Дурная кровь

      Хотя Ренджун знал, что Джехён вот-вот приедет — ощущал будто бы всем телом, в каждом напрягающемся нерве и капле крови, скользящей по артериям и венам, — никак не смог сдержать пронзительной волны страха.       Он был здесь.       Джехён приехал, чтобы забрать его.       В груди закололо, бросило в пот, Ренджун стянул с головы одеяло, сел. Руки и ноги казались вялыми, как у набитой ватой фарфоровой куклы. В конце-концов Ренджун и правда оказался ей. Бесчувственной, глупой куклой с фарфоровым улыбающимися лицом.       Он должен был улыбаться — Джехён ведь думал, что он ждал его, с нетерпением и страстью желал увидеть вновь. Тот должен был верить в это абсолютно, чтобы отказаться преследовать друга детства, испытывающего к нему нездоровые чувства, а ещё навязчивого маркиза, смеющего заявлять, что влюблен в него. Чтобы даже не возникло мысли усомниться, поставить под сомнение его верность.       Верность, которой не было, ведь вчера они трое занимались любовью.       Ледяной пот скользнул вдоль позвоночника, Ренджун сглотнул скользкий, мерзкий комок в горле. Если Джехён узнает об этом, им всем не жить.       — Ну что там? — из-за двери показалась джеминова голова, уже куда менее растрёпанная, чем прежде. Взгляд его медленно скользнул между ними, и лицо стало серьёзным.       — Пожалуйста, принесите воды для умывания, — распахнув шкаф, Ренджун принялся судорожно перебирать одежду. — И смените простыни. Быстрее, он ненавидит ждать.       Что понравилось бы Джехёну? Точно, он всегда сходил с ума по шелковым, полупрозрачным рубашкам. Даже если сейчас было слишком холодно для подобной одежды, плевать. Пускай Ренджун в итоге простудится, так даже лучше: Джехён никогда не трогал его в моменты болезни, напротив, становился чутким и внимательным. На туалетный столик опустился тазик с тёплой водой, и Ренджун благодарно кивнул. Поспешно скинув ночную рубашку, он ухватился за мыло и мочалку, принялся яростно тереть кожу, с отчаянием оглядывая себя в зеркале. У него слишком масляно блестели глаза, и на коже груди, совсем близко к горловине рубашки, виднелся розовый отпечаток чужих губ.       Ну почему именно сейчас? Зачем он подался на искушение и позволил себе допустить столь непростительную ошибку?       Если бы Джехён увидел это, случилась бы катастрофа. Он никогда не был идиотом, и легко сложил бы два и два. Перегнул Ренджуна через колено, содрал брюки, чтобы взглянуть и убедиться в правдивости своих подозрений. Мягкость, податливость его тела явно свидетельствовала о недавней близости, а с такой откровенной меткой на груди не вышло бы оправдаться развлечениями в одиночестве.       «Кто из них это сделал? Впрочем, молчи. Я уничтожу обоих».       Жизнь Джено ничего для Джехёна не стоила, а за маркиза он бы откупился: теперь, когда наследный принц вот-вот собирался стать королем, он имел неограниченный доступ к сокровищнице и политическим сделкам. Ничто не остановило бы его от убийства, Ренджун не смог бы ничего сделать.       От любовной метки нужно было избавиться от любой ценой.       Схватив нож для бумаг, он занёс его над кожей. Сердце грохотало так, что перед глазами всё дрожало. Джехён поверит, что он хотел покончить с собой. Ренджун и раньше был импульсивным и вспыльчивым, и во время жизни во дворце дважды пытался свести счёты с жизнью. Он скажет, что испугался матери-королевы, выпил лишнего и собирался зарезаться, но не имел сил и упорства довести начатое до конца, а потом передумал.       — Что ты… — Джемин охнул, и пальцы его сжались на запястье так сильно, что рука онемела. — Ренджун, отдай его мне сейчас же.       Не став дожидаться ответа, он вырвал нож из ослабевших пальцев, и Ренджун вскрикнул. Гнев бурлил в крови, обжигающий и острый, словно южный ликер со специями.       — Отпусти меня! — он забился в тесной хватке, пытаясь высвободиться. — Он убьет нас всех, ты разве не понимаешь? Ты не имеешь правда меня останавливать. Это единственный выход!       — Я же говорю, у нас с Джено есть план, — обхватив его рукой поперек талии так, что с места не сдвинуться, другой маркиз прижал его голову к груди. — Поверь нам один раз, я прошу тебя. Мы не позволим тебе пострадать.       — Да что вы можете?.. — всхлипнул Ренджун. Глаза кололо, будто от пригоршни песка. — Отпусти. Пока ещё я имею смелость сделать хоть что-то.       — Не надо глупостей, Джуни, — Джено проскользнул в спальню с корзиной свежего белья, принялся скидывать грязное на пол. — Надень другую рубашку: я обещаю, он ничего не увидит. Сейчас тебе нужно быть в зале для переговоров, мы пойдем с тобой вместе и не позволим ему сделать что-то. А к завтрашнему дню всё пройдёт, я принесу от придворного лекаря мазь. Джемин, одевай его скорее. Да и сам не забудь сменить банный халат на что-то более приличное.       В зале переговоров ярко пылали свечи, и стол был завален бумагами. Посередине него лежала карта, и над ней, склонившись, стоял король Севера, задумчиво раскуривающий сигару. Джехён сидел рядом в кресле, и задумчивое лицо его вспыхнуло улыбкой, когда Ренджун вошёл в комнату, замер на пороге. Хотелось сбежать. Развернуться на немеющих ногах, сделать шаг, другой — сорваться с места, задыхаясь и не видя ничего перед собой. Куда угодно. Куда угодно, только не быть здесь.       — Что же вы стоите? — поднял голову король Севера. — Его Величество уже заждался, право слово.       Его… Величество?       Запоздало Ренджун улыбнулся, деревянно и неуверенно. Нет, ему ведь послышалось? Не могло ведь…       — Иди ко мне, милый, — Джехён помахал рукой, будто приманивал пугливого кота. На безымянном пальце его сиял отцовский перстень с гербовой печатью.       Ренджун не помнил, как подошёл ближе, упал в объятия, будто в непроглядную бездну. Его било крупной дрожью, и перед глазами мелькали черные мушки. Уткнувшись в изгиб чужой шеи, он вздохнул невольно знакомый аромат — мускус и дерево, тонкий и резкий жасмин. Его Величество. Значит, отец мертв. Джехён стал королем.       — Так соскучился? — по уху мазнул влажно тихий вздох, брат сжал руки сильнее. — Ну же, чего ты дрожишь? Всё хорошо, я приехал.       — Ты правда заберёшь меня? — всхлипнул Ренджун. — А как же…       Он запнулся, и Джехён успокаивающе погладил по спине, ткнулся сухими губами в макушку:       — Мы с его Величеством пришли к соглашению. Тебе не о чем волноваться, я же обещал, что увезу тебя отсюда, — проговорил он. А потом добавил, уже громче: — Если вы не возражаете, мы откланяемся. Путь был долгим, и раз обсуждение необходимого закончено, я предпочел бы отправиться отдохнуть.       — Конечно, — король Севера благосклонно улыбнулся. — Больше не смею вас задерживать. Я приказал приготовить покои, вас проводят.       Кивнув, Джехён поднялся, осторожно придерживая Ренджуна за талию. На стоящих в коридоре мужчин он не обратил никакого внимания.       — Где ты поселился? Не терпится взглянуть, — он подмигнул беззаботно, и от тошноты всё скрутило. — Кстати, я привез подарки. Думаю, их уже должны были оставить у твоей комнаты. Парадный костюм, чудесный плащ из меха — всё белоснежное, как сахарная пудра или цветок лилии. Тебе всегда был так к лицу белый цвет, но сейчас я думаю, что ты уже порядком на него насмотрелся здесь, на Сервере. Что думаешь, милый?       — Спасибо, — Ренджун заставил себя прижаться крепче, опустил вниз голову. Он боялся, что вот-вот заплачет, хотя должен был улыбаться. — Уверен, мне всё понравится.       — Рад слышать это, — рассмеялся Джехён, ласково поглаживая по боку. От пальцев его распространялось тревожное, волнующее тепло. — На самом деле я должен был приехать раньше, но вынужденно задержался. Во дворце завелся крысёныш. Мелкий и гадкий, шнырял повсюду, совал свой длинный нос в чужие дела. Даже в королевские покои пролез. Думаю, из-за этого отец и мать умерли раньше. Пришлось хорошенько постараться, чтобы посадить его в клетку.       Значит, он нашел Марка. Это из-за Ренджуна он теперь был в тюрьме, из-за него оказался втянут в бессмысленную войну. Отец и мать… Значит, Джехён не смог договориться с королевой, они оба лишились жизней из-за этой безумной погони. Боже, зачем вообще Ренджун решил написать Марку? Зачем заставил его вмешаться? Не стоило даже пытаться сопротивляться, брат был совершенно безумен. Закусив губу, чтобы не расплакаться, Ренджун пробормотал:       — Вот как.       У комнаты их немногочисленная процессия затормозила, Ренджун впервые обернулся — Джено шёл первым, и лицо его было бледным, совершенно ничего не выражающим. Он отворил дверь, впуская внутрь, а потом плотно закрыл её за ними. Джемин молча принялся подкидывать дрова в камин, распаляя огонь всё жарче. Рядом с ним лежали какие-то коробки и большой сундук, и Ренджун, поколебавшись, поднял крышку. Внутри оказался свёрток тонкой шёлковой ткани, и, развернув его, Ренджун застыл. На костюме были драгоценные пуговицы с фамильным гербом, золотое шитьё — он стоил безумных денег, и был, безусловно, красивым. Но глядя на него Ренджун не мог испытывать ничего, кроме жуткой, выкручивающей душу тоски.       — Потрясающе, — пробормотал он. — Спасибо, это чудесный подарок.       — Так что, ты наденешь его? — его улыбку Ренджун ощутил кожей, Джехён уткнулся в его затылок носом, оставил на шее короткий поцелуй. — Я могу помочь.       Сердце дёрнулось, словно пытаясь сбежать, и ноги подкосились. Одним лишь усилием воли Ренджун заставил себя остаться стоять, сжал тесно в пальцах камзол. Сейчас он снимет с себя рубашку, и всё будет кончено. Джехён изменится в лице, побагровеет от гнева, а потом…       Джемин, занятый камином, вдруг выпрямился. Ладони его сжались на ренджуновых, и взгляд сделался бритвенно острым:       — Смотри на меня, — сказал он, и Ренджун приоткрыл рот в удивлении.       Сзади раздалось шевеление, а потом странный, хриплый и булькающий звук. Что-то тяжёлое упало, забилось на полу, и Джемин снова повторил:       — Смотри на меня, — но тщетно, Ренджун уже поворачивался.       Джехён сидел, зажав рукой шею, и всё вокруг было красным — его пальцы и лицо, быстро темнеющий камзол. Многочисленные струйки бежали по шее, прятались за расстегнутым воротником, пропитывали белую рубашку. Привалившись боком к постели, он медленно, тяжело моргнул, неотрывно глядя перед собой, и будто бы ничего не видя. Слепо вытянул руку, но та ухватила лишь воздух, опустилась обратно, в растекающуюся густую лужу. Кровь. Её было так много, липкой и тошнотворно, сладковато пахнущей. Ренджун рухнул на колени, желудок его скакнул к горлу, обжёг гортань.       — Какого чёрта? — рыкнул отчаянно знакомый голос, и лишь тогда Ренджун взглянул туда, где в этой отвратительной луже стояли военные сапоги. Джено вытер меч о бедро, пачкая свой мундир, сунул в ножны. Руки его были в крови, и на бледном лице лежали, словно россыпь рубинов, брызги. — У тебя была одна задача, Джемин!..       На глаза легла ладонь, прижалась плотно, почти до боли, и поперек тела обвилась крепкая рука. Спиной Ренджун ощущал силу, с которой билось чужое сердце. Набрав в грудь побольше воздуха, маркиз вдруг закричал:       — Стража! Стража! Скорее, сюда: покушение на Его Величество короля Юга.       В груди взорвалось, будто от пороха, Ренджун дёрнулся, пытаясь вырваться, но ноги скользили по полу. Его оттеснили в сторону, хлопнула дверь, потом ещё одна — с силой двинув локтем в чужой живот, Ренджун наконец высвободился. Он задыхался. Хватал губами воздух, но никак не мог протолкнуть его дальше, горло схватывало спазмом, и всё внутри дрожало.       Джехён умирал. На четвереньках Ренджун подполз ближе к осевшему на пол брату, давясь слезами, прижал ладонь к кровоточащей рваной ране. Там едва ощутимо что-то пульсировало, и кожа под пальцами стремительно холодела. Нет, Джехён не мог оставить его. Даже если долгими бессонными ночами Ренджун думал о том, чтобы тот исчез, никогда не хотел этого.       Джехён умирал.       Здесь, в его комнате. У него на глазах, и Ренджун не мог ничего сделать.       — Пожалуйста, — вскрикнул он, когда Джемин оттащил его от тела, — нет, только не это!..       Вокруг суетились какие-то люди в мундирах, седой мужчина с ящиком с лекарствами — но Ренджун не мог смотреть на них. Он видел лишь лежащего неподвижно мужчину, распростертого на полу в кровавом ореоле. Лицо Джехёна было совсем бледным. Он не дышал.       Поздно. Уже было слишком поздно.       Силы вдруг разом покинули Ренджуна, он осел в хватке, перестав сопротивляться. Джехён был мертв. Пару минут назад стоял прямо здесь, был полон планов и переживаний, весь светился от счастья. А теперь… От слез было солено на языке, Ренджун всхлипнул, содрогаясь от рыданий, позволил поднять себя на руки.       Что же теперь будет с ними? Что будет с Джено?       Он оглянулся, но невозможно было разглядеть гвардейца в море мундиров, наводнивших комнату и коридор, и Ренджун отчаянно застонал.       — Где Джено? Я прошу, отведи меня к нему, — он потянул Джемина за рукав, но тот лишь мрачно нахмурился.       Толкнув ногой дверь в свою комнату, он усадил Ренджуна на кровать и схватил графин.       — Пей, — плеснув в бокал, он прижал к ренджуновым губам, заставил выпить пару глотков.       Жидкость прокатилась по горлу словно огненный шар, и голову повело. Джемин не отпустил, пока он не выпил половину, и тело не перестало трястись. От виски на полуголодный желудок всё сжималось в мучительных спазмах, и хотелось вывернуться наизнанку.       Почему всё было так?       — Прости, — пробормотал Джемин. — Я не хотел этого.       Устроившись рядом, он устало ткнулся лбом в ренджуново плечо, издал судорожный вздох.       — Почему ты не остановил его? — шепнул Ренджун.       Из-за алкоголя сознание помутнело, будто подернулось дымкой, конечности налились тяжестью. Хотелось закрыть глаза и больше никогда не просыпаться.       — Чтобы ты вернулся в тот ад? — покачал головой маркиз. — Джено не позволил бы этого, и я его понимаю.       Чем этот ад был лучше?..       Изображение расплывалось перед глазами, и запозданием Ренджун осознал, что это из-за не высохших слез. Он потянулся, чтобы вытереться, но замер, когда осознал, что пальцы слипшиеся, все перепачканные кровью.       — Пойдем, я помогу тебе вымыться.       Джемин втянул его в ванную, открыл кран, пуская воду. Из-за нетопленной печи она была едва теплой, но холода Ренджун не чувствовал из-за того, как сильно его трясло. Сунув руки под поток воды, он поспешно смыл кровь, умылся.       — Пожалуйста, отведи меня к нему, — обхватив ладонь маркиза, он умоляюще заглянул ему в лицо. — Нет, можешь не отводить, только помоги ему освободиться. У тебя ведь есть связи. Я сделаю всё, что ты попросишь, только пускай…       — Что я могу? Из королевской тюрьмы не так-то просто сбежать, — Джемин сглотнул, отводя взгляд в сторону. — Особенно, если ты убийца короля соседнего государства, с которым у вас напряжённые отношения.       Конечно, сама мысль об этом звучала абсурдно. Но Ренджун не мог не попытаться, он готов был расплатиться жизнью за то, чтобы Джено сохранил собственную.       — Я скажу, что это был я, — он вцепился в чужую рубашку, пытаясь взглянуть маркизу в глаза. — Скорее, отведи меня к королю: я скажу, что это я убил принца. Тогда Джено отпустят, вы сможете уехать…       — Нет, — Джемин покачал головой, и в чертах его проступила решимость. — И разговор на этом закрыт. Прими ванну, пока я принесу свежую одежду.       Ладони его сдавили талию, и Ренджун отшатнулся. Это был не Джемин. Маркиз.       Мужчина, которого представили ему в тот злополучный день как нового слугу. Человек выше по статусу, привыкший раздавать приказы, а не подчиняться.       — Не вынуждай меня раздевать тебя, — проговорил он отчаянно, но твёрдо. — Как выйдешь, я прикажу подать еды: ты почти не завтракал. И не вздумай делать глупостей.