Самое простое решение

— Альфред, я... — бормочет Артур, смущенно отворачивая лицо в сторону, — люблю тебя... Англия внезапно ощущает тёплые пальцы на подбородке, которые возвращают его лицо назад. В следующее мгновение он видит перед собой очень счастливые блестящие голубые глаза, прямо за запотевшими очками — которые не удерживаются на носу Альфреда и падают вниз, прямо на лицо Артура. Америка глупо хихикает, убирает очки с лица и тут же впивается ему в губы страстным и грубым поцелуем. Англия на секунду чувствует, как у него от счастья вырастают крылья — но потом радость снова сменяется тоской, унынием и грустью без видимой причины... Артур выскальзывает из объятий Альфреда и оглядывается вокруг, тут же вспоминая о том, что причина дурных эмоций и тоски вполне себе осязаемая и видимая — ибо комната всё ещё полна дементоров. Для которых искреннее и глубокое счастье двух влюблённых созданий — отличная пища, которую они не собираются упускать мимо. — Подожди-ка секунду, Альфред, — Англия тянется за своей палочкой. — Видишь ли, я не очень люблю, когда мной завтракают... Сердце Альфреда тревожно забилось, а взгляд из счастливого и расслабленного снова стал напряжённым. — Что? Ты имеешь в виду, что я плохо целуюсь? — нервно тараторил он. — Я кусаюсь? Или чавкаю? О нет, я что целуюсь так, как будто хочу тебя сожрать? Ты это имеешь в виду? Артур успокаивающе погладил беспокойного и нервного американца по руке. — Нет, нет, всё в порядке! Я не об этом! — он приготовил палочку и направил её на дементоров. — Просто подожди пару секунд, ладно? — Эй, это ещё что? Это что, шокер тоже, как у того чокнутого? — Америка с опаской косится на волшебную палочку в руках Англии. — Ну знаешь ли. Может, я и плохо целуюсь, но не настолько, чтобы меня бить шокером! — Успокойся, пожалуйста, — Артур нежно улыбнулся ему и взмахнул палочкой в сторону дементоров. Глядя на серых, мрачных и полумертвых созданий, он сфокусировался на свежем воспоминании о поцелуе с Альфредом, на ощущении его физического присутствия, на его объятьях... На своей огромной и отчаянной любви к нему... На осознании того, что поцелуй Америки в ответ на его признание не может быть ничем кроме как подтверждением взаимности, о которую он ждал так много лет... О которой мечтал... На которую даже не смел надеяться... — Эскпекто патронум! — восклицает Англия, чувствуя, как его сердце переполняет радость и любовь. И, впервые за много лет, из палочки Артура вырывается полупрозрачный и сверкающий серебристый лев, который с рёвом бежит по комнате — от чего дементоры тут же начинают с истошными криками разбегаться во все доступные двери и окна. Телесный патронус. Если бы лев не был также ещё и национальным символом Англии, тот бы наверное успел бы и вовсе забыть, как у него выглядит патронус — последний раз успешно его вызвать у него получалось аж в восемнадцатом веке. До начала войны за независимость и всех тех ужасных конфликтов с Альфредом, которые неотвратимо вели к её началу... Оставил ли уход Америки настолько глубокую травму в его сердце или его жизнь в принципе была малоприятной чередой кровавых сражений и одиночества, в которой Альфред был одним из немногих светлых пятен? Вероятно, даже сам Англия не знал ответа на этот вопрос. Однако, факт оставался фактом — одного только поцелуя Америки хватило для генерации мощнейшего патронуса, который в миг прогнал всех дементоров. Артур оглянулся ещё раз и расслабился, увидев, что его гостиная теперь полностью свободна от любых угроз. Зловещий, пробирающий до костей туман также моментально развеялся —как только исчезли создания, являвшиеся его причиной. Патронус вернулся обратно в палочку и Артур подумал о том, что теперь у него вряд ли когда-либо будут проблемы с его вызовом. Англия безмятежно и расслабленно улыбнулся, чувствуя, как наконец-то согревается и наполняется радостными чувствами всё больше и больше. — Теперь всё. Больше нам никто не помешает! — воодушевленно пробормотал он и снова прильнул к мягким губам Америки, прикусывая и толкаясь в них языком. Альфред пребывал в лёгком недоумении от действий Англии — поскольку самих дементоров он не чувствовал и не мог видеть, перед его глазами была только очередная сцена, как его возлюбленный размахивает палочкой и кричит на пустоту. Но всё это не имело значения, пока язык и губы Артура так тесно соприкасались с его собственными. — Ты чокнутый, — с усмешкой фыркнул Альфред, отрываясь от любимых губ. — Но я тебя всё равно люблю! Даже несмотря на неприкрытое признание и поцелуи, зелёные глаза наполнились грустью и потухли, а взглядом стал отсутствующим и отрешённым. Америка прекрасно знал, что Артур так выглядит всегда, когда подавляет внутреннюю боль и какие-то тяжёлые чувства. Примерно так он обычно выглядел каждое четвёртое июля... Одно это сигнализировало о том, что подобный взгляд априори не мог означать ничего хорошего. — Эй, что не так? — встревоженно спросил Альфред, всё ещё нависая над Англией и не решаясь продолжать его целовать снова. — Прекрати... — слабым голосом пробормотал Артур. — Ладно-ладно, я не буду больше тебя так называть, прости... — растерянно и виновато пробормотал Америка. — Или ты хочешь, чтобы я прекратил тебя касаться? — Прекрати делать вид, что ты не такой же! Если я чокнутый, то и ты тоже... — недовольно, устало и расстроенно выдохнул Англия. — Знаешь, мы похожи больше, чем ты думаешь... Или чем ты пытаешься казаться. — Что это ты имеешь в виду? В отличие от тебя, я не вижу галлюцинации и не верю во всякую сверхъестественную ерунду! — слова Америки звучат немного резковато и он уже прикусывает себе язык, но Англия даже не обижается — сейчас ему гораздо важнее объяснить. — Да? А что насчёт призраков? Кажется, кто-то до сих пор их боится? А может, вспомним супергероев? — Англия многозначительно уставился на Америку. — Или инопланетян? — Это другое! Ты путаешь реальные вещи с... — То, что это для тебя более реальные вещи, не означает, что для всех остальных стран это так, — Артур ухмыльнулся. — Да, бесспорно, у меня репутация самой сумасшедшей страны на любом международном собрании. Но точно также бесспорно, что именно ты всегда занимаешь уверенное второе место в этом рейтинге — с большим отрывом от всех остальных. — Что? Но я... — Никогда не задумывался, почему этого твоего Тони из всех твоих знакомых стран видел только я? — Артур усмехнулся. — Да, я знаю, что ты хочешь сказать. Я знаю, что мы с ним не ладим. И тем не менее, ни с кем другим он в контакт вообще не вступал, не так ли? Англия достал свой смартфон из кармана мантии, немного в нем покопался и продемонстрировал Америке карту¹ мира с точками, каждая из которых обозначала сообщение об увиденном НЛО. Территории США и Великобритании были этими точками усеяны так плотно, что почти закрашивали карты — а во всем остальном мире точек или не было вовсе, или они встречались крайне редко. Альфред удивлённо вздёрнул брови, рассматривая карту. — Я говорю, мы не такие разные, как тебе хочется об этом думать. Уж точно ты не менее странный, чем я,— пожал плечами Англия. — Поверь мне, все остальные страны, когда ты рассказываешь про инопланетян, смотрят на тебя так же, как на меня, если я рассказываю про магию. Ты бы это заметил, если бы я не перестал разговаривать о магии публично на собраниях ещё до твоей независимости. Америка смотрит на Англию неуверенным и подозрительным взглядом. — Почему же ты тогда в моем детстве не видел тех же призраков, что и я? Ну, когда я ещё их боялся, — растерянно пробормотал он. — Я помню, ты смеялся и говорил, что там никого нет... — Кто сказал, что я их не видел? Это просто был единственный способ тебя успокоить, — усмехнулся Англия и по спине Америки пробежал холодок. — Окей. То есть, по твоей логике получается, что я должен видеть твоих невидимых друзей и прочую магию, раз мы так похожи, — пробормотал Альфред. — Но ведь я все ещё их не вижу и никогда не видел! — Это неправда, — грустно сказал Англия. — Что? Артур поднялся на ноги, всё ещё чувствуя некоторую слабость в теле из-за всех эмоциональных потрясений этого дня — начиная с дементоров и заканчивая признаниями и поцелуем Альфреда. — Пойдем... Я покажу тебе кое-что, — пробормотал Англия, хватаясь за руку Америки и пытаясь потащить его за собой. — Полагаю, это будет красноречивей любых моих слов... Ну я надеюсь на это, по крайней мере. Альфред не стал сопротивляться. Вскоре они оказались в небольшом кабинете на втором этаже дома Артура. В комнате было почти полностью темно, благодаря плотным темно-зеленым бархатным шторам, полностью закрывающим небольшое круглое окно. В комнате стояла большая мраморная чаша на увесистой ножке с высеченными на ней узорами, вокруг которой стояли высокие подсвечники — свечи, стоящие в них, были единственным источником света в комнате. Маленькие огоньки отражались в темной воде, наполнявшей чашу доверху, и играли бликами по её поверхности. Атмосфера в комнате была таинственной и немного жуткой. Америка даже почувствовал, что начинает немного бояться — но тут же себя осаживает. Во-первых, страх — как минимум, просто недостойное чувство для героя. А во-вторых, он ведь всё ещё не верит ни в какие магические фокусы Артура, верно? А значит, и бояться их не должен. Англия шарит рукой на массивных полках из темного дерева, висящих на стене рядом с чашей. Они были полны маленьких пузырьков, колбочек и склянок с различными этикетками — в основном, подписанные шифром или рисунком, понятным только ему самому. Америка не вмешивается в процесс, завороженно наблюдая, как найдя наконец нужную бутылочку, Англия выливает её в чашу — над которой тут же появляется голубоватый туман. — Альфред, окуни лицо в чашу, пожалуйста. Я понимаю, это звучит странно, но всё-таки... — тревожно просит он. — Пожалуйста? Америка все ещё находит всю эту процедуру довольно странной — но если для Англии это так важно... Возможно, стоит притвориться и пройти какой-то значимый для него ритуал? Может быть, так они будут меньше ссориться... Альфред склоняется над чашей. Сначала воды касаются его светлые волосы, затем он с шумным вдохом набирает в лёгкие дыхание и ныряет головой в чашу. Что происходит дальше — ему понять совершенно не под силу. Могла ли чаша быть доверху наполнена айяхуаской — сильнейшим психоделиком в мире? Он слышал о таких вещах от индейцев, да и опять же как-никак он застал и прожил шестидесятые, а там бывало разное... Вдруг Артур решил разыграть его каким-то таким жестким веществом? Мозг Альфреда безуспешно цепляется за любые рациональные объяснения происходящего. Вопреки любым рациональным ожиданиями он стоит один в чистом поле и прекрасно узнает эти места — ибо персонификация не может не узнать собственную территорию. Вот только... Америка отлично знает, что сейчас эти места выглядят сейчас совсем по-другому, а так они выглядели лет четыреста назад. Но как это возможно? Он только что был в конце 20 века в Лондоне, как... — Европа меня с ума сводит... — рядом с Америкой раздался до дрожи знакомый голос. — Англия, слава богу, хоть ты здесь! Где это мы? Ты отправил нас в прошлое? Что происходит??? — завопил Альфред, увидев знакомое и любимое лицо, совершенно не обращая внимания на то, что этот Англия выглядит более молодым и носит весьма старинную одежду, хотя и довольно грязную. Америка не дождался ответа. — Эй, прекрати меня игнорировать! Я здесь! Какого черта тут происходит? — Альфред был ещё больше возмущен тем, что Англия его не замечает. — Ты не представляешь, как мне одиноко... Америка уже хотел было ответить, как внезапно заметил, что Англия обращается не к нему и смотрит как бы сквозь него. Он резко поворачивается и чуть не падает в обморок, заметив перед собой маленькую порхающую фею с зелёными крылышками. — Мы хоть и все постоянно воюем друг с другом в Европе, такое ощущение, что настоящий изгой там только я, — жалуется Англия фее, совершенно не замечая присутствия Альфреда. — Не переживай, Артур! Ведь у тебя есть мы, — попыталась утешить его фея, но лицо Англии стало только печальнее. — Они говорят, что вы не настоящие... Что я придумал себе воображаемых друзей, потому что я не могу найти себе настоящих... — Артур вздохнул. — Как знать, может они и правы. Вас ведь и правда никто не видит, кроме меня... Неподалеку раздалось ржание и большой серебристый единорог прискакал к Артуру, фее и невидимому Америке, после чего остановился рядом с ними. Англия с грустной улыбкой потрепал его по шелковистой гриве. — Даже такие ублюдки, как Испания или Франция, по крайней мере, дружат друг с другом. И с Пруссией. А я... — голос Артура звучал упавшим. — У меня ничего не получается. — Да какое тебе дело до них? — приободрил Артура единорог. — В конце концов, у тебя есть свой чудесный остров! Англия вспомнил, что делит остров с Шотландией, с которым отношения хуже некуда, и поёжился. — У них теперь у всех есть ещё и колонии... — задумчиво пробормотал Артур, возвращаясь к мыслям о Европе. — Как это? — спросила фея. — Ну я сам пока не очень понял. У кого-то они больше похожи на слуг, у кого-то на младших братьев или детей, у кого-то на любовников... — Англия покраснел. — Чёртов Франсиск то и дело рассказывает про какого-то Канаду, который печёт ему блинчики с кленовым сиропом... Я так и не понял — то ли он его воспитывает, то ли они там влюблены друг в друга... Боже, ума не приложу, как кто-то вообще может любить Францию! Тем временем, невидимый Америка из 20-го века окончательно смирился с тем, что он не может никак взаимодействовать с Англией и чем-либо в этой реальности в принципе — и завороженно слушал и смотрел, понимая, что каким-то неведомым образом попал не то в прошлое, не то в сознание Артура. Он надеялся на то, что это всего лишь странный сон — особенно с учётом присутствия здесь феи и единорога. А если вдруг и не сон, то хотя бы чтобы всё-таки не настоящее путешествие во времени — чтобы быть уверенным в том, что его независимость в безопасности. Выбор, впрочем, у него все равно был не очень большой — все что Альфред мог, это только смотреть. Тем временем, Англия продолжал жаловаться своим волшебным друзьям о достижениях европейцев и собственном одиночестве. — Даже ублюдок Испания при каждой встрече хвастается золотыми украшениями, которые ему дарят его южноамериканские колонии в знак своей безмерной любви! Хотя... зная его характер, вероятно, он просто отбирает украшения силой. Но что если его и правда кто-то так любит? — Англия грустно покачал головой. — Даже Португалия — единственная страна, которую я более-менее могу назвать своим другом в Европе — и тот... Я глазом не успел моргнуть, как у него появился какой-то Бразилия и бурные отношения с ним. Не то, чтобы я претендовал на Жоао в этом смысле... Но я ведь и как друг теперь для него на десятом месте... Хотя, быть может, всегда был. Фея присела на плечо Артура, сочувственно вздохнув и продолжая слушать. Единорог фыркнул по-лошадиному и потёрся мордой о другой бок Артура. — Да вон даже Австрия. Да, тоже пока не обзавелся колониями в Новом свете, но зато — почти женат на Венгрии и вокруг него постоянно вертится Италия, в качестве его маленького помощника. И так ведь у всех европейцев! — Англия грустно вздохнул. — У них у всех есть друзья, серьёзные отношения или даже семьи, а также власть, влияние и новые территории... А я вот ни в Старом, ни в Новом свете особо не преуспел. — Артур, у тебя ещё все впереди! — приободрила его фея, улыбаясь ему. — Не отчаивайся! Англия искренне надеется, что в этот раз ему повезет. В конце концов, у него получилось доплыть до Нового Света и начать обустраивать здесь свои колонии — хоть и позже остальных европейцев, но всё-таки. Рано или поздно он должен будет встретить персонификацию своих колоний — но Артур не уверен, что он сможет найти с ней общий язык. Однако, он продолжает гулять со своими волшебными друзьями по великолепным нетронутым полям и старается разговаривать с ними потише — в надежде, что если ему прямо сейчас встретится его новая колония, то она хотя бы не услышит его разговоров с пустотой и не сочтёт его с самых первых дней сумасшедшим. (конечно, в данный момент он ещё не знает, что взрослая версия его будущей бывшей колонии смотрит на него прямо сейчас — причём по его же собственной инициативе) Внезапно Англию кто-то дёргает за ногу внизу, он резко замолкает, наклоняется и видит маленького мальчика с песочными волосами и голубыми глазами, полными любопытства и интереса. — Ты кто? — спрашивает он прямо. — Меня зовут Артур Кëркланд. Я представляю Королевство Англия, — Артур тревожно улыбается. — А тебя? Ты ведь такой же, как и мы, верно? — Меня зовут Америка, — представляется мальчик. — А ты можешь мне рассказать немного про своих друзей? — Ох... — Артур думает про то, что Альфред уже сталкивался с рыскающими по континенту европейцами. — Это... другие страны Европы. На самом деле, я бы не сказал, что они мне прям друзья. Скорее наоборот. — Да нет же, я вот про них! — Америка указал пальцем на волшебных друзей Англии. — Хотя другие страны я уже тоже несколько раз встречал... — Постой, ты..? Ты видишь Динь-Динь и Серебряного дождя? — у Артура начинает слегка дрожать голос. — Ты серьёзно? — Ну конечно! Они же прямо передо мной. Да, у меня немного плохое зрение, но не настолько же! — простодушно заявил маленький Америка. — Эй, а можно мне покататься на лошадке? — Боже мой, ты правда их видишь! — у Артура сжимается сердце и выступают слëзы от радости. — Да, конечно, можно... если Серебряный дождь не возражает. Только запомни: это не лошадь, а единорог. Волшебное животное качнуло рогом в знак согласия и Англия поднял Америку, чтобы усадить на спину единорогу. Он не мог поверить своему счастью — впервые он встретил персонификацию, которая не только не считает его сумасшедшим, но и тоже видит его друзей. — Будь осторожен! — Артур улыбается и придерживает маленького Альфреда, пока тот осваивается на единороге. — Да, извини, придется без седла, знаешь, единороги не очень любят, когда их... — Всё в порядке! Я постоянно катаюсь на диких лошадях, так что это не должно быть слишком сложно! — Америка ухватился за рог и позволил единорогу провезти его несколько кругов по полю. Артур наблюдал за ним с сияющими глазами , теплотой в сердце и даже лёгким восхищением — тем, как Альфред с лёгкостью нашел подход к единорогу. Когда тот наконец устал кататься, Англия осторожно снял мальчика со спины волшебного животного, поставил назад на землю и снова улыбнулся. — Тебе понравилось? — О да! Это потрясающе! Он такой быстрый! — восхитился Америка. — У вас в Европе все лошади такие? — Нет, только... Где-то вдалеке послышались крики и звон мечей. Один из голосов показался Англии болезненно знакомым и он напряжённо нахмурился. — Что-то не так? — обеспокоенно спросил Америка и придвинулся поближе к Англии. — А вот и другие страны Европы... — тяжело вздохнул Англия. — Легки на помине. — Ты их не любишь? Почему? — Ну... они считают меня странным... В том числе, потому что я вижу таких созданий, как вот этот единорог, например, — грустно сказал Артур. — И умею с ними общаться. — Так это они тогда странные, если его не видят... — задумчиво пробормотал маленький Америка. — Вот ведь он, прямо перед нами. Может, у них просто очень плохое зрение? Англия горько усмехнулся светлой наивности Америки и сжал в руке рукоятку меча, готовясь дать отпор старым добрым недоброжелателям. Не прошло и нескольких минут, как к ним подбежал Франция и несколько его людей. В руках у заклятого врага Англии сверкал новенький меч. — Эй, чаехлёб! Отдай мальчика по-хорошему! — кричал француз. Взрослый невидимый Альфред из конца 20 века недоуменно хлопает глазами разинув рот с самой первой секунды появления своей детской версии. Америка никогда не видел своей собственной внешности в столь раннем детстве... Но даже это отходит на второй план на фоне самого факта, что он в принципе все это время видел самого себя! Из прошлого! В день первого знакомства с Англией! Видящего волшебных существ и катающегося верхом на единороге!? Альфреду становится дурно, в глазах темнеет, все заволакивает туманом и он как будто падает в обморок... ***** Спустя секунду он приходит в себя и обнаруживает, что всё ещё стоит, склонившись над той самой ритуальной чашей Англии в его жуткой тайной каморке. Сам Артур тоже здесь — смотрит тревожным взглядом, теребит собственный рукав и нервно улыбается. — Англия! Ты что, галлюциногенов сюда подсыпал? — беспокойно восклицает Америка, испуганно шарахаясь в сторону от чаши. — Мне сейчас такое привиделось... Артур подскакивает к нему и зажимает рот пальцем, чтобы тот не успел рассказать. — Я знаю, Альфред. Я знаю всё, что тебе "привиделось". Если я тебе сейчас его перескажу в мельчайших подробностях — обещаешь поверить, что это был не твой глюк, а моё реальное воспоминание? — в изумрудных глазах блестит искорка надежды. Америка кивнул и промямлил что-то похожее на "я попробую" через зажатые пальцем губы.