Happy End or Not?

Всю ночь я не мог сомкнуть глаз. Мандраж охватил меня, как школьника перед сдачей экзаменов. Конечности потрясывало, будто на встрече с Эшли предстояло узнать тайну вселенского масштаба или дату смерти всего человечества. А может быть, просто боялся предстоящего разговора, потому что подсознательно чувствовал, что после него все безвозвратно изменится? И масла в огонь подливала реакция Дабрии на мои слова о предстоящей прогулке с «новым» знакомым. Открыл глаза, едва за окном забрезжило солнце. Значит, по времени было чуть больше восьми часов утра. Демоницы рядом не оказалось, но я знал, что та намеренно покинула дом под предлогом выполнения чрезмерного количества накопившихся заданий. Что ж, одной проблемой меньше. Никому не нужно смотреть в глаза. Быстро собрался и тупо сел на кровать, в изнеможении выжидая назначенное время. Десять раз все проклял, что согласился на столь позднюю встречу. В тягостном ожидании неизвестности брался за телефон, но тут же его откладывал за ненадобностью, мельком просматривал комиксы, что мама дарила на каждый праздник, пока я не стал настолько большим, чтобы интересоваться другой литературой. Словом, делал все, что, по моему разумению, могло ускорить процесс ожидания. И наконец настала пора выходить. Я быстро накинул куртку, натянул утепленные ботинки и, едва успев закрыть дом, рванул на долгожданную встречу. В голове крутилось множество мыслей: желание извиниться за испорченную прогулку, навязчивое требование узнать, что за спешка в назначенном рандеву. Что вообще происходит? Порой мне стало казаться, что за всем желанием Люцифера заполучить душу стояла не простая исключительность и невероятное отчаяние, что пропитало мою жизнь. Будто он преследовал какие-то свои, известные ему одному цели. Хотя, возможно, Дабрия была осведомлена о планах хозяина, однако ни при каких обстоятельствах не призналась бы в этом. Ее преданность сатане была поразительной. Знать бы еще, как он ее добивается? — Вот попадешь в мои чертоги и узнаешь, почему каждый мой подчиненный беспрекословно исполняет полученные приказы и ни при каких обстоятельствах не предаст своего хозяина, — раздался в воздухе вкрадчивый тихий голос. Ну вот… вспомнишь его, вот и оно… Едва завернул за угол дома, почти врезался в худощавую фигуру князя тьмы. От болезненного столкновения меня наверняка спасла высшая сила. Только вот какая? Божественная или дьявольская? В очередном приступе страха, болезненно скрутившем внутренности, я перестал что-либо соображать. Здравый смысл вновь уступил животным инстинктам. — Куда так торопишься? — поинтересовался Люцифер, стряхивая мусор с лацканов пиджака, что якобы осел на него после моего резкого торможения. — На встречу к драгоценному Эшли? После долгого неприязненного взгляда он добавил: — Да, ты прав. Сорока на хвосте принесла. Видя, что я вновь не тороплюсь отвечать, но и не двигаюсь с места, дьявол продолжил: — Помнится, я просил тебя не общаться с этим «божественным» отродьем? — А мне не помнится, — парировал я, наконец стряхивая наваждение и возвращая к себе дар речи. — Разговор шел о том, что не стоит посещать именно ту церковь. Я ее больше и не посещал, следуя наказу. Но вот что-то не припомню, чтобы речь шла про Эшли и запрет на общение с ним вне стен святого места. — А ты молодец, — засмеялся Люцифер. — Наконец начал показывать острые зубки. Какой сегодня день? — Четырнадцатый, — сквозь зубы процедил я. — Тогда нет, что-то рано ты стал огрызаться. Еще почти половина срока. — А разве сорока на хвосте не донесла, что я умру гораздо раньше намеченного дня? — ядовито осведомился я. — А с чего вдруг такая информация? — не скрывая удивления, спросил он. Вместо ответа я задрал рукав куртки, обнажая неприглядную картину: черная метка распространилась на все запястье, покрыв полностью эту область. А особенно наглые прожилки двинулись в сторону локтя, стараясь захватить как можно больше. Я сжал челюсти от открывшейся картины, и даже на лице самого дьявола выступило растерянное выражение. — Этого… не может быть, — ошарашенно выдавил он, невольно подаваясь назад. — Я вижу такое… — Редко? — едко ответил я, опуская куртку. — Второй раз за свою откровенно долгую жизнь, — честно ответил он, чем откровенно шокировал. Я вздохнул, безнадежно потеряв надежду, что еще крохотным угольком теплилась в глубине души. — Хорошо, тогда уточню прогноз, сделанный Дабрией. Сколько мне осталось? Прежде, чем ответить, демон надолго замолчал, растягивая время, которого у меня и так, по-видимому, оставалось немного. — Насколько я могу судить по области поражения, день, максимум пару. Не более. — А как же срок? — язвительно спросил я. — Неужели метка не должна была просто отпугивать других демонов? Почему она вдруг стала индикатором смерти? Почему никто до тех пор, пока она не начала расти, мне об этом не сказал?! И почему она вообще начала расти, если у нас была договоренность на тридцать, мать вашу, дней?! — Мою мать поминать не надо, она уже давно истлела где-то на небесах, — спокойно произнес Люцифер. — Да, я действительно не упомянул, что это не просто метка, но еще и индикатор, но тогда это и не было нужно. Если бы все не пошло по одному месту, ты бы не узнал об этом. А почему оно пошло не туда, куда надо?.. Полагаю, ты сам, своими мыслями, словами, поступками ускорил этот необратимый процесс. Здесь я уже просто физически не могу ничего изменить. — Вы никогда ничего не можете сделать, когда дело доходит до смерти. Это ведь ваши благодатные владения, — прозвучал насмешливый голос из-за спины хозяина ада. — Люциус, мне жаль, что я так долго думал. — А ты еще из какой дыры вылез? — раздраженно протянул Люцифер, поворачиваясь к третьему участнику разговора, в котором я не без толики удивления признал Эшли. Но его сегодняшний вид разительно отличался от того, каким привык видеть за ту пару коротких встреч. Несмотря на пасмурную погоду, парень будто светился изнутри, озаряя мягким теплом все вокруг. На него хотелось смотреть, не отрывая взора, и тянуться, будто неокрепший росток к полуденному солнцу. — Ну почему вылез? — парировал Эшли, стряхивая пыль с золотого одеяния. — Я и не прятался, чтобы оттуда вылезать. И вообще, он торопился ко мне на встречу, почему ты его задерживаешь? — Потому что ему осталось жить максимум несколько дней, — огрызнулся Люцифер, и таким я его еще не видел. Потерянным, озлобленным. Кидающимся на другого человека. Или не человека вовсе? — Как же великий и могучий Люцифер, сам князь тьмы и всех демонов, мог упустить такое? — поинтересовался Эш, делая беспристрастное лицо. Но тот ничего не ответил. — Прости, Люц. Даже я тут бессилен. Я не могу помочь дожить до конца срока, хоть и это является прямым нарушением условий нашей сделки, — развел руками дьявол и поспешил скрыться в черной дымке. Эшли посмотрел ему вслед и протяжно хмыкнул. — Вот так всегда, демоны намутят какую-то дрянь, а потом отказываются за нее отвечать. Ни стыда, ни совести. А нам, ангелам, потом это все разгребай. — Ангелам? — ошарашенно переспросил я. В свете последних событий мне уже предательски чудилось, что собственный слух подводит, искажая речь. — Люц, — мягко произнес парень. — Давай присядем. Разговор предстоит долгий и тяжелый. И я беспрекословно позволил отвести себя к первой свободной лавочке и усадить на нее. Эшли сел рядом, поправляя полы плаща так, чтобы не окунуть их в осеннюю грязь, и выжидающе посмотрел на меня. Я, будучи в сильнейшем трансе и потрясении, просто не осознавал, с какого вопроса стоит начать и что хочу узнать в первую очередь. Не дождавшись с моей стороны вопроса, тот вздохнул и сам начал рассказ: — Как я уже выразился. Да, я ангел. Странно, наверное, такому, как ты, слышать о подобном. Справедливости ради отмечу, не собирался я открываться, не при таких обстоятельствах, но раз в твоем доме поселилась демоница, а дьявольскую метку ставил сам Люцифер, с которым ты в общении, как я понял, практически на одной ноге, то уверен, ничего не случится от того знания, что, помимо демонов, в мире действительно существуют еще и ангелы. Так сказать, приятное дополнение в эту непрезентабельную реальную жизнь. Ведь если есть антагонист, значит, должен быть протагонист, верно? Кто-то кому-то всегда должен противостоять, иначе баланс мира просто рухнет. Я машинально качнул головой, соглашаясь с произнесенными словами, но на деле просто пытаясь их переварить, однако парню хватило и такой реакции. — Я долго собирался с мыслями, — печально усмехнулся он, отворачиваясь в сторону. — Думал, с чего бы начать, как к тебе подступиться. Пригласил на прогулку, желая поговорить. Прояснить, кто я такой и зачем появился в твоей жизни. А ты привел ее… Демоницу… Более того, правую руку хозяина… Докладывающую ему о каждом шаге… и я вспылил. Не знаю, почему. Бог ведь учит быть терпеливым, понимающим, но в тот момент я не сдержался. Если бы остался в ее обществе хоть на минуту больше, точно бы взорвался. А это не пошло бы на пользу никому из нас. Поэтому единственно верным решением в той ситуации стал побег без объяснения причин, хотя все равно прошу прощения, что поддался эмоциям, будто ребенок. Да и вообще, что-то я не подумал, когда писал, что ты уже знаком с истинной природой своей подружки. Это я не успел сблизиться с тобой, а демоны даром времени не теряли. — Да ничего, — пробормотал я, все еще пытаясь осознать перевернувшееся с ног на голову привычное бытие. — Но скажи мне, наша встреча в церкви ведь была неслучайной? Так должно было произойти? Парень отрицательно покачал головой. — Нет, все было предопределено свыше. Я целыми днями, каждую службу ждал тебя, надеялся. И вот ты пришел… Потерянный, опечаленный. Не знающий, куда идти. Тогда я понял, что высшие силы не ошиблись. Ты действительно оказался… необычным молодым человеком. — Но в чем моя мнимая особенность, не понимаю?! — выкрикнул я. Эшли успокаивающе положил руку на плечо. — Тише. Уверен, дьявол тебе все уши протер об исключительности твоей души как для него, так и для всей демонической расы? Я кивнул. — Так вот. Я могу сказать тебе то же самое. Твоя душа обладает исключительной восприимчивостью ко всему происходящему. Ты ведь не можешь пройти мимо, если человека, пусть даже совершенно равнодушного тебе, обижают? Ты стремишься помочь, хотя сам не можешь пояснить, почему решил так поступить. Люцифер обманом воспользовался твоим ослабленным состоянием, склонил на свою сторону, нарушив тем самым баланс. И вот здесь я уже не мог не вмешаться. Такие люди, как ты, появляются крайне редко. Их душа пуста, как белый лист бумаги, не склонная в большей степени ни к добру, ни ко злу. Она чиста и невинна, хотя прожила много жизней до этого. И таким, как ты, обычно после смерти предоставляют выбор: хорошее или плохое? Хотя, уверен, ты сам понимаешь, что такое черно-белое деление мира отнюдь не идеально, но все же имеет право на существование. Дьявол же не дал выбрать. Он лишил тебя этого, воспользовавшись подорванной верой в бога и чрезмерным отчаянием, что переполнило твою исстрадавшуюся душу после смерти мамы. И мне очень прискорбно признавать, что я замешкался и опоздал… Эшли тяжело вздохнул и замолчал. Я так и остался смотреть в пустоту, переваривая услышанное. — Я уже обещал душу Люциферу, — едва слышно произнес я. — У меня не было выбора. А если и был, то никто не удосужился мне об этом сообщить. Сейчас же, когда чернота расползлась почти до локтя, поздно говорить о выборе, Эшли. Или как тебя там зовут по-настоящему? — Асмунд, — незамедлительно отозвался Эш. — Асмунд, — прошептал я, прокатывая имя на языке. Пробуя его на вкус. — Что ж, прекрасное имя. Мне после смерти тоже дадут другое имя? — Да, которое будет отражать тебя. Твою суть. К тому же, в преисподней не нужен второй Люцифер. Нам и с одним с лихвой проблем хватает. Я хмыкнул и наконец расслабился. Ас заинтересованно оглядел меня, молчаливо ожидая ответа. — А что? Смысл бояться смерти, если каждый из нас все равно рано или поздно умрет? Толку цепляться за ненужную жизнь, когда в перспективе маячит целая вечность? Смех, горький и обреченный, громким перезвоном разнесся над вмиг опустевшим парком. — Как там мама? — ненароком перевел я тему, соскальзывая с больной мозоли на другую, не менее противную. — Хорошо, она обрела покой. Только очень сильно скучает по тебе. — Я тоже очень по ней скучаю, — улыбнулся, подставляя лицо из ниоткуда взявшемуся ветру. На глаза выступили непрошенные капельки, застыли в уголках. — Асмунд, прошу, передай ей, что мне будет очень ее не хватать. Мне действительно очень жаль, что на том свете мы не встретимся. — Я обязательно передам, — приложив руку к сердцу, что давно не билось, поклялся ангел. Я удовлетворенно кивнул. — Спасибо. Время неумолимо заканчивалось. Говорить больше было нечего. Настала пора прощаться. Мы почти одновременно поднялись с лавочки и встали друг напротив друга. Молчаливые, неспособные сделать первый шаг. Наконец безмолвие разрушил Эшли: бросился ко мне и заключил в крепкие объятия. — Прости меня, прошу, — исступленно шептал он. Я неловко похлопал его по спине, а затем не выдержал и обнял в ответ. Что-то внутри надорвалось от всепоглощающей боли. Хотя, казалось бы, после пережитой уже смерти больнее быть просто не может. — Все хорошо. Всем свойственно ошибаться. И эта ошибка стоила всего лишь моей жизни.