же наоборот — это в Лондоне беспорядки от того, что вы набрались вольнодумства от бунтарей в колониях, — задумчиво пробормотал король. — Единственное, что мне здесь очевидно, так это то, что вам явно стоит ездить туда пореже. — Это совершенно не связано! — фыркнул Англия. — Пусть так. И тем не менее, после последней революции нам нужно приводить страну в порядок. Мы наконец уладили противоречия с парламентом и заложили фундамент для будущего процветания страны. Но ничего не будет, если нас продолжат раздирать революции и гражданские войны... — король с упрёком посмотрел на Артура. — Которые, случаются в известной степени чаще, когда воплощение нашей нации болтается по морям и чужим берегам — вместо того, чтобы быть опорой и символом нашего единства в столице. К сожалению, Англия так и не смог убедить короля в том, что ему нужно срочно покинуть Лондон — и в грядущие несколько лет он лишь изводил себя домыслами о том, что только мог натворить Америка наедине с его волшебной метлой. С испариной на лбу он каждый раз читает любую почту из колоний — неважно, от самого Альфреда или нет — и каждый раз ждёт самых плохих вестей.