Happy End or Not?

Я был благодарен судьбе за то, что пока подобных стычек с отцом больше не было. Но сегодня на календаре издевательски значился красный день — суббота, а значит, отец и, скорее всего, Катрин будут дома. И вероятность конфликта исключать ни в коем случае было нельзя. Но я проснулся с таким хорошим настроением, что портить его было практически кощунством. Дабрия спала в ногах, свернувшись калачиком в облике животного, вид которого я до сих пор не мог доподлинно определить. Или она просто привыкла притворяться спящей? В голове никак не хотел укладываться тот факт, что демоницу никто, кроме меня, не мог видеть в принципе, пока она сама этого не захочет. Казалось, я разговаривал с ней, четко видел перед собой, как обычного человека, но при этом, окажись я в данный момент на людях, мигом прослыл бы сумасшедшим. Идиллию утра нарушил начавшийся на первом этаже шум вперемешку с какой-то возней. Девушка резко вскочила и начала оглядываться по сторонам. Казалось, она вообще не дремала, настолько собранной показалась в первое мгновение. Но все-таки сонные и немного расфокусированные глаза выдавали, та действительно смогла задремать, хоть сон как таковой ей и не требовался. Я тепло улыбнулся, когда демоница наконец повернулась ко мне. — Доброе утро, — прошептал я. Дабрия кивнула головой и скрылась в тенях, поглотивших ее без остатка. Пару секунд те хаотично двигались против движения часовых стрелок, а после предо мной предстала демоница в уже привычном облике обычного человека. Почти обычного. — Доброе утро, — произнесла она в полный голос. Конечно, ей же не нужно заботиться о том, что собственный отец, желая побыстрее избавиться от ненавистного члена семьи, после подобных разговоров «с пустотой» угрожает сдать в психушку собственного сына. — Как утро начнешь, так день и проведешь. — Ага, — шепнул я, поплотнее закутываясь в одеяло и совершенно не собираясь в ближайшее время вылазить из-под него. — К тому же, мне осталось не так уж их и много. Всего двадцать два. — Чертов пессимист, — буркнула она, скрещивая руки на груди. Вишенкой на торте неудовольствия с ее стороны стал показанный в мой адрес язык. Я удивленно округлил глаза и притянул девушку к себе. — А тебе точно больше двухсот лет? Кажется, словно едва ли исполнилось пятнадцать. — Да, точно, — ухмыльнулась она и тут же перевела тему. — Что там, Эшли не писал больше? Я отрицательно покачал головой. После злополучной прогулки парень даже не появлялся онлайн, не то что что-то писал. Не сказать, что меня сильно это парило, но неприятный осадок от расставания на гневной ноте все же остался. Ладно, как говорила Скарлетт О’Хара из романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», подумаю об этом завтра. Я не считал себя виноватым, не понимал, что такого было в том, что я пригласил с собой девушку, и не видел необходимости извиняться первым. Если Эшли питал на нашу встречу какие-то надежды, известные только ему, то, к счастью или сожалению, это были не мои проблемы. Я о его планах осведомлен не был. Дабрия удовлетворенно кивнула и выпуталась из кокона моих рук. — Так какой сегодня по счету день, ты говоришь? — Девятый, — невольно задумавшись, произнес я. Она вновь качнула головой. На этот раз ее кивок будто был наполнен какой-то затаенной грустью. Словно она знала что-то такое, о чем я пока даже не догадывался, и это было отнюдь не приятное знание. — Сегодня, скорее всего, тебя посетит Люцифер. — А зачем? — спросил я, не понимая, почему демоница все ходит вокруг да около вместо того, чтобы прямо поделиться своими мыслями? — Девятый день, — терпеливо начала пояснять девушка, — день, когда по всем церковным канонам душа во второй раз должна предстать перед богом. Но в твоем случае, пока ты еще жив, это день смотрин. И как ты понимаешь, этим занимается сам дьявол. Он смотрит, что случилось за прошедшее время, какой след эти события оставили на душе. Люцифер все оценивает, ничто не остается без его пристального внимания. Скажу по секрету, бывали даже такие случаи, что сущность человека слишком за это время менялась и переставала представлять ценность для хозяина. Тогда тот расторгал сделку, отказываясь исполнять желание второй стороны. — То есть Люцифер может передумать и расторгнуть соглашение? — вопреки всему мой голос был преисполнен такой надежды, что сам диву дался. Она грустно вздохнула, и ее острые плечи опустились. — Не твой случай, Люц. К сожалению, не твой. Ты слишком необходим ему. Душа, не сломленная до конца свалившимися событиями, очень ценна в загробном мире, и свое дьявол так просто не упустит. К тому же, ты добровольно согласился заключить с ним сделку с последующим служением, не потребовав что-то взамен. Правоту невозможно не признать, с тем, что произошло, осталось только смириться. Ничего не изменишь. Поначалу ты был прав, а я лелеяла ненужную надежду. Жаль лишь, что я тоже приложила ко всему этому руку. — Не бери в голову, — отмахнулся я, вздохнув. — Не смей себя винить, Дабри. Последнее решение все равно оставалось за мной, и я его принял таким, каким видел единственно верным на тот момент. Да, возможно, поначалу у меня и был выбор: влачить в теле бренное существование или нет. Но вот в другом ведь дело. После того, какие концерты Ньют устраивал в последнее время, я понял, что гораздо милосерднее и лучше для всех мне будет умереть. Я потряс руками, пытаясь сбросить невесть откуда взявшийся тремор, а затем скинул одеяло и поднялся с кровати. — Ладно, — нарочно делая обреченный вид, пробормотал я. — Полежать, конечно, хотелось, но перед сатаной нужно предстать в наилучшем виде. Метка на этих словах затеплилась, мельком о себе напоминая. Я погладил ее большим пальцем левой руки, успокаивая отметину, даже не представляя, о чем та хотела меня предупредить. Впрочем, практически тут же узнал, о чем. — Вряд ли ты успеешь привести себя в порядок, — промурлыкал вкрадчивый голос, от которого вновь затряслись поджилки и начали подкашиваться колени. — Я уже здесь. Дверь протяжно заскрипела, пропуская важного гостя внутрь и являя нашему взору фигуру, вновь затянутую в неизменный черный костюм, элегантно сидевший на его худощавой фигуре. Дабрия склонила голову в поклоне, а я так и остался стоять истуканом, не находя сил пошевелиться от очередной волны страха, сковавшей конечности. Люцифер вальяжной походкой прошел к моей кровати и с тихим стоном опустился на нее. — Всегда восхищался людьми. Только они могут окружать себя всеми благами, которые только способны купить на свои ничтожные бумажки, лишь бы влачить существование в полнейшем комфорте. Да вот только многие забывают, что на том свете, будь то пресловутый рай или огненный ад, людские фантики ничего не решают. Их положение определяют слова, брошенные украдкой в спину врага, поступки или наоборот, их отсутствие. Не протянутая вовремя рука помощи близкому человеку, который в ней нуждался. Или же спасенный из цепких когтей лютого мороза или злой собаки котенок. Все на том свете вершит правосудие, и каждому воздастся по заслугам его. Но жалкие гроши никак не помогут, увы и ах. Звучный и вкрадчивый голос, постепенно перетекавший в свистящий шепот, разливался по комнате, наполняя звуком каждый атом пространства. Дабрия так и осталась сидеть в изножье кровати, оказавшись подле своего хозяина. Метка нестерпимо засвербела, будто предупреждая о неправильности принятого решения. Но я, оставшись посреди комнаты в трусах, обездвиженный чарующим гласом, чувствовал себя настолько униженным от положения, в котором невольно оказался, что просто не смог удержать язык за зубами. — Могу я счесть это за комплимент, что моя кровать мягка даже для хозяина ада? — несмотря на то, что голос звучал практически спокойно, дьявол верно уловил промелькнувшие в нем нотки и беззлобно усмехнулся, еще больше откидываясь на матрас. — Вот за что я люблю тебя, Люц, так это за остроты, которыми ты бросаешься даже тогда, когда поджилки того и гляди подведут. Я недовольно зыркнул на демоницу, но та и бровью не повела, оставшись сидеть, будто каменное изваяние. Вот зараза, не могла раньше предупредить о предстоящем визите сатаны! К тому же, который еще и пришелся на такой неподходящий день… На субботу, когда Ньют дома! Когда у меня день рождения! Вот ведь бывают такие нежданные и совершенно ненужные совпадения! Превозмогая неприятные ощущения, цепкими оковами сковавшие движения, я все-таки смог дотянуться до домашних треников и старой заношенной футболки и натянуть их. — Что ж, я приблизительно представляю цель твоего визита, Люцифер, — произнес я, стараясь затолкнуть всплывший страх как можно дальше. — Дабрия успела меня немного проинформировать, но я бы хотел лично, из твоих уст услышать о проводимом обряде. Несмотря на храбрую браваду, изнутри меня переполняли противоречивые ощущения, о которых демон не мог не знать. И он не преминул подтвердить мои догадки. — Опять ты храбришься, хотя в глубине души испытываешь прямо противоположные чувства, — ослепительно улыбнулся сатана, обнажая белоснежные и смертоносные, слегка удлиненные клыки. — Дабри, видишь своего друга? Тебе стоит испытывать чувство гордости за него, я впервые вижу такой ценнейший и редчайший экземпляр. Столь занятного представителя рода человека разумного. К тому же, именно ты почувствовала его предрасположенность к отчаянию первой. На этих словах, я думал, девушка распрямит плечи и гордо посмотрит на своего хозяина, будто верная собака, заслужившая похвалу, но та еще больше ссутулилась и практически закрылась острыми плечами. — Я не экземпляр, — между делом заметил я, прекрасно понимая абсурдность и ненужность этого примечания в данной ситуации. Для демонов наши души были пищей, которой они насыщали свои бездонные желудки и ненасытный аппетит, не более. Девушка сама периодически мне об этом напоминала. Люцифер сделал вид, что задумался, прикладывая в притворном смятении руку к подбородку, затем резко дернулся и в мгновение ока оказался стоящим напротив, сжимая крепкой хваткой мое горло. — С каких пор вы, жалкие и ничтожные людишки, обыкновенные носители душ, возомнили себя лучше нас, представителей высшей расы? — прошипел дьявол, обдавая лицо ледяным дыханием. Я невольно поморщился. — Это среди людей вы личности, носители индивидуальных черт, а в загробном мире лишь кучка душ, не имеющих телесной оболочки и ждущих перерождения. Не более! — Хорошо-хорошо, — прохрипел я, лишаясь драгоценных остатков воздуха. — Я понял, что сморозил лютую глупость. С самодовольной ухмылкой, расплывшейся на тонких губах, он разжал пальцы, благословенно даруя мне глотки жизненно необходимого воздуха. Я жадно начал хватать ртом кислород, падая на колени и совершенно не заботясь о том, что отец или Катрин могут меня услышать. Краем глаза скользнул по фигуре Дабрии, пытаясь увидеть в малейшем ее движении руки или даже пальца хоть намек на поддержку, но та замерла, словно статуя, скрыв за длинными волосами виноватое выражение лица. Люцифер вновь ухмыльнулся, но на этот раз мягче. — Что ж, ты прошел проверку. Мои поздравления! На этих словах я дернулся в противоположную от худой фигуры сторону, сам не подозревая, когда успел вскочить на ноги. — Проверку? — безжизненно переспросил я, машинально проводя пальцами по месту, где не так давно покоилась каменная хватка дьявола. — Неужели ты забыл, зачем я сюда пришел? — улыбнулся он, возвращаясь на прежнее, насиженное место на кровати. — Я пришел проверить душу, хорошо ли ты с ней обращался. А главное, осталась ли в ней та изюминка, ради которой я это все и затеял? Иначе бы я просто не видел смысла в дальнейшем продлении нашей сделки до того самого, вожделенного для меня тридцатого дня. Я тяжело вздохнул, но, раз уж начал, надо продолжать играть бесстрашие. — И как? Моя душа в порядке и все еще представляет ценность? Сатана заливисто захохотал, и даже Дабрия, наконец поднявшая голову, несмело улыбнулась в ответ на мои слова. — О, еще как, Люциус. Твоя душа ни капли не потеряла уникальности для меня. Ты так и остаешься чересчур лакомым, но пока недосягаемым кусочком любимого торта, — вытирая несуществующие слезы от смеха, произнес он. После такого сравнения я невольно поежился, но дальновидно промолчал. Нарываться на новую «проверку» не было совершенно никакого желания. Хотелось лишь поскорее со всем закончить. Игра в «кошки-мышки», проживаемая и с дьяволом, и с отцом порядком успела меня утомить. Поэтому я лишь поклонился и легко улыбнулся. — Наверное, я должен быть рад, что моя душа представляет столь явный интерес для самого владыки ада? Девушка вздохнула, явно привлекая мое внимание, но я ее проигнорировал. Если было что сказать, стоило говорить раньше. — Что ж, — промурлыкал, словно довольный кот, дьявол и встал с кровати. — Здесь я увидел все, что хотел, посему делать больше тут нечего. До встречи, Люциус. А я уверяю, она случится очень скоро. Он подошел к двери и, словно старый друг, махнул на прощание рукой. Меня взяла такая оторопь, что я не мог пошевелиться, лишь кивнуть головой. И едва дверь за незваным гостем закрылась, я без сил опал на пол, глухо ударяясь коленями о дощатый настил. Наконец снизу послышался гневный окрик. — Люц, что у тебя там происходит?! — взревел недовольный отец, громогласно крича с первого этажа. — Мышей ловлю, — брякнул я первое взбредшее в голову. — Распоясались в край. — Ты совсем идиот?! — послышалось уже почти на пороге моей комнаты, и в дверях возникла фигура взбешенного до крайности Ньюта. — Где ты тут мышей нашел? Скажи мне, где?! Дабрия прыснула со смеху, оставаясь в тени невидимости, а я изо всех сил старался сохранить невозмутимое лицо. — Как где? Попрятались. Прям они будут стоять посреди комнаты и ждать, пока ты поднимешься, Ньют. Я же не просто так тут на корячках ползаю с утра пораньше, от нечего делать. Я прекрасно осознавал, что отец впал в неистовство после моих слов, но при этом оставался абсолютно чистым. Ему не в чем было меня обвинить. Поэтому он, нещадно скрипя зубами, развернулся и широкими шагами подался восвояси. — Не сжимай так челюсти! — крикнул я ему вслед. — Скоро без зубов останешься. — За своими следи, — не остался в долгу отец. Но наконец шаги стихли. Ньют спустился, следом послышался не менее громкий диалог, в котором отец спускал собак уже на Катрин. Зачем, понятия не имел. Все-таки это была «любовь всей его жизни». Зачем так жестоко на ней срываться? Поэтому я лишь мысленно ей посочувствовал, но решил не лезть. Хоть не нарвусь на грубость в очередной раз. — Он тебя не любит, — между делом заметила девушка, наконец напоминая, что я не один в комнате. — Да ты этим мне открытие не сделала, — отмахнулся я. — Он сам буквально пару дней назад в лицо мне это сказал. — Нет, — покачала она головой. — Ты не понял. Он ненавидит одно твое присутствие в этом доме, из-за чего срывается даже на новой женщине. Едва ему стоило показаться на пороге твоей комнаты, я почувствовала, как от него смердит страхом. Он боится тебя и за это ненавидит. Я равнодушно пожал плечами. — Не знаю, за что ему меня бояться, но недолго осталось терпеть. Скоро это все закончится, тогда-то они и вдохнут полной грудью. Может, что-то изменится… — Если дама не сбежит от него раньше, — грустно закончила Дабрия прерванную на полуслове мысль. Я кивнул. — Да, если он не доведет ее значительно раньше положенного мне срока.